Максим Кононенко: Замкнутый круг

"Все говорят: гражданское общество, гражданское общество. Ото всех я слышал про него, а сам ни разу не видел. И тогда я решил вырастить гражданское общество в пробирке. То есть – в своей собственной малогабаритной квартире.

В моей семье был поднят немаловажный вопрос: что именно мы будем смотреть за ужином в пятницу? Старший сын Глеб (шесть лет, звездный воин, в настоящее время политически тяготеет к темной стороне Силы) потребовал стопицотого просмотра кинокартины «Перси Джексон и похититель молний». Супруга Екатерина (35, кажется, лет, архитектор, политически равнодушна) изъявила желание ознакомиться с очередной серией «Доктора Хауса». Младший сын Петр (семь месяцев, бездельник, политические пристрастия может и имеет, но не может сказать) предъявил свои обычные требования: сначала пожрать, а потом сразу спать.

Крайним, разумеется, сделали папу. То есть принятие решения повесили на меня. И ответственность за принятое решение – тоже.

И тогда я предложил всем желающим заявить о своих требованиях открыто и публично. В качестве организационной формы был выбран одиночный пикет, поскольку он не требует согласования с местными властями, а до ужина провести такое согласование мы бы никак не успели. Даже в Мосрентгене, где всё, разумеется, проще.

Глеб немедленно взял лист бумаги с какими-то таинственными фигурами, быстро начертал на нем «Хачу Перси Джексана» и стал носиться с получившимся плакатом по всей квартире. Жена, увидев такое дело, взяла другой лист бумаги, аккуратно написала на нем «Хочу House M.D.» и встала прямо передо мной. Ласково улыбаясь.

Петр смотрел на манифестантов, как на идиотов.

И вот тут-то я понял, каково этим там, в Кремле.

Вот две части общества предъявляют тебе взаимоисключающие требования. Обе этих части одинаково важны и дороги для тебя. Как и третья часть, которая видала все эти «марши несогласных» в гробу, потому что они мешают ей жрать, а потом немедленно спать.

А выбор должны сделать вы. И какой бы вы выбор ни сделали, две из трех одинаково важных и дорогих для вас частей общества будут недовольны, а вечер наверняка будет испорчен (здесь я, конечно, утрирую – но надо же нарисовать какую-то реальную опасность, чтобы обосновать ею ответственность).

Причем выбор значительно осложняется тем, что мне как условному Кремлю очевидна смехотворность и надуманность предъявленной мне проблематики. Потому что если уступить Глебу, то «Доктор Хаус» от этого никуда не денется и будет просмотрен позже в кровати. И ласковая улыбка жены не погаснет.

Если же уступить Кате, то «Перси Джексона» мы уже тыщу раз видели, а Глебу, по большому счету, всё равно, что смотреть. Лишь бы на экране что-нибудь двигалось.

Про Петю и говорить нечего – ему лишь бы пикеты поскорее закончились. А в чью пользу будет принято решение – дело совершенно неважное.

А еще больше выбор осложняется тем, что мне как условному Кремлю ближе одна из позиций. А именно – позиция супруги, потому что «Доктора Хауса» и я посмотрел бы за ужином с тем, чтобы потом не тратить драгоценное время в кровати.

Но ведь демократия – это когда учитываются права меньшинства. А Глеб в данной ситуации – явное меньшинство, если не численное, то уж идеологическое и сексуальное (вспомните про кровать!) точно.

Наличествовали и смягчающие обстоятельства. А именно – Катя, являясь одновременно мамой Глеба и Пети и моей, условного Кремля, женой, в данной ситуации являла собой как бы единение национальных элит и интеллигенции. То есть любое решение не в свою пользу приняла бы с пониманием и не кидала бы тупых предъяв вроде: «Ты что, любишь «Единую Россию» больше, чем «Справедливую»?» (то есть: «Ты что, любишь нашего сына больше меня?»)

С другой стороны, я как условный Кремль должен действовать в интересах элит, потому что элиты сильны, а меньшинство – нет. И пока я буду разрешать меньшинствам проводить свои LEGO-парады, элиты дадут мне по балде табакеркой, а потом задушат меня шарфиком. Ну или объявят мне импичмент в виде заявления на развод. Одна надежда – на то, что интеллигенция как составная часть Екатерины разъяснит элитам, что народ – суть дети малые, а потакать ему приятно и необременительно.

Был, конечно, еще вариант: разогнать митингующих, отобрать у них плакаты, запереть в дальней комнате, а самому купить водки и засесть в «Твиттере». Не надо никаких политических аналитиков, чтобы предсказать последствия такого подхода: резко возросшая социальная напряженность, недовольство элит и отвернувшаяся интеллигенция. Единственная часть общества, которой на разгон демонстраций было бы наплевать, – это Петр. Но ведь он-то как раз ничего и не требовал, кроме как жрать и немедленно спать. А это ему досталось бы в любом случае, потому что с чем-чем, а с социальной ответственностью в нашей семье всё в полном порядке. Даже если всех запереть в дальней комнате.

В общем, взвесив все «за» и «против», я принял решение уступить меньшинству. Элиты и интеллигенция, вздохнув, согласились. И вот уже на экране зарычали минотавры, заскакали фавны, а прекрасная Ума Турман в роли медузы Горгоны зашевелила своими змеиными волосами.

Тем временем элиты и интеллигенция принялись окормлять ту часть общества, которой на демонстрации наплевать, а которой надо лишь жрать, а потом немедленно спать.

А условный Кремль, как водится, вернулся к работе над документами. То есть – открыл текстовый редактор и стал набрасывать в нем этот текст.

На столе остывал пятничный ужин."

http://vz.ru/columns/2010/11/23/449560.html

23.11.2010