Виктор Евтухов. Точка зрения.
Проблема, безусловно, не придумана, не «высосана из пальца», и, по-видимому, в настоящее время имеет тенденцию к нарастанию. Как известно, мораль и право (право юридическое) на этапах развития общества, так или иначе, находятся в связи между собой. Однако при этом моральные нормы наичаще опережают юридические. Наичаще, но не всегда! Исключения таятся в постреволюционных эпохах. В этих эпохах законодательство восстанавливается быстрее, чем переломанный моральный стержень общества. Сегодня мы довольно медленно восстанавливаем религиозную мораль после разрушения коммунистической. И в таких случаях именно государство, сам институт государственности берет на себя обязанность уже некоего законодателя-морализатора. Именно это мы и наблюдаем в современной России.
02.08.2012
Полагаю, что главная мера, которая избавит наш народ от тяги к «целителям» – это улучшение качества оказания медицинской помощи населению.
Молодым людям считаю необходимым напомнить, что всплеск так называемой «нетрадиционной» медицины произошел в 90-е годы, когда обрушилось всё, в том числе и весьма неплохое советское здравоохранение. Во всяком случае, уровень медицинской подготовки, как потом выяснилось, у нас был не хуже, чем за рубежом. Существенно отставало обеспечение медицинским оборудованием и хорошими лекарственными препаратами. Причем отечественные препараты «по замыслу» были не хуже, но их промышленное изготовление оставляло желать лучшего. Но когда и этого не стало, а заболеваемость населения в состоянии хронического стресса резко возросла, тут и всплыли «доброжелатели-целители».
Уверяю вас, что когда бесплатные лечебные учреждения будут оказывать квалифицированную медицинскую помощь, а на покупку лекарства не будут уходить все пенсии и зарплаты, проблема всяких шарлатанов-целителей отомрет. Ведь о них никто не вспоминал до 90-х годов.
Не хочу ни в коем случае обижать нетрадиционную медицину в целом. Есть в этой области и прекрасные специалисты-травники (а откуда, собственно говоря, пошли все лекарства?), есть и отличные психотерапевты, и мастера лечебного гипноза, и другие. Но их реально не так много, а в перестройку их просто «утопили» в своей массе шарлатаны всех мастей, самозваные экстрасенсы, гипнотизеры, психологи и т.д...
Еще раз повторюсь. Не надо забывать, что и сейчас успешно существует восточная медицина как отдельная отрасль знаний. Если говорить о хронологии, то она, скорее, традиционная, причем основанная на древнейших традициях. Это европейцы, познакомившись с ней, назвали её нетрадиционной. Сейчас эти совершенно разные методы исцеления человека конкурируют, что вызывает сожаление, т.к. могли бы и дополнять друг друга в отдельных случаях. А каждый случай – это жизнь и здоровье конкретного человека.
Что же касается предложения Госдумы и действий столичного Департамента, то можно сказать, что давно пора это делать. Ведь речь идет даже не о медицине или лечении как таковом, а, прежде всего, о регламентации самозваной лечебной деятельности. Не стоит обсуждать тот факт, что лицензии, дипломы и другие документы абсолютно необходимы, если речь идет о способах лечения человека, выходящих за рамки общепринятых в структуре здравоохранения. Целиком поддерживаю эти начинания.
Человек с ограниченными возможностями в одной области очень часто обладает уникальными способностями в другой. И порой возникают закономерные сомнения, что если человек в чем-то отличается от остальных, нужно ли ему стремиться быть «как все». А может, он должен развивать в себе то, на что способен в большем объеме, чем другие люди?..
Меня, например, озадачил репортаж из Англии, когда парализованная женщина в костюме-роботе бежит марафон. Зачем? Чтобы рекламировать костюм? А ведь у нее маленький ребенок, заботу о котором она, наверное, ослабила ради спортивных достижений. Притом что именно её ребенок может получить истинные уроки гуманизма, научиться раньше других быть самостоятельным и, самое главное, научится сопереживать ближнему и помогать ему.
На мой взгляд, ситуацию вокруг людей с ограниченными возможностями не стоит превращать в шоу. Задача общества помочь таким людям выявлять свои уникальные возможности, и не только жить полноценной жизнью, но и служить примером для остальных. Мир действительно многообразен, и сохранение этого многообразия только и может обеспечить безграничную адаптацию к меняющейся среде.
Стоит еще, наверное, вспомнить, что большинство людей, преодолевших физический недуг, посвящали свою жизнь служению людям. Это не только известные христианские подвижники, но, например, и герой советского периода – безногий летчик Маресьев.
Совершенствование законодательства в области защиты прав людей с ограниченными возможностями должно идти в ногу с развитием гражданского общества, что в свою очередь неизбежно повлечет за собой смену устаревших и порой вредных стереотипов. Это процесс многокомпонентный. Сегодня стоит вспомнить и традиционную культуру христианского общества, когда помощь людям с различными недугами считалась почетной обязанностью каждого. Эту прекрасную традицию нужно развивать в современных условиях.
На мой взгляд, драматические события в Богородицке сегодня не нуждаются в специальных юридических комментариях. Сотрудниками Следственного Комитета уже дана компетентная оценка происшедшего, по которой Г.Саркисян считается пострадавшим и свидетелем, а не подозреваемым, и речь идет о защите безопасности его лично и членов его семьи. Продолжается поиск четвертого гражданина, проникшего с преступными намерениями в дом Саркисяна.
Постановка вопроса в виде альтернативы «защита жизни или лицензия на убийство» не представляется реальной. Еще в СССР, с приходом к власти юриста М.С. Горбачева в стране начали говорить о правовом государстве. В дебюте путинского правления в 2000 году стал актуальным лозунг диктатуры закона. Как мне представляется, сегодня существует достаточная правовая база, определяющая, в частности, и понятие самообороны. Во всяком случае, существующая в этой части правовая норма положительно оценивается представителями следственных органов. Безусловно, жизнь создает необычные коллизии, порой затрудняющие правоприменительную практику. Однако это не означает, что необходимо сразу вносить изменения в законы.
Если мы признаем власть закона, то соответствующие разъяснения по каждой конкретной ситуации, по конкретным случаям самообороны от противоправных преступных посягательств на жизнь и здоровье гражданина уместно ожидать не только от органов следствия и органов надзора за законностью, но также и от высшей судебной инстанции – от Верховного суда РФ. Именно этот правосудный орган обладает полномочием по разъяснению норм права. Такие разъяснения являются основанием для правильного применения юридической нормы, прежде всего, в части правильной квалификации деяний. Полагаю, не стоит забывать об этом институте.
Что же касается опасения, что самооборона может быть использована как «лицензия на убийство», то даже на конкретном примере Г.Саркисяна очевидно, что это не так. Уже дважды представители Следственного комитета, отмечая, что изначально Г.Саркисян является по делу свидетелем и потерпевшим, говорят при этом о том, что «окончательные юридические оценки будут сделаны следствием после проведения всего объема следственных действий». Таким образом, подчеркивается, что только тщательное, объективное исследование всех обстоятельств трагической ситуации позволит установить истину, т.е. отличить необходимую самооборону от убийства.
Пристальное внимание общества к подобным событиям понятно, и оно вполне обоснованно поднимает вопрос о праве граждан на владение огнестрельным оружием. Но это уже другая тема.
Я родился и вырос в Ленинграде и с самого детства болею за наши ленинградские команды – за СКА и за «Зенит», где бы я ни работал и где бы ни жил.
У меня много друзей, болеющих за «Динамо», в том числе и руководство команды, представители силовых структур, Рашид Гумарович Нургалиев, который является не только болельщиком, но и сам играет в хоккей очень хорошо. Рядом с ними на трибуне в ходе последних двух матчей я «болел» в хоккейном свитере СКА.
Так или иначе, мы, болельщики СКА, которые поддерживали команду, были, понятное дело, в меньшинстве и на вчерашнем матче, и в воскресенье. Но я рассчитывал на чудо. Даже после того, как мы стали гореть 2:0 в серии, я был уверен: все равно мы выйдем в финал кубка Гагарина. Верил, что команда соберется… Но если нет тренера, который способен ее настроить, найти для ребят правильные слова… Куда деваться…
«Динамо» как соперник, безусловно, заслуживает уважения. Ведь это команда, которая, имея бюджет, несравнимый с бюджетом СКА, проявила незаурядную волю, высочайший профессионализм и сплоченность. На мой взгляд, ребята по-мужски, заслуженно победили, а пенять на судей и регламенты, говоря о каком-то одном незасчитанном голе в первой игре, – это просто смешно.
Динамовцы доказали свою состоятельность, как уже не один год ее доказывают. Но наш тренер оказался просто неспособен довести команду до финала. Одно дело – пройти весь чемпионат, играя налегке, когда остальные играли под нагрузкой. А другое дело – выйти в плей-офф и там доказать что-то. Может быть на команду повлиял тот факт, что многие игры в «регулярке» давались СКА легко – это расхолаживает. Вот «Динамо» как раз в «регулярке» пришлось серьезно потрудиться, и именно это и дало команде дополнительные шансы.
Еще, если посмотреть по составу: многие говорят, что СКА – это «звездная» команда. Но назовите мне хоть одну звезду в ней? Да, есть отдельные сильные игроки, которые даже поиграли за океаном, но это не значит, что они звезды. Если они уехали оттуда, то, по большому счету, их звездный час там уже когда-то БЫЛ (если, конечно, действительно был). А лучшее впечатление оставила как раз наша молодежка: Тарасенко, Тихонов, а также Игорь Макаров, который, может быть, не так силен технически, но все время борется. Вот они бьются до конца, молодцы. И Женя Артюхин, которого освистывают болельщики, играет не щадя себя и тоже бьется до последнего. Непонятно, почему тренер этих ребят выпускал так мало, в отличие от тренера «Динамо», который Анисину доверил играть в первой пятерке, и Анисин раскрылся как феноменальный бомбардир бело-голубых.
Мне кажется, когда стало видно, что тренер «поплыл», надо было принимать какие-то решительные меры, возможно, даже и принять его отставку. Я разговаривал с влиятельными петербуржцами, которые входят, в том числе, и в Попечительский совет «Динамо». Они говорили о том, что нужно предпринять какие-то шаги, чтобы был шанс.
Я не хочу сейчас все валить на тренера, но просто была такая ситуация, когда тренер часто говорил, что игроки виноваты. Наверно, они тоже виноваты, потому что, независимо от того, где ты родился (в скандинавской стране или в Чехии, или просто любом городе российском), ты играешь за Петербург, ты должен выкладываться на все сто процентов. Тем более, такая любовь болельщиков к команде: арена собирает по 10-12 тысяч человек на каждый матч «регулярки», и при этом команда безумно отдает все 4 игры полуфинала плей-офф – это, конечно, никуда не годится…Будем ждать нового сезона, посмотрим, какие выводы будут сделаны, что будет с составом, с тренерским коллективом.
В этом году мы добились превосходной поддержки команды, хорошая атмосфера была в нашем Ледовом дворце, все было красиво, ярко, много было атрибутики, хорошей музыки, видеоклипов – все было здорово сделано – здесь мы достигли уровня, осталось только еще достигнуть уровня в игре для того, чтобы порадовать любимый город.
А динамовцам хочется пожелать, конечно, победы, в кубке Гагарина. Потому что с такой игрой, с таким коллективом, они, конечно, ее заслуживают, несомненно.
Виктор Евтухов,
президент Федерации хоккея Санкт-Петербурга
Современная демографическая ситуация требует пристального отношения к семье, в России велика детская смертность, и сводки последних новостей - явное тому подтверждение.
Тем не менее, наше законодательство внесло огромный вклад в защиту прав ребенка. В России также появился институт уполномоченных по правам детей. Однако здоровая семья не может обеспечиваться только адекватными законами и их хорошим исполнением. Ведь мы знаем, что закон должен быть равным для всех. А значит, не только полиция и государственные структуры должны исполнять обязанности по защите ребенка. Эти обязанности, как минимум, должны исполнять и сами родители. К сожалению, нередко мы видим не только недобросовестность или жестокость по отношению к детям, но и определенный инфантилизм родителей.
Сегодня в демократической России не хотелось бы повторять традиции советского парткома. Еще с тех времен известна практика, когда женщина, если ее пьяный муж попадал в милицию, на другой день бежала за ним, просила отпустить и забирала заявление, если таковое «сгоряча» было написано. Это - феномен социально незрелой женщины, которая пытается «воспитывать» мужа с помощью милиции (парткома, общественности, соседей и т.д). И милиция всегда тормозила такие дела, т.к. знала, что потом эти жены будут жаловаться еще и на милиционеров за то, что они якобы избивали её возлюбленного супруга.
В данном конкретном случае мне сложно давать советы, но логика подсказывает следующее: женщина, если она мать и видит, что ребенку грозит опасность, должна поставить перед систематически избивающим её мужем альтернативу: развод или тюрьма. Я презираю мужчину, который может ударить женщину, мать своего ребенка. Но если женщина не может защитить себя и свое чадо от такого отца, она также должна нести определенную ответственность за то, что допускает подобное безнравственное поведение.
На мой взгляд, в этой ситуации позиция государства должна быть направлена только на защиту ребенка, причем очень жестко, вплоть до временного изъятия его из семьи за безнравственное поведение родителей. Так как в этой ситуации виноваты оба и должны оба отвечать перед законом о несоблюдении права ребенка на нормальную жизнь. Возникает вопрос, почему женщина не требует привлечь мужа к уголовной ответственности за избиения да еще в присутствии несовершеннолетнего, не требует лишить его родительских прав или подать на развод и разделить квартиру? Для меня этот вопрос остается открытым. Я не хочу допускать мысль, что женщина, в данном случае пострадавшая, пытается использовать полицию, чтобы образумить своего мужа.
В связи с этим, я полностью разделяю идею, что необходимо конкретнее прописать в законе формулировки о жестоком обращении с ребенком, внеся, в том числе, положение и о моральной травме. А исполнение закона должны строго контролировать органы полиции и надзора.
Этот февраль действительно выдался трагическим: несколько случаев подряд самоубийств подростков. Озвученные причины, на первый взгляд, кажутся пустяковыми – ссоры с родителями, двойки в школе, невыученные уроки. Но я думаю, что мотивы гораздо глубже.
Во-первых, современные дети в большинстве случае «сироты» при живых родителях. Пока одни заняты собой и своей работой, дети одни переживают свои беды и горести. Кроме того, у современных детей понижен порог страха, слабо выражен инстинкт самосохранения. Они плохо понимают, что такое смерть и что за ней следует. И в этом вина во многом современных медиа, школы и социального климата. Разница между понятием добра и зла существенно нивелирована. Моральные категории, которые прививались традиционным, в том числе, и религиозным воспитанием, уступили место понятиям: «модно – немодно, дорого – дешево, хочу – не хочу». Я не призываю к тому, чтобы запугивать детей, но они должны понимать цену жизни. Они должны знать, как она прекрасна, и что «лучшее, конечно, впереди».
Запрет на распространение в СМИ информации о детских суицидах мне представляется мало эффективным, поскольку аудитория телевизионных новостей взрослая – это родители, учителя и т.д. Представляемые телевизионные материалы отнюдь не содержат в себе пропаганды смерти и насилия. Напротив, они информирует граждан о возможной беде, если угодно, это – сигнал тревоги для беззаботных родителей, страшный стимул для них поинтересоваться, чем живут их дети. На мой взгляд, синдром Вертера, который относится к 70-м годам минувшего века, сегодня не столь актуален. Не телевизор формирует теперь детское мировоззрение. Дети смотрят ролики в интернете, публикации в молодежных журналах, музыкальные клипы, которые откровенно пропагандируют культ смерти.
Я не эксперт в области молодежных субкультур, однако мне приходилось встречать подростков, которые ходят в черном и изображают вампиров и мертвецов. Они действительно романтизируют смерть и всевозможные демонические начала. Именно такие молодежные движения способствуют, на мой взгляд, возросшему числу самоубийств среди молодежи. Поэтому, если говорить об изменениях в законодательстве, то, возможно, стоит задуматься о запрете любой пропаганды суицидов.
Стоит приравнять этот общественное явление к такому пороку как проституция, наркотики или культ фашизма. Это необходимо для того, чтобы люди, которые фактически зарабатывают на том, что красиво продают «смерть» и пиарят ее, привлекались к ответственности. Возможно, я слишком эмоционален, но у меня две дочери, и подобные тенденции среди молодежи меня очень тревожат. Думаю, со мной согласится большинство родителей.
Появление юридической психологии в перечне вузовских образовательных дисциплин не помешает общему развитию студентов - юристов. Однако это должно происходить не за счет остальных предметов. Возможно, если кто-то особенно интересуется этой тематикой, ему могут предложить изучение предмета факультативно.
Но даже в такой ситуации преподавание психологии должно быть лишено формализма. На мой взгляд, в вузах и в программах дополнительного образования должны проводиться мастер-классы, где мэтры от профессии будут делиться своим опытом.
Не менее интересный формат – это проведение занятий по принципу игрового процесса. При этом, к примеру, имитируется настоящее судебное разбирательство, но без юридических последствий. Участие в подобных мероприятиях помогает получить или развить навыки публичного выступления, умение отстаивать свою позицию, оттачивать психологические приемы воздействия на аудиторию - все это бесценные качества для профессионального юриста. Однако на мой взгляд, способность, как было выше сказано, «психологически расположить к себе человека» - это либо дар Божий, либо наработано большим трудом и верностью профессии. Я бы сказал так: курс юридической психологии способен дать человеку общее представление о науке, а научиться этому искусству, не побоюсь подобного сравнения, дано не каждому.
Вопросы уточнения понятия «мошенничества» в Уголовном кодексе РФ и необходимости устранения избыточной криминализации на повестке дня стоят давно. В частности, Минюст выступал и выступает за гуманизацию УК. И это понятно, так как, по имеющейся у нас информации, по статье «мошенничество» ежегодно осуждается около 30 тысяч человек, из них около половины приговариваются к реальным срокам лишения свободы. Получается, что мы регулярно отправляем «на нары» трудоспособное население России, вместо того, чтобы предусмотреть другие возможности наказания, например, в виде штрафа. Чтобы не трактовать понятие «мошенничество» превратно, необходимо внести дополнение в действующее законодательство, что, по сути, и делают авторы законопроекта. Возможно, следует более детально регламентировать 159 статью УК РФ. Так, в уголовном кодексе США существует девять разновидностей мошенничества, что позволяет обвинителю более гибко выносить приговор. Тем не менее, не исключаю, что могут возникнуть сложности в применении более гибкой меры пресечения, так как потребуется перестройка правосознания правоприменителя, и, в целом, изменение доктрины борьбы с экономическими преступлениями в России. Главное, на мой взгляд, мы должны поменять принцип «как можно больше засадить народа» на другой – «наказание должно осуществляться в целях защиты общественной безопасности и компенсации причинного ущерба».
Кроме того, предложенная мера запрета возбуждать уголовные дела без заявления от потерпевшего, на мой взгляд, сможет способствовать тому, чтобы разгрузить суды. Как известно, по экономическим статьям до судебного разбирательства доходит только 60% возбужденных дел, тогда как – по остальным 90% дел.
Нам нередко приходится наблюдать достаточно сильную разноголосицу между звуком телепрограммы и рекламы. В законодательстве в части трансляции телевизионных и радиопрограмм говорится об ограничении уровня звука рекламы до среднего уровня звука программы. Однако в такой формулировке применение нормы очень проблематично.
Во-первых, по мнению специалистов, из-за отсутствия технического регламента затруднительно определить «превышение уровня звука». Во-вторых, усредненный уровень звука рекламы может и соответствовать норме, однако пиковое его звучание может быть совершенно неприемлемым. А значит, будет и дальше раздражать аудиторию.
В связи с этим данную норму закона «О рекламе» необходимо изменить таким образом, чтобы в соответствии с ней любой уровень звука рекламного ролика не мог превышать уровень звука прерываемой им телевизионной программы. Тише - пожалуйста. Выше - нарушение закона.
Думаю, что до принятия технического регламента данная норма позволила бы прекратить злоупотребление звуком на телеканалах и выстроить эффективный механизм привлечения нарушителей к ответственности.
Что касается вопроса относительно сверхраздражающего эффекта рекламы на российском телевидении, то он, на мой взгляд, спорный. Так, бывая в заграничных командировках, я неоднократно смотрел зарубежное национальное телевидение. Я считаю, что российское законодательство о рекламе достаточно сбалансировано и, в первую очередь, защищает аудиторию. Количество рекламы на российском телевидении, на мой взгляд, несравнимо меньше, чем в других странах западной Европы.
И я хотел бы сказать еще несколько слов в защиту наших каналов. Предлагаемый контент очень высокого качества, транслируемые на телевидении фильмы еще недавно шли в прокате и были новинками. А как известно, затраты на производство телевизионного продукта окупаются из средств рекламодателей. Пока, к сожалению, идея общественного телевидения в нашей стране не получила своего должного развития, и нам придется терпеть засилье рекламы на телеканалах.
«Закония» в соц. сетях