ЭЛИ КОЭН – ЗНАМЕНИТЫЙ АГЕНТ МОССАДА

Шикарные праздники, коктейли и развратные вечеринки… шпион Моссада, преуспевший в искусстве сбора информации, провел четыре года, проникая в высшее сирийское общество под именем богатого местного уроженца, вернувшегося из изгнания. Разоблаченный и публично повешенный, он станет в Израиле настоящим мифом.

Зима 1960 года, Тель-Авив. Учебный зал Моссада, спрятанный за выкрашенным в лимонный цвет фасадом обычного здания. Теперь, когда агент 0088 имеет опыт работы с закодированными передачами, симпатическими чернилами и проявкой микрофильмов, он почти готов.

– Вы действительно думаете, что я могу сойти за мусульманина?

– Без сомнения. Все, что вам нужно, чтобы быть на 100 процентов убедительным, – это густые усы.

Если верить его биографам, Эли Коэн специально отрастил густые усы, а волосы на голове стал зачесывать на манер того, как это принято у арабов. Под фиктивной личностью Камиля Амина Таабета, внедренной в центр сирийского режима на почти четыре года, Эли Коэн будет убедителен. К сожалению, подобно Икару, слишком близко приблизившемуся к Солнцу, глубоко проникнув в самое сердце баасистской власти, Эли Коэн тоже сжег свои крылья и был повешен на городской площади в Дамаске. Его казнь даже была показана по телевидению в качестве назидания нелояльным гражданам. Он стал самым знаменитым шпионом Израиля, но одновременно самым крупным оперативным провалом Моссада. Легенда, постоянно переписываемая с добавлением все новых биографических подробностей, с контррасследованиями и даже недавно снятым сериалом Netflix, питающая все еще активные поиски его пропавших останков, возведенных в ранг священной реликвии, вот уже на протяжении более полувека.

Тайный агент
В конце 1950-х идеологи Моссада констатируют нехватку своих информаторов в арабском мире. Принимается решение натренировать, а затем отправить катса (израильских агентов под прикрытием) в столицы противника: Каир, Амман, Дамаск. Необходимо найти «редкую жемчужину» – арабоговорящего еврея с «восточными чертами лица», готового работать в полной изоляции, без возможности эксфильтрации. Из кучи поданных заявлений вытаскивается одно досье: дело бухгалтера, родившегося в Александрии в 1924 году в набожной семье по имени Элияху Коэн. По прибытии в Израиль его прошлое активиста-диверсанта сионистского подполья в Египте в предыдущее десятилетие считалось все еще слишком «горячим», что делало его узнаваемым, даже если ему и удалось сбежать от египетских и британских спецслужб. В конце концов, важны качества этого мизрахи, «восточного еврея» на иврите. Это человек, чей родной язык – арабский, у которого отличная память, образование в области электронной инженерии и удивительная способность вливаться в высшее общество. Все это, а также почти неограниченные финансовые и другие средства Моссада, ему понадобятся, чтобы построить свою легенду. Он – сирийский миллионер, сколотивший состояние на импорте-экспорте, вернувшийся в страну после долгого аргентинского изгнания. Легенда прорабатывается до мельчайших деталей.

Именно там, в Буэнос-Айресе, Коэн сначала учит испанский язык и создает свою первую сеть из влиятельных экспатриантов: боссов националистической прессы, успешных бизнесменов, дипломатов, планирующих государственный переворот на другом конце света… Лидер баасистов Амин аль-Хафез, которого Эли Коэн, он же Камиль Таабет, соблазняет патриотической тирадой и несколькими стаканами виски, обещает ему, что именно Амин возьмет на себя верховную власть в случае следующего политического переворота. До самой своей смерти в 2009 году аль-Хафез будет яростно отрицать эту заинтересованную «дружбу» с израильским шпионом.

Год спустя Коэн переходит Рубикон и селится в Дамаске, в просторной холостяцкой квартире в самом сердце богатого района Абу-Рамана. Здесь же напротив находится штаб сирийской обороны. Никакой слежки, никаких угроз, никаких микрофонов под креслами: искусство разведки Коэна чисто салонное. В своей квартире он устраивает роскошные вечеринки, где спиртное течет рекой, а женщины, большинство из них проститутки, которым Коэн платит не скупясь, носят мини-юбки. Сюда съезжается весь высокопоставленный Дамаск. Камиль Таабет, богатый холостяк и искатель удовольствий, заставляет людей пить, а сам внимательно слушает. Он плюет на пол, когда упоминаются «сионисты», призывает своих друзей в высших эшелонах власти принять меры против израильского врага. Иногда он тайно делает снимки этих увеселений в дамском обществе, «вымогательский материал самого высокого качества». Короче, он мастер по организации оргий.

Вечер за вечером Таабет запоминает разговоры и откровения, а затем, на рассвете, вновь становясь Эли Коэном, передает все с использованием азбуки Морзе в Тель-Авив. «Он знал о сирийском высшем свете все: кто с кем спал, кто хотел какой должности, кто ее получит и кто будет этому завидовать… Насколько изощренной могла стать та или иная сплетня в использовании военной разведки, остается предметом дискуссий», – отмечает Йосси Мельман, один из лучших специалистов по истории Моссада. Превратившись волею легенды в богатого развратника, Эли Коэн осыпает оставшуюся дома жену Надю подарками в виде бытовой техники (роскошь в социалистическом мире и в спартанском Израиле того времени), беспокоясь в конце своих закодированных сообщений о том, хорошо ли дошла новейшая швейная машинка, присланная из Европы.

В 1963 году, как и предполагалось, президентом Сирии становится Амин аль-Хафез. Коэн дарит первой леди меховую накидку из норки. Теперь у него есть друзья в Министерстве связи (он ведет радиопрограмму для сирийской диаспоры) и в армии, что позволяет ему посещать сирийские форты на Голанских высотах, ультрастратегическом плато, которое Израиль захватит у режима аль-Хафеза во время Шестидневной войны в 1967 году и продолжает удерживать до сих пор.

Существует множество теорий о провале Эли Коэна, а также о масштабах его мастерства разведчика. Тем более, что, по словам Мельмана, «даже Моссад не уверен, что именно произошло на самом деле, об этом знают только сирийцы». В книге «Восстань и убей первым», исчерпывающем обзоре операций Израиля за границей, журналист-расследователь Ронен Бергман развенчивает этот миф, опираясь на показания Моти Кфира, инструктора агента из Дамаска. Это означает, что провалу Коэна способствовали гедонизм и излишнее усердие. Непрекращающиеся вакханалии Камиля Таабета, безработного иммигранта с неисчерпаемым состоянием, в конце концов вызвали подозрения. «Никогда не становись сердцем вечеринки», – советовал ему его начальник в Моссаде. Но Коэн этим советом пренебрег…

В принципе он должен был стать чем-то вроде «спящего агента», чья роль заключалась в том, чтобы предупредить в случае неминуемого нападения. Но Коэну якобы (так говорят) нравилась его роль «собирателя» придворных интриг, отправляя ежедневные донесения, которые не всегда были необходимы.

С другой стороны, его семья давно обвиняет Моссад в том, что ему давалось непосильное количество заданий, что и привело к провалу. Высказывается предположение, что запеленговать передатчик Коэна помогли советские специалисты.

Есть еще одна вероятность: якобы некий египетский офицер, проезжавший через Дамаск, узнал Коэна, которого он допрашивал в Каире в молодости.

Некоторые предполагают, что причиной провала стали слишком частые встречи с неким Маджидом Шейхом аль-Ардом, бизнесменом с хорошими связями, работавшим на ЦРУ (чего Коэн не знал, но о чем догадывались сирийцы), что поставило под сомнение личность «Креза из Дамаска».

Наконец, явный интерес израильтянина, замаскированного под сирийского патриота, к нацисту, скрывавшемуся в Дамаске под псевдонимом «Роселло» (на самом деле это был один из секундантов Эйхмана), только усилил подозрения в сирийской контрразведке, особенно учитывая то, что президент аль-Хафез повсюду видел предателей.

Как бы то ни было, Коэну удается невероятное: он раскрывает Израилю точное местоположение новых самолетов, доставленных в Сирию, что позволяет бойцам ЦАХАЛа уничтожить их одним ударом.

Арест, пытки и казнь
18 января 1965 года головорезы из сирийской разведки ломятся в дверь квартиры Камиля Амине Таабета. Коэна застают в его кабинете в тот момент, когда он передает очередное радиосообщение. Отпираться бесполезно. Его бросают в тюрьму и подвергают чудовищным пыткам – выдирают ногти, используют электроток, прикладывая электроды к самым чувствительным частям тела. Пытки тянутся много дней, пока обессиленный Коэн не соглашается раскрыть использовавшиеся им коды. Аль-Хафез, предположительно лично участвовавший в допросах, начинает чистку режима, отдавая приказ о сотнях арестов всех тех, с кем контактировал Коэн.

Сирийцы не позволили Коэну иметь адвоката во время судебного разбирательства и запретили ему любые контакты с семьей. Его приговаривают к смертной казни. Такая же участь определена аль-Арду и одному из его политических контактов. Голда Меир, на тот момент глава израильской дипломатии и будущий премьер-министр, поручает Жаку Мерсье, французскому юристу, близкому к генералу де Голлю, договориться с Сирией о выкупе в обмен на жизнь Коэна. Аль-Хафез категорически против.

Несмотря на многочисленные просьбы увидеться с раввином, такую встречу (очень короткую) Коэну разрешают лишь перед тем, как подняться на эшафот.

Публичная казнь происходит 18 мая 1965 года в полчетвертого утра на площади Маржа в Дамаске. Прямо перед казнью в качестве последней милости ему разрешают написать короткое письме жене Наде и детям: «Наде, моей любимой жене и семье. Я пишу вам эти последние слова в надежде, что вы всегда будете едины. Я прошу тебя, Надя, простить меня и позаботиться о себе, детях, и обеспечить им хорошее образование... Моя дорогая Надя, не оплакивай случившееся, а смотри в будущее. Ты можешь выйти замуж за другого мужчину, который станет отцом для наших детей. Я посылаю свои последние поцелуи тебе, Софи, Ирит, Хаю и всей семье... Молись о прощении моей души, Эли».

Оставленный висеть на виселице вплоть до наступления темноты, он покрыт белой простыней, на которой черным мелом написано его настоящее имя. И, конечно, куча оскорбительных эпитетов.

Израиль в шоке. Сирия отказывается возвращать тело, зная о важности, которую израильтяне придают останкам.

С годами вокруг Коэна возникает настоящий культ. Чего только о нем не говорят: то якобы его собирались назначить министром обороны Израиля, то он предложил сирийскому Генеральному штабу посадить эвкалипты возле их бункеров на Голанах, чтобы те служили ориентирами для израильских бомбардировщиков, то аль-Хафез видел в нем своего… преемника.

«Он был очень крупным агентом, это точно, но я так и не смог найти доказательств всех этих слухов», – говорит журналист-исследователь Ронен Бергман Либе. «Другие агенты проводили аналогичные акции в таких же суровых условиях, но так и не были пойманы, – добавляет Йосси Мельман. – И мы, вероятно, никогда не узнаем, правда ли все это. Именно его смерть, публичная и трагическая, уникальная в истории Моссада, делает Эли Коэна мифом».

Эли Коэн, родившийся в Александрии в 1924 году, олицетворяет эту космополитическую египетскую еврейскую общину, где с детства свободно говорят на пяти языках. Египетский еврей, глубоко привязанный к своему иудаизму, но открытый миру, он органично находится в точке соприкосновения между западной утонченностью и восточной теплотой. Таким был этот выдающийся разведчик, патриот Израиля.

***
Спустя некоторое время после казни агенты Моссада попытались выкрасть останки Коэна, чтобы захоронить их в Израиле. Операция, к сожалению, не удалась. Где сейчас находятся останки, никто точно не знает. Поговаривают, что сирийцы закопали их в бункере на 30-метровой глубине, а сам бункер находится на территории одной из военных частей в Дамаске.

С тех пор израильское правительство и семья Коэна во главе с братом Морисом и с женой Надя ведут постоянную борьбу за возвращение останков Эли в Израиль. Пока безуспешно…

01.05.2024

Александр ПАРХОМЕНКО