Если я иногда вставляю в свои тексты что-то из Цицерона, это вовсе не потому, что "примазываюсь" к его славе или, не имея своих мыслей, занимаюсь плагиатом.

Иногда лучше сказать невозможно, поэтому использование части чужих текстов – нормальный литературный прием.
Но если я тайно перекатал роман своей соседки-графоманши о пылкой любви капитана и домохозяйки, исправил в нем грамматические ошибки (в этом случае текст будет изменен уже процентов на 10!), подписал бы своим именем и получил бы за него Нобелевскую премию...
Значит, по шее мне надо дать, а Нобелевскую премию конфисковать к чертовой бабушке (то есть передать истинному автору)! Это будет торжество закона и здравого смысла.
А вот между этими двумя крайностями – пропасть нюансов! Разбираться в которых – суду, критикам и читателям.
Вообще драмы из воровства делать не надо. Если у человека есть что украсть – это могут украсть. А в литературе я больше жалею не тех, у кого украли, а тех, кто украл. Бедность на мысли – тяжкая доля...
 

15.02.2010

Информационно- правовой портал "Закония"