От судьбы не уйдешь (Сказка выходного дня, 18+)

Жила-была молекула C₁₇H₁₉NO_{3 ,} проще называемая 5α,6α)-дидегидро-4,5-эпокси-17-метилморфинан-3,6-диол.

Росла она в окружении таких же молекул, в жидкой белой кашице, равномерно распределенной по стенкам яйцеобразной коробочки сизовато-зеленого цвета. Как она появилась на свет трудно сказать, вероятно, так же, как появляется все материальное, из-за какой-то неведомой программы. Та же программа, кстати, наряду с Молекулой и ее сородичами, населила белую кашицу другими постояльцами: в частности, C₁₈H₂₁NO_3, но этих было мало, остальных же совсем единицы, так что Молекула по праву считала себя титульной нацией.

Молекула быстро взрослела и училась уму-разуму. Растение, в котором она проживала, считалось однолетним, так что для детства времени совсем не было.

Трудолюбивые двуногие существа – люди, в грязных халатах и смешных головных уборах, сами состоявщие из разных молекул, под палящим солнцем собирали урожай белой кашицы, надрезая коробочки-домики, и конечно Молекула слышала их разговоры на непонятном языке. Точнее, это сами люди называли колебания воздуха – разговорами, а Молекула-то мгновенно схватывала вибрации. Для нее любая звуковая волна была понятна, она сама принимала участие в ее распространении. Ну, это как если бы почтальон вдруг решил прочесть письмо, попавшее ему в руки.

Из разговоров Молекула быстро усвоила, что такое хорошо, а что такое плохо. Выходило так, что либо она станет лечить двуногих, снимая болевой синдром, либо будет убивать их, превращая в животных.

Молекула с самого своего рождения мечтала обладать врачующей силой, спасать, но не убивать, жить в современной больнице в красивом пластиковом мешочке для анестизирующей помпы. Она грезила, как в один прекрасный день, когда двуногий будет корчиться от боли, она, вместе со своими друзьями, пройдя через длинный пластиковый туннель капельницы, ринется в кровоток больного, доплывет в нем до нужного рецептора и отключит его на время, принося облегчение страдальцу.

Молекулу слегка подташнивало от переспективы оказаться в шприце какого-нибудь существа, впрыскивающего  себе в вену отряд таких, как она – героев, превращая их в злодеев и убийц.

Как это обычно бывает, если что-то очень хочется, это обязательно получится, если к этому стремиться. Когда голоса сборщиков урожая подобрались совсем близко к дому Молекулы и переспектива оказаться в шприце наркомана заулыбалась своим беззубым ртом, вдруг случилось чудо. Сильная вибрация от автоматных очередей сообщила Молекуле о смене владельца плантации и мечта стать врачом замаячила белым комбинезоном специалиста западной фармацевтической компании.

Из крестьян, работавших на поле до прихода американских солдат, остался только Алим (Алим – знающий, афг.), которому было разрешено продолжать работать на новых хозяев. Алим, сколько себя помнил, выращивал мак, сдавал урожай на сборный пункт и получал приличные афгани, часть из которых менял на доллары. Было время, когда за его товар предлагали лишь сигареты и патроны. У русских, стоявших лагерем неподалеку от села Алима, долларов отродясь не было. В те годы жизнь Алима была очень сложной, дети росли полуголодными, русские не особо ценили результат крестьянского труда, предпочитая опиуму самогон. С приходом американцев дела у Алима пошли в гору буквально на следующий день, доллары у янки водились по определению, а Алима они «назначили» хозяином плантации, чтобы оформить с ним договор аренды земли и полуофициально поставлять продукцию на европейский фармацевтический рынок.

Пользуясь случаем, Алим протолкнул «в люди» своего старшего сына – Насра (Наср – помощь, афг.), его с первой же партией товара отправили в Германию, где Наср ибн Алим был определен уборщиком в одну из больниц по программе социальной адаптации мигрантов.

Молекула услышала о переменах в жизни старшего сына Алима, уже находясь в сушильной камере и подумала, что неплохо было бы встретиться с ним, и вместе с земляком лечить европейских пациентов.

- Это же хорошо! – думала Молекула. – А то, чем они раньше занимались – плохо! Спасибо американцам, принесли сюда демократию и цивилизованный подход к сельскохозяйственному бизнесу.

Как и мечталось, молекула, пройдя ряд процедур, оказалась в симпатичном пластиковом мешочке в 100 мг чистых молекул C₁₇H₁₉NO₃ из 200 мг раствора. Хранили колонию, как и положено в больнице, в сейфе и выдавали только по приказу анестезиолога. Молекула терпеливо ждала высадки в кровь своего первого пациента, предвкушая победу над его болью и, как следствие, над всей болезнью. Молекула грезила, чтобы болезнь была как можно серьезнее, а то и неизлечимей, чтоб уж точно можно было с гордостью сказать – жизнь прожита не зря!

Как-то вечером Молекула стала свидетельницей спора между медбратом и пациентом, в котором она немного растерялась – на чьей же стороне быть. Пациент кричал, что ему больно и просил добавить морфина, а медбрат спокойным, но твердым голосом отвечал, что “не положено без команды анестезиолога, это ведь опиат, не дай Бог один милиграмм на сторону – подсудное дело!” Молекула рассудила, что Орднунг есть Орднунг, Орднунг все-таки убер Аллес, и беззвучно встала на сторону медбрата, искренне сочувствуя мучающемуся больному.

На следующий вечер настала очередь боевого крещения Молекулы со товарищи. На пластиковый пакет анастезиолог наклеил бумажную бирку с именем пациента которого требовалось спасти от боли, и отряд молекул занял позиции в помпе, подающей в кровь 2 мг в час. По расчетам Молекулы выходило, что ее вступление в сражение произойдет не раньше восьми утра, уж больно далеко расположилась она от выходного порта для трубки капельницы.

            Действительно, к утру число бойцов в отряде Молекулы изрядно поубавилось. За ночь больной израсходовал 90 процентов личного состава в самоотверженной борьбе с приступами боли.

-  Утром, самый пик схватки, - думала Молекула. – Как раз к утру силы у обеих сторон поиссякли и тут я…

В тот самый момент, когда для десантирования оставались мгновения, в палату к пациенту вошел сменивший ночного новый анестезиолог. На его врачебном костюме у левого нагрудного кармана с торчащей оттуда трубкой радиотелефона, красовалась бирка с именем Муатабар (Муатабар - надежный человек, афг.)

Муатабар проверил помпу с заряженным в нее пакетом молекул 5α,6α)-дидегидро-4,5-эпокси-17-метилморфинан-3,6-диола, и решил заменить его на новый. Ловким движением Муатабар произвел смену подразделений, взял использованный пакет с оставшимися 10 мг боевых молекул и, выходя из палаты пациента, бросил его в урну у выхода.

Молекула была в шоке! Как же так? Не почувствовав вражьей крови и в утиль? Для того она проделала такой долгий и сложный путь, от макового молочка в афганской провинции до фармацевтического комбината и больницы в центре Европы? Она никого не спасла? Разве об этом могла мечтать порядочная и гордая молекула C₁₇H₁₉NO₃? И где этот Орднунг утилизации опиатов?

-  Нет, не может быть! Орднуг убер Аллес,  - как заклинание повторяла Молекула. – Наверное, таков он – Орднуг. Специально обученный персонал собирает мусорные урны в палатах и отсортировывает опиаты от разного хлама, типа грязных салфеток, огрызков яблок и мандариновых очисток. Иначе и быть не может!

Товарищи Молекулы считали также.

-  Мы пойдем вторым эшелоном, камарады! – в отсутствие командира взяла на себя бразды правления Молекула. - Всем быть в готовности! Не спать!

Через час урну пришел опорожнять специально обученный человек в зеленой униформе уборщика. К величайшему удвилению и радости Молекулы это был – Наср!

- Это – судьба! – воскликнула Молекула. – Мы, гордые дети гордой страны опять вместе! Для подвига! Не зря тебя назвали – Наср! Ты и я – мы первая помощь для страдающих от боли!

- Да, ок! – Наср говорил с кем-то по телефону, - Есть. Я взял. На два шприца хватит. В каких еще палатах? Давай номера. Я запомню. Ок, Муатабар, на связи. По плану. Да, я тут каждое утро всю эту неделю. В выходные заступит Карим. Работаем.

Вечером Молекула и ее коллеги через холодную сталь иглы были втянуты в шприц. Ровно в полночь организм худосочного блондина по имени Зигрфрид приветливо принял Молекулу и растворил ее на атомы.

Рубен Маркарьян 27 октября 2015 года

28.10.2015