Закон о предупреждении насилия в семье – возвращение к «темным» временам

Позднее об этом

• 18 комментариев В большинстве случаев палача и жертву семейного насилия нужно лечить

  И домашнее насилие, и его причины – вне сферы государственной компетенции. Конечно, человек, подвергающийся насилию, нуждается в защите. При этом эта защите должна быть очень тонко калибрована, поскольку мы не знаем, какого рода давление в семейных отношениях возникло. Представьте себе, люди очень привязаны друг к другу, но при этом в их отношениях бывают конфликты, сопровождающиеся насилием. Допустим, жертва этого насилия обращается за защитой, но она при этом не хочет причинить вред насильнику. Она хочет защиты, но не хочет ему вреда.
  
  Какой защиты она может просить? Убежища, например. Помощи психола и врача, потому что действительно ущерб здоровью наносится ит.д.
  
  Что делать с этим насильником? Сейчас мы его накажем, мы его посадим в тюрьму, где в свою очередь над ним будет совершаться также насилие разного рода. Мы, таким образом, этот круг насилия не прервем. Потому что отвечать насилием на насилие – это в целом на уровне общества не приводит к милосердию.
  
  Муж не станет бить жену, если он знает, что на него могут заявить в полицию и он от этого пострадает. Это смешное рассуждение. Он когда бьет, он не думает. В этот момент его когнитивная сфера, которую определяют словом « знает»,  не работает, – он не знает, он чувствует. Да, бывают злостные насильники, которые, не теряя разум, не «в эмоциях» приносят ущерб другому человеку. И – да, их за это надо наказывать. И есть люди, которые совершают насилие от отчаяния, от собственного бессилия. Таких надо лечить в психологическом смысле, не медицинском.
  
  Семья должна направляться на психотерапию, а не в тюрьму мужа надо сажать. Потому что иначе создается культурная норма, в которой понятно, что ответ на насилие – только насилие, никакой альтернативы. Побеждает тот, кто совершает самое большое насилие, и тогда только страх правит. Вы этого хотите?

  22.02.2013
• комментировать О конфликтном муже: Не сажать, а научить не бить

  Противники закона о противодействии насилию в семье говорят, что спровоцировать насилие легко. Женщины будут этим пользоваться, чтобы муж сел в тюрьму.
  
  Уважаемые коллеги, борцы за духовность в семье, так воспитывайте общество, воспитывайте женщин, детей, говорите им о том, что недопустимые вещи существуют. Это во-первых. А во-вторых, вы знаете, сколько у нас ложных доносов? В том числе по педофилии. Женщины приходят и говорят: мой муж или сожитель растлевает моего ребенка.  Приходится разъяснять, если выяснится, что вы лжете, вы понесете уголовную ответственность.
  
  Я считаю, что за ложный донос и за лжесвидетельствование нужно в разы усиливать наказание. Потому что сегодня важнейшая часть правосудия, свидетельские показания, становится либо предметом уголовного давления либо торга. И то и другое – разрушение смысла правосудия, поэтому мы должны говорить о том, чтобы выстроить систему, разделяющую гадость, глупость, конфликтность от угрозы физической расправы для женщины и ребенка, ведь, как правило, речь идет именно о них.
  
  Психологи утверждают: не только жертва, но и насильник нуждаются в помощи. Не надо его сажать. Я работаю 8-й год с жертвами преступлений и понимаю, сажать нужно тогда, когда человек совершил убийство, тяжкое увечье и когда человек неисправим. По европейской мировой статистике, женщина решается разорвать отношения, уйти из семьи, только после 7-го жесткого нападения на нее со стороны сожителя или мужа. Противникам и прочим наэлектризованным людям, «борцам за семь», я хочу сказать, что мы двигаем в палате этот законопроект как профилактический.
  
  У нас есть версия думских депутатов, есть версия наших соседей по СНГ. Но почти везде, когда мы говорим о домашнем насилии, это речь не о карательной практике. Речь о том, чтобы на ранней стадии выявить конфликт и понять, почему он происходит, дать возможность жертве укрыться, дать возможность сторонам восстановить отношения, помочь, в том числе и мужу.

  22.02.2013
• 19 комментариев Закон призван укрепить семью, но станет отпугивать от ее создния

  Бытовое насилие штука опасная, но наше действующее законодательство достаточно для того, чтобы указать, что является насилием и где пределы его криминальности. Когда мы говорим о том, что выделяем семью как особую зону законодательства и говорим о семейном насилии, тут возникает целый комплекс последствий, которые надо иметь в виду.
  
  Во-первых, это последствия культурные, потому что, исходя из того, что семья это «опасная территория», проект нового закона будет вводить такое понятие как психологическое насилие. То есть, если нормальный человек он понимает, что регулярное физическое насилие он терпеть не будет, он  станет с ним как-то бороться, то психологическое насилие – это как-то более понятная вещь для семейных отношений: в любой семье порой и бранятся, и ссорятся, а на этом делается специальный акцент. И в результате человек думает: я заведу семью – я войду в клетку к тигру, зачем мне это надо. То есть с одной стороны мы ставим задачу укрепления государства, укрепления семьи, с другой – мы собираемся принимать законы, которые от семейных отношений будут отпугивать. Это один пласт.
  
  Второй пласт это юридический. У нас есть понятие преступления: насилие, уличная драка, драка в семье, но практически получается, что мы делаем семейное положение человека отягощающим фактором.
  
  Ну и третий момент – социальный. Если женщина не выходит из неблагополучной семьи, если она не обращается в случае каких-то конфликтов внутри семьи к органам, почему она это делает? Тут много различных мотивов: она пытается сохранить семью, она не хочет огласки, она может просто любить этого человека, да мало ли что. Это ее личное право. Мы это право собираемся отменить.

  22.02.2013
• 19 комментариев Закон начинает работать, когда насилие уже свершилось

  Выступая на Правительственном часе,  генеральный прокурор РФ и начальник Следственного Комитета РФ, высказали сомнения в необходимости специального закона о противодействии насилию в семье, а общественность, по их мнению, должна активнее работать. Наши же исследования показывают, что тема очень острая и именно законодательного регулирования она требует.

  10 тысяч женщин ежегодно погибают от рук мужей. Это очень опечаливающая статистика, но мы еще сегодня не знаем всей масштабности проблемы, потому что отсутствие законодательного акта не порождает обязанность соответствующих органов государственной власти собирать статистику, проводить мониторинг ситуации. Это исследования отдельных ученых, общественных организаций, но даже эта статистика впечатляет.

  Прокурор заявил, что сегодня есть достаточно законодательных актов, которые позволяют привлечь к ответственности мужа, посягающего на жену. Но дело в том, что привлекают его уже или только тогда, когда он убил, расчленил или нанес побои. Она с синяками приходит в травмпункт, снимает эти побои и после подачи ее заявления в органы внутренних дел может быть возбуждено уголовное дело.

  Если муж пьяный, грозно себя ведет, ругается матом дома, пугает детей, - мы представляем образ алкоголика в семье, это не человек. Но его нельзя привлечь за хулиганство, потому что хулиганство – это общественно опасное деяние, оно совершается в общественном месте. Вот если бы он «выступал» где-нибудь на лестничной клетке или вышел на улицу, то можно вызвать участкового инспектора, тогда можно привлекать его за хулиганские действия. А при закрытых дверях квартиры – нельзя. Тот же участковый – что он может сказать, «Проспись»? Может внушение ему сделать, но не более, и хулиган не подлежит ответственности. В этой ситуации женщина нуждается в том, чтобы найти какое-то прибежище, хотя бы временное. Создание общественных психологических служб, центров оказания помощи жертвам насилия в семье дают положительные результаты. Но государственной системы работы в этом направлении нет, поскольку нет законодательного акта.

  22.02.2013
• 18 комментариев Задача нового закона – не карать, а не допустить преступления, выровняв ситуацию в семье

  Естественной борьбой, в том числе и родительской, за  невторжение в дела семьи, начинают пользоваться политические спекулянты, за которыми, на мой взгляд, стоит конкретное садисткое лобби, которое с помощью законодательного запугивания и шельмования зачастую пытается сделать все, чтобы преступления внутри семьи были латентными.
  
  Мы говорим: вторжение в дела семьи, если сосед заявит в полицию, «стукнет» неадекватная бабушка и разрушится семья и т.д. Послушайте, никакая борьба за семью, детей и родителей не должна преступать рамки уголовного закона, хотя чтить Уголовный кодекс надо.
  
  В законопроекте о профилактике семейного насилия речь идет о том, что женщина, пострадавшая от систематических издевательств или побоев или ее ребенок, сама обращается в правоохранительные органы и просит о помощи. Причем не всегда она просит об уголовном вмешательстве. Данный законопроект прежде всего направлен на профилактику преступления в семье, чтобы сконцентрировать усилия государства и общества на выравнивание ситуации в семье. Я знаю цифры из Государственного доклада: около 60% российских семей с детьми живут на грани прожиточного минимума, это означает огромное внутренне эмоциональное напряжение. Человек вместе со своими детьми находится на грани выживания. Масса случаев, когда люди не справляются с валом навалившихся на них обстоятельств, информационных, социально-экономических: потерял работу, оказалось трудно выживать, женщина не захотела делать аборт  и родила еще одного ребенка, но с ним трудно выживать... Все это нуждается не в уголовной практике, а социально-экономической, духовной, если хотите. Это нуждается в помощи общества и государства, а карательные меры должны включаться тогда, когда человек спасает свою  жизнь и это очевидно и ему, и органам, которые вынуждены сопровождать эту ситуацию.
  
  Конечно, нужно отделять конфликтные ситуации в семье с битьем посуды, со скандалами, с хлопаньем дверью от издевательства и убийств. Если мы пропишем в законе жестко эту грань, если мы поймем, что речь идет не о каком-то соседе, «стукнувшем» куда-то и не об озабоченной бабушке, которую достала эта шумная семья. Речь идет о члене семьи, который старается спасти себя и своего ребенка и готов доказать, в том числе с помощью медицины, что он нуждается в поддержке. Будет ли это поддержка социальная и психологическая это одно, будет ли это  спасение от физической расправы, это другое. Но то, что мы сегодня эту ситуацию замалчиваем, это плохая тенденция.

  22.02.2013