Степанов Валерий Иванович

Размещение на упаковках сигарет разных предупреждений, пропаганда здорового образа жизни, запреты и т.д., – по-моему, это уже отжившие меры. Новая идея, согласно нынешним временам, на мой взгляд, самая простая – нужно платить тем, кто не курит.

Известно, что на Западе лица, которые не имеют вредных привычек, получают какие-то бонусы. Не обязательно денежные компенсации, это могут быть дополнительные 3 дня к отпуску или неделя. Практика показывает, что это самый действенный способ.

Скажем, похудеть многие хотят и пытаются. Мне как-то попалась такая статья, где приводился факт: там, где худеют за деньги, успехов больше. Тоже не панацея, но больше. У человека есть дополнительный стимул. Раз уж потратил деньги, раз уж заплатил за курс похудения, значит, надо достичь результата.

Правильным шагом, мне кажется, было законодательное запрещение курения в общественных местах, на рабочих местах. И это как бы можно проконтролировать. А дальше контрольные функции теряют свои силы. Да и как привлечь к ответственности того, кто курит на улице? Это невозможно. Так что я за введение системы бонусов и последующий анализ статистики.
бонусы.

С другой стороны, наши молодые люди в целом испытывают затруднение в средствах, а курево само по себе дорогое. Будет еще дороже, и, может быть, это может их продвинуть даже к тому, чтобы бросить курить.


Дальше...

Кажется, Ходорковскому при решении вопроса об условно-досрочном освобождении – когда анализировалось его поведение в заключении, было поставлено в вину «незаконное отчуждение» продуктов питания лицам, с которыми он вместе отбывал наказание. То есть человек поделился куском хлеба или парой лимонов с таким же человеком. Это расценивается как нарушение режима содержания, а потом еще влияет на решение вопроса о том: «заслуживает ли человек снисхождения – условно-досрочного освобождения или не заслуживает?». Ну, это смешно, конечно!

Я кому-то в переходе дал милостыню. Меня, что, должны подвергнуть административному взысканию?..

У людей множество наклонностей, с которыми стоит всячески бороться. Но быть против нормальных потребностей души человеческой – поделиться с тем, который страдает… Абсурдно. Вообще все начинания искоренить в человеке человеческое рано или поздно заканчивались крахом.

Милосердие регламентом запретить, конечно, нельзя. Закон – это такое положение, которое должно исполняться. А государство (потому что мы говорим о государстве) должно иметь силы в случае не исполнения закона принудить каждого, кто не исполняет его, к исполнению. В противном случае это не закон, а просто бумажка. Поэтому представить себе закон, который бы запретил милосердие, очень сложно.

Государство (я, конечно, говорю про наше) в разные периоды времени по-разному боролось с бродягами. Очень был показательный в этом плане период, когда в 1980 году в Москве проводились Олимпийские игры: город «зачистили» полностью от нищих – чтобы они «не портили картину» – всех просто вывезли за территорию и все. Тогда была другая социально-экономическая формация, мы жили в социалистическом государстве, и вопрос был решен в духе времени.

В Советском союзе Уголовным кодексом была предусмотрена статья за бродяжничество, попрошайничество и тунеядство. Людей, которые злостно уклонялись от работы, просто отправляли в колонию, а там уже человек «приобщался к полезному труду». Эта история давняя.

Сейчас обстановка изменилась: мы живем в эпоху рыночной экономики. А это предполагает (ну, по идее) больше свободы, для каждого человека, чем при социализме. В том числе он имеет право умирать от голода, но не работать.

Запретить верующим подаяние – это вряд ли возможно. С другой стороны, возникает вопрос: а как само государство справляется со своими обязанностями по отношению к гражданам? Наличие бродяг, бомжей и других лиц, которые ведут маргинальный образ жизни – это, наверное, неизбежность большого общества. Тем более на этом этапе развития, на котором мы находимся.

Нельзя сказать, что государство ничего не делает для того, чтобы хоть как-то с этим явлением бороться. Причина понятна: люди без определенного места жительства ведут себя недостойно и тем самым отравляют жизнь другим гражданам. Насколько мне известно, принимаются меры, создаются ночлежные дома, где бомжи могут переночевать, помыться и поесть.

В приютах и ночлежках, безусловно, предъявляются определенные требования, то есть, там нельзя «как хочу». Надо вовремя приходить, соблюдать определенные требования режима этого учреждения, там, конечно, не разрешено распивать спиртные напитки и т.д. А многие из бомжей соблюдать правила не хотят или не могут выдерживать требования этого режима.

Если мы говорим о реабилитации, возвращении таких граждан к нормальному образу жизни – то это огромные затраты, которые нашему государству не по плечу. Оно и людей с меньшими проблемами не в состоянии обеспечить. В провинции, где зарплаты по 5 000 рублей – это практически нищенское существование для людей, которые добросовестно работают и не пьянствуют. Спрашивается, что может сделать провинциальное руководство для своих граждан? Поэтому они, так или иначе, тянутся в мегаполисы. Это порождает проблемы и для них самих, и для горожан. А реально ли для властей те же самые проблемы разрешать, но уже в гораздо более крупных масштабах? Если нет, то, хотя бы, стоит приветствовать то, что делается другими, например, верующими.

Милосердие в человеке заложено от природы. Тяжело видеть рядом с собой человека страдающего, бездомного, голодного, оборванного. Как запретить потребность хоть чем-то помочь законом?




Дальше...

Я сторонник того, чтобы бизнес был легальным. В том числе и такси. Пока трудно судить, как сложится ситуация, когда начнут действовать новые правила для перевозчиков. Возможно, действительно появятся крупные таксомоторные парки, которые будут доминировать на рынке услуг и занимать монополизированное положение.

Необходимым условием для того, чтобы крупные предприятия не подавили мелких участников рынка такси, должно стать наличие нормальных условий работы для этих мелких организаций. А ведь многочисленные бюрократические нормы могут привести к исчезновению небольших предприятий, оказывающих таксомоторные услуги. Понятно, что с крупными фирмами легче работать государству в лице налоговых органов, с крупным бизнесом чиновникам всегда «общаться» проще. Но от невольно этого страдает мелкий и средний бизнес, так уже было.

Если все будет складываться в русле прежней практики, когда нововведения, которые, декларируют необходимость наведения порядка (что само по себе нет смысла оспаривать, вспомнив хотя бы такой пример, когда на людей перевозят машины, которые по их техническому состоянию вообще нельзя выпускать на дорогу), делают невозможным функционирование мелких и средних фирм такси, то «как лучше» уже не получится. Этого не хотелось бы. Но предвидеть стоит.

С другой стороны, сесть и придумать закон, который при его реализации дал бы идеальный результат, практически невозможно. Поэтому пробовать и двигаться в намеченном направлении нужно, при этом корректируя и внося поправки.
В этом смысле мне вспоминается опыт, как немцы создают новые скверы, парки отдыха. Они разбивают площадку, сажают растения. А потом наблюдают, как люди ходят, и по выбранным пешеходами направлениям прокладывают асфальтовые дорожки. А у нас архитектор, сидя в кабинете, рисует на бумаге: тропинки должны быть здесь и здесь. А по ним никто не ходит, они неудобны, и люди протаптывают свои… Но почему бы не перенять полезный опыт?

Так и в законотворчестве: закон ставит целью навести порядок в определенной сфере. Может быть, сразу и не будут достигнуты поставленные планки, которые теоретически удачно декларировались. Но надо дорабатывать, совершенствовать нормы, и таким путем можно добиться приемлемого результата. У нас, к сожалению, часто уже при принятии закона видно, что требуется его трансформировать, но на это закрываются глаза, и к нему не возвращаются до тех пор, пока не назреют волнения или не произойдет катастрофа.

Зачем же ждать, когда люди начнут касками стучать?

Валерий Степанов


Дальше...

Хочу кратко поделиться подробностями относительно решения Басманного суда г.Москвы об аресте двоих сотрудников управления «К» МВД России, один из которых - мой доверитель. Это решение незаконно и необоснованно. Причины такого вывода конкретно, скрупулезно и детально изложены мной в кассационной жалобе, поданной в Мосгорсуд.

Напомню суть. 7 июня 2011г. следователем по особо важным делам при председателе Следственного комитета России против моего подзащитного Темиргалиева, а также другого сотрудника управления «К» Куликова было возбуждено уголовное дело.

9 июня заместитель Генерального прокурора РФ своей компетенцией отменил постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Темиргалиева и Куликова. Таким образом, по закону дальнейшее уголовное преследование ни в какой форме не может иметь места, поскольку в отношении этих граждан не возбуждено уголовное дело.

Суд располагал такими сведениями, поскольку представители генпрокуратуры при рассмотрении ходатайства органами предварительного расследования об избрании меры пресечения в отношении Темиргалиева в виде заключения под стражу еще в самом начале судебного заседания ходатайствовали об обозрении и приобщении к материалам уголовного дела указанного постановления заместителя генпрокурора. Данное ходатайство было принято судом и удовлетворено. Однако в прекращении производства по делу в связи с постановлением суд отказал.

Итог поразителен, но это факт: людям, в отношении которых не возбуждено уголовное дело, избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. При полном отсутствии доказательств, подтверждающих необходимость применения данной меры пресечения. Все документы, что были для этого представлены следствием, не содержат доказательной конкретики, кроме словесных показаний двух свидетелей о якобы имевшей место взятке год назад. Уточню, оба свидетеля одновременно являются обвиняемыми (совсем по другому делу!) и находятся между собой в тесной связи.

Вообще доказывать факт получения взятки на основе лишь свидетельских показаний, на мой взгляд, достаточно сложно (хотя я не исключаю такого). Когда заинтересованные лица так просто утверждают, что они дали кому-то там взятку при сомнительных обстоятельствах, то, конечно, одного этого явно не достаточно. А доказательства обязаны отвечать требованиям относимости, допустимости и достаточности. Иначе говоря, чтобы обвинить кого либо в чем-то, нужно представить доказательства, которые
1. относимы к рассматриваемому происшествию, т.е. связаны с ним,
2. допустимы, т.е. получены в соответствии с законом, без фальсификаций,
3. имеются в достаточном объеме.
В нашем же случае доказательства нельзя назвать иначе как голословными.

Дела по взяткам, как правило, оказываются в суде, когда есть реальная фактура: кто-то задержан при получении взятки, это зафиксировано, скажем, на видео, в материалах дела в качестве вещественных доказательств имеются деньги, которые были получены, и т.д. А разговоры о том, что год назад я кому-то передал деньги, не имеют юридической силы.

Кроме этого, органам предварительного расследования необходимо понимать, что по нашему закону предварительное расследование заканчивается написанием обвинительного заключения, которое затем подлежит утверждению надзирающим прокурором. И если прокурор утверждает обвинительное заключение - только в этом случае - дело направляется в суд. Применительно к нашему случаю, с учетом позиции, которая была озвучена на судебном заседании и документы которой, а именно постановление заместителя генерального прокурора РФ Гриня об отмене постановления о возбуждении уголовного дела в отношении Темигалиева, были исследованы, понятно, что прокуратура никогда не утвердит обвинительное заключение по этому делу. Следовательно, содержание под стражей моего подзащитного не может быть признано законным.

Валерий Степанов


Дальше...

Замечательно! Приятно, открыв информационно-правовой портал, прочитать литературное произведение. Оригинальное и актуальное для молодого поколения.

Я уже довольно долго живу на белом свете. А потому в предложении Минюста создать службу пробации я ничего нового не вижу.

В советское время была такая мера наказания, по простому «химия», когда осужденных отправляли не в колонии, а на строящиеся объекты. И эти люди жили в общежитиях, работали, ходили в магазины, над ними не было охраны (хотя вахту, конечно, несли). Таким образом, меры наказания пытались совместить с участием в жизни страны. И нельзя сказать, что это было бесполезно. Но только в те времена было действительно много строек, и там была нужна рабочая сила – ее было, куда направить.

Но теперь, как мне представляется, объектов, где заключенные могли бы быть использованы в качестве трудового ресурса, не так много. Сегодня и добрым людям работы не хватает.

Да и вообще, на мой взгляд, решать какие-либо крупные народно-хозяйственные задачи с помощью подневольного труда бесперспективно. И самая главная опасность в том, что с подачи коммерческих фирм, может начаться целенаправленный отлов групп людей, которых, осудив, будут отправлять на выполнение соответствующих работ, заказов, строек.



Потому, если уж начинать такие преобразования, нужно быть очень осторожным и хорошо продумать, где эти люди (заключенные) могут использоваться. Ведь пробация – вынужденная мера. У нас сегодня переполнены колонии, но делать там нечего, а значит зарабатывать и обеспечивать себя они не могут. Государство хочет сократить колонии и, следовательно, расходы. Но на мой взгляд, нынешняя экономическая ситуация не позволяет использовать труд заключенных. Потому мне вся эта затея не очень нравится.



Валерий Степанов


Дальше...

Как обыватель я, естественно, испытываю интерес к тому, сколько зарабатывает и как живет элита, в смысле те люди, которые принимают решения, как жить МНЕ. А на какой машине ездят их жены – нет.
Казалось бы, когда человек беден, у него больше соблазнов использовать свои полномочия в корыстных целях. С другой стороны, многие наши чины достигли высот благосостояния не путем применения своих умений, знаний, а «по-родству по-знакомству».
У нас, к сожалению, богатый чиновник – не значит компетентный, грамотный управленец.
Хотя кризис показал, что многие наши олигархи весьма «способные» бизнесмены: понабрали кредитов, а по долгам за них расплатились мы. Такие люди в управлении страной не нужны.
Что я думаю, когда я смотрю на цифры доходов чиновников? Хорошо, что они не в убытке. Но мне не хватает расшифровки, каковы источники доходов жен: работа по найму, владение предприятием, держание акций, получаение иных дивидендов, особенно если супруга чиновника «вообще не работает». Ведь сама по себе цель публикации отчета о доходах не праздный интерес.
Мы, похоже, на заре строительства капитализма и пытаемся торить тропки в джунглях, где уже до нас проложены дороги. Например, в Штатах сенатор, губернатор, президент передают ведение бизнеса, если они имели его до избрания на должность, специальным организациям. Чтобы избежать соблазна одарить дочерние фирмы и племянников. Эти специальные службы или фирмы стоят в равных условиях с другими и управляют бизнесом чиновника. Доходы прозрачны, что не дает повода уличить сенатора или губернатора в сокрытии доходов. А у нас человек избран, имея заводы и пароходы, и скоро их становится еще больше, так как он наверняка использует в своих интересах служебное положение.
Институт делегирования полномочий у нас не проработан. А очень нужен.
Еще скажу, что препятствие коррупции – не просто отчет самого управленца, а открытость доходов его родственников. Вопрос не в том, что написано в декларации чиновника, а в том, откуда у его сына домик за 10 миллионов...





Дальше...

Покушение на жизнь человека и незаконное предпринимательство нельзя ставить в один ряд. В последнем случае нарушение может быть формальным: вот выпускает фирма хорошую продукцию, но не получила в срок лицензию. Разве уместен подход к ней, как к банде уголовников?
Кроме того, следствие, как известно, не обязательно заканчивается судом. Но даже если до этого дойдет, обвиняемый может быть оправдан. Зачем же ему сидеть в тюрьме?
Как судья могу сказать: уголовно-процессуальное законодательство движется в нужную сторону. Сегодня речь не идет о том, чтобы обеспечить присутствие обвиняемого в ходе расследования дела. Поэтому залог вполне адекватен как мера пресечения, к тому же в случае ее нарушения объект залога переходит к государству.



Дальше...

Из практики знаю, что амнистия – это «расчистка» колоний, этих «авгиевых конюшен» нашей пенитенциарной системы, в интересах государства.
В Японии 155 млн населения, а в России – 140. Там сиди и ли арестовано до суда примерно 45 тысяч, у нас миллион.
Освободить по амнистии 300 тысяч при том, что сидит у нас около миллиона, – это, казалось бы, не так уж много для общества, а вот для конкретного человека из мест лишения свободы ой как ощутимо.
Считаю, «мелочевку» следовало бы отпустить по амнистии, потому что в зонах она ничего хорошего для собственной личности не почерпнет, а потом на свободе – не трудоустроится, и все пойдет по кругу. С другой стороны, такое количество преступлений и осужденных, как у нас сегодня, характеризует общество, которое готово заключенных кормить, но не создавать социальные условия, чтобы таких мелких преступлений «по бедности» стало меньше.
Прежде осужденные в зонах трудились и тем кормили себя и свои семьи. Нынче, когда хозяйство перестало быть плановым и капитализировалось, зоны не имеют заказов. И в них наказание в буквальном смысле лениво отбывают. А ведь многие из заключенных обязаны возмещать средства по искам, выплачивать компенсации и алименты… Но дать им сделать это и заработать теперь невозможно! Вот от них с надо бы расчистить колонии. И еще не дать попасть туда тем, кого только собираются посадить или в отношении кого прекращено уголовное расследование. Независимо от того, участник ли это военных событий или нет. Не надо засорять тюрьмы!
В целом я поддерживаю инициативу государства амнистировать эту категорию населения тюрем и тем отметить Великую Победу. А вот к осужденным за тяжкие преступления это не относится.



Дальше...