Роман Голешов

Как часто мы бросаемся высокими словами, не вдумываясь в них. Вот долдоним: дети — счастье, дети — радость, дети — свет в окошке! Но дети — это еще и мука наша! Вечная наша тревога! Дети — это наш суд на миру, наше зеркало, в котором совесть, ум, честность, опрятность нашу — все наголо видать. Дети могут нами закрыться, мы ими — никогда. И еще: какие бы они ни были, большие, умные, сильные, они всегда нуждаются в нашей защите и помощи. И как подумаешь: вот скоро умирать, а они тут останутся одни, кто их, кроме отца и матери, знает такими, какие они есть? Кто их примет со всеми изъянами? Кто поймет? Простит? И сами боги не могут сделать бывшее небывшим.
Греческая пословица.

Анонс

Чего не видит глаз, о том не болит сердце.- Вы думаете, это был сумасшедший? - спросил Говард.
Адамс покачал головой.
- Думаю, нет. Сумасшедший всегда сначала душит, а только потом режет.

А надежда есть двужущая сила фантазии.Мёртвых бы никогда не было, если бы живые чаще воскрешали их в своих воспоминаниях.......обидно осознавать, что создав именно тебя, природа совершила ошибку......Кто - то сказал, что человек не создан для того, чтобы жить в одиночестве, но он, видимо, ошибся, стоит только выйти на улицу, и вы увидите как на вас смотрят одинокие взгляды прохожих.

Правосудие - это робот без сердца и без разума: он наказывает согласно информации, которую ему дают. И эта информация есть для него доказательством. Мы должны наполнить его брюхо достоверными доводами, документами и правдивыми свидетествами. Тогда он бьёт точно. Но берегитесь, если мы дадим проглотить ему только мнения! Ещё хуже, если мы напичкаем его неокончательными и неточными доказательствами...

- Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
- Это во многом зависит от того, куда ты хочешь прийти,- ответил
Кот.
- Да мне почти все равно,- начала Алиса.
- Тогда все равно, куда идти,- сказал Кот.
- Лишь бы попасть куда-нибудь,- пояснила Алиса.
- Не беспокойся, куда-нибудь ты обязательно попадешь,- сказал Кот,-
конечно, если не остановишься на полпути.

Если человеку мешает жить только ореховая скорлупа, попавшая в ботинок, он может считать себя счастливым. Карлсон, который живёт на крыше.Карлсон снова облетел комнату и даже закудахтал от
удовольствия. О своей картине он и думать забыл. Малыш подошел
к камину поглядеть, что же Карлсон нарисовал. Внизу было
написано неровными буквами: "Портрет моего кролика". Но Карлсон
нарисовал маленького красного зверька, скорее напоминающего
лисицу.
-- Разве это не лисица? -- спросил Малыш.
Карлсон спланировал на пол и стал рядом с ним. Склонив
голову набок, любовался он своей картиной.
-- Да, конечно, это лисица. Без всякого сомнения это
лисица, да к тому же сделанная лучшим в мире рисовальщиком
лисиц.
-- Да, но... Ведь здесь написано: "Портрет моего
кролика"... Так где ж он, этот кролик?
-- Она его съела, -- сказал Карлсон.

Если человеку мешает жить только ореховая скорлупа, попавшая в ботинок, он может считать себя счастливым. Карлсон, который живёт на крыше. Карлсон снова облетел комнату и даже закудахтал от
удовольствия. О своей картине он и думать забыл. Малыш подошел
к камину поглядеть, что же Карлсон нарисовал. Внизу было
написано неровными буквами: "Портрет моего кролика". Но Карлсон
нарисовал маленького красного зверька, скорее напоминающего
лисицу.
-- Разве это не лисица? -- спросил Малыш.
Карлсон спланировал на пол и стал рядом с ним. Склонив
голову набок, любовался он своей картиной.
-- Да, конечно, это лисица. Без всякого сомнения это
лисица, да к тому же сделанная лучшим в мире рисовальщиком
лисиц.
-- Да, но... Ведь здесь написано: "Портрет моего
кролика"... Так где ж он, этот кролик?
-- Она его съела, -- сказал Карлсон.

очерк Реко Ясуда "Цифровой пейзаж". Он про себя отметил ее имя - Реко, раньше он не знал, как зовут женщину. Начал читать этот очерк со странным названием. "Когда все время лежишь, часто возникает желание почитать. Но в последнее время романы и рассказы стали неинтересными. Я часто закрываю книгу, не прочитав и половины. Как-то раз меня навестил муж. Потом он уехал, забыв расписание поездов. От скуки я его полистала. Для меня, лежачей больной, путешествия - вещь недоступная. Но я читала расписание с неожиданным интересом. С большим интересом, чем плохой роман. Муж часто ездит по делам, потому всегда и покупает расписание. Он хорошо изучил его в целях чисто практических, а для меня, прикованной к постели, оно имело совершенно особую привлекательность. В расписании поездов даны названия всех станций Японии, и, пока я читаю их одно за другим, все станции проходят у меня перед глазами. Провинциальные железные дороги особенно помогают воображению. Тоецу, Сайкава, Сакияма, Юсубару, Магариканэ...

С древних времен в Японии существует один печальный обычай. Мужчина и женщина, любящие друг друга и не имеющие возможности соединиться, вместе кончают жизнь самоубийством. Предварительно они сговариваются, выбирают какой-нибудь уединенный красивый уголок - горячие источники, морское побережье, горы - и проводят здесь свои последние минуты. Потом принимают яд, бросаются со скалы в пучину или в кратер вулкана. Как правило, никогда не прибегают к огнестрельному или холодному оружию. Этот широко распространенный обычай получил название "самоубийство влюбленных по сговору". Когда обнаруживают трупы мужчины и женщины, вместе покончивших самоубийством, полиция обычно не производит тщательного расследования.