Антон Всеволодович Фролов

Цитата:

Сообщение от аdmin ►

В качестве дополнительных видов наказаний Худяков рассматривает конфискацию имущества в пользу государства или для возмещения ущерба (морального вреда) пострадавшему

Господин Худяков, по всей видимости, забыл, что "конфискация имущества" с некоторых пор, как уголовное наказание, упразднена (статья 52 УК РФ утратила силу), а в УК РФ имеется глава 15.1 (Конфискация имущества). Одной из целей этой главы, как раз, и является возмещение вреда. К тому же статью 44 УПК РФ ещё никто не отменял.
В последнее время складывается впечатление, что некоторые депутаты Государственной Думы изменения в законодательстве, принятые предыдущими созывами, не читали.

s.lugovoy, обсуждалось ранее: http://forum.zakonia.ru/showpost.php?p=1152635&postcount=220

Кроме того:

Цитата:

Сообщение от Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за 4 квартал 2006 года


УТВЕРЖДЕН
Постановлением Президиума

Верховного Суда
Российской Федерации
от 7 марта 2007 года

Вопрос 19: Обязательно ли при рассмотрении дела об административном правонарушении участие секретаря и составление протокола?


Ответ: Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях предусмотрен только один случай, когда ведение протокола и участие секретаря при рассмотрении дела об административном правонарушении обязательно: при рассмотрении дела коллегиальным органом (ст. 29.8 Кодекса).

В остальных случаях Кодекс не требует обязательного ведения протокола об административном правонарушении.

Вместе с тем и запрета на ведение протокола нет. Поэтому судьей или секретарем может вестись протокол. Указание на это содержится в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 г. № 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях».

При этом протокол подписывается только судьей, замечания на протокол не приносятся, а возражения могут быть указаны в жалобе на постановление (решение) по делу.

Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за 4 квартал 2006 года


УТВЕРЖДЕН
Постановлением Президиума

Верховного Суда
Российской Федерации
от 7 марта 2007 года

Вопрос 19: Обязательно ли при рассмотрении дела об административном правонарушении участие секретаря и составление протокола?


Ответ: Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях предусмотрен только один случай, когда ведение протокола и участие секретаря при рассмотрении дела об административном правонарушении обязательно: при рассмотрении дела коллегиальным органом (ст. 29.8 Кодекса).

В остальных случаях Кодекс не требует обязательного ведения протокола об административном правонарушении.

Вместе с тем и запрета на ведение протокола нет. Поэтому судьей или секретарем может вестись протокол. Указание на это содержится в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 г. № 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях».

При этом протокол подписывается только судьей, замечания на протокол не приносятся, а возражения могут быть указаны в жалобе на постановление (решение) по делу.

Цитата:

Сообщение от аварийный комиссар по здоровью ►

после того как закончится страховой лимит ОСАГО до 160тр, если был один авто в ДТП . Если же автомобилей в ДТП было несколько, то и лимитов ОСАГО несколько.

Вы в этом уверены? Полагаю, лимит ответственности в части возмещения вреда жизни или здоровью не зависит от количества автомобилей, попавших в ДТП.
Статья 7 Закона об ОСАГО не так звучит:

Цитата:

Сообщение от Статья 7. Страховая сумма

(в ред. Федерального закона от 01.12.2007 N 306-ФЗ)

Страховая сумма, в пределах которой страховщик при наступлении каждого страхового случая (независимо от их числа в течение срока действия договора обязательного страхования) обязуется возместить потерпевшим причиненный вред, составляет:
а) в части возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью каждого потерпевшего, не более 160 тысяч рублей;
б) в части возмещения вреда, причиненного имуществу нескольких потерпевших, не более 160 тысяч рублей;
в) в части возмещения вреда, причиненного имуществу одного потерпевшего, не более 120 тысяч рублей.


http://www.consultant.ru/popular/osago/52_2.html#p165
© КонсультантПлюс, 1992-2014

Статья 7. Страховая сумма

(в ред. Федерального закона от 01.12.2007 N 306-ФЗ)

Страховая сумма, в пределах которой страховщик при наступлении каждого страхового случая (независимо от их числа в течение срока действия договора обязательного страхования) обязуется возместить потерпевшим причиненный вред, составляет:
а) в части возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью каждого потерпевшего, не более 160 тысяч рублей;
б) в части возмещения вреда, причиненного имуществу нескольких потерпевших, не более 160 тысяч рублей;
в) в части возмещения вреда, причиненного имуществу одного потерпевшего, не более 120 тысяч рублей.


http://www.consultant.ru/popular/osago/52_2.html#p165
© КонсультантПлюс, 1992-2014

Иными словами, если потерпевших, которым причинён вред жизни или здоровью, несколько, то предел лимита ответственности в размере 160 т.р. будет для каждого из них. Если машин в ДТП было более двух, то лимит ответственности в части возмещения вреда имуществу всё-таки будет один (160 т.р.).

Цитата:

Сообщение от nagic ►

при чем тут флуд?

Цитата:

Сообщение от nagic ►

Хочу, чтобы в СЗ он составил протокол на себя.

К рассмотрению дела в отношении Вас это явно не относится.

Цитата:

Сообщение от nagic ►

Как на практике?

На практике я бы такого инспектора отстранил от несения службы и направил на ОВВК.
Как на практике Вы представляете разъяснение самому себе прав и обязанностей, например?
Должностное лицо, возбудившее дело об административном правонарушении, не может быть по этому делу участником производства, перечень которых предусмотрен главой 25 КоАП РФ.
Давайте перестанем флудить.

Доктор Михална, присоединяюсь к поздравлениям!!!

Dimonnn11, попробуйте урегулировать вопрос в досудебном порядке, пока виновник ещё находится на территории РФ.

Цитата:

Сообщение от s.lugovoy ►

4.5 коап тут не работает, по-этому тупо обжалуем не пропуская сроки

В рассматриваемом случае это даёт возможность прекращения дела, при условии отмены постановления, без направления дела на новое рассмотрение.

Цитата:

Сообщение от iryshka ►

в любое время они могли с нами связаться.

Цитата:

Сообщение от iryshka ►

Прежний хозяин после нашего отъезда подал машину в угон.

Неужели он не пытался с Вами связаться?

iryshka, какие документы оформляли при купле-продаже транспортного средства (договор купли-продажи, акт приёма-передачи, расписки, доверенность и т.п.)?

Цитата:

Сообщение от Gennadevich ►

Потому что человек будет думать, что если он станет террористом, то нагадит всей своей семье.

И что с того? Террорист не является больным, но в большинстве своём он фанатик. Вряд ли фанатика остановит попытка заставить его рационально мыслить и, в особенности, надавить на мораль.

Цитата:

Сообщение от Психологический портрет террориста
Что представляют собой люди, совершающие террористические акты, с точки зрения психологии? Каковы психологические мотивы действий террористов и причины, по которым террор сохраняет высокую способность к самовоспроизводству? Предлагаем вниманию читателей точку зрения профессионального психолога, занимающегося этой проблемой.
В абсолютном большинстве случаев террористы — это молодые люди в возрасте около 20 лет, плюс-минус пять лет, получившие воспитание в патриархальной и весьма религиозной культуре.
В их сознании обычно присутствуют устойчивые представления об исторической травме своей нации и мощные эмоциональные связи с последней. Типичные социальные чувства — скорбь и горе, в сочетании с ущемленной национальной гордостью. Чаще всего для террористов характерны особые (во многом — искаженные и мифологизированные) представления об "историческом обидчике" и потребность в его наказании и возмездии, которые задаются устойчивыми паттернами поведения и оценок, активно культивируемыми в социуме.
Эти представления, скорее всего, дополняются актуальной психической травмой, связанной с реальными фактами гибели родных, близких или просто соплеменников, нередко — непосредственно на глазах у будущего террориста.
В индивидуальной истории, как правило, присутствует раннее лишение родительской заботы и внимания, а также травматогенная юность, проведенная в лишениях и сопровождавшаяся многочисленными унижениями и утратами (дома, близких, имущества, социального и материального статуса и т.д.).
Отсутствие эмоциональных связей в детстве в последующем обычно компенсируется в их идеологическом или религиозном варианте, в частности, в фанатической преданности тем или иным лидерам или идеям (вплоть до идей богоизбранности) и религиозно-утопическим мечтам о совершенном мире (с весьма упрощенными представлениями о нем).
Характерные мировоззренческие составляющие и предпосылки, свойственные людям, совершающим теракты:
— смещение чувства времени — прошлое включено в актуальное настоящее;
— стирание границ между реальностью и фантазией;
— некоторая наивность в сочетании с размытостью моральных ограничений;
— смешанность границ добра и зла, в отдельных случаях наличие апокалиптических переживаний и фантазий в сочетании с идеями мессианства;
— садомазохистическая позиция — жалость к себе и своим соплеменникам в сочетании с ненавистью к реальному или мифологическому противнику и готовностью к самопожертвованию;
— идентификация с агрессором, то есть наличие идей типа: 'если я сам буду агрессором, то не стану объектом агрессии';
— ограниченная способность понимать и принимать доводы тех, кто мыслит иначе;
— определенная утрата рациональности, особенно в сфере представлений о доступных и недоступных целях и идеалах; при этом, если цель недоступна, эрзац-целью может стать тотальная ориентация на разрушение всего, что препятствует достижению цели, даже если это никак не приблизит реализацию последней.
Религиозное 'обрамление' идей борьбы, мести или возмездия создает не столько особый кодекс поведения, сколько определяет специфическую социальную связь между членами конкретной национальной или социальной группы, что отражает общечеловеческую потребность слияния с чем-то большим (наполненным высоким смыслом), чем просто слиянием с конкретной группой.
Одним из важнейших факторов такого идейного слияния являются представления о смерти и загробной жизни.
В культуре социумов, откуда пополняются ряды террористов, их смерть считается героической и благородной жертвой, подвигом мученичества, и практически всегда вызывает одобрение и поддержку, которые проецируются на семью и весь род террориста, окружаемых заботой и уважением.
Это не значит, что семьи поощряют смертников или не испытывают чувства горя, но и семьи, и сами террористы знают, что, наряду со скорбью и болью утраты, будут присутствовать и принятие жертвы, и понимание, и одобрение и даже гордость. Такая смерть считается не самоубийством, а мученичеством, при котором конкретная личность навсегда сливается с историей общества или нации, с его прошлым, настоящим и будущим.
Смерть в молодом возрасте вообще не воспринимается как некий конечный (необратимый) феномен, и даже обычные самоубийцы (с атеистической установкой) в ряде случаев имеют фантазии о том, как они увидят то, что будет после их смерти. Религиозные идеи вечного блаженства, безусловно, являются более мощными и сопровождаются представлениями о переходе на другой уровень бытия и слияния с Богом или, во всяком случае — ощущениями идентификации с великой идеей или целью.
Особое место занимает понятие смыслообразования — то есть потребность ощутить, что мое существование имеет некий особый смысл, выходящий далеко за рамки серой, убогой и безнадежной повседневности (поэтому, чем более экономически, социально и политически бесперспективна ситуация в окружении, тем больше вероятности возникновения террористического типа мировосприятия).
В силу вышеизложенного, террорист практически не поддается рациональному разубеждению. Ему практически неведом страх и раскаяние в совершаемом или совершенном.
Попытка изобразить террориста как психически больного неверна по сути и никуда не ведет. Столь же неверны представления о террористе, как примитивном малообразованном человеке.
Существует огромная разница между человеком, который решил покончить с собой из-за непереносимых психических страданий, и террористом-смертником, который любит жизнь, полон сил, внутренней энергии и уверен в своей особой миссии.
Поведение, деятельность и заявления террориста не поддаются рациональному анализу и требуют специальных подходов с позиций иррационального.
Одним из ведущих элементов любой антитеррористической операции является переговорный процесс, эффективность которого определяется наличием высококвалифицированных специалистов-переговорщиков (как правило — психологов) со специальной (многолетней) дополнительной подготовкой.
Михаил Решетников, доктор психологических наук, ректор Восточно-Европейского института психоанализа
Подробнее: http://www.rosbalt.ru/main/2004/09/06/176058.html

Психологический портрет террориста
Что представляют собой люди, совершающие террористические акты, с точки зрения психологии? Каковы психологические мотивы действий террористов и причины, по которым террор сохраняет высокую способность к самовоспроизводству? Предлагаем вниманию читателей точку зрения профессионального психолога, занимающегося этой проблемой.
В абсолютном большинстве случаев террористы — это молодые люди в возрасте около 20 лет, плюс-минус пять лет, получившие воспитание в патриархальной и весьма религиозной культуре.
В их сознании обычно присутствуют устойчивые представления об исторической травме своей нации и мощные эмоциональные связи с последней. Типичные социальные чувства — скорбь и горе, в сочетании с ущемленной национальной гордостью. Чаще всего для террористов характерны особые (во многом — искаженные и мифологизированные) представления об "историческом обидчике" и потребность в его наказании и возмездии, которые задаются устойчивыми паттернами поведения и оценок, активно культивируемыми в социуме.
Эти представления, скорее всего, дополняются актуальной психической травмой, связанной с реальными фактами гибели родных, близких или просто соплеменников, нередко — непосредственно на глазах у будущего террориста.
В индивидуальной истории, как правило, присутствует раннее лишение родительской заботы и внимания, а также травматогенная юность, проведенная в лишениях и сопровождавшаяся многочисленными унижениями и утратами (дома, близких, имущества, социального и материального статуса и т.д.).
Отсутствие эмоциональных связей в детстве в последующем обычно компенсируется в их идеологическом или религиозном варианте, в частности, в фанатической преданности тем или иным лидерам или идеям (вплоть до идей богоизбранности) и религиозно-утопическим мечтам о совершенном мире (с весьма упрощенными представлениями о нем).
Характерные мировоззренческие составляющие и предпосылки, свойственные людям, совершающим теракты:
— смещение чувства времени — прошлое включено в актуальное настоящее;
— стирание границ между реальностью и фантазией;
— некоторая наивность в сочетании с размытостью моральных ограничений;
— смешанность границ добра и зла, в отдельных случаях наличие апокалиптических переживаний и фантазий в сочетании с идеями мессианства;
— садомазохистическая позиция — жалость к себе и своим соплеменникам в сочетании с ненавистью к реальному или мифологическому противнику и готовностью к самопожертвованию;
— идентификация с агрессором, то есть наличие идей типа: 'если я сам буду агрессором, то не стану объектом агрессии';
— ограниченная способность понимать и принимать доводы тех, кто мыслит иначе;
— определенная утрата рациональности, особенно в сфере представлений о доступных и недоступных целях и идеалах; при этом, если цель недоступна, эрзац-целью может стать тотальная ориентация на разрушение всего, что препятствует достижению цели, даже если это никак не приблизит реализацию последней.
Религиозное 'обрамление' идей борьбы, мести или возмездия создает не столько особый кодекс поведения, сколько определяет специфическую социальную связь между членами конкретной национальной или социальной группы, что отражает общечеловеческую потребность слияния с чем-то большим (наполненным высоким смыслом), чем просто слиянием с конкретной группой.
Одним из важнейших факторов такого идейного слияния являются представления о смерти и загробной жизни.
В культуре социумов, откуда пополняются ряды террористов, их смерть считается героической и благородной жертвой, подвигом мученичества, и практически всегда вызывает одобрение и поддержку, которые проецируются на семью и весь род террориста, окружаемых заботой и уважением.
Это не значит, что семьи поощряют смертников или не испытывают чувства горя, но и семьи, и сами террористы знают, что, наряду со скорбью и болью утраты, будут присутствовать и принятие жертвы, и понимание, и одобрение и даже гордость. Такая смерть считается не самоубийством, а мученичеством, при котором конкретная личность навсегда сливается с историей общества или нации, с его прошлым, настоящим и будущим.
Смерть в молодом возрасте вообще не воспринимается как некий конечный (необратимый) феномен, и даже обычные самоубийцы (с атеистической установкой) в ряде случаев имеют фантазии о том, как они увидят то, что будет после их смерти. Религиозные идеи вечного блаженства, безусловно, являются более мощными и сопровождаются представлениями о переходе на другой уровень бытия и слияния с Богом или, во всяком случае — ощущениями идентификации с великой идеей или целью.
Особое место занимает понятие смыслообразования — то есть потребность ощутить, что мое существование имеет некий особый смысл, выходящий далеко за рамки серой, убогой и безнадежной повседневности (поэтому, чем более экономически, социально и политически бесперспективна ситуация в окружении, тем больше вероятности возникновения террористического типа мировосприятия).
В силу вышеизложенного, террорист практически не поддается рациональному разубеждению. Ему практически неведом страх и раскаяние в совершаемом или совершенном.
Попытка изобразить террориста как психически больного неверна по сути и никуда не ведет. Столь же неверны представления о террористе, как примитивном малообразованном человеке.
Существует огромная разница между человеком, который решил покончить с собой из-за непереносимых психических страданий, и террористом-смертником, который любит жизнь, полон сил, внутренней энергии и уверен в своей особой миссии.
Поведение, деятельность и заявления террориста не поддаются рациональному анализу и требуют специальных подходов с позиций иррационального.
Одним из ведущих элементов любой антитеррористической операции является переговорный процесс, эффективность которого определяется наличием высококвалифицированных специалистов-переговорщиков (как правило — психологов) со специальной (многолетней) дополнительной подготовкой.
Михаил Решетников, доктор психологических наук, ректор Восточно-Европейского института психоанализа
Подробнее: http://www.rosbalt.ru/main/2004/09/06/176058.html