СУБСИДИАРНОЕ БАНКРОТСТВО

Крах и уголовные разбирательства в отношении руководства «Инвестбанка» рикошетом ударили по московскому предпринимателю, лишив его бизнеса, средств к существованию, доброго имени.  Хотя он даже не был клиентом-заемщиком, лишь поручителем. Теперь его четверо детей могут остаться на улице: финансовый управляющий в рамках процедуры личного банкротства должника-поручителя требует признать договор дарения дома их матерью недействительным и вернуть дом и участок в конкурсную массу. Ни многочисленные доказательства бизнесмена, что подарок – личное имущество супруги, которое она купила на деньги своего отца, подаренные  более 9 лет назад, ни категорические возражения опеки на суд не подействовали. В этой истории разбирались эксперты ЗАКОНИИ в ходе обсуждения проблем правоприменения в части бремени доказывания в делах о банкротстве должников-поручителей.
К экспертному сообществу бывший предприниматель из Москвы Андрей Стандрик обратился за советом, увидев обсуждение близкой ему темы «ТЯЖКОЕ БРЕМЯ ДОКАЗЫВАНИЯ». Выводы экспертов приводятся в статье и будут включены в отчет Министерству юстиции РФ в рамках Соглашения о мониторинге правоприменения. 

ТОКСИЧНЫЙ КРЕДИТОР

Андрей Стандрик был одним из акционеров группы компаний, занимавшихся промышленным инжинирингом. Дела шли в гору, бизнес активно развивался. ООО «ПромТехноКом», входящее  группу компаний, стало одним из первых крупных независимых инжиниринговых компанией в стране. Андрей вместе с двумя другими партнерами являлся учредителем головной компании ООО «Амирал Групп», которая владела ООО «ПромТехноКом», но не являлась ее единоличным исполнительным органом. Компания «ПромТехноКом» была самостоятельным субъектом с генеральным директором, действующим на основании Устава.
К 2013 году перспективы развития бизнеса ООО «ПромТехноКом» виделись самые радужные: были реализованы проекты с крупнейшими нефтяными и газовыми компаниями. Недостатка в заказах не было, а на горизонте виднелись очень крупные новые контракты. Для развития бизнеса руководство ПромТехноКома решило прокредитоваться с целью пополнения оборотных средств. В АКБ «Инвестбанк» в июле 2013 года по договору была открыта кредитная линия по т.н. револьверной (возвратной) системе кредитования: когда заемщик может повторно использовать уже погашенные средства в рамках установленного лимита. Шаг возобновления был установлен в три месяца. В качестве обеспечения исполнения обязательств ООО «ПромТехноКом» между банком и Андреем Стандриком, как и с другими бенефициарами бизнеса – учредителями ООО «Амирал Групп», был заключен договор поручительства.
Два раза предприятие погашало задолженность, продолжая развиваться, в том числе, и за счет средств от собственной производственной деятельности – ничто не предвещало неприятностей. Однако они случились аккурат в канун 2014 года: стало известно об отзыве лицензии у «Инвестбанка» – начиналась эра чистки банковского сектора от мошенников и помывочных схем. По несчастливому стечению обязательств это время совпало с выплатой третьей выборки кредита. В общей неразберихе все движения по счетам были остановлены, платежи от контрагентов на счет не зачислялись, с возвратом кредита просили подождать, когда с этим разберутся. Однако в быстрой перспективе не разобрались, и открытая кредитная линия превратилась в открывшуюся инфернальную воронку, затягивающую всех участников договора.

КАСКАДНЫЙ КРАХ

К неприятностям из-за «поплывших» обязательств перед банком добавились проблемы и с основными контрагентами ПромТехноКома – а это были компании государственного сектора. Скорее всего, они не хотели иметь дело с клиентами токсичного банка и включили все возможные финансовые и административные ресурсы по удалению ПромТехноКома из своих контрагентов. Бизнес начал быстро сворачиваться, компания заблаговременно, в установленном законом порядке подала на банкротство: к ней не возникло никаких претензий, признаки преднамеренного или фиктивного банкротства не выявлены, не было ни привлечения к субсидиарной ответственности, ни, тем более, уголовных дел. Однако к 2015-2016 годам пошли иски с требованиями к поручителям. Кредиторы действовали жестко. В этот период Андрей Стандрик потерял практически все: компанию, деловую репутацию, источник доходов и практически все сбережения. Исполнительные производства с непомерными требованиями не позволяли начать новое дело или устроиться на стабильную работу. Практически десять лет ему приходилось перебиваться разовой работой, чтобы как-то обеспечить большую семью: жену и четверо детей. Супруга, хоть и была до определенного момента номинальным акционером бизнеса (вышла задолго до событий, связанных с получением кредита), в бизнесе участия не принимала – занималась детьми. 
В конце апреля 2022 года заявление АКБ «Инвестбанк» о признании Стандрика банкротом признано обоснованным и введена процедура реструктуризации долгов. Финансовым управляющим утвержден Юрий Прыгаев, член Союза арбитражных управляющих «Саморегулируемая организация "Дело"» – личность, кстати, в банковско-финансовых кругах весьма примечательная. По данным из открытых источников, Прыгаев  работал на руководящих постах: в АБ «Инкомбанк» (банк участвовал в спекуляциях на рынке ГКО, что стало одной из причин дефолта 1998 г., лицензия отозвана в связи с нарушением законов о банковской деятельности и неспособностью удовлетворить требования кредиторов), затем – в ОАО «Банк Российский кредит» (лицензия отозвана по тем же основаниям), в ООО «Импексбанк» (продан владельцем Борисом Иванишвили Райффайзенбанку), в ЗАО «КБ "Гута-Банк"» (поглощен Внешторгбанком), в  ООО «Славинвестбанк» (преобразован в БТА Банк, его экс-глава Мухтар Аблязов, заочно осужденный на родине в Казахстане и в России, находится в международном розыске), в ОАО «Первый Республиканский Банк» (лицензия отозвана), в КБ «Прадо-Банк» (впоследствии «Интерактивный банк», лицензия отозвана), в Русском Банке Развития (лицензия отозвана). На ином поприще Прыгаев запомнился тем, что был финансовым управляющим экс-банкира Матвея Урина, осужденного за несколько эпизодов мошенничества. Сейчас Прыгаев как финансовый управляющий ведет 11 дел о банкротстве физического лица, при этом пока ни одного дела до сих пор еще не завершил со списанием долгов.

ДОМ В ДАР

Супруга Андрея Стандрика (они в браке с 2001 года) в 2008 году купила за счет личных средств, подаренных отцом (доказательства в деле представлены), дом и земельный участок. В сентябре 2013 года она заключила с тремя детьми договор дарения на это имущество. И мама и дети прописаны в этом доме, там же и проживают. Дом является центром жизненных интересов семьи и фактически основным и единственным местом проживания. По мнению финансового управляющего Юрия Прыгаева, с чем согласились суд первой инстанции и апелляция, договор заключен в период наличия у должника признаков неплатежеспособности, а, значит, сделка является противоправной. Она якобы заключена с целью искусственного выведения ликвидного актива из состава имущественной массы должника в пользу заинтересованных лиц, в результате чего причинен вред имущественным правам кредиторов.

КАКИЕ ВАШИ АРГУМЕНТЫ

Перед экспертами – практикующими юристами и правоведами в сфере вещного права – была поставлена задача на примере данного дела оценить соответствие аргументов в доказательствах обвинения нормам закона, их влияние на судебные решения, и сделать вывод: надо ли облегчать кредиторам бремя доказывания в делах о банкротстве, всегда ли они заинтересованы в справедливой оценке обстоятельств, предшествующих неплатежеспособности.  

Аргумент № 1. Неплатежеспособность
Согласно материалам дела, на момент заключения договора дарения дома и земельного участка (спустя два месяца после заключения договора поручительства) Стандрик не мог возвратить заемные средства, т.е. отвечал признакам неплатежеспособности. «Во-первых, Стандрик – не КДЛ должника, обязанность по выплатам к нему как поручителю должна переходить только после того, как их не сможет исполнить основной должник, о чем ему должен сообщить кредитор – ничего подобного банк не заявлял. Во-вторых, как так у банка получается: два месяца до сделки дарения – при оформлении договора поручительства – Стандрик обладал платежеспособностью, и за такое короткое время перестал? Ведь банки – структуры весьма подозрительные и тщательно проверяют заемщиков и их поручителей на предмет наличия средств, а если кредитная линия была открыта, то результат проверки был положительным», – заметил один из экспертов.
По мнению аналитиков портала, здесь неверно интерпретированы, применены и игнорированы пункт 3 статьи 213.6 Закона о банкротстве, пункт 1 статьи 363 ГК РФ, статья 65 АПК РФ и ряд других норм. Андрей Стандрик по общему праву может считаться неплатежеспособным только после 27 февраля 2015 года, когда было принято Решение Измайловского районного суда города Москвы по делу о взыскании с него в пользу АКБ «Инвестбанк» денежных средств по договору поручительства, но никак не раньше.

Аргумент № 2. Чья вина?
«Что интересно, предприятие-заемщик работало, закрывало кредитные выемки по возвратной схеме (а их повторная выдача – и есть признание банком заемщика платежеспособным) и "споткнулось" лишь когда сам банк не смог исполнять обязательства, за что получил отзыв лицензии. И кто тут был изначально неплатежеспособен? Нет ли здесь попытки перекладывания вины с больной головы на здоровую?» – задал вопрос другой эксперт. Его коллеги указали в этой связи на пункт 4 статьи 363 ГК РФ. По нему, если утрата возможности обеспечения основного обязательства или ухудшение условий его обеспечения происходит из-за кредитора, поручитель освобождается от ответственности, и законодатель указывает, в какой мере. Открытие ООО «ПромТехноКом» кредитной линии с постоянным перекредитованием в Инвестбанке, состояние активов (превышающих задолженность на декабрь 2013 года) и финансовой отчетности предприятия, по мнению экспертов, указывают, что предприятие было на плаву. Утянул его на дно отзыв лицензии у самого банка, т.е. кредитора. 

Аргумент № 3. Период подозрительности
«Вот он, тот самый момент эквилибристики специальным и общим правом – столкновение норм  ГК РФ и Закона о банкротстве, открывающее портал возможности обхода сокращенного срока исковой давности и трехлетнего периода подозрительности», – подчеркнул один из экспертов.
Финансовый управляющий в иске указал, что сделка совершена супругой и детьми неплатежеспособного ответчика, то есть заинтересованными лицами, для целей сокрытия имущества при очевидной невозможности исполнения денежных обязательств должником, в результате чего был причинен вред кредиторам (пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве). Основаниями для признания сделок недействительными по статьям 10, 168, 170 ГК РФ должны быть обстоятельства (дефекты), не указанные в статьях 61.2, 61.3 Закона о банкротстве. Но этих обстоятельств ни финансовым управляющим, ни судом не представлено.  При этом статья 61.2 подразумевает, что подобная сделка может быть признана недействительной, если она была совершена в течение трех лет (срок подозрительности) до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления. В результате применения общих норм гражданского права этот срок был в деле «изящно» обойден: заявление банка о признании должника банкротом поступило в суд 30 декабря 2021г., тогда как оспоренный договор заключен 10 сентября 2013 г. – за 9 лет до подачи заявления.
В прошлом году нами уже рассматривался подобный кейс, и выводы по нему были включены в ежегодный отчет Министерству юстиции РФ. Результатом стало определение ВС РФ, вынесенное в ходе рассмотрения конкретного дела. Таким образом правоприменительная практика была скорректирована, но как видно на местах еще сохраняются отдельные нарушения единообразия правоприменительной практики.

Аргумент № 4. Совместно нажитое
Поставили под сомнение эксперты портала и аргументы истца о том, что дом и участок, подаренные супругой Стандрика детям, – совместное имущество. Представленные ответчиком доказательства, в частности, справки ФНС об их доходах и сбережениях, а также отца супруги, подтверждают, что имущество куплено на деньги отца и никак не могло быть куплено на средства заработанные супругами в браке. Достоверность данных документов никем из участников процесса под сомнение не ставилась. Дом и участок были приобретены еще в 2008 году, договор дарения денег отца дочери не был оформлен ввиду нормальных доверительных отношений в семье. Еще более странными кажутся аргументы, что сделка была осуществлена «лишь для вида», то есть, она мнимая. И мать и дети (двое из троих одариваемых на данный момент все еще несовершеннолетние) проживают в этом доме, дети обучаются по месту жительства и зарегистрированы по месту пребывания.
«Дедушка и мать хотели обеспечить жильем детей, все сделки покупки дома и дарения видятся обычными внутренними делами семьи, к тому же многодетной – что здесь может быть предосудительного с учетом всех остальных обстоятельств? Государство декларирует всемерную поддержку многодетных семей – это она? – попытка через суд отнять дом у семьи с четырьмя детьми?», – с возмущением отметил наш эксперт.

Аргумент № 5. ВАО вместо ЮАО
В деле изначально (при рассмотрении в первой инстанции) отсутствовало заключение органа опеки и попечительства об оценке последствий признания сделки недействительной, в том числе, о возможном ухудшении положения прав несовершеннолетнего лица. Тогда как в силу пункта 5 статьи 213.32. Закона о банкротстве оно является обязательным. Нет, суд привлек отдел социальной защиты населения района Северное Измайлово ВАО города Москвы. Однако участие в судебных процессах по делам о банкротстве, рассматриваемых Арбитражным судом города Москвы, согласно территориальному закреплению, осуществляется УСЗН ЮАО.  Только онo имеет право давать заключение по таким делам. Ходатайство о привлечении надлежащего третьего лица судом было отклонено. Однако благодаря вмешательству уполномоченного по правам человека города Москвы Татьяны Потяевой и уполномоченной по правам ребенка города Москвы Ольги Ярославской, департаментом социальной защиты населения города Москвы было сделано исключение для данного конкретного случая и в суд апелляционной инстанции поступило заключение УСЗН ВАО города Москвы (несмотря на существующий порядок привлечения опеки, установленный для судов столице). Органами опеки и попечительства в представленном суду заключении было высказано однозначное возражение против обращения взыскания на имущество несовершеннолетних. Тем не менее, апелляцией данная позиция была также проигнорирована и решение суда первой инстанции оставлено без изменений.

ЗАКРЫТЬ ЛАЗЕЙКИ

Общее консолидированное мнение экспертов:
    • дома и участка в конкурсной массе быть не должно, они – личная собственность супруги ответчика;
    • сделка не является недействительной, так как ни ответчик, ни основной должник не являлись банкротами на момент оформления кредита, их неплатежеспособность возникла из-за проблем у кредитора;
    • налицо смешение специальных норм о банкротстве с общими положениями гражданского права, дающее возможность обхода срока исковой давности;
    • эту лазейку надо закрыть как можно скорее и Верховный суд прямо на это указывает;
    • истец – представитель кредитора неверно представил ряд основополагающих доказательств;
    • бремя доказывания в полной мере должно остаться за кредиторами, любые послабления приведут к новым лазейкам;
    • защита государством многодетных семей от ущемления их имущественных прав и предпринимательства от разорения должна быть более надежной.
ЭСМИ «ЗАКОНИЯ» продолжит в рамках мониторинга правоприменения отслеживать судебное разбирательство по делу Андрея Стандрика и информировать о его ходе и результатах наших читателей.