Ксения Печеник. Точка зрения.
В случае нарушения социальных льгот и гарантий, как правило, у работников не хватает смелости идти в суд с тем, чтобы отстаивать свои права. Как правило они смиряются, что права нарушены и обращаются в суды только в том случае, когда понимают, что будут покидать работу. Работодатели прекрасно понимают, что сотрудник будет всячески пытаться оставить в силе действующий трудовой договор и, скорее всего, согласится с нарушением прав.
Порой выглядит достаточно спорно с точки зрения этических норм, когда человек пытается получить некий большой корпоративный бонус, предусмотренный локальными актами, который он, возможно, и не заработал, но действительно недопустимой и кощунственной является ситуация, когда сотруднику отказывают в выплате положенных больничных, отпускных, декретных выплат. К сожалению, не каждый работодатель осознает степень риска для беременной женщины попасть в передряги судебного спора с работодателем. А тот, уже зная, что данную сотрудницу после декрета не собирается возвращать на работу, начинает портить с ней отношения, пользуясь слабостью ее позиции, усугубленной беременностью.
К этому добавляется тот факт, что работники в большинстве плохо знают трудовое законодательство, не все готовы написать жалобу с точным указанием, что именно работодателем нарушено в трудовом законодательстве. В результате истекают сроки подачи иска в суд, тем более что по трудовым спорам установлены усеченные сроки для защиты нарушенных прав. Как правило, люди, не получая дополнительный отпуск, компенсацию при направлении в служебные командировки, или стимулирующую выплату, поджидая подходящего момента для подачи заявления в суд, пропускают установленные законом сроки и, в итоге, проигрывают.
Работодатели не боятся увольнять предпенсионеров, несмотря на то, что политика государства направлена на то, чтобы поддержать эту категорию лиц. Однако практика показывает, что работодатели быстро сориентировались и используют другие основания для их увольнения, а таковых в Трудовом кодексе можно найти с десяток: сокращение штата, увольнение за прогул, нахождение на работе в состоянии алкогольного опьянения, систематическое неисполнение трудовых обязанностей. Подводить же себя под уголовную статью никто не хочет.
Что касается ситуации на рынке труда, то в тематическом докладе Уполномоченного по правам человека при Президента РФ, опубликованном неделю назад по теме защиты трудовых прав граждан приведены результаты мониторинга размещенных трудовых вакансий – почти 6500 объявлений. Из них в 111 случаях была зафиксирована дискриминация по возрасту. Обращений граждан по вопросам трудовой дискриминации в 2018 году к Уполномоченному насчитывалось 141, в 2019 – 145, в 2020 – 173.
Статистика обращений в суды примерно такая же – люди предпочитают не связываться с работодателями и не судиться, так как это долго, доказывать сложно, денег на сопровождение трудового спора у работников, как правило, нет. Поэтому люди идут искать новую работу или, если их увольняют за два года до назначения пенсии, пользуются предоставленным правом и просят назначить пенсию досрочно.
Когда сталкиваешься с трудовыми спорами день ото дня, понимаешь, что в 90% случаев снижение официального травматизма на производстве происходит по одной-единственной причине: работодатели стараются уйти от оформления официальных трудовых отношений. По опасным производствам эта тенденция особенно заметна. Соответственно, любые производственные травмы, и уж тем более, несчастные случаи со смертельным исходом, как правило, заканчиваются элементарным действием с коррупционной составляющей, когда виновным признается сам пострадавший, который, якобы, нарушил правила безопасности.
На мой взгляд, законопроект, разработанный Минтруда, не приведёт к улучшению условий охраны труда. Те нововведения, с которыми столкнулись работодатели за последнее время, зашкаливают с точки зрения материальных издержек на возможные спецоценки, медосмотры и так далее. Это будет очередной способ выбивания денежных средств из работодателей.
У нас действительно, низка оценка стоимости жизни и здоровья человека. До тех пор, пока не расправят крылья профсоюзы, а их сейчас давят, мало что изменится в сфере улучшения качества труда на производстве. Пока волевым усилием, не знаю кого, может быть председателя Верховного суда РФ не будет вынесено постановление с указанием четких размеров сумм материальной компенсации семьям погибших работников, никто никогда не будет считаться с человеческими жертвами и травмами на производстве.
Исходя из своей практики, могу сказать, что зачастую в спорах, кто виноват, забывается сам пострадавший, если он погиб, а в случае получения травмы объявляется виновным сам работник или специально назначенное лицо, которое должно в случае ЧП понести ответственность, но не работодатель. К сожалению, это наши реалии, и нет предпосылок к тому, чтобы работодатели брали на себя ответственность за жизнь людей и финансовые затраты на модернизацию производства.
Как утверждают психологи, после смерти родного человека и развода, несправедливое, некрасивое увольнение по уровню стресса находится на третьем месте. Условия и итоги нашей трудовой деятельности важны для нас, мы большую часть жизни проводим на работе, даже с семьей так много не общаемся, как с коллегами.
Моббинг – использование травли, для того, чтобы человек покинул свое место, и распространение порочащих сведений очень часто приводит сотрудника к написанию заявления об увольнении по собственному желанию. Трудовые взаимоотношения мало чем отличаются от взаимоотношений в других сферах. Но стоит помнить, что трудовые конфликты чаще всего заканчиваются не в пользу новичка. Наилучшая стратегия в таких случаях – использовать внесудебные способы решения проблемы. Чаще всего сотрудники пытаются каким-то образом привлечь внимание своего непосредственного руководства к тому, что происходит в коллективе, или обращаются в СМИ с рассказом, что они подвергаются травле.
Реально ли посчитать свои потери от увольнения или его угрозы, смены позиции в компании? К сожалению, положительные примеры этого редки, как и случаи восстановления деловой репутации или места работы. Увы, если человек уволен, его бывшие сотрудники без зазрения совести дают лживые показания в суде, говоря о том, что человек совершал действия, которые порочили его. Даже если суд признает правоту работника, незаконность его увольнения и факт преследования и травли, то по действующим нормам, все, что ему «светит» - примерно 5 тысяч рублей возмещения морального вреда. Это реальная проблема. Уровень компенсации невысок во многих сферах, а в трудовых отношениях его размер крайне низок, и эта тенденция сохраняется в течение длительного времени.
Пока предлагаемая законодателем концепция защиты работника – информатора о коррупционных нарушениях от преследования работодателя не будет доведена до судебной системы, к сожалению, сколько бы хороших законов мы ни принимали, ничего не изменится.
Как специалист в этой области, я хочу быть объективной. Идея мне кажется правильной. Сотрудник внутри компании – не важно, это госструктура или коммерческая структура – обладает информацией, которую никто никогда не узнает, если не будет каких-то следственных действий. Поэтому, безусловно, работника как ресурс в деле противостояния коррупционным нарушениям использовать необходимо. Более того, я считаю, мы все-таки должны быть честными, и законопослушными людьми: если узнали о преступлении, мы должны действовать добросовестно и сообщить о нем.
Я вижу и обратную сторону в этом законе. Вот, представьте, сидит совершенно неуправляемый, неработоспособный человек, который просто на работу ходит для того, чтобы кофе попить с коллегами. Он понимает, что им не очень-то довольны, и завтра он потеряет свое рабочее место. И при наличии такого закона, который защищает его в случае, если он обратился с заявлением о коррупционных составляющих, он будет спасен от увольнения на ближайшие два-три года (здесь речь идет в разных источниках по-разному). Но представьте, что это злоупотребление, с которым абсолютно реально можно столкнуться. Он бегает, сообщает о том, что его преследуют ввиду того, что он обнаружил тут коррупционную схему, и вот он получает эту защиту на определенный период времени.
Конечно же, здесь нужно думать о том, чтобы намерения таких работников ограничивать – у нас же есть закон о том, что ложный донос влечет за собой уголовную ответственность. По ложным доносам, к сожалению, даже в сегодняшней юридической практике очень мало возбуждается уголовных дел. Я считаю, в этом моменте законодателю нужно взвесить все «за» и «против».
15.11.2017
Мне как специалисту в области трудового права тема защиты сотрудника, сообщающего о правонарушениях его работодателя, очень актуальна и весьма болезненна. Дело в том, что суды РФ отказываются принимать любую дискриминацию, каковой бы она не являлась. А те случаи, о которых мы говорим сегодня, это как раз прямая дискриминация, то есть преследование работника по каким-то иным обстоятельствам, не связанным с его деловыми качествами. Как правило, это преследование либо за разглашение, либо за сбор какой-то информации, которая неудобна работодателю. Что касается доказывания в судах, на сегодняшний момент это проблематично. Суды вообще неохотно принимают такого рода доводы со стороны работников, и зачастую со стороны судов проверяется лишь формальная законность оснований для применения той или иной статьи работодателем для увольнения сотрудника. Доводы истца в такой ситуации оцениваются как надуманные. Таковы у нас сегодня реалии.
Вместе с тем я считаю, что правовая база у нас в РФ сформирована более чем достаточно для того, чтобы такие иски рассматривались куда более внимательно. Это и Конституция, и Трудовой кодекс, и напомню, что Россия ратифицировала Конвенцию о защите прав человека, и, в том числе, Европейскую социальную хартию, где четко прослеживается право работника собирать и распространять любую информацию в рамках закона.
Но я очень рада, что инциатива поднимает сейчас эту проблему. Мне кажется, обратить внимание судов в этой части архиважно, потому что за формальными обоснованиями увольнения суды отказываются видеть фактическую составляющую увольнения работника. В практике ЕСПЧ таких решений достаточно, и эти решения должны использоваться в Российской Федерации. Пленум Верховного суда разъяснил, что суды должны применять позиции, которые уже сформированы, в том числе, и в решениях Европейского суда. Поэтому я полагаю, что менять что-то на сегодняшний момент особой необходимости нет, но поднять эту тему как значимую и, возможно, провести достаточно широкое обсуждение, как это сейчас происходит, очень актуально.
Я считаю, что ситуация с дискриминацией вообще в Росии, к сожалению, на сегодняшний момент достаточно плачевна. Надеюсь, после дискуссий разного рода все-таки найдется какой-то компромисс, потому что как специалист в этой сфере, я понимаю, что дополнительные гарантии работникам, которые якобы сообщили о каком-то правонарушении в виде запрета их увольнения безусловно повлекут за собой злоупотребления со стороны работников. Мы прекрасно понимаем, что таким образом любой работник может гарантировать себе вечную жизнь у работодателя, просто написав заявление в какой-нибудь правоохранительный орган. И далее работодателю придется очень долго доказывать, что то, что было сообщено работником, клевета. Поэтому вопрос, конечно же, непростой и требует обсуждения, и я очень рада, что эту тему сегодня затронули.
Тенденции на рынке труда-2016, на мой взгляд, будут полностью повторять предыдущие, поэтому в ближайшем будущем продолжатся сокращения, причем неофициальные. Это не будут сокращения, которые проводятся с учетом действующего законодательства, а так называемые скрытые,когда людей будут заставлять писать заявление по собственному желанию, которого у низ нет.
Также нас ожидает снижение размеров заработных плат всеми возможными способами, в том числе через изменение условий трудового договора. Как следствие - сотрудник сам будет отказываться от продолжения работы с измененными не в лучшую сторону условиями труда.
А если говорить про инициативу ЛДПР ввести дополнительный 10-дневный отпуск вместо новогодних праздников, то всех ждет невеселая перспектива переработок. Работодателям, понятное дело, не хочется в экономически сложный период оплачивать работу в выходные дни в двойном размере, как этого требует законодательство. Я думаю, что нарушения в этой части будут продолжаться. Людей будут привлекать к работе сверхурочно, но при этом вообще никакой оплаты может не быть.
По-моему, такой невеселый прогноз - это реальность, с которой нам приходится мириться. Я никакого оптимизма не испытываю, поскольку как специалист в этой области уже не первый раз наблюдаю за практикой соблюдения норм трудового права в кризисный период. Однако таких явлений, какие принес нам последний год, ранее работодатели не допускали. По крайней мере, в столь масштабном объеме.
Почему работодатели ничего не боятся? Потому что работники, по большому, счету не готовы и не способны отстаивать свои законные права в судебном порядке. Более того, ярких инициатив от работников в этой части никогда не было.
Что касается реальности перспектив. Если работник все же решается обратиться в суд или пытается отстоять свои права в рамках жалобы в инспекцию по труду или в прокуратуру, то степень волокиты просто зашкаливает. Работник будет очень долго ждать ответ. Он, как правило, будет неутешителен ввиду того, что все эти службы очень "дружны" и далее работника будут отправлять в суд. А что творится в российских судах, я думаю, даже не юристы знают: получить решение, в лучшем случае, если по Москве говорить, можно только через 8-9 месяцев. И не факт, что оно будет в вашу пользу...
Мне, наверное, как многим моим сверстникам, круто повезло: я застала и НВП, и ОБЖ в школе. Помню точно одно: НИКТО не знал, ЧТО точно на этих уроках мы должны изучать (несмотря на то, что училась я в военно-морском лицее), а вел их один и тот же отставной старенький вояка. Все его очень любили за душевность, но толку от уроков я не помню, хотя отличалась прилежность в учебе. Это была реально пустая трата времени школьников.
У меня сложилось впечатление от школьного обучения, что ОБЖ отчасти проносилось через всю школьную программу от первого до последнего класса. От уроков рисования, где, прежде чем нарисовать рисунок «Спасение утопающего, провалившегося на тонком весеннем льду», нам рассказывали, как вести себя в воде, если ты провалился; что нужно делать, если ты будешь спасать; как вызывать спасателей и какие плакаты нужно внимательно читать (вот это точно было во втором классе), до уроков физкультуры, где отрабатывались схемы эвакуации из помещения в случае пожара. Я уже молчу о том, что первая медицинская помощь отчасти давалась в рамках уроков биологии.
К НВП в нашей школе вообще всерьез, по-моему, никто не относился. Сомневаюсь, что где-то станут.
А патриотизм живыми примерами хорошо воспитывать. Только где их взять? Уж точно не на уроках ОБЖ…
У нас все на словах, увы. Вот далеко ходить не буду, был в моей жизни пример, который не выходит из головы уже года два. В Замоскворецком суде г.Москвы есть специальный пандус для въезда инвалидов. Все бы ничего, но на этом доступ инвалидам к правосудию заканчивается. Я однажды наблюдала человека с ограничениями по здоровью, который для начала безуспешно пытался на своей коляске «перепрыгнуть» порог на третьем этаже, который разделяет коридор перед канцелярией, потом он, будучи в сидячем состоянии ростом с ребенка, пытался докричаться в окно канцелярии о том, что ему нужно его дело для ознакомления. А окно располагается ровно на уровне лица стоящего взрослого человека. Очередь ему помогла.
Я разговорилась с ним. Он рассказал, что стал инвалидом после «нежного» обращения с ним в правоохранительных органах при задержании. Провел в СИЗО год, был оправдан и реабилитирован, но продолжает борьбу за компенсацию. Поделился историей о том, что в Верховный суд и вовсе не был допущен на слушание, так как не было возможности в его физическом перемещении внутрь здания.
С тех пор я отмечаю все «удобства» для людей с особыми потребностями в наших судах. От высоты порогов до высоты окон в канцеляриях судов. Я уже молчу о туалетах, куда обычным-то посетителям заходить не хочется. Ну а последние истории, освещенные в СМИ - вообще вопиющие. Ощущение, что не в среде людей, а в среде волков живем.
По-моему, у нас только заправки адаптированы для людей с ограничениями по здоровью, и то только те, что принадлежат транснациональным компаниям. Вот прилетаешь за границу и сразу отмечаешь буквально с трапа самолета, какое отношение к инвалидам там. Везде есть специальный персонал, оказывающий им помощь в перемещениях, на транспорте, в отелях, в ресторанах. Не верится мне, что подписание Конвенции о правах инвалидов что-то изменит в нашей стране...
Вопрос о первой медицинской помощи в целом, конечно, не праздный. Особенно в нашей стране, где можно запросто умереть в больнице, хотя каждый второй в ней присутствующий имеет медицинское образование. Не знаю кто как, а я лично с врачебными ошибками на собственной шкуре сталкивалась раз шесть.
Почти десять лет бываю по работе в судах, реально видела за это время необходимость вызвать врача лишь дважды: ногу девушка подвернула на ступеньках, так что отек на глазах развивался, и в зале суда человеку «поплохело».
Не могу быть мерилом истины, но мне идея с судебным врачом во время слушания дела кажется избыточной. Подразумевается, что в суд ходят люди здоровые (хотя,... наблюдаешь очереди весной и осенью в канцелярии, и становится порой не по себе от количества не совсем адекватных персонажей, но все они стоят на ногах и в обмороки с грохотом не валятся).
На судебные заседания по уголовным делам люди тоже должны доставляться в удовлетворительном состоянии. Другое дело, когда состояние подсудимого вызывает опасение и есть сомнения в том, что он может выдержать процесс. Возможно, в этом случае есть необходимость привлечения врача. А в остальных случаях я не вижу.
«Скорая помощь» для непредвиденных случаев пока что существует. А выделять дополнительные средства из бюджета на содержание какого-нибудь горе-фельдшера в суде вряд ли разумно. Тем более что это в Москве в суде очередь сидит, а в каком-нибудь с. Перемышль в Козельском районном суде Калужской области в самый тяжелый день восемь дел слушается. Из них шесть по спорам соседей о двух сотках и о межевании. (Ну, вот сегодня, например, в этом славном суде слушается и вовсе одно http://peremishlsky.klg.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&op=hl&op=hl&H_date=31.01.2012).
Так что мое мнение – идея с врачом в суде безосновательна.
«Закония» в соц. сетях