Илья Блувштейн. Точка зрения.
Миллионы россиян очень остро и болезненно переживают случаи жестокого обращения с животными. Формально, преступление, предусмотренное статьей 245-й, относится к преступлениям небольшой тяжести, например, кто-то украл какую-то вещь, дорогие духи.Предположим, что те самые хабаровские живодерки не удержались и на выходе из магазина положили в карман дорогой флакон, вызвало бы это такой резонанс? Переживали бы люди за тысячи километров? Да, конечно же, нет. Большинство отнеслось бы к этому совершенно спокойно. А вот то, что совершили две живодерки в Хабаровском крае с животными, не только возмутило миллионы россиян, люди не могли есть, спать, это было чрезвычайно болезненно, общественной нравственности был нанесен огромный ущерб. Люди очень сильно переживали.
Конечно, не хватает многого в законодательстве. Совершенно отсутствует реальное противодействие жестокому обращению с животными, потому что административной ответственности нет, она не установлена в федеральном кодексе. Статья 245-я совершенно неработающая, потому что она обусловлена такими факторами, которые очень трудно доказать и применить. И самая главная проблема в том, что это небольшой тяжести преступление, что делает статью 245-ю беспомощной потому, что это все относится к дознанию. Участковый, уполномоченный пришел опросил и больше ничего сделать не может. И чаще всего, из сотен тысяч таких событий, преступлений, до судов доходят единицы. Поэтому, конечно, инициативы последнего времени, в частности, депутата Олега Шеина, которые направлены на то, чтобы перевести преступления такого рода в преступления средней тяжести, или даже тяжкие преступления. Тогда по ним будет работать следствие, тогда появится возможность применения оперативно-розыскных инструментов, экспертизы, даже будет предусмотрено предварительное задержание, повысится, конечно, уровень раскрываемости преступлений и возникнет реальное противодействие.
Сегодня царит абсолютная безнаказанность, мы становимся свидетелями ужасных ситуаций. Например, сожгли живьем несколько лошадей, потому что не нашли денег на их перевозку. И это все преступления небольшой тяжести. А люди за тысячу километров жить не могут после этого, это огромные переживания. Я солидарен с теми, кто настаивает на изменении, на внесении поправок в статью 245-ю, чтобы она стала работающей и предусматривала белее серьезное отношение к такого рода преступлениям. И, конечно, надо вводить административную ответственность за те преступления, связанные с жестокостью, которые не связаны с уголовными. И, конечно, надо принимать закон, который бы регулировал все виды обращения с животными. С одной стороны, ответственность за жестокость, с другой стороны - упорядочивание содержания, в том числе домашних животных, борьба с безнадзорностью, не с дворовыми собаками и кошками, а с безнадзорностью. Импульс, полученный нашими законодателями от президента РФ, будет, надеюсь, этому способствовать.
Должна быть очень серьезная ответственность и высокое наказание за безответственность владельца животного, в том числе за оставление без попечения, выброс на улицу, потому что как раз здесь источник многих бедствий, такой гражданин обрекает свою собаку или кошку на тяжелую судьбу, чаще всего на страдание и гибель, и создает массу проблем, о которых мы постоянно говорим и пишем.
В детстве я читал повесть братьев Стругацких о колонии землян, которые обитают на некой планете, и ей угрожает гибель. Есть только один звездолет и все улететь не смогут. И колонисты мучительно решают, кого спасать: ученых, сердце мировой науки, или детей, из которых еще неизвестно что вырастет. В конце концов, все приходят к безусловному пониманию того, что если не спасти именно детей, то теряет смысл и будущая наука, и искусство…
Так вот, убийство подростка-жирафа в Дании не может быть оправдано, на мой взгляд, никакими интересами селекции, правилами разведения и т.д., потому что неизбежная жестокость нанесла сильнейший удар по самой, может быть, значительной человеческой ценности – по общественной нравственности. В разных странах, в разных городах нанесен ущерб огромный, потому что в основе этой нравственности – уважение к жизни как таковой.
Сам факт убийства, о котором мы узнали, чудовищен. Люди должны обходить стороной зоопарк с такой зловещей образовательной программой. А программа, подразумевающая уничтожение в интересах, как они пишут, чистоты вида животных, не так уж далеко и от вида других программ, предусматривающих человеческую селекцию.
Жирафа расчленили на глазах детей, тут, извините, какое-то нравственное недоумие, моральное уродство или, еще хуже, - сознательное желание воспитать… кровью. Для нормальных детей это шок, может возникнуть комплекс вины на всю жизнь или комплекс программной, роботоподобной эмоциональной безжалостности, а то и садизма.
Вот в этом, доведенном до своего предела, европейский рационализм смыкается с первобытным варварством, лишая людей даже надежды на возможность массового прогресса. Жестокое убийство ни в чем не виноватого жирафенка Мариуса – это сигнал бедствия, напоминающий всем нам: пора остановиться.
Мы ежедневно слышим о замурованных кошках, убитых собаках, замученных медведях… Это наша реальность, и мы всегда говорили, можно по-другому. И показывали на гуманный Запад. Теперь мы получили оттуда мощный удар под дых, потому что то, что там демонстрируется самыми главными живодерами, поднимается как знамя. Запад борется с нами его же тезисами о гуманности смерти, о желательности смерти как решения всех проблем.
…Смотрел как-то по телевизору. Королевское общество защиты животных. Две собачки у какого-то гастарбайтера, и он не имеет возможности обеспечивать им нормальное ветеринарное обслуживание. И вот приехали две дамы, в красивых формах специальных. Я с надеждой смотрю: вот, наверное, сейчас возьмут в приют, полечат. Оказывается, нет, собак решили усыпить. Такие вещи нас лишают идеала, веры в достижения европейской цивилизации.
Открылись границы, мы поехали, посмотрели, что там делается, и, оказалось, много хорошего, но и много очень страшного, именно страшного. Сначала собаки и кошки, а потом парламент цивилизованной европейской страны решает вопрос о введении эвтаназии детей.
Нельзя из сакральной чаши пить кофе или водку. А нам говорят: можно налить туда кофе, попить, потом поставить и она все равно останется сакральной. Не останется.
Илья Блувштейн 
«Закония» в соц. сетях