Виктор Григорьев. Точка зрения.
У нас судят за то, что произошло в действительности. Не за то, в чем человек признался или в чем его обвинили. С точки зрения развитой судебной системы, а российская судебная система к таковой относится, в ходе уголовного производства выясняются действительные обстоятельства происшедшего. И в отличие от обыденного сознания, в судебном производстве у следователя, а в последующем у судьи это должно быть обосновано. Следователь не может просто сказать «я вот так вот думаю», судья не может просто так вынести приговор, потому что ему показалось. У него это должно быть документально обосновано со ссылками на доказательства таким образом, что всякий другой профессионал, взяв эти материалы, без труда может увидеть, обоснован этот вывод или не обоснован. Так должно быть.
Присяжные тоже принимают решение, но в отличие от профессионального судьи присяжные не обязаны мотивировать свое решение. Смысл института присяжных в том, что взрослые люди, не заинтересованные в исходе дела, послушали, посмотрели и приняли решение. Но персональную ответственность за это они не несут и не обязаны мотивировать свой выбор.
Не случайно серьезными деятелями сейчас предпринимаются попытки подключить вот такую же систему, чтобы судья выносил приговор, не мотивируя, написал «виновен», «не виновен» и «сколько дать». Мне пришлось анализировать одно из решений Европейского суда по правам человека, я в ступор встал, насколько оно неграмотное и неквалифицированное.
В чем основное зерно вопроса, быть суду присяжных по тем или иным статьям или не быть. Как раз вот в этом. Сторонники суда присяжных за то, чтобы представители гражданского общества этой стороной своей жизни тоже занимались, определяли, кто виновен, кто не виновен. А противники говорят, что присяжные не различают, не мотивируют, мало ли что им на ум пришло, кто по какой причине склонился к такому решению.
Я кстати разделяю такое понимание технологии вынесения решений. И понимая, я долго не знал, к какому берегу прибиться, потому что как профессиональный юрист я склонялся к тому, что каждый должен обосновывать свое решение, особенно, если это решение определяет, «ломает» судьбу человека на всю оставшуюся жизнь. А потом, пожив немножко, я увидел, что люди, наше с вами гражданское общество, очень разные, по характеру, по уму. Но все они в состоянии разобраться и понять, кто убийца, а кто нет, кто коррупционер, а кто нет. Иногда со мной советуются.
Верю ли я, что высокопоставленный чиновник получил взятку от взяткодателя, не общавшись с ним последние полгода, что установлено, не встречаясь с ним, не беря эти деньги, кто-то где-то взял эти деньги, а к нему пришли и сказали, вот там вот что-то случилось, это ваша взятка. А вслед за этим идут общественно-политические события. Место этого высокопоставленного чиновника освобождается, приходят другие люди, меняется направление финансовых потоков. И вот если бы присяжные посидели в этом многодневном процессе, послушали, как обвинитель допрашивает, как защитник допрашивает, что свидетели, специалисты рассказывают, я думаю, они вполне бы разобрались.
И в этой связи, не являясь апологетом такого института как суд присяжных, я полагаю, что этот институт в обществе должен быть, и он должен быть по острым проблемам. Борьба с коррупцией сейчас это острая проблема.
Виктор Григорьев 
«Закония» в соц. сетях