Александр Хуруджи. Точка зрения.

В уходящем году были законы, которые сначала обнадежили предпринимателей, к примеру, введена ответственность за незаконное привлечение к уголовной ответственности. Вступил в силу закон, который позволяет фактически посадить за решетку правоохранителей, которые возбуждали уголовные дела необоснованно, и по результатам всех судебных разбирательств предприниматели были полностью оправданы, но бизнес при этом потеряли. После этого, конечно же, мы ожидали, что 169-я статья заработает и все увидят посаженных в тюрьмы следователей, а остальные будут побаиваться фабриковать уголовные дела, разрушать бизнес, семьи предпринимателей…

Мы надеялись, что будут показательные какие-то истории, и соответственно тенденция изменится. И такой занесенный меч наказания позволит избежать столь большого количества привлечений к уголовной ответственности (270 тысяч уголовных дел в отношении бизнеса возбуждаются ежегодно). Но пока есть лишь правильная и грозная статья: усиление  ответственности, но пока не видим, реальных наказаний.

И второй закон, так называемое введение налога «на модернизацию», как его прозвали в бизнесе. Третий законопроект, который 2015 года ждут, это так называемый законопроект «год за два»: день, проведенный в следственном изоляторе, засчитывать два дня, а потом полтора дня – поменяли немножко закон обычной тюрьмы.

То есть у нас, у предпринимателей, ожидания от 2017 года в плане законодательства не оправдались. Единственный подарок – это амнистия, которая для индивидуальных предпринимателей была в последние дни анонсирована и принята. И мы по-прежнему надеемся, что там все будет по-честному, и она действительно будет работать.

Предпринимателей продолжают незаконно привлекать к уголовной ответственности. Я был такому преследованию подвергнут. Это обошлось не только кучей слез моих близких, но и потерей бизнеса, из которого выведено около двух миллиардов рублей. Бизнес к моменту, когда я вернулся из СИЗО, был захвачен рейдерами, и по сей день я пытаюсь доказать очевидные вещи. В моем бизнесе сидят неизвестные мне лица, по-прежнему ситуация непростая. Предприятие, скорее всего, будет угроблено, потому что в мою бытность владельцем там достаточно большое количество людей работало, а сейчас все не так просто.

В СИЗО я познакомился с очень большим количеством таких же предпринимателей, которые подвергаются преследованию. К сожалению, это массовая практика. На недавнем  форуме омбудсменов  в Абрау-Дюрсо мы  обсуждали, как менять ситуацию к лучшему. Соответственно, звучат новые предложения, одно из которых – это ввести реестр судей, которые нарушают Постановление Пленума Президиума ВС РФ,  рекомендации президента и игнорируют закон совсем явно.

Что за заколдованная проблема в нашей стране? Кардинально не изменяется ситуация, и связано это, прежде всего, с тем, что необходима железная воля доводить все до конца.  А именно, если вводится новая статья за незаконное привлечение предпринимателя к уголовной ответственности, то необходимо обязательно добиваться того, чтобы она реально работала, чтобы ответил каждый следователь, показывать это по телевизору, чтобы его коллеги видели, что это недопустимо. Если это будет опять же один-два случая на всю страну, притом что у нас 270 тысяч уголовных дел возбуждается в отношении предпринимателей, то никто в это верить не будет. Так устроена жизнь: необходимы кардинальные и жесткие решения и воля неизменная на то, чтобы проблему победить.

Кстати, президент эту волю высказывает, ее поддерживал уже и Генеральный прокурор не раз. Доходит до совершенно смешных уже случаев. Вот в Татарстане прокуратура была против продления меры пресечения одному из строителей преклонных лет. Но чаще суды просто игнорируют  закон в связке с правоохранительной системой регионов, и в каждом конкретном регионе людей судят по какому-то известному только им самим УПК. То есть фактически нормы федерального законодательства грубо попираются. Поэтому один из вопросов – это качество судейства, его объективность и независимость. 99,8% приговоров выносятся обвинительных. Поэтому необходимо срочно проводить именно судебную реформу. До тех пор покрывательство недобросовестных правоохранителей  никуда не денется.

Я присутствовал недавно в Астане, местное руководство «Атамекен» – это такая ассоциация - «Деловая Россия» и «Опора России» - вместе взятые, только в Казахстане, запустило в ряде регионов совместно с прокуратурой фактически электронный документооборот, электронное правосудие. У них прописывается в законодательстве пилотная апробация, и такие технологии в мире существуют. У нас пока это какая-то сложная, недостижимая мечта для всех.

По большому счету, проблемой человеческого фактора деле снижения коррупционных рисков по-прежнему остается формулировка в Уголовно-процессуальном кодексе. Речь идет о том, что и следователь, и прокурор, и суд руководствуются при принятии решения законом и внутренним убеждением. Вот если закон мы с вами можем прочесть, что там написано черным по белому, и можем понять одинаково одно и то же слово, то внутреннее убеждение – порой тайна за семью печатями, потому что они у каждого из нас разные. Размытость  формулировки снижает возможность внедрения автоматизации в правоприменительной практике и очень серьезно осложняет жизнь юристам и особенно предпринимателям, которые сидят у нас в тюрьмах – не те, кто виноват, а те, кто не смогли по факту себя защитить.

Вот поди и пойми внутренние убеждения судей... Я такое часто вижу, действительно. С момента моего незаконного ареста (я сам подвергался преследованию) пропало с моего предприятия 1,5 миллиарда рублей, мне до сих пор никто ничего не компенсировал, в том числе и те деньги, которые были арестованы на счете в «Сбербанке» – до сих пор их не нашли. А ведь они на этапе следствия конфискованы были.

По закону после того, как тебя оправдали, тебе должны все вернуть, все, что арестовано было. Я говорю: «Верните мне назад, вот акты и все остальное». Никто ничего не возвращает, и все разводят руками, делают вид,  что так и должно быть. Это обычная практика, к сожалению, – практика тотальной безнаказанности.

Один бизнесмен в Тульской области провел за решеткой полтора года, и потом признали, что он невиновен. Он сказал: «А где моя лесопилка?» Ему в ответ: «Как, ты не рад, что ты на свободе, что ли?»

К слову, на Украине как раз на днях вступили в силу поправки в законодательство, связанное с судебными процессуальными нормами. И там, если ты подаешь на кого-то в суд, и это очевидно повлечет у него определенные издержки, связанные с защитой, с представлением интересов, то ты должен сразу оплатить эти возможные издержки, если ты проиграешь.

Мы понимаем, что это ограничивающий параметр. Допустим, к примеру, вы пострадавший дольщик, все деньги ушли на долевое участие. Вы решили подать иск, заставить фирму выполнить свои обязательства, а у вас денег нет не то, что бывает, на адвоката, а просто на жизнь. Поэтому такие ограничения у нас в России как минимум не пройдут, я думаю, что и на Украине будет не лучше. Насколько это корректно, большой вопрос. В практике мировой эти издержки в случае, если правота истца будет доказана, взыскиваются только после того, как вступит в силу вынесенное законное решение.

Нередко меня спрашивают: как быть, если ты родственник обвиняемого, и вдруг узнаешь, что он под следствием, а на твое имущество наложен арест? Можно ли вообще застраховаться от такой ситуации?  Классическая песня: «Если  у вас нету тети.., если у вас нету дачи.., если нет собаки…» То есть это вопрос риторический, мы прекрасно понимаем, что в современном обществе и при современном способе исполнения законодательства застраховаться от чего-либо крайне сложно. И случаи, когда арестовывают имущество у родственников, и не только у близких, – у второго-третьего колена, они действительно частые.

Что делать? Есть постановление пленума президиума Верховного суда № 10/22 от 29 апреля 2010 года, «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой прав собственности». Общий принцип следующий: сразу же, как только узнали о том, что арест имущества возможен или уже наложен судом,  родственник, чьи интересы затронуты, должен подготовить заявление и подать его в суд. Оспаривать сразу же, как только этот арест наложен.

Потому что практика получается следующая: если жалобу начинают подавать адвокаты, суд делает вывод, что спорное имущество на кого-то оформлено,  и все остальное, вытекающее.

Сейчас практика ареста имущества семьи по России складывается в основном в отношении строителей. Следствие прикрывается интересами дольщиков,  говорит, что предприниматель не может достроить тот или иной объект, бросает, и тому подобное. И арестовывают подряд все имущество – и родственников, и заработанное 10-15 лет назад, и квартиры жен, и бывших жен, и т.д. 

Выход – в суд общей юрисдикции подали безотлагательно, подготовили качественный иск, и у вас есть шансы отстоять свою правоту. При этом необходимо, чтобы иск был, с одной стороны, мотивирован, а с другой стороны, вам надо понимать, что придется пройти стадии – и  первую, и, как правило, апелляцию, и в некоторых случаях удавалось людям только в Верховном Суде. Почему так происходит? Потому что, как правило, суды первой инстанции связаны с позицией следствия. Понимаете? И вы, когда подаете, должны учитывать два фактора. Первый, на который я обратил бы внимание, - региональный фактор нельзя сбрасывать со счетов. Второй момент: к вашему делу, к вашей ситуации должно быть внимание. Если под видом уголовного преследования вашего родственника лишают вас конституционного права, и вы несете прямой ущерб, вы вправе везде направлять жалобы, и, соответственно, вы таким образом ставите под вопрос основание изначального привлечения самого этого родственника. В некоторых случаях следствие задумается: зачем нам эти проблемы, нам проще отказаться от маминой квартиры, машины бывшей жены и так далее.

То есть следствие говорит: «Вот этот застройщик или этот человек шахтер, мы у него арестовали все активы, которые нашли: «BMW», «Bentley», и у родственников в том числе». Родственники прибегают, говорят: «Как так?» Им отвечают: «Ребята, мы ничего не знаем, у нас, видите, 1000 строителей или шахтеров не получили зарплату – вы им это пойдите объясните». Фактически неофициально так говорят. И подряд на все, что попадется, накладывается арест. Однако когда этот спор доказывается вне региона, где эта проблема возникла, тогда появляется хоть какой-то шанс на правосудие.

И, конечно же, институт защиты предпринимателей в лице омбудсмена Титова существует не зря. Дело в том, что мы такие случаи изучаем, мы рассматриваем случаи несоразмерности обеспечительных мер. Они часто происходят, и были уже предметом рассмотрения в Центре общественных процедур «Бизнес против коррупции». У человека по материалам дела 15 миллионов ущерба, а вы арестовываете имущество его и родственников до седьмого колена на 1,5 миллиарда. Бывают такие случаи.

Свежий пленум от 1 июня 2017 года, дает установки рекомендательного характера для судов в случаях, когда третьи лица действительно несправедливо, незаконно очевидно, под надуманным предлогом следователя лишаются своего имущества. Сейчас получается такая ситуация: у нас в 80% случаев из всех поступающих жалоб связаны либо с нарушением интересов собственника, либо незаконно человек содержится под арестом. Любое постановление Пленума  хоть это 2010 года, 2017-го, или хоть оно завтра выйдет, – оно носит рекомендательный характер. Но это уже ориентир.