Юрий Трунцевский. Точка зрения.
Инициатива Минюста о том, чтобы не считать нарушение антикоррупционного законодательства вследствие обстоятельств непреодолимой силы правонарушением, основывается на пункте Национального плана по противодействию коррупции на 2018-2020 годы. По нему надо было представить предложения по внесению изменений в законодательство относительно случаев, когда запреты, ограничения и требования не могут быть выполнены в результате обстоятельств непреодолимой силы. Надо сказать, что Минюст с этим справился довольно хорошо. Речь идет о тех требованиях, которые связаны с подачей сведений о доходах, имуществах, обязательствах и расходах, которые не являются коррупционными нарушениями. В данном случае никакой коррупционной выгоды лицо не получает. Служащий при любой «силе» не имеет право получать незаконное вознаграждение.
То, что сейчас пишется по этому поводу в средствах массовой информации, мягко говоря, не является правильным. Например, цитата, «Минюст предложил узаконить коррупцию в обстоятельствах непреодолимой силы» или «эксперты пишут, что это создаст лазейки для комиссий обходить эти требования». Я, как член нескольких комиссий по разрешению конфликта интересов, скажу, что наоборот, принятие инициативы даст нам законодательно возможность смотреть не рекомендации Минтруда, а действовать по принятому закону в рамках полномочий.
Ведь бывает, что человек расторгает брак, но не может дозвониться, узнать данные на свою супругу или несовершеннолетнего ребенка, который у неё проживает. Либо находится в длительной командировке, находится на службе в стадии оперативного внедрения, лежит в больнице и он не может фактически и физически в положенное время подать необходимые сведения, либо собрать справки из этих сведений. И только в этих случаях Минюст установил принцип непредвиденных обстоятельств.
Что влияет на снижение коррупционных рисков? С одной стороны, это государственная, муниципальная служба, то есть требования и запреты, и обязательства, которые предъявляются к данной группе, представители которой потенциально являются носителями данных рисков. Вторая сторона – это меры, применимые в сфере бизнеса, когда ему приходится решать какие-то вопросы, связанные с получением услуг, разрешений и так далее.
Что касается государственной и муниципальной службы, то здесь уже заметны последовательные шаги. Мы с вами знаем, что принимается национальный план, есть стратегия противодействия коррупции, и те меры, которые сейчас вводятся на государственной и муниципальной службе, фактически обеспечивают возможность тотального контроля чиновника и его ответственности за свои действия. На мой взгляд, это можно положительно оценить.
Что касается бизнеса, здесь как раз, я думаю, нужен определенного рода прорыв. Чтобы бизнес был стимулирован к введению антикоррупционного комплаенса, то есть системы внутреннего контроля противодействия коррупции, как сделано за рубежом. Пока у нас это только в зачаточном виде и без стимулирования. Есть в законе «О противодействии коррупции» статья об ответственности организаций, в том числе и коммерческих, но стимула к тому, чтобы тратить свои собственные деньги на выполнение этих требований, нет. За рубежом он существует, в частности, если юридическое лицо совершает правонарушение, оно вступает в стройную систему противодействия коррупции. Это и функционал, и различного рода информационные технологии, и они действуют, так что суд может назначить штраф в два раза меньше, либо вообще освободить от ответственности.
И в нашем отделе сейчас разрабатывается идея введения антикоррупционной информационной системы для малого и среднего бизнеса, который не может сам за свои же деньги наладить систему противодействия коррупции, а она возможна на такой единой платформе. Это такая, скажем, информационная система противодействия коррупции, которая помогла бы в целом всем участникам малого и среднего бизнеса.
Бесспорно, тендеры, то есть государственные закупки – это отдельная высокорисковая среда. Мы с коллегами по институту, у нас в отделе, мы постоянно пытаемся внедрение данных мер каким-то образом развивать. Но, к сожалению, сам институт государственных закупок – с одной стороны, он необходим, но его ущербность – высокие коррупционные риски – требуют уже специального рассмотрения.
18.10.2017
Юрий Трунцевский 
«Закония» в соц. сетях