Владимир Омельченко. Точка зрения.
Несмотря на распространенное мнение, что молодое поколение сейчас только сидит в смартфонах и не стремится к движению, реальность прямо противоположна. Прошлогоднее исследования о приоритетах населения в части туризма ВЦИОМ показало, что на первом месте находятся посещение объектов природного наследия. Фиксируется рост интереса к активному отдыху как раз по причине, что для урбанистической молодежи, существующей в виртуальной реальности гаджетов, возможность вырваться в природную среду рассматривается как увлекательная экзотика. У людей ощущается нехватка живого общения с природой.
Конечно, и турпоходы на природу сейчас изменились. Экипировка современного туриста не идет ни в какое сравнение по качеству и легкости материалов, конструктивным решениям снаряжений с экипировкой туриста 20-летней давности. Сегмент искренне увлеченных дальними и сложными походами туристов, конечно, взваливает на себя и 30-ти килограммовые рюкзаки, но массовый сегмент – это, прежде всего, легкоходы, которые больше пяти килограммов на себе не несут.
Что касается новых форм развития активного детского туризма, в частности, историко-патриотический туризм – это очень важное направление, и оно должно обязательно развиваться, но с учетом одного важного момента: «здесь мало увидеть, здесь нужно всмотреться, здесь мало услышать, здесь вслушаться нужно». Не через простое созерцание формируется отношение ребенка к истории, а через свою сопричастность, погружение. Ребенок, который попадает в условия природы, обретает еще одного воспитателя, дающего представление о самостоятельности, жизни в коллективе, возможность по-другому посмотреть на свою страну не из окна автобуса, а соприкоснуться с ней, прочувствовать, ощутить свою идентичность с этой территорией. Любить страну можно издалека, а вот чувствовать страну в себе – это гораздо глубже.
Вопрос организации безопасности детского отдыха он далеко не так прост, как кажется. Потому, что те законопроекты, которые были приняты в этой сфере, не только не оказывают положительного влияния, а скорее, имеют негативное влияние на безопасность. В 2016 году произошла трагедия на Сямозере, так вот, если проанализировать причины, то, во-первых, был перегружен отель, и детей вынуждены были отправлять на озеро – из-за личной позиции руководства, дети обречены. Вторая причина – это низкий уровень подготовки инструкторов. Когда мы ведем речь о безопасности, то все специалисты говорят о трех вещах: уровне подготовки руководителя, уровне подготовки ребенка и уже потом обо всех остальных условиях.
Вместо того чтобы в законе как раз все эти вопросы регламентировать, мы ушли в те моменты, которые на безопасность не влияют. А именно, если посмотреть Федеральный закон от 28 декабря 2016 г. N 465-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в части совершенствования государственного регулирования организации отдыха и оздоровления детей», а потом, так называемые, законы Яровой, принятые в начале этого года, то они противоречат сами себе. Ну, например, там сказано о движении по туристическим и другим маршрутам передвижения детей, находящихся в организациях летнего отдыха, оздоровительного отдыха или организованных групп туристов. Но ребенок, который находится в организации детского отдыха и идет по туристическому маршруту, он уже турист. То есть, даже с терминологической точки зрения здесь очень большие проблемы.
Где у нас реально была потребность, так это в необходимости распространить требования в спортивном туризме – там они очень жесткие, на требования, которые есть в системе образования. Инструкция о проведении спортивных походов написана еще в 1992 году, но это серьезный документ. Но на сферу туристических услуг она не распространялась. И сейчас практически не распространяется. Вот все эти нестыковки вызвали вал непонимания. В апреле этого года у нас появились так называемые рекомендованные маршруты. На днях в рамках Всероссийского слета юных туристов мы провели детей по 70-километровому маршруту. Но это был маршрут, разработанный для детей без подготовки. Детям подготовленным он не рекомендован, и наоборот.
Как говорят специалисты, не бывает рекомендованного или не рекомендованного маршрута, есть соответствие маршрута уровню подготовки детей и уровню подготовки руководителя. Есть традиционно у нас маршрутно-квалификационные комиссии и экспертные органы, где эксперты говорят: вот эти дети с вот этим руководителем вот в этот конкретный период времени могут пойти по маршруту или не могут. А у нас получается, что некий чиновник, уровень подготовки которого мы абсолютно не знаем, должен что-то рекомендовать и утвердить. И сейчас в регионах буквально хаос, они не понимают, что такое «рекомендованный маршрут».
По закону туристский маршрут – это путь передвижения туристов, а путей передвижения в активном, походном, туризме в одном лесу может быть тысячи. Когда говорят, что в одном регионе разработали 10 новых маршрутов, это означает, что разработали десять новых путей передвижения по лесу. Люди не понимают термин «туристский маршрут» - это, что: перечень объектов, например, музеев, при автобусной экскурсии или путь передвижения в лесу? Что мы регулируем, никто не понимает. Если речь идет о музеях, то получится, что если музей не рекомендован, то детям его посещать нельзя?
Или, например, у нас детские походы часто совершаются как организациями детского отдыха, так и учебными организациями. Кто-то изучает природу, кто-то памятники Великой Отечественной войны, кто-то играет в «Зарницу» и так далее. Это все разные мероприятия, у которых одна форма – путь передвижения. Как их уравнять и совместить? Поэтому идет процесс хаотизации. Нам нужен реальный единый документ, который должен утвердить правила проведения туристских мероприятий с детьми. И эти единые правила, будут распространяться и на спорт, и на сферу образования и на туруслуги.
Вторая проблема – это огромное количество нарушений, выявляемых в работе детских оздоровительных лагерей. Согласно ведомственному приказу Роспотребнадзора, эффективность региональных подразделений зависит от доли проверок, в ходе которых выявлены нарушения. То есть, согласно действующим нормативным актам, если в ходе проверки не выявлены нарушения, значит, подразделение не эффективно. Отсюда такая статистика.
Если мы рассмотрим СанПиНы, которые противоречат сами себе, то изначально у нас любой руководитель детского лагеря уже нарушитель. Недавно мы провели мероприятие, я считал, сколько раз я нарушал действующее законодательство, так не сосчитать. Для примера – есть у нас требования уборки сухостоя, которые идут из 70-х годов. Но тогда была государственная собственность. Но если рядом с лагерем стоит частный объект, территория принадлежит, например, Минобороны или другому ведомству, то лагерь изначально обречен. Его либо наказывает лесничество, за то, что он спилил дерево, либо Роспотребнадзор, за то, что не спилил. Соответственно, понижается порог ответственности руководителя. Из-за мелочевки, которая не влияет на безопасность, скрываются настоящие проблемы, которые можно было бы решить. Есть такое правило – чем больше мы закручиваем гайки, тем выше рост «серой зоны». Что мы сейчас и наблюдаем.
Владимир Омельченко 
«Закония» в соц. сетях