Людмила Айвар. Точка зрения.
Оценка возникающих проблем правоприменительной практики в делах о неосновательном обогащении в первую очередь зависит от того, что считать таковым. Например, если молодой человек или девушка передает другому партнеру какие-то подарки или денежные средства, и это не связано с признаками мошенничества, то они не являются неосновательным обогащением. Пока еще некоторые суды первых инстанций принимают такие решения, но Верховный суд их поправил: если нет никакого встречного представления, и отсутствуют доказательства, что данные деньги даны в долг или под условия, то это подарок, т.е. дело сугубо добровольное.
Неосновательное обогащение – это когда лицо получило денежные средства или иное имущество, присвоив их и отказываясь отдавать. Закон эти моменты четко прописывает, хотя порой у граждан возникает желание их по-своему трактовать. Допустим, кому-то кажется, что подарил девушке кольцо с бриллиантом, но она не приняла его предложение о замужестве, значит, это неосновательное обогащение и можно ее заставить вернуть подарок по суду. Но это – дар, о чем и заявил в своем толковании Верховный суд по делу, когда молодой человек перечислял девушке на карту денежные средства и таким образом содержал ее в конфетно-конфеточный период, но когда она отказала в женитьбе, пошел в суд взыскивать неосновательное обогащение. По его мнению, она вводила его в заблуждение. Суды первой инстанции, апелляция и кассация удовлетворили его исковые требования, но Верховный суд указал, что это была его добрая воля, он без всяких ее требований, пожеланий и уговоров передавал ей денежные средства и подарки. Причем, такой исход судебных разбирательств по таким делам, – уже неоднократная практика.
Серый нелегальный рынок юридических услуг невозможно никак учесть и измерить, потому, что его участники нигде не регистрируются, лицензии не приобретают. Единственно, где они «светятся», так это в судебных делах по искам административного судопроизводства, где нужно предъявить диплом о высшем образовании, как и в арбитражных делах. В остальных – человек может оформить доверенность, в том числе устную в ходе судебного заседания, и в результате его представляет не пойми кто – с опытом или без, с официальным образованием или без него. Это никому не ведомо, в том числе доверителю.
Все, что возможно посчитать – это количество адвокатов, включенных в реестр адвокатских палат РФ. То есть, квалифицированных юристов с лицензией и опытом работы, прошедших двойной фильтр отбора: на входе в юридическую и адвокатскую профессии. Все остальное – это фикция. Но очень привлекательная фикция и для самих представителей адвокатской профессии.
Немалое количество недобросовестных адвокатов уходят в эту серую зону, оставляя свой статус. Зачем им двойной отбор для оказания квалифицированной юридической помощи, который проходят адвокаты, кодекс профессиональной этики, обязывающий квалифицированно и грамотно оказывать помощь, ответственность перед адвокатскими образованиями? На сером же рынке нет никакой ответственности. Лучше быть как свободный художник – ни от кого не зависеть, никому не отчитываться, никому не платить, в том числе и государству. И таких достаточно много. И очень плохо, когда именно такие допускаются к представлению граждан в судах.
Если выбор в профессиональном представительстве будет сделан в пользу адвокатов, то все, кто занимаются оказанием юридической помощи, будут вынуждены прийти в адвокатуру. Где будет серьезный отбор и ответственность, желательно, не только уголовная, как в Америке, но и материальная. Это будет справедливо и по отношению к гражданам. Почему в уголовных делах адвокат обязателен, а тем, кто потерял квартиру в результате мошеннических действий или столкнулся с иными жизненными проблемами, в праве на обязательное бесплатное представительство адвоката отказано? Думается, это быть предусмотрено законом. С учетом взыскания издержек с проигравшей стороны такое решение повысило бы и качество правосудия, и профессиональный уровень представительства.
Когда в 1799 году к власти во Франции пришел Наполеон, он велел подготовить Конституцию и при этом сказал: «Пишите кратко и неясно». Наши законодатели, кажется, следуют лишь второму из этих двух советов. Но стоит отметить, что не все российские законы непонятны гражданам. Законодательные акты есть разного порядка: кодифицированные, постатейные и т.д., и написаны они по-разному. Например, Семейный кодекс написан достаточно простым и четким языком. Существует юридико-правовая техника написания законов, но она не определяет содержательный уровень, она о том, как составлять закон: преамбулу, статьи, пункты, части.
Примечательно, что чем выше и статуснее орган, принимающий различные нормативные акты, в том числе постановления пленума Верховного суда, постановления Конституционного суда, тем он пишет их более юридически грамотным, но и более заковыристым языком с латинской терминологией, которая простому гражданину неизвестна. Если раньше Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы были достаточно просты в понимании, то в новой редакции они это свойство утратили. Но как исполнять закон и защищать права, если никто не понимает, как правильно его толковать и применять. Это создает дополнительные проблемы и законодателям и правоприменителям, и, конечно, гражданам.
Конечно, хочется, чтобы закон звучал: «Не влезай, убьет», чтобы было максимально понятно, чего нельзя делать и какие будут правовые последствия в случае нарушения норм. Чтобы он был четким, понятным и структурированным. Но то ли из-за того, что в России разучились писать такие законы, то ли из-за того, что в Госдуме или других структурах – субъектах законодательной инициативы не так много юристов, появляются документы с максимальным нагромождением терминов, сложных юридических конструкций. При этом в любом органе государственной власти, который занимается написанием законов, есть специальные структуры, которые проверяют нормативные акты на правильность их написания, возможные противоречия с другими нормами, правильное употребление терминов и так далее.
Сложность языка законов приводит к тому, что их не все понимают. Вполне возможно, что законодатель подводит систему судопроизводства к тому, что без адвокатов граждане не смогут защитить свои права, как это происходит в США. Там без знания законов, прецедентов, правоприменительной практики в суд идти бесполезно. Но в Америке 10 адвокатов на 100 человек, а в России – на 100 000 всего один. Но если в России не предусмотрено обязательное бесплатное участие адвокатов в процессах и государство пишет непонятные законы, надо их либо комментировать, принимать постановления пленумов вышестоящих судов, публиковать обзоры судебной практики, нести это в широкие массы, чтобы люди понимали, как это применяется. В любом случае, язык законов, особенно с большим количеством нагромождений юридических конструкций, нужно упрощать.
В рядах российской армии служат достаточное количество женщин по контракту. На мой взгляд, желающим служить по призыву нельзя ограничивать такую возможность реализовать себя как воина, как защитника отечества, потому, что по Конституции РФ декларируется равенство прав между мужчинами и женщинами. Но такую службу для женщин следует сделать добровольной.
Нынешняя практика прохождениями женщинами службы по контракту показывает, что они могут выполнять задания наравне с мужчинами, а иногда и качественнее. У женщин и смекалка лучше работает, и они, вопреки расхожему мнению, более дисциплинированны. Женщины в России задействованы и хорошо реализуются в достаточно сложных профессиях, которые считаются мужскими: и управляют самолетами и летают в космос, и много других примеров можно приводить.
Людмила Айвар 
«Закония» в соц. сетях