Алексей Иванов. Точка зрения.
Методички, речевые скрипты и разъяснения, как чиновникам надо говорить, думается, движение не в нужном для пользы дела направлении. В адвокатском сообществе принято строить свою речь и общаться с доверителями, отталкиваясь от человека, его уровня понимания. Наша цель состоит в том, чтобы то, что необходимо донести до доверителя, было ему понятным. Ведь приходят за помощью люди разного уровня – и ученые с несколькими образованиями, и люди с несколькими классами образования – бывает и такое. Соответственно, речь адвоката всегда будет разной.
Для решения проблемы коммуникации в целом, вне зависимости от должности и профессии, у людей должен быть красив русский язык как таковой. Изначально – еще из системы образования. И когда чиновник будет таким языком – грамотным, образным, правильным – разговаривать с людьми, тогда и не будет проблем с пониманием, если конечно, его цель – не отписка или попытка отделаться от человека. Иначе мы дойдем до того, что отдельно для чиновников будем писать словари.
Но надо помнить, что ответ ответу рознь. В каких-то случаях можно ответить просто, а другие ситуации требуют приведения нормативно-правовой базы. Кроме того, умение говорить просто приходит с практикой. Любой молодой юрист, только что выпустившийся из вуза, предпочитает «сыпать» умными фразами и терминами. Но с практикой он понимает, что не в этом красота речи, а в понятности и образности.
Проблема т.н. «карманных адвокатов» и «решальщиков» существует, но она не носит системный характер. Первое понятие относится к адвокатам, находящимся в неразрывной связке со следователем или судом. Это означает, что адвокат лоялен к ним, зачастую не спорит с обвинением, а взамен получает такую же лояльность от правоохранителей и суда. Они его часто приглашают, и он получает большее вознаграждение в итоге.
Однако по большей части адвокаты выполняют защиту своих доверителей добросовестно, честно и справедливо. А следователи и судьи, любя лояльных к ним адвокатов, часто раздражаются, когда другие ведут себя принципиально и честно. Из этого следует, что в существовании «карманных адвокатов» есть немалая вина суда и следствия и, в целом, обвинительной системы российского правосудия. Ведь если оправдательные приговоры в стране выносятся в 0,02% случаев, то зачем судам, прокурорам и следствию принципиальные адвокаты? Точно не за тем, чтобы испортить себе статистику.
Допустим, совершено преступление, начинается поиск преступника, случайно вместо него задерживают другого человека, похожего на преступника, но абсолютно не виновного. Ему предоставляется защитник, и тот, вместо того, чтобы разобраться и защитить, предлагает согласиться с обвинением и просить лишь снисхождение в наказании, убеждая, что так будет лучше, и человек ломается. Он думает, что ему никто не поверит, если даже адвокат уговаривает признаться. Это ужасная ситуация, и, по большому счету, это не адвокат. Если человек приходит на защиту в таком амплуа, это не член адвокатской корпорации, это предатель адвокатуры и своего доверителя.
К сожалению, это латентная проблема, и не всегда она выходит наружу. Всех всё устраивает, а доверитель, которому такого горе-защитника предоставили, не понимает, что происходит, и, в итоге, страдает, расплачиваясь за их «связку» своей судьбой. Если же всё выясняется, и доверитель пишет жалобу в адвокатскую палату, то таких «защитников» лишают статуса. С нынешними поправками, лишенный статуса адвокат уже не сможет быть представителем в суде. Это справедливо и по отношению к людям, которые больше не пострадают от такого «защитника» и к адвокатскому сообществу, которое должно очищаться от таких членов.
В уголовном процессе «гонорары успеха» не положены и это абсолютно правильно, так как законодатель совершенно справедливо опасается, что они могут стать латентной взяткой. Во многих странах такая практика также запрещена. Решить проблему «карманных адвокатов» возможно, в том числе, и предложенными новеллами, автоматической системой назначения адвоката, которая исключает какое-либо влияние любого постороннего человека. От следователя приходит запрос, и автоматизированная система, компьютер, выбрала адвоката, и следователь не может, даже если бы сильно захотел, получить желаемого лояльного защитника.
А в том, что касается обвинительного уклона правосудия, на прошедшем недавно заседании судейского корпуса один из судей Московского городского суда, заявил, что «отсутствие оправдательных приговоров обусловлено качественным предварительным следствием, дознанием», что следователи настолько сейчас талантливы и мудры, что доходят в суд только те уголовные дела, по которым доказана вина обвиняемого. На что ему был задан абсолютно обоснованный вопрос: а почему же тогда в судах с участием присяжных заседателей процент оправдательных вердиктов близок к 25%. Ответа на него никто так и не дал.
29.11.2019
Алексей Иванов 
«Закония» в соц. сетях