Указание «сверху» вынуждает следствие штамповать дела о взятках в армии
В связи с темой о «взяточном» скандале в элитной подмосковной воинской части у меня возникает вопрос: а где эти замечательные методы доказывания вины, которые нам показывают по телевизору? Хотя бы результаты оперативно-разыскных мероприятий. Если не сложно было военнослужащему прийти к следователю или прокурору: «вот такое дело, нас за деньги отпускают в увольнение», то сложно было найти двух понятых, снабдить этого солдата диктофоном и провести оперативный эксперимент? Есть такое несложное мероприятие – аудиозапись. Если у вас нет результата оперативного эксперимента, уважаемые следователи, значит, факта взятки не было.
Если мы говорим о проверке доказательств, надо помнить, что доказательства оцениваются в совокупности. Для такого преступления как взятка недостаточно только заявления. Если мы таким образом будем доказывать должностные преступления, то получится как в 27-й бригаде – 100% командного состава будут осуждены. В мое время, когда я служил, даже единичный случай осуждения офицера – это просто ЧП, командир части должен был застрелиться. А здесь в течение года практически весь командный состав парализован, потому что они осуждены, и они солдатами боятся командовать, потому что только на основе всего лишь одного заявления от рядового тут же принимается процессуальное решение. А куда ты пойдешь после того, как тебя осудили по 290-й?
У нас борьба с коррупцией в тренде сейчас. И раз внутренний враг – коррупция – сейчас важнее врага внешнего, то и не удивительно, что существуют некоторые перегибы. Поставлена задача военным следователям как можно больше выявлять коррупционных преступлений в армии, и для положительной статистики раскрываемости им нужно как можно больше вот этих самых должностных преступлений «нарыть». И в погоне за «хорошими» показателями следствие забывает, что существует такие вещи как УПК, как способы доказывания. Следствию сегодня не интересно раскрывать мошенничество, следствию интересно раскрывать взятки, потому что мы боремся не с мошенничеством в армии, а с должностными преступлениями.
Самое смешное, что офицеры оговорам не сопротивляются. Они убеждены: раз обвиняют – нужно признаться, что они действительно деньги брали, нужно дать такие показания, как скажет следователь, а иначе тебя посадят, а сесть никому не хочется. А тут перспектива такая: офицер просто получит штраф 120 тыс. руб. либо условный срок. И придуман формат, обязательно надо сказать, что ты эти деньги не пропил, а потратил на нужды подразделения.
Безусловно, следователь умный и талантливый парень, и то, что он гонится за статистическими показателями, а – это не его вина, а общая проблема, потому что статистику раскрываемости преступлений, которую требуют от следователя, не он себе придумал. Если бы перед следователем стояла задача найти правду, он бы искал правду. Но перед ним стоит задача как можно больше в рамках борьбы с коррупцией раскрыть должностных преступлений, и он начинает подгонять под вот эту кальку свою работу. И если суд это принимает, то зачем следователю напрягаться? Какие диктофоны? Какие оперативные мероприятия? Какие аудиозаписи? Ни нужны такие сложности.
Я не думаю, чтобы в ситуации с 27-й мотострелковой был злой умысел развалить всю армию на базе конкретного элитного воинского подразделения. Это, видимо, так звезды совпали.
Но раз в московской воинской части 85% офицеров осуждены за взятки, за превышение полномочий, я вправе предполагать, что на периферии, за пределами Москвы, все еще хуже. Там не 100% представителей командного состава преступники, а 120%. Тогда я ставлю вопрос: зачем нам это преступный элемент в армии?
А может, нам армейскую прослойку интеллигентную – офицеров, вообще в армии упразднить? Раз офицеры не нужны, давайте отменим высшую военную подготовку, введем военную подготовку в школах, а дальше в основном будем заниматься подготовкой «правильных» следователей, которые не утруждают себя законными средствами доказывания.
Сегодня вышестоящее руководство сказало «боремся с коррупцией», значит, мы боремся, раскрываем должностные преступления. Завтра поступит указание бросить все силы на раскрытие преступлений на сексуальной почве. Уверяю вас: вот также, по заявлению «ко мне приставал командир», будем судить без разбора, и также без выяснения обстоятельств дела и без неопровержимой доказательной базы. И все: 100% офицеров тогда будут у нас педофилы.
24.01.2014
Позднее об этом
-
33 комментария
Массовое обвинение офицеров строится на показаниях единственного человека. Следствие не против
У меня порой опускались руки, когда я поняла, что офицеры 27-й мотострелковой бригады в Подмосковье не могут достучаться до правды.
При обращении доверителя за помощью я сначала с большой долей недоверия отнеслась к рассказанному. Приехала к следователю, выслушала его точку зрения, потом пообщалась со всеми офицерами этой мотострелковой роты и увидела, что порядочные, хорошие люди с высшим образованием не могут себя защитить.И я стала выяснять, кто же их обвиняет. Оказалось, что абсолютно все уголовные дела были возбуждены по результатам плановой прокурорской проверки в 2013 году и что эта прокурорская проверка выявила энное количество потерпевших, которые, якобы, давали взятки своим командирам за то, чтобы сходить в увольнение.
Один из потерпевших основных, который всем и раздавал взятки, некий Самарин, уже имеет судимость за самовольное оставление части, пытался угнать автомобиль, а недавно, будучи за рулем, этот человек сбил насмерть женщину.
И все обвинения офицеров, которые сейчас проходят по статье 290-й (дача взятки, получение взятки), строятся на показаниях этого человека, других доказательств и улик против «взяточников» нет, но обвиняемые, как показывает практика расследований уголовных дел о коррупции в этой воинской части, станут осужденными. Отлично работает следствие.
24.01.2014
Комментарии