Федеральная палата адвокатов

Рассмотрев материалы дисциплинарного производства в отношении адвоката М., квалификационная комиссия пришла к следующим выводам.

Граждане Ш. и Ш-ва обратились в Адвокатскую палату г. Москвы с одинаковыми жалобами на действия адвоката М., в которых указали следующее .

Ш-ва в возрасте 13 лет была направлена на работу для нужд фронта в ателье по пошиву военного обмундирования, где проработала более 61 года. В середине 1992 г . ателье преобразовалось в ООО «Б-ти». Согласно учредительным документам Ш-вой принадлежало 50% уставного капитала Общества, а ее сыну Ш. – 26,32%. Свои доли заявители уступили в пользу третьего лица по договору дарения. Некоторые участники Общества, считая действия заявителей незаконными, стали обращаться с жалобой в правоохранительные органы. В возникшей конфликтной ситуации интересы заявителей стал представлять адвокат М., который пояснил им, что работает адвокатом в СКА «Юстиция», какой-либо договор с ними не заключал, потребовал выдать ему доверенность на представление интересов заявителей. После этого М. стал направлять от имени Ш-вых различные заявления в правоохранительные органы; руководил действиями Б. (копия плана руководства приложена к жалобе). 2 октября 2004 г ., в субботу, Б. позвонил Ш-вой домой и, ссылаясь на поручение адвокатов СКА «Юстиция» К. и П., срочно потребовал от Ш-вых новую доверенность. Ш-вы согласились на предложение Б., поскольку указанные адвокаты представляли их интересы. Однако заявители считают, что во время исполнения доверенности Б. ввел их в заблуждение, подделал текст доверенности, в результате чего Ш-вы передали все свое имущество в распоряжение Б., который по полученной доверенности передал все доли и права Ш-вых гражданину С., а последний передал их в собственность Юношеско-Спортивной школе. Обнаружив указанные действия Б. и, считая их мошенническими, Ш-вы срочно обратились с заявлениями в УБЭП и прокуратуру, одновременно подали иск в районный суд. При рассмотрении жалоб, заявлений и исков Ш-вых на незаконные действия Б. его интересы стал представлять адвокат М. Ш-вы указывают, что они были крайне удивлены, когда узнали, что в выданной доверенности Б. включил не только себя, но и М., указав его как члена СКА «Юстиция»; по мнению Ш-вых, «указанный факт еще раз подтверждает, что преступными действиями Б. руководил М., который не только подсказал, как совершить мошенничество, но и впоследствии стал помогать мошеннику, защищая его в правоохранительных органах».

По мнению заявителей, адвокат М. действовал вопреки п. 4 ст. 7 и п. 4 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, оказывал им юридическую помощь с целью изучить их характер, привычки, определить подходящий момент, чтобы впоследствии, используя Б., захватить имущественные права заявителей, что в дальнейшем и произошло. «Учитывая, что в действиях адвоката М. содержатся признаки преступления (пособничество при совершении группой лиц мошенничества)», «действия такого адвоката накладывают пятно на высокое звание адвоката и организацию, где он работает», Ш-вы убедительно просят привлечь адвоката М. к дисциплинарной ответственности.

Вопреки предписаниям законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре адвокат М., оказав Ш-вой. и Ш-ву в июле-августе 2004 г . юридическую помощь на основании заключенного в устной форме соглашения об оказании юридической помощи, в январе 2005 г . заключил с Б. соглашение об оказании ему юридической помощи и 8 апреля 2005 г . как представитель ответчика принял участие в судебном заседании районного суда г. Москвы, рассматривавшего гражданское дело по иску Ш-вых (бывших доверителей адвоката М.) к Б. То обстоятельство, что в июле-августе 2004 г . юридическая помощь Ш-вым оказывалась при разрешении корпоративного конфликта с соучредителями Ж., К., К., Ч., а в январе-апреле 2005 г . – по вопросу о законности отчуждения принадлежащих Ш-вым долей в уставном капитале ООО «Б-ти» некоммерческой организации «Юношеское спортивно-познавательное учреждение», не свидетельствует о правомерности действий адвоката М., поскольку вышеприведенные положения законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре следует понимать в том смысле, что «особо тесный, доверительный характер отношений между адвокатом и клиентом… создает своеобразный нравственный микроклимат, который накладывает отпечаток и на все последующие контакты между ними», «поэтому даже спустя длительное время после окончания процесса адвокат не может превратиться в процессуального противника бывшего клиента по другому делу и вести его против интересов своего прежнего доверителя»; «не вправе адвокат принимать поручение и на ведение гражданского дела работников предприятия или учреждения против этой организации, даже если договор на юридическое обслуживание уже прекращен, но спорное правоотношение возникло в период действия этого договора», «если же гражданский спор возник после прекращения юрисконсультских отношений, нравственных препятствий для ведения адвокатом такого дела не имеется, так как обслуживание организации по срочному договору не создает такой тесной связи между нею и адвокатом-юрисконсультом, как это имеет место в отношениях адвоката со своими клиентами-гражданами» (см. Ватман Д.П. Адвокатская этика (нравственные основы судебного представительства по гражданским делам). М.: Юрид. лит., 1977. С. 9, 10; Дисциплинарная практика Московских городской и областной коллегий адвокатов (Методическое пособие для адвокатов) / Отв. ред. И.И. Склярский. М., 1971. С. 8 – п. 38, 39).

Квалификационная комиссия обращает внимание на недостаточное понимание адвокатом М. нравственных начал адвокатской деятельности, поскольку последний, указывая, что обязательств на момент 20 января 2005 г . у него перед Ш-выми никаких не было и не могло быть, потому что на момент 20 января 2005 г . он юридическую помощь Ш-вым не оказывал, в то же время упускает из виду, что ранее при составлении им деловых бумаг и совершении иных действий в интересах Ш-вых, адвокат М. идентифицировал себя перед государственными органами и иными лицами как представитель Ш-вых; кроме того, оказав последним юридическую помощь, адвокат М. стал носителем сведений, составляющих предмет адвокатской тайны, срок хранения которой не ограничен во времени (см. ст. 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Квалификационная комиссия приходит к выводу, что, приняв 8 апреля 2005 г . участие в судебном заседании районного суда г. Москвы в качестве представителя ответчика Б. при рассмотрении гражданского дела по иску Ш-вых о признании доверенности от 2 октября 2004 г . недействительной, адвокат М. действовал вопреки интересам своих бывших доверителей Ш-вых, которые [интересы] они считали законными и за защитой которых обратились в суд; адвокат М. не имел права принимать от Б. поручение на представительство интересов последнего в качестве ответчика при рассмотрении районным судом г. Москвы гражданского дела по иску Ш-вых, поскольку ранее адвокат оказывал юридическую помощь Ш-вым, а их интересы противоречат интересам Б. Указанными действиями адвокат М. нарушил абзац 5 пп. 2 п. 4 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и пп. 1 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы вынесла заключение:  

• о нарушении адвокатом М. абзаца 5 пп. 2 п. 4 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и пп. 1 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, что выразилось в принятии им от Б. поручения (на основании соглашения об оказании юридической помощи № 1/20 от 20 января 2005 г .) на представительство интересов последнего в качестве ответчика при рассмотрении районным судом г. Москвы гражданского дела по иску Ш-вых, поскольку ранее адвокат оказывал юридическую помощь Ш-вым, а их интересы противоречат интересам Б.; в участии 8 апреля 2005 г . в судебном заседании районного суда г. Москвы в качестве представителя ответчика Б. при рассмотрении гражданского дела по иску Ш-вых о признании доверенности от 2 октября 2004 г . недействительной, когда адвокат М. действовал вопреки интересам своих бывших доверителей Ш-вых, которые [интересы] они считали законными и за защитой которых обратились в суд;  
• о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката М. по жалобам Ш-вой и Ш-ва от 8 апреля 2005 г . в оставшейся части, а по жалобе С. от 1 ноября 2004 г . – в полном объеме вследствие отсутствия в действиях (бездействии) адвоката нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет согласился с мнением квалификационной комиссии и применения к адвокату М. меры дисциплинарной ответственности в форме предупреждения.