Федеральная палата адвокатов

28 мая 2007 г. в Адвокатскую палату г. Москвы из Управления Федеральной регистрационной службы по Москве в соответствии с пп. 9 п. 3 ст. 31 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» поступило представление от 24 мая 2007 г. № 2007/77-16144 (вх. № 1517), в котором поставлен вопрос о рассмотрении обращения Военного прокурора 51 военной прокуратуры (гарнизона) С. о нарушении адвокатом К. положений Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и норм Кодекса профессиональной этики адвоката при осуществлении защиты обвиняемого А.

В соответствии с п. 13 Указа Президента РФ от 09.03.2004 г. № 314 (в ред. Указов Президента РФ от 20.05.2004 г. № 649, от 14.11.2005 г. № 1319, от 23.12.2005 № 1522, от 15.02.2007 № 174 с изм., внесенными Указами Президента РФ от 15.03.2005 г. № 295, от 27.03.2006 № 261) «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти» вновь образованной Федеральной регистрационной службе, переданы от Министерства юстиции РФ функции по контролю и надзору в сфере адвокатуры и нотариата, за исключением функций по принятию нормативных правовых актов в установленной сфере деятельности.

В соответствии с п. 1, 2 и 6 Положения о Федеральной регистрационной службе, утвержденного Указом Президента РФ от 13.10.2004 г. № 1315 (в ред. Указов Президента РФ от 23.12.2005 № 1521, от 02.05.2006 № 450, от 11.01.2007 № 25, от 21.05.2007 № 643, от 15.06.2007 № 768) «Вопросы Федеральной регистрационной службы» Федеральная регистрационная служба (Росрегистрация) является федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по контролю и надзору в сфере адвокатуры и нотариата. Росрегистрация подведомственна Минюсту России. Основными задачами Росрегистрации являются:… 3) осуществление контроля и надзора в сфере адвокатуры и нотариата. Росрегистрация осуществляет следующие полномочия:… 10) осуществляет на территории Российской Федерации функции по контролю и надзору за соблюдением законодательства Российской Федерации адвокатами, адвокатскими образованиями и адвокатскими палатами.

В соответствии с п. 5 Общего положения о территориальном органе Федеральной регистрационной службы по субъекту (субъектам) Российской Федерации, утвержденному Приказом Минюста РФ от 03.12.2004 г. № 183 (ред. приказов от 28.09.2005 г. № 181, от 05.05.2006 № 149) «Об утверждении общего положения о территориальном органе Федеральной регистрационной службы по субъекту (субъектам) Российской Федерации» (зарегистрирован в Минюсте РФ 09.12.2004 г. № 6180) одной из основных задач территориального органа Федеральной регистрационной службы по субъекту (субъектам) Российской Федерации – главного управления (управления) Федеральной регистрационной службы по субъекту (субъектам) Российской Федерации является осуществление контроля и надзора в сфере адвокатуры и нотариата (п. 5).

Таким образом, территориальный орган Федеральной регистрационной службы по субъекту (субъектам) Российской Федерации является органом государственной власти, уполномоченным в области адвокатуры.

В соответствии с пп. 2 п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката поводом для возбуждения дисциплинарного производства является представление, внесенное в Совет органом государственной власти, уполномоченным в области адвокатуры.

Основываясь на приведенных положениях  российского законодательства, Квалификационная комиссия признает представление Главного управления Росрегистрации по Москве от 24 мая 2007 г. № 2007/77-16144 (вх. № 1517 от 28.05.2007), содержащее просьбу рассмотреть обращение Военного прокурора 51 военной прокуратуры (гарнизона) С. о нарушении адвокатом К. положений Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и норм Кодекса профессиональной этики адвоката при осуществлении защиты обвиняемого А., допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства и учитывает, что обстоятельства, перечисленные в п. 2 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката, указаны в обращении Военного прокурора 51 военной прокуратуры (гарнизона) С. от 13 марта 2007 г. № 1/792 и приложенных к нему документах на 41 листе.

Дополнительно Квалификационная комиссия отмечает, что на рассмотрение представления Главного управления Росрегистрации по Москве от 24 мая 2007 г. № 2007/77-16144 предписания специальной нормы – п. 6 ст. 17 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» не распространяются, поскольку оно внесено в общем правовом режиме, установленном Кодексом профессиональной этики адвоката для всех допустимых поводов к возбуждению дисциплинарного производства.

В поступившем в Адвокатскую палату г. Москвы вместе с представлением ГУ Росрегистрации по Москве от 24 мая 2007 г. № 2007/77-16144 обращении Военного прокурора 51 военной прокуратуры (гарнизона) С. от 13 марта 2007 г. № 1/792 указано, что 12 декабря 2006 г. с согласия военного прокурора 51 военной прокуратуры (гарнизона) в отношении А. возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ; защиту обвиняемого осуществляет адвокат М. коллегии адвокатов г. Москвы К.; в тот же день адвокат К. в служебном кабинете следователя 51 ВП (гарнизона) старшего лейтенанта юстиции Х. в присутствии своего подзащитного А. при отсутствии каких-либо законных оснований отказалась участвовать в запланированных следственных действиях, свой отказ К. сопровождала заведомо ложными высказываниями, порочащих честь и достоинство офицеров прокурорско-следственного состава 51 военной прокуратуры (гарнизона), а также подрывающих репутацию органов военной прокуратуры в целом: так, она заявила, что следственные работники умышленно без достаточных оснований и предусмотренных законом поводов возбуждают уголовные дела в отношении военнослужащих поднадзорных воинских частей и соединений, при этом в качестве защитника по уголовным делам приглашается адвокат Военной коллегии адвокатов Д., который, в свою очередь, дает следователям и надзирающим за ними прокурорским работникам взятки; будучи опрошенным в ходе проведенного разбирательства, адвокат Д. факты возможной передачи им денежных средств работникам 51 военной прокуратуры (гарнизона) в качестве вознаграждения за свое приглашение для осуществления процессуальных полномочий защитника по уголовным делам категорически отрицал; фактически, изложенные обстоятельства свидетельствуют о совершении адвокатом К. в отношении прокурорских и следственных работников 51 военной прокуратуры (гарнизона) противоправных действий клеветнического характера, которые могут быть квалифицированы по ч. 2 ст. 298 УК РФ, и в настоящее время решается вопрос о получении заключения Б. городского суда Московской области для возбуждения уголовного дела; кроме того, по инициативе К. и в ее присутствии подозреваемый А. в день возбуждения в отношении него уголовного дела открыто угрожал потерпевшему В. расправой в случае дачи им изобличающих показаний [Якобы сказал ему: «Если против меня (А.) в суде будет что-либо сказано, то тем, кто это скажет, впоследствии придется переезжать жить на необитаемый остров» – Примечание Комиссии]; это обстоятельство подтверждается показаниями не только названного потерпевшего, но и военнослужащего войсковой части  рядового Л., который привлекался к уголовной ответственности за совершение воинского преступления и в момент описанных выше событий находился в коридоре помещения 51 военной прокуратуры (гарнизона) в непосредственной близости от К., А. и В.

Заявитель указывает, что аналогичные нарушения уголовно-процессуального законодательства и профессиональной этики были допущены адвокатом К. по уголовному делу в отношении военнослужащего войсковой части Г., подозреваемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 163, ч. 1 ст. 335, ч. 1 ст. 335 УК РФ: 12 декабря 2006 г. она отказалась участвовать в запланированных следственных действиях – очных ставках своего подзащитного с 2 потерпевшими и 1 свидетелем – и покинула помещение 51 военной прокуратуры (гарнизона); в дальнейшем, несмотря на ознакомление ее следователем 51 военной прокуратуры (гарнизона) старшим лейтенантом юстиции С. под роспись с графиком проведения следственных действий по названному уголовному делу К. были сорваны следственные действия по данному уголовному делу, которые были запланированы 14, 15, 16 декабря 2006 года – ознакомление подозреваемого с заключениями 2 экспертиз, допрос обвиняемого после предъявление обвинения; в период с 16 по 28 декабря 2006 г. К. при отсутствии уважительных причин, ссылаясь на свою занятость в другом уголовном деле, уклонялась от исполнения своих профессиональных обязанностей и реализации процессуальных полномочий защитника в рамках расследования уголовного дела в отношении Г.

По мнению заявителя, ссылки адвоката на необходимость участия в судебных заседаниях в суде Северо-Кавказского военного округа признать уважительными причинами нельзя, так как действующее уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает таких изъятий и предполагает тщательное планирование адвокатом своего участия в различных стадиях уголовного судопроизводства по разным уголовным делам. Заявитель утверждает, что адвокат К. в нарушение п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", ст. 8, 14, ч. 3 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката намеренно заключает с гражданами новые соглашения на оказание профессиональных услуг, заведомо осознавая, что не располагает какой-либо возможностью исполнять ранее принятые поручения своих доверителей по другим уголовным делам путем участия в нескольких процессуальных действиях одновременно; в последующем, она произвольно, исключительно по своей прихоти, принимает решение об очередности своего участия в качестве защитника в тех или иных уголовных делах, что нарушает конституционные права граждан (как потерпевших, так и подзащитных) на доступ к правосудию.

Заявитель уточняет, что приговорами С. и Р. гарнизонных военных судов от 1 и 7 марта 2007 г. А. и ефрейтор войсковой части  Г., соответственно, признаны виновными в совершении инкриминированных им преступлений.

Заявитель считает, что деятельность адвоката К. подрывает авторитет адвокатуры и противоречит требованиям ст. 6, 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», ст. 8, 14, ч. 3 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката, а также нарушает права граждан, пострадавших от преступных посягательств на доступ к правосудию. Он просит принять соответствующие меры по внесению в Совет Адвокатской палаты г. Москвы представления для возбуждения в отношении адвоката К. дисциплинарного производства и решения вопроса о прекращении ее статуса адвоката.

К обращению военного прокурора 51 военной прокуратуры (гарнизона) С. приложены ксерокопии документов на 41 листе.

06 июня 2007 г. Президент Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь ст. 31 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», возбудил дисциплинарное производство в отношении адвоката Кузнецовой И.В. (распоряжение № 97), материалы которого направил на рассмотрение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы.

… Давая объяснения в заседании Квалификационной комиссии 05 октября 2007 г., Заместитель военного прокурора 51 военной прокуратуры (гарнизона) подполковник юстиции М. полностью подтвердил сведения, изложенные в сообщении Военного прокурора 51 военной прокуратуры (гарнизона) полковника юстиции С., дополнительно пояснил, что 15 декабря 2006 г. допрос обвиняемого Г. не состоялся, поскольку после предъявления обвинения адвокат К. покинула место производства допроса, даже бланк протокола допроса не заполнялся, поскольку, как полагает Заместитель прокурора, процессуальный документ должен составляться, если соответствующее следственное действие проводится, а допрос обвиняемого не проводился – он был сорван; по запросу Адвокатской палаты г. Москвы заявителем представлены дополнительные документы, эти ксерокопии 04.10.07 в присутствии Заместителя прокурора изготавливали в Р. гарнизонном военном суде, где хранится уголовное дело в отношении Г.; в материалах уголовного дела протокол допроса Г. в качестве обвиняемого от 15 декабря 2006 г. отсутствует; с 16 по 28 декабря 2006 г. адвокат К. не явилась для участия в следственных действиях без объяснения причин.

Давая объяснения в заседании Квалификационной комиссии 21 сентября и 05 октября 2007 г., адвокат К. полностью подтвердила сведения, изложенные в ее письменных объяснениях, уточнив, что 12 декабря 2006 г. она передала следователю Х. ордер на защиту А., но соглашения она с А. не заключала; передала ордер, потому что могли быть в этот день проведены следственные действия; человек попросил его защищать, но он не мог в тот момент заплатить деньги; адвокат согласовала с бухгалтерией коллегии адвокатов этот вопрос, и ей разрешили выписать ордер без заключения соглашения; 13 декабря 2006 г. адвокат планировала заключить с А. соглашение, но он сказал, что решил, что ему будет достаточно одного адвоката, с которым 12 декабря 2006 г. заключили соглашение его родственники; адвокат попросила следователя Х. вернуть ей ордер, но он его не отдал, ордер хранится в материалах уголовного дела; впоследствии адвокат написала заявление на имя руководителя коллегии адвокатов, и этот ордер был аннулирован; в Коллегии адвокатов установлен такой порядок: адвокату в подотчет выдается несколько ордеров, за которые он должен отчитаться, сдать деньги, после чего ему выдают еще несколько ордеров; ордер на защиту А. адвокат К. выписала сама; выписала его потому, что А. сказал, что 13 декабря 2006 г. он заключит с адвокатом соглашение, а 12 декабря 2006 г. следователь Х. сказал, что в этот день уже начнутся следственные действия, но в действительности 12 декабря 2006 г. следственные действия с А. не проводились; 15 декабря 2006 г. Г. не только было предъявлено обвинение, но и состоялся допрос обвиняемого, адвокат подписывала протокол допроса обвиняемого; Г. воспользовался ст. 51 Конституции и отказался от дачи показаний; 15 декабря 2006 г. адвокат представила следователю С. справку из Верховного Суда РФ о занятости 14 декабря в кассационной инстанции; с 16 декабря 2006 г. адвокат находилась в командировке в Ростове-на-Дону, о чем письменно сообщила следователю С. еще 12 декабря 2006 г.; 30 декабря 2006 г. при выполнении требований ст. 217 УПК РФ никто у адвоката не спрашивал документы, подтверждающие ее участие в заседании военного суда в Ростове-на-Дону.

Выслушав объяснения Заместителя военного прокурора 51 военной прокуратуры (гарнизона) подполковника юстиции М., адвоката К., изучив письменные материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы представления Управления Федеральной регистрационной службы по Москве от 24 мая 2007 г. № 2007/77-16144, основанного на сообщении Военного прокурора 51 военной прокуратуры (гарнизона) С. от 13 марта 2007 г. № 1/792, Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (пп. 1 и 4 п. 1 ст. 7; п. 2 ст. 7 названного Закона).

11 декабря 2006 г. адвокату К. позвонил военнослужащий А., сообщил, что в отношении него 51 военной прокуратурой (гарнизона) возбуждено уголовное дело, что 12 декабря 2006 г. его к 11 часам вызывают в прокуратуру. А. изъявил желание, чтобы на предварительном следствии его защиту осуществляла адвокат К.

Не заключив с А. либо иным лицом соглашение об оказании юридической помощи подозреваемому А. по уголовному делу, находящемуся в производстве следователя 51 военной прокуратуры (гарнизона), 12 декабря 2006 г. адвокат К. и подозреваемый А. прибыли в прокуратуру, и адвокат К. представила следователю Х. ордер № 7595 от 12.12.2006 на защиту А.

Объясняя предоставление следователю ордера на защиту подозреваемого при отсутствии основания для выдачи ордера – соглашения об оказании юридической помощи, адвокат К. пояснила в заседании Комиссии, что она передала ордер, потому что, по словам следователя Х., 12 декабря 2006 г. могли быть проведены следственные действия, но в действительности 12 декабря 2006 г. следственные действия с А. не проводились; А. попросил адвоката его защищать, но он не мог в тот момент заплатить деньги; бухгалтерия коллегии адвокатов разрешила адвокату выписать ордер без заключения соглашения; адвокат планировала 13 декабря 2006 г. заключить с А. соглашение, но он сказал, что решил, что ему будет достаточно одного адвоката, с которым 12 декабря 2006 г. заключили соглашение его родственники; адвокат попросила следователя Х. вернуть ей ордер, но он ей его не отдал, ордер хранится в материалах уголовного дела; впоследствии по заявлению адвоката К. этот ордер был аннулирован руководством коллегии адвокатов.

Кроме того, адвокат К. пояснила, что 12 декабря 2006 г., пока она с А. ожидала в 51 военной прокуратуре (гарнизона)  начала следственных действий, А. на мобильный телефон позвонили родственники и сказали, что они заключили соглашение с адвокатом, с которым приедут к 17 часам; А. ответил, что у него есть адвокат, затем передал телефонную трубку адвокату К., родственники А. извинились перед ней, а адвокат, с которым родственники заключили соглашение, попросил адвоката К. дождаться его прибытия и без него следственные действия не начинать; около 17 часов прибыли родственники, все вместе они зашли в кабинет следователя Х. для допроса А. в качестве подозреваемого; уже ранее следователь внес в протокол допроса данные адвоката К., но А. пришел к мнению и пояснил родственникам и следователю, что он желает, чтобы его интересы защищали два адвоката; поскольку было уже около 19 часов, то следователь Х. уведомил адвоката К. и другого адвоката о необходимости прибыть в 51 военную прокуратуру (гарнизона) 13 декабря 2006 г.; адвокат К. попросила А. подумать, сможет ли он материально оплатить работу двух адвокатов, так как с прибывшим адвокатом уже заключено соглашение; А. на это ответил, что сможет и завтра, т.е. 13 декабря 2006 г. заключит с адвокатом К. соглашение; сумму они обговорили в 15.000 руб.; утром 13 декабря 2006 г. адвокат К. прибыла в прокуратуру, взяв с собой бланки соглашения, но А., его родственники и адвокат перед ней извинились и сказали, что они останутся с тем адвокатом, с которым заключили соглашение, после чего адвокат К. с ними дружелюбно рассталась; соглашения с адвокатом К. А. не заключал, без соглашения она не стала приступать к работе.

По утверждению же заявителя, 12 декабря 2006 г. в 17.30 час. следователь пригласил в кабинет адвоката К. и подозреваемого А., следователь начал допрос подозреваемого, в котором успел отразить место и время проведения данного допроса, после чего адвокат К. сказала, что она хочет ознакомиться с постановлением о возбуждении уголовного дела в отношении А.; следователь представил данное постановление и дал время на то, чтобы она могла его прочесть; после ознакомления с данным документом адвокат К. заявила, что ей нужно наедине поговорить со своим подзащитным А., следователь разрешил им обоим выйти из его кабинета; по возвращении адвокат К. заявила, что она не собирается принимать участие в запланированных следственных действиях в связи с тем, что рабочее время у нее до 18 часов 00 минут, при этом она очередной раз обвинила сотрудников 51 военной прокуратуры (гарнизона) в том, что они безосновательно долго каждый день держат в помещении 51 военной прокуратуры (гарнизона) весь личный состав войсковой части, после этого она и А. ушли.

Таким образом, факт заполнения следователем Х. данных о личности допрашиваемого лица – подозреваемого А., а также о его защитнике – адвоката К., представившей ордер № 7595 от 12.12.2006 г., признают как заявитель, так и адвокат К.

Разнятся их пояснения относительно дальнейшего развития событий (после 17.30-18 часов) – заявитель утверждает, что адвокат самовольно покинула 51 военную прокуратуру (гарнизона), сорвав тем самым производство следственного действия, а адвокат К. утверждает, что в прокуратуру прибыли родственники А. с адвокатом, с которым они заключили соглашение на его защиту, определенное время ушло на выяснение вопроса о том, какого защитника выберет А., сможет ли он заключить соглашение с адвокатом К. и т.д. Поскольку А. не мог определиться по вопросу о личности и количестве своих защитников, а было уже достаточно поздно (после 19.00 час.), со следователем Х. была достигнута договоренность о том, что следственные действия с А. будут произведены 13 декабря 2006 г., что и произошло, однако уже без участия адвоката К., с которой А. 13 декабря 2006 г. отказался заключать соглашение об оказании юридической помощи, пояснив, что, в том числе по материальным соображениям, ему будет достаточно одного адвоката, с которым заключили соглашение его родственники.

То обстоятельство, что после 12 декабря 2006 г. адвокат К. не имела никакого процессуального отношения к досудебному производству по уголовному делу в отношении А., не отрицается и заявителем. При этом заявитель, утверждая, что 12 декабря 2006 г. адвокат К. якобы сорвала производство допроса подозреваемого, не указывает, что впоследствии заявлялся и был принят отказ А. от защитника К. (никаких копий процессуальных документов по этому вопросу заявителем не представлено), хотя достоверно установлено, что она после 12 декабря 2006 г. в деле участия не принимала. Таким образом, доводы заявителя содержат противоречие, поскольку непонятно, каковы были правовые основания для прекращения адвокатом К. осуществления защиты А., если следователь Х. рассматривал ее как защитника А., и последний отказа от помощи данного защитника в соответствии со ст. 52 УПК РФ не заявлял.

Кроме того, адвокатом К. представлен подлинник подписанного следователем Х. уведомления, которым он просит адвоката К. 13 декабря 2006 г. к 11.00 час. прибыть в прокуратуру для участия в запланированных следственных действиях по уголовному делу № 09/48/0178-06Д, возбужденному в отношении А. Факт наличия у адвоката К. подлинника данного уведомления Квалификационная комиссия признает бесспорным доказательством того, что 12 декабря 2006 г. вечером следователь Х., адвокат К. и адвокат, с которым заключили соглашение родственники А., в помещении 51 военной прокуратуры (гарнизона) достигли соглашения о переносе проведения следственных действий с А. на 13 декабря 2006 г., в подтверждение чего следователь выдал адвокату К. уведомление.

При изложенных обстоятельствах Квалификационная комиссия считает более точным данное адвокатом К. изложение событий, произошедших в 51 военной прокуратуре (гарнизона) 12 декабря 2006 г. в связи с производством предварительного следствия по уголовному делу в отношении А.

Вместе с тем, Квалификационная комиссия не считает, что поведение адвоката К. 12 декабря 2006 г. в процессе профессионального общения со следователем Х., в производстве которого находилось уголовное дело в отношении Абдуллина А.М., было в полной мере этически безупречным.

В соответствии с п. 1, 2 ст. 25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» «адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем», «соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу».

Полномочия адвоката, участвующего в качестве представителя доверителя в конституционном, гражданском и административном судопроизводстве, а также в качестве представителя или защитника доверителя в уголовном судопроизводстве и производстве по делам об административных правонарушениях, регламентируются соответствующим процессуальным законодательством Российской Федерации. В случаях, предусмотренных федеральным законом, адвокат должен иметь ордер на исполнение поручения, выдаваемый соответствующим адвокатским образованием. Форма ордера утверждается федеральным органом юстиции. В иных случаях адвокат представляет доверителя на основании доверенности (п. 1, 2 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»).

Адвокат допускается к участию в уголовном деле в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера (ч. 4 ст. 49 УПК РФ).

Таким образом, ордер является документом, в котором выражены полномочия адвоката на осуществление защиты конкретного лица (подозреваемого А.). Не предоставив органам государственной власти полномочий по контролю за выдачей адвокатскими образованиями ордеров адвокатам, законодатель исходил из презумпции добросовестности адвоката, который, строго следуя предписаниям закона, будет сначала заключать соглашение об оказании юридической помощи, а на его основе получать (выписывать) ордер, являющийся внешним выражением полномочий, оговоренных в соглашении. В целях защиты адвокатской тайны законодатель также предусмотрел, что «никто не вправе требовать от адвоката и его доверителя предъявления соглашения об оказании юридической помощи для вступления адвоката в дело» (п. 2 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»).

Однако адвокат К. злоупотребила оказанным ей, как каждому адвокату, высоким доверием законодателя – не заключив соглашение с А. или иным лицом на защиту подозреваемого А. в ходе досудебного производства по возбужденному в отношении него уголовному делу, адвокат К. 12 декабря 2006 г. выписала ордер № 7595 на защиту А., указав в качестве основания его выдачи несуществующее (незаключенное) соглашение об оказании юридической помощи, и представила данный ордер следователю 51 военной прокуратуры (гарнизона) Х., в производстве которого находилось уголовное дело, возбужденное в отношении А. Поскольку, помимо удостоверения адвоката, ордер является единственным документом, удостоверяющим полномочия адвоката на защиту конкретного лица, следователь Х. с момента получения от адвоката К. ордера № 7595 от 12.12.2006 г. правомерно рассматривал адвоката К. в качестве защитника подозреваемого А., а последнего – как избравшего себе защитника, то есть обеспеченного квалифицированной юридической помощью.

Между тем, как установлено в ходе настоящего дисциплинарного производства, на момент передачи адвокатом К. следователю Х. ордера на защиту А. соглашение об оказании юридической помощи последнему с адвокатом заключено не было и, таким образом, адвокат не имела права ни выписывать ордер, ни передавать его следователю, ни принимать участие в качестве защитника в следственных действиях с А.

В случае установления впоследствии факта участия в деле в качестве защитника адвоката, с которым не было заключено соглашение об оказании юридической помощи, заинтересованными лицами мог быть поставлен вопрос о признании протоколов следственных действий, проведенных с участием защитника, не имевшего соответствующих полномочий, недопустимыми доказательствами.

Таким образом, совершенные адвокатом К. действия могут привести к подрыву доверия к адвокатуре как институту гражданского общества со стороны государства, которое наделило адвокатов правом создать публично-правовую корпорацию, основанную на принципах законности, независимости, самоуправления, корпоративности, и предоставило адвокатам широкие права как гарантию их независимости в выполнении основной профессиональной функции – оказывать физическим и юридическим лицам юридическую помощь способами, не противоречащими закону.

Из материалов дисциплинарного производства усматривается, что 12 декабря 2006 г. адвокат К. к моменту, когда следователь Х. начал заполнять бланк протокола допроса подозреваемого (т.е. фактически начал производство следственного действия с участием защитника, не имевшего, как установила в настоящее время Комиссия, законных полномочий), располагала информацией о том, что родственниками А. заключено соглашение с адвокатом, у которого, в отличие от адвоката К., в силу этого имелись законные основания для участия в допросе. Именно поэтому адвокатом К. были предприняты не противоречащие закону действия, направленные на недопущение проведения допроса подозреваемого А. в отсутствие адвоката, с которым было заключено соглашение об оказании юридической помощи. После явки данного адвоката в прокуратуру и проведения переговоров со следователем, было принято решение провести следственные действия с участием А. 13 декабря 2006 г., в подтверждение чего следователь Х. выдал адвокату К. соответствующее уведомление.

Однако 12 декабря 2006 г. адвокат К. не поставила следователя Х. в известность о том, что она и А. только планируют заключить соглашение об оказании юридической помощи, обсуждают его условия. Наоборот, передав следователю ордер № 7595, она ввела его в заблуждение относительно наличия у нее процессуальных полномочий на защиту подозреваемого А., что, по мнению Комиссии, и вызвало последующие обвинения в адрес адвоката К. в якобы имевшем место срыве процессуальных действий с А. 12 декабря 2006 г.

Действия адвоката К., связанные с введением следователя 51 военной прокуратуры (гарнизона) Х. в заблуждение относительно наличия у адвоката процессуальных полномочий на защиту подозреваемого А. (передача адвокатом следователю ордера № 7595 от 12.12.2006 г., выписанного при отсутствии на то законных оснований) Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы расценивает как проявление адвокатом К., участвовавшим в уголовном судопроизводстве, неуважения к иным участникам процесса (следователю 51 военной прокуратуры (гарнизона) Х., то есть как нарушение ч. 1 ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Заявитель утверждает, что нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката были нарушены адвокатом К. и при осуществлении в период с 12 по 28 декабря 2006 г. защиты подозреваемого (обвиняемого) Г. по возбужденному в отношении него уголовному делу.

С данным утверждением Квалификационная комиссия согласиться не может по следующим основаниям.

Уголовное дело в отношении ефрейтора Г. было возбуждено следователем 51 военной прокуратуры (гарнизона) в период между 30 ноября и 07 декабря 2006 г. 07 декабря 2006 г. Г. был допрошен в качестве подозреваемого с участием защитника – адвоката Д., при этом от дачи показаний отказался на основании ст. 51 Конституции РФ.

12 декабря 2006 г. адвокат К. по соглашению с Г. приняла на себя защиту последнего на стадии предварительного расследования и в суде первой инстанции – Р. гарнизонном военном суде.

По утверждению заявителя, 12 декабря 2006 г. адвокат К. отказалась участвовать в запланированных следственных действиях (очных ставках своего подзащитного с 2 потерпевшими и 1 свидетелем) и покинула помещение 51 военной прокуратуры (гарнизона); в дальнейшем, несмотря на ознакомление ее следователем 51 военной прокуратуры (гарнизона) старшим лейтенантом юстиции С. под роспись с графиком проведения следственных действий по названному уголовному делу, адвокатом К. были сорваны следственные действия по данному уголовному делу, которые были запланированы 14, 15, 16 декабря 2006 года – ознакомление подозреваемого с заключениями 2 экспертиз, допрос обвиняемого после предъявление обвинения, в том числе 15 декабря 2006 г. после ознакомления подозреваемого Г. и его защитника К. с заключениями судебно-медицинского эксперта по данному уголовному делу в 15.40 час. Г. было предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 163, ч. 1 ст. 335 и ч. 1 ст. 335 УК РФ, после чего планировалось допросить Г. в качестве обвиняемого, но сразу после предъявления обвинения адвокат К. без объяснения каких-либо причин забрала свои вещи и выбежала из кабинета, а затем из 51 военной прокуратуры, тем самым сорвав запланированное следственное действие; в период с 16 по 28 декабря 2006 г. К. при отсутствии уважительных причин, ссылаясь на свою занятость в другом уголовном деле, уклонялась от исполнения своих профессиональных обязанностей и реализации процессуальных полномочий защитника в рамках расследования уголовного дела в отношении Г.

Адвокат К. непроведение следственных действий с подозреваемым Г. 12 декабря 2007 г. объяснила тем, что следователь С. попросил подождать, пока он напишет ответ на заявленное ею ходатайство о непроведении очной ставки между подозреваемым и потерпевшим, пояснил, что он совсем недавно работает, и ему нужно читать УПК РФ и советоваться с прокурором, после 19.00 час. следователь вышел и сказал, что прокурора сейчас нет, ответ на ходатайство переносится на завтра, т.е. на 13 декабря 2006 г., при этом договорились, что следственные действия будут проводиться во второй половине дня,; минут через 5-7 следователь С. вызвал адвоката К. и попросил ее подписать, как он пояснил, график работы; адвокат ознакомилась с графиком и спросила, почему такая спешка, ведь никто не арестован, все свидетели – солдаты срочной службы, подозреваемому избрана мера пресечения – наблюдение командования, а также представила следователю график своей занятости и сообщила, что 14 декабря 2006 г. она никак не сможет прийти, так как в 10.00 час. с ее участием назначено судебное заседание в Верховном Суде РФ по ранее принятому адвокатом поручению, и адвокат известила суд, что прибудет; относительно 16 декабря 2006 г. адвокат пояснила, что это выходной день, и вечером она уезжает в Ростов; договорились, что адвокат представит следователю телеграммы из Ростова и из Верховного Суда РФ; они со следователем определились, что 15 декабря 2006 г. полностью отработают, и в это день действительно были проведены очные ставки, предъявление обвинения и допрос обвиняемого, адвокат помнит, что подписывала протокол допроса обвиняемого (который вновь, воспользовавшись предоставленным ему ст. 51 Конституции РФ правом, отказался от дачи показаний); требования ст. 217 УПК РФ с Г. адвокат К. выполнила по прибытии из Ростова 30 декабря 2006 г.

Из представленных участниками дисциплинарного производства на основе принципов равенства и состязательности доказательств усматривается, что 12 декабря 2007 г. адвокат К. начала участвовать в производстве по уголовному делу в качестве защитника Г., в этот же день она заявила ходатайство о непроведении очной ставки между подозреваемым и потерпевшим К., а также получила от следователя С. уведомление о производстве следственных действий с участием Г. по уголовному делу: 1) в 16.00 час. 13 декабря 2006 г., 2) в 15.00 час. 14 декабря 2006 г., 3) в 11.00 час. 15 декабря 2006 г., 2) в 11.00 час. 16 декабря 2006 г., при этом сразу же на уведомлении адвокатом К. была сделана надпись: ««16 декабря 2006 г. – суббота выходной день, на следственные действия не прибуду, т.к. 16 декабря 2006 г. выезжаю в суд в г. Ростов – телеграмма имеется».

У Квалификационной комиссии нет оснований не доверять объяснениям адвоката К. о том, что фактически вынесение следователем постановления по заявленному ею ходатайству было отложено на 13 декабря 2007 г. Ознакомившись с текстами ходатайства и постановлением о частичном отказе в его удовлетворении (отказе – в части просьбы не проводить очную ставку), Квалификационная комиссия отмечает как необычность ходатайства, так и сложность мотивировки, для формулировки которой следователю, совершенно естественно, необходимо было некоторое время. Имеются неустраненные заявителем противоречия относительно того, сколько очных ставок планировалось провести именно 12 декабря 2006 г.: заявитель утверждает, что адвокат сорвала проведение трех очных ставок (с двумя потерпевшими и одним свидетелем), а из ходатайства адвоката К. можно заключить, что планировалась только одна очная ставка. Кроме того, получение адвокатом К. 12 декабря 2006 г. от следователя С. уведомления о производстве следственных действий в период с 13 по 16 декабря 2006 г. и учинение на данном уведомлении собственноручной записи о том, что 16 декабря 2006 г. она должна вылететь в Ростов для участия в судебном разбирательстве, по мнению Комиссии, не свидетельствуют о том, что 12 декабря 2007 г. адвокатом К. были совершены какие-либо поступки, противоречащие законодательству об адвокатской деятельности и адвокатуре и/или Кодексу профессиональной этики адвоката.

В связи с изложенным Квалификационная комиссия считает недоказанным утверждение заявителя о том, что 12 декабря 2007 г. адвокат К. ушла из 51 военной прокуратуры (гарнизона), сорвав проведение следственных действий.
13 и 15 декабря 2006 г. с участием защитника – адвоката К. с подозреваемым/обвиняемым Г. был проведен ряд запланированных следователем следственных действий. Действительно, имеются противоречия по вопросу о том, состоялся ли 15 декабря 2007 г. после предъявления с участием адвоката К. обвинения Г. его допрос в качестве обвиняемого. Заявитель, ссылаясь на отсутствие в материалах уголовного дела, хранящихся в архиве Р. гарнизонного военного суда, протокола допроса Г. в качестве обвиняемого от 15 декабря 2007 г., утверждает, что допрос не проводился, поскольку адвокат покинула место производства следственного действия. Адвокат К., с участием которой по делу выполнялись требования ст. 217 УПК РФ и которая осуществляла защиту Г. в суде первой инстанции, ссылаясь на те же материалы уголовного дела, утверждает, что 15 декабря 2006 г. с ее участием был проведен допрос Г. в качестве обвиняемого, при этом он отказался давать показания со ссылкой на ст. 51 Конституции РФ [т.е. допрос носил формальный характер, никаких доказательств не создал – Примечание Комиссии].

Оценивая в данной части доказательства, представленные участниками дисциплинарного производства на основе принципов равенства и состязательности, Квалификационная комиссия отмечает, что даже если в материалах уголовного дела и отсутствует протокол допроса Г. в качестве обвиняемого от 15 декабря 2007 г., то это может быть объяснено различными причинами, а не только покиданием адвокатом К. места производства следственного действия. Кроме того, рапорт о том, что адвокат К. якобы сразу после предъявления обвинения «без объяснения каких-либо причин забрала свои вещи и выбежала из кабинета, а затем из 51 военной прокуратуры», был написан следователем С. не 15 декабря 2006 г., а лишь 21 декабря 2006 г., т.е. после того как адвокат К. не явилась для участия в следственных действиях с Г. 16 декабря 2006 г. и в последующие дни, и после того, как Г., который другого защитника не приглашал и не ходатайствовал о его назначении, в качестве защитника следователем был назначен адвокат Д. Кроме того, Комиссия полагает, что отказ защитника участвовать в допросе (в том числе самовольное покидание адвокатом места производства допроса) должен быть отражен в протоколе соответствующего следственного действия в соответствии со ст. 166-167 УПК РФ с тем, чтобы иные участники следственного действия (например, обвиняемый), могли официально выразить свое отношение к происшедшему.

В связи с изложенным Квалификационная комиссия считает недоказанным утверждение заявителя о том, что 15 декабря 2007 г. адвокат К. ушла из 51 военной прокуратуры (гарнизона), сорвав проведение допроса обвиняемого.

14 и 16 декабря 2006 г. адвокат К. действительно не явилась в 51 военную прокуратуру (гарнизона) для участия в следственных действиях с Г., поскольку 14 декабря 2007 г. адвокат была занята в рассмотрении уголовного дела в кассационной инстанции Верховного Суда РФ, которое, с учетом установленного в ч. 2 ст. 376 УПК РФ правила, было назначено до того, как следователь С. запланировал на 14 декабря 2006 г. производство следственных действий. 16 декабря 2006 г. адвокат К. вылетела в г. Ростов-на-Дону для участия в судебном заседании военного суда, откуда вернулась к 30 декабря 2006 г. О занятости с 16 декабря 2006 г. в военном суде, расположенном в г. Ростов-на-Дону, адвокат К. 12 декабря 2006 г. в письменной форме поставила в известность следователя С.

Квалификационная комиссия признает за каждым адвокатом право вести одновременно несколько дел в разных следственных органах и судах при условии соблюдения предписаний Кодекса профессиональной этики адвоката о том что, адвокат не вправе принимать поручения на оказание юридической помощи в количестве, заведомо большем, чем адвокат в состоянии выполнить, и адвокат не должен принимать поручение, если его исполнение будет препятствовать исполнению другого, ранее принятого поручения (пп. 5 п. 1 ст. 9, п. 3 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Вместе с тем, Квалификационная комиссия осознает, что даже безукоризненное следование адвоката предписаниям пп. 5 п. 1 ст. 9, п. 3 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката не во всех случаях позволяет исключить различные накладки и совпадения в рассмотрении дел в разных судах и иных государственных органах.

Оценивая неявки адвоката К. для участия в следственных действиях с подозреваемым/обвиняемым Г. 14 декабря и в период с 16 по 28 декабря 2006 г., Квалификационная комиссия учитывает, что в эти дни адвокат оказывала юридическую помощь доверителям по ранее заключенным соглашениям об оказании юридической помощи. Г. к уголовной ответственности по данному делу привлекался один, под стражей не содержался, следовательно, его конституционное право на свободу, государством не ограничивалось. Уголовное дело в отношении Г. было возбуждено в период с 30 ноября по 07 декабря 2006 г., а требования ст. 217 УПК РФ с обвиняемым Г. адвокат К. выполнила 30 декабря 2006 г., то есть в пределах общего срока предварительного следствия, установленного ч. 1 ст. 162 УПК РФ, а уже 7 марта 2007 г. по приговору Р. гарнизонного военного суда Г. был признан виновным в совершении инкриминированных ему преступлений. Учитывает Комиссия и непоследовательную позицию заявителя – с одной стороны, ввиду неявки адвоката К. и того, что Г. другого защитника не приглашал и не ходатайствовал о его назначении, 21 декабря 2006 г. следователем было принято решение о назначении Г. в качестве защитника адвоката Д., с другой стороны, назначив обвиняемому нового защитника, следователь не закончил с его участием проведение предварительного расследования, а ждал явки адвоката К. Отмеченное, по мнению Комиссии, свидетельствует о том, что у следователя имелись сомнения относительно того, обеспечена ли им Г. реализация права на защиту.

При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, Квалификационная комиссия исходит из презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований.

Однако таких доказательств в части доводов на нарушении адвокатом К. в период с 12 по 28 декабря 2006 г. норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и/или Кодекса профессиональной этики адвоката во время участия в качестве защитника Г. в производстве предварительного следствия по уголовному делу, находившемуся в производстве следователя 51 военной прокуратуры (гарнизона), заявителем не представлено.

Вместе с тем, Квалификационная комиссия считает необходимым обратить внимание адвоката К. на следующие обстоятельства. Из объяснений адвоката К. усматривается, что значительная часть ее профессиональной деятельности протекает в сфере военной юстиции (защита подозреваемых/обвиняемых/подсудимых военнослужащих), в связи с чем адвокату К. должно быть известно, что в силу различных организационных причин в системе военной юстиции фактические сроки расследования уголовных дел зачастую короче, чем в иных следственных органах. Поэтому, имея назначенные к слушанию с его участием уголовные дела в судах, расположенных на территории иных субъектов Российской Федерации, адвокат должен весьма осмотрительно принимать новые поручения на защиту, в том числе подозреваемых и обвиняемых, чьи дела расследуются органами военной прокуратуры.

Квалификационная комиссия отмечает, что в решающей мере констатация отсутствия в действиях (бездействии) адвоката К. нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и/или Кодекса профессиональной этики адвоката по эпизоду неявки для участия в производстве следственных действий с Г. в период с 16 по 28 декабря 2006 г. обусловлены тем, что ввиду выполнения адвокатом К. требований ст. 217 УПК РФ 30 декабря 2007 г. предварительное следствие по уголовному делу все же закончено в пределах общего срока, установленного ч. 1 ст. 162 УПК РФ, а, кроме того, Квалификационная комиссия учла позицию органа предварительного расследования, который, приняв установленные УПК РФ меры к назначению обвиняемому Г. нового защитника, тем не менее, по каким-то причинам не считал возможным закончить предварительное следствие в отсутствие адвоката К.

Кроме того, в связи с содержащимся в заявлении адвоката К. от 13 декабря 2006 г., составленном ею в 18.30 час., утверждением – «Я в ночное время работать не собираюсь проводить следственные действия, есть рабочее время» – Квалификационная комиссия обращает внимание адвоката К. на следующие обстоятельства.

На адвокатов действие Трудового кодекса РФ не распространяется. Особенности судопроизводства как вида профессиональной деятельности юриста не во всех случаях позволяют совершать процессуальные действия исключительно в дни и часы, которые являются «рабочими» для основной части государственных учреждений: с понедельника по пятницу примерно с 09.00 до 18.00 час. Преступление может быть совершено в любое время суток, равным образом задержание, допрос подозреваемого и иные неотложные следственные действия совершаются по мере необходимости, а не в строго установленные дни и часы. День и время производства следственного действия могут быть обусловлены необходимостью учесть возможность явки свидетеля без существенного ущерба для его основной работы. Время проведения проверки показаний на месте или следственного эксперимента может быть связано с теми обстоятельствами, которые подлежат установлению (проверке) в ходе данного следственного действия. Было бы бессмысленно в солнечный полдень проверять показания свидетеля о возможности наблюдать событие преступления в полночь в тусклом свете уличного фонаря и т.п. «Производство следственного действия в ночное время не допускается, за исключением случаев, не терпящих отлагательства» (ч. 3 ст. 164 УПК РФ).

В Российской Федерации «Труд свободен. Каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию» (ч. 1 ст. 37 Конституции РФ).

Квалификационная комиссия напоминает адвокату К., что адвокаты являются самозанятыми гражданами, осуществляющими свободно избранную ими деятельность на основе частной собственности и на свой страх и риск (см. Постановление Конституционного Суда РФ от  23.12.1999 г. № 18-П; определения Конституционного Суда РФ от 06.06.2002 г. № 116-О, от 07.02.2003 г. № 65-О). Для государственных служащих, к числу которых относятся дознаватели, следователи, прокуроры и судьи и на которых распространяются положения Трудового кодекса РФ, законодателем с учетом особенностей их труда установлена система различных льгот и компенсаций. Адвокаты же сами планируют свою занятость, а компенсации за необходимость работы по конкретному делу в сложных условиях (в ночное время, в выходные и праздничные дни и проч.) могут быть оговорены в соглашении об оказании юридической помощи, заключаемом с доверителем.

Вместе с тем, Конституция РФ гарантирует каждому право на отдых, причем лишь «работающему по трудовому договору гарантируются установленные федеральным законом продолжительность рабочего времени, выходные и праздничные дни, оплачиваемый ежегодный отпуск» (ч. 5 ст. 37 Конституции РФ).

При таких обстоятельствах Квалификационная комиссия считает, что поскольку адвокат как любой иной гражданин имеет право на отдых, то его явка по вызову должностного лица или государственного органа, в производстве которого находится уголовное дело, для участия в уголовном судопроизводстве (в следственных и иных процессуальных действиях с обвиняемым) в ночное время, в выходной день является обязательной только в том случае, если названные должностное лицо или государственный орган предоставят адвокату убедительные объяснения причин проведения процессуальных действий в неотложном порядке. В противном случае адвокаты могли бы стать жертвами произвола со стороны должностных лиц или государственных органов, осуществляющих уголовное судопроизводство, и могли утратить свою независимость и самостоятельность как советники по правовым вопросам (п. 1 ст. 2, ст. 18 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»).

Относительно содержащихся в сообщении заявителя указаний на то, что 12 декабря 2007 г. в помещении 51 военной прокуратуры (гарнизона) адвокат К. якобы допустила публичные заведомо ложные высказываниями, порочащие честь и достоинство офицеров прокурорско-следственного состава 51 военной прокуратуры (гарнизона), а также подрывающие репутацию органов военной прокуратуры в целом, заявила, что следственные работники умышленно без достаточных оснований и предусмотренных законом поводов возбуждают уголовные дела в отношении военнослужащих поднадзорных воинских частей и соединений ВВ МВД РФ, при этом в качестве защитника по уголовным делам приглашается адвокат Военной коллегии адвокатов Д., который, в свою очередь, дает следователям и надзирающим за ними прокурорским работникам взятки, то, как правильно отмечено самим заявителем, «фактически, изложенные обстоятельства [при условии их доказанности – Примечание Комиссии] свидетельствуют о совершении адвокатом Кузнецовой И.В. в отношении прокурорских и следственных работников 51 военной прокуратуры (гарнизона) противоправных действий клеветнического характера, которые могут быть квалифицированы по ч. 2 ст. 298 УК РФ». Как уголовно-наказуемые могут быть оценены и якобы высказанные подозреваемым А. в адрес потерпевшего В. угрозы (при условии их доказанности). Однако в компетенцию дисциплинарных органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации не входит установление в деяниях физических лиц, в том числе и являющихся адвокатами, признаков уголовно-наказуемых деяний. По этим же причинам дисциплинарные органы адвокатской палаты субъекта Российской Федерации не могут высказываться (принимать решения) и о доказанности либо недоказанности таких деяний.

Порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации устанавливается УПК РФ, основанным на Конституции Российской Федерации. Порядок уголовного судопроизводства, установленный УПК РФ, является обязательным для судов, органов прокуратуры, органов предварительного следствия и органов дознания, а также иных участников уголовного судопроизводства, к числу которых адвокатская палата субъекта Российской Федерации не относится (см. ст. 1 УПК РФ).

На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и пп. 1, 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение:
о нарушении адвокатом К. при обстоятельствах, описанных в представлении Управления Федеральной регистрационной службы по Москве от 24 мая 2007 г. № 2007/77-16144, основанном на сообщении Военного прокурора 51 военной прокуратуры (гарнизона) С. от 13 марта 2007 г. № 1/792 (по эпизоду, связанному с участием в уголовном деле, возбужденном в отношении А.), ч. 1 ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката («Участвуя или присутствуя на судопроизводстве, адвокат должен… проявлять уважение к… другим участникам процесса»);
о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката К. в оставшейся части вследствие отсутствия в ее действиях (бездействии), описанных в сообщении заявителя, нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и(или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет согласился с мнением квалификационной комиссии. Адвокату К. вынесено  дисциплинарное взыскание в форме замечания.