Федеральная палата адвокатов

… Федеральный судья Т районного суда г. Москвы А. обратилась в Адвокатскую палату г. Москвы с сообщением. В этом сообщении указывалось, что адвокат А. не явилась в судебное заседание 9 июля и 25 сентября 2007 г., не представив надлежащим образом оправдательные документы (заключение квалификационной комиссии в этой части не публикуется – прим. редакции).

Далее в своем сообщении Федеральный судья А. указала следующее.

В судебном заседании 11.10.2007 г. адвокат К. поступила недопустимо адвокатской этике и профессионализма, представив для передачи суду и приобщения к материалам уголовного дела несовершеннолетнему потерпевшему К. заявление, автором которого якобы являются несовершеннолетний потерпевший К. и его законный представитель К-ва, последняя в настоящем судебном заседании отсутствовала ввиду нахождения на больничном, с содержанием: « ...мне законному представителю К-вой С.А. и потерпевшему К. возмещен ущерб в размере 3000 рублей, претензий к подсудимому не имеем, сумма ущерба является для нас незначительной. Прошу уголовное дело в отношении Т. прекратить за применением сторон»; заявление было подписано несовершеннолетним потерпевшим К., однако последний в ходе выяснения обстоятельств по указанному заявлению, пояснил, что с текстом заявления не знаком, увидел его впервые перед судебным заседанием, когда ему его представила адвокат К. для подписи, по поводу того, был ли возмещен ущерб, он ничего не знает и пояснить не может, его мама также не является автором указанного заявления, а подписал он заявление в силу несовершеннолетнего возраста, и так как адвокат К. просила это сделать; в последующем, в судебном заседании 18.10.2007 г., законный представитель потерпевшего К. – К-ва подтвердила, что действительно ущерб в размере 3000 рублей был возмещен, хотя причинен ущерб был в размере 4000 рублей, однако автором указанного заявления она не являлась и с текстом заявления не знакома, никогда не просила прекратить уголовное дело в отношении Т., ст. 76 УК РФ ей не знакома, и причиненный ущерб является для нее значительным. По мнению заявителя, адвокат К. ввела в заблуждение суд, а также своего подзащитного, поскольку последний обвинялся в совершении нескольких преступлений, и прекращение по одному из эпизодов за примирением с потерпевшим невозможно.
Выступая в прениях сторон по указанному уголовному делу, адвокат К. заняла и выразила позицию, противоречащую позиции ее подзащитного – подсудимого Т. Заявитель полагает, что недопустимыми и недостойными действиями адвокат К. подрывает авторитет и репутацию адвокатской коллегии, в связи с чем просит обратить внимание на недопустимость поведения, противоречащего законодательству, на несоответствие адвоката К. занимаемой должности и непрофессиональной подготовке в связи с предоставлением суду взаимоисключающих, противоречащих друг другу документов, введением в заблуждение суда и фактическим изготовлением подложного документа, поскольку потерпевшие не имели никакого отношения к указанному документу.
Выслушав объяснения адвоката К., изучив письменные материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы сообщения федерального судьи Т. районного суда г. Москвы А. от 08 ноября 2007 г., Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.

…Относительно изложенных в сообщении заявителя претензий к адвокату К., которая, осуществляя защиту подсудимого Т., приняла меры к возмещению им (его родственниками) ущерба, причиненного несовершеннолетнему потерпевшему К., Квалификационная комиссия отмечает, что хотя адвокат не вправе быть советником, защитником или представителем нескольких сторон в одном деле, чьи интересы противоречат друг другу, но он может способствовать примирению сторон (п. 1 ст. 11 Кодекса профессиональной этики адвоката). Как следует из имеющихся в материалах дисциплинарного производства доказательств, в отношении подсудимого Т. была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, поэтому самостоятельно урегулировать с потерпевшим вопрос о возмещении вреда, причиненного преступлением, он не мог; адвокатом К. для несовершеннолетнего потерпевшего К. и его законного представителя К-ва, которые не пользовались в суде помощью профессионального представителя, был изготовлен проект заявления, подтверждающего факт возмещения в полном объеме материального ущерба в размере 3000 руб., и содержащего просьбу о прекращении уголовного дела в отношении Т. по эпизоду кражи за примирением сторон на основании ст. 76 УК РФ. Как возмещение подсудимым или его родственниками потерпевшему вреда, причиненного преступлением, так и заявление потерпевшим о своем согласии на примирении с подсудимым законодательству Российской Федерации не противоречат. Из имеющихся в материалах дисциплинарного производства доказательств не следует, что указанные действия адвоката К. не были одобрены ее подзащитным Т. При проверке представленного в суд заявления в судебных заседаниях 11 и 18 октября 2007 г. выяснилось, что законный представитель (мать) потерпевшего К-ва оценила похищенное в 4000 рублей («у следователя я писала 4 тыс.»), однако законный представитель пояснила, что 3000 рублей ей вернули, исковых требований у нее не имеется, у нее есть такое же заявление, это заявление составляла адвоката, а она, К-ва, просто подписала его; заявление должно было быть по поводу того, что она не имеет никаких претензий к подсудимому, что он ей все возместил; на данный момент претензий к подсудимому она не имеет.

Таким образом, в судебных заседаниях было установлено, что ущерб, причиненный кражей, действительно был потерпевшему возмещен, дополнительных исковых он не заявлял, претензий в этой связи к подсудимому не имел, а непонимание потерпевшим и/или его законным представителем потерпевшего отдельных юридических аспектов примирения как основания к прекращению уголовного преследования («то, что там статьи какие-то указаны, я их не знаю. Значит, теперь я крайняя оказалась») не свидетельствует и не может свидетельствовать о нарушении адвокатом К. норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и(или) Кодекса профессиональной этики адвоката. Не свидетельствует и не может свидетельствовать об этом и расхождение юристов во мнении относительно того, возможно ли прекращение уголовного дела (уголовного преследования) лица в связи с примирением сторон не полностью, а в части предъявленного обвинения, касающейся совершенно самостоятельного преступления, совершенного в отношении конкретных потерпевших (кража мопеда у К-вых). Помимо данной кражи Т. обвинялся в совершении разбоя и кражи, совершенных при иных обстоятельствах и в отношении иных потерпевших, т.е. всего в трех совершенно самостоятельных преступлениях, не образующих идеальной совокупности.
Поэтому в факте изготовления адвокатом К. для потерпевшего К. и его законного представителя К-вой (в интересах подсудимого Т. и в ходе осуществления его защиты) проекта заявления, подтверждающего факт возмещения вреда и выражающего согласие на примирение с подсудимым в соответствии со ст. 76 УК РФ, Квалификационная комиссия не усматривает нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и(или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

Относительно доводов заявителя о том, что, «выступая в прениях сторон по указанному уголовному делу, адвокат К. заняла и выразила позицию, противоречащую позиции ее подзащитного – подсудимого Т.», Квалификационная комиссия отмечает, что, во-первых, данное утверждение никакими доказательствами не подтверждается, поскольку заявителем даже не представлена копия протокола соответствующего судебного заседания, а во-вторых, заявитель был не вправе ставить перед дисциплинарными органами Адвокатской палаты г. Москвы вопрос о дисциплинарной ответственности адвоката К. за неисполнение (ненадлежащее исполнение) своих обязанностей перед доверителем, а Квалификационная комиссия в рамках данного дисциплинарного производства не вправе давать оценку исполнению адвокатом этих обязанностей, поскольку претензии к качеству юридической помощи, оказываемой адвокатом по соглашению с доверителем, вправе предъявлять лишь последний, однако из материалов дисциплинарного производства не усматривается наличия у Т. каких-либо претензий к работе адвоката К. по его делу.

Исследовав доказательства, представленные участниками дисциплинарного производства на основе принципов состязательности и равенства прав участников дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия приходит к выводу о том, что адвокатом Кизиной Е.В. при обстоятельствах, описанных в сообщении заявителя, не допущено нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и(или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и пп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката К. вследствие отсутствия в ее действиях (бездействии), описанных в сообщении федерального судьи Т. районного суда г. Москвы А. от 08 ноября 2007 г., нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет согласился с мнением квалификационной комиссии.