Федеральная палата адвокатов

Мировой судья обратилась в Адвокатскую палату г. Москвы с сообщением, указав в нем, что 18 сентября 2006 г. в канцелярию судебного участка с заявлением об отмене мер по обеспечению иска, обратилась адвокат Г., которая, не подтверждая своих полномочий, указывающих на статус адвоката, не предъявляя удостоверения адвоката, в грубой форме, потребовала незамедлительно рассмотреть вышеуказанное заявление ее доверителя – К., считая, что в соответствии со ст. 144 ГПК РФ судья обязана незамедлительно снять меры по обеспечению иска, а именно: «в течение суток после подачи заявления ее доверителем, а в случае отказа, она каждые сутки будет писать аналогичные заявления об отмене мер по обеспечению иска»; заведующая канцелярией приняла от адвоката Г. вышеуказанное заявление от 18 сентября 2006 г. и пояснила адвокату, что данное заявление будет судьей рассмотрено, однако, адвокат Г. начала в грубой форме требовать рассмотрения поданного ею заявления незамедлительно, в течение 1 суток; 19 сентября 2006 г. адвокатом Г. было подано аналогичное заявление об отмене мер по обеспечению иска, и также ею не было представлено ни удостоверения адвоката, ни ордера на представление интересов К. в  судебном участке 21 сентября 2006 г. в приемные часы (на личном приеме) адвокат Г. потребовала от судьи в грубой и неуважительной форме, проявляя явное неуважение к суду, в нарушение ст. 144 ГПК РФ незамедлительно вынести определение об отмене мер по обеспечению иска, при этом на предложение судьи подтвердить полномочия адвоката-представителя удостоверением и ордером, выдаваемым соответствующим адвокатским образованием, как того требует ст. 53 ГПК РФ, переходя на крик, со словами – «закон читать надо», – бросила судье на стол копию доверенности от 15 августа 2006 г. на представление интересов К., категорически отказавшись предъявить данную доверенность в подлинном виде. Заявитель отмечает, что им неоднократно адвокату Г. были разъяснены положения ст. 144 ГПК РФ, обязывающие суд рассматривать вопрос об отмене мер по обеспечению иска только в судебном заседании после вынесения соответствующего определения суда и надлежащего извещения всех заинтересованных лиц о дате, месте и времени рассмотрения данного заявления.

По мнению заявителя, адвокат Г. грубо нарушила:
- ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», в соответствии с которой, адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами; ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, в соответствии с которой, адвокат обязан квалифицированно защищать интересы доверителей, всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией РФ, законом и настоящим Кодексом;
- п. 1 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката, в соответствии с которым «Закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя. Никакие пожелания, просьбы или указания доверителя, направленные к несоблюдению закона или нарушения правил, предусмотренных настоящим Кодексом, не могут быть исполнены адвокатом», а адвокат Г. оказывала давление на суд, призывая к вынесению заведомо неправосудного решения, что несовместимо с принятыми на себя обязательствами, установленными для лица, имеющего статус адвоката в Российской Федерации.;
- ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката, поскольку адвокат Г. оказывала давление на суд и в грубой форме требовала от судьи рассмотрения поданного ею заявления об отмене мер по обеспечению иска в течение 1 суток, тем самым, вынуждала суд нарушить права и законные интересы других участников процесса, а также действующее в Российской Федерации процессуальное законодательство.

Заявитель обращает внимание на то, что, по его мнению, порядок, в котором адвокат Г. приносит свои обращения к суду в виде заявлений от 18 и 19 сентября 2006 г. (копии заявлений об отмене мер обеспечения иска приложены к сообщению заявителя) указывает на отсутствие у данного адвоката элементарных знаний норм ГПК РФ, при этом адвокат Г. в названных заявлениях в обоснование своих требований делает ссылку на ст. 144 ГПК РФ, цитируя данную норму права, однако, данный адвокат либо не понимает нормы процессуального закона, либо ее действия умышленно направлены на несоблюдение законодательства РФ как судом, так и самим адвокатом Г.

Заявитель также указал, что адвокат Г. при предъявлении своих требований, сопровождала эти требования грубыми и оскорбительными высказываниями в присутствии работников канцелярии.

Изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы сообщения мирового судьи Мирового судьи. от 27 сентября 2006 г., Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката (пп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации, п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката), в силу которого:

 «Адвокаты при всех обстоятельствах должны сохранять честь и достоинство, присущие их профессии» (п. 1 ст. 4);
«При осуществлении профессиональной деятельности адвокат… придерживается манеры поведения, соответствующей деловому общению» (п. 2 ст. 8);
«Адвокат не вправе: …допускать в процессе разбирательства дела высказывания, умаляющие честь и достоинство других участников разбирательства, даже в случае их нетактичного поведения» (пп. 7 п. 1 ст. 9);
«Участвуя или присутствуя на судопроизводстве…, адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду…» (ч. 1 ст. 12), «Возражая против действий судей…, адвокат должен делать это в корректной форме и в соответствии с законом» (ч. 2 ст. 12).

За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (п. 2 ст. 7 названного Закона).

Из представленных участниками дисциплинарного производства доказательств следует, что 15 августа 2006 г. между К. и адвокатом Г. было заключено Соглашение № 334-СГ об оказании юридической помощи, в том числе путем представления интересов К. по гражданскому делу, находившемуся на момент заключения Соглашения в производстве федерального судьи районного суда г. Москвы Ц., рассматривавшей его в апелляционном порядке по жалобе К. Полномочия адвоката Г. для участия в данном гражданском деле были удостоверены находящимся в его материалах ордером и Доверенностью от имени К.

04 сентября 2006 г. районный суд г. Москвы, рассмотрев, с участием адвоката Г., апелляционную жалобу К. на решение мирового судьи от 03 октября 2005 г., отменил его и постановил новое решение, которым удовлетворил исковые требования К., а во встречном иске К. отказал. 18 сентября 2006 г. адвокат Г. обратилась в канцелярию судебного участка судебного района г. Москвы по вопросу получения копии решения районного суда г. Москвы от 04 сентября 2006 г. и подачи заявления об отмене мер обеспечения иска, поскольку вопрос об отмене мер обеспечения иска не был разрешен судом апелляционной инстанции при вынесении решения. В этот же день адвокату Г., как представителю К., была выдана заверенная копия решения районного суда г. Москвы от 04 сентября 2006 г., вступившего в законную силу, о чем имеется соответствующая отметка в материалах гражданского дела. 19 сентября 2006 г. адвокат Г. повторно подала в канцелярию  судебного участка судебного района г. Москвы подробное заявление об отмене мер обеспечения иска.

Адвокат Г. обоснованно указывает на несостоятельность доводов заявителя о том, что якобы она 18 и 19 сентября 2006 г. действовала, «не подтверждая своих полномочий, указывающих на статус адвоката, и не предъявляя удостоверение адвоката», поскольку, полномочия адвоката действовать от имени К. были проверены зав. канцелярией в соответствии с обязанностями, возложенными на нее Инструкцией по делопроизводству в районном суде (утв. Приказом Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 29 апреля 2003 г. № 36, с изм. от 01 августа 2005 г.), путем проверки ордера и копии доверенности, имеющихся в материалах гражданского дела, сличения указанной копии с предъявленным адвокатом оригиналом доверенности и удостоверения личности адвоката путем предъявления паспорта гражданина РФ и удостоверения адвоката. Квалификационная комиссия соглашается с доводом адвоката Г. о том, что при отсутствии у нее документов, удостоверяющих полномочия как представителя К., зав. канцелярией не выдала бы ей копию вступившего в законную силу судебного акта, а равно не приняла бы у нее заявлений об отмене мер обеспечения иска (ксерокопии заявлений представлены Комиссии самим заявителем, на документах имеются штампы с записями «Вх. № 514 от «18» 09 2006 г. Мировой судья в городе Москве, «Вх. № 521 от «19» 09 2006 г. Мировой судья в городе Москве и заявления о выдаче исполнительного листа (ксерокопия заявления представлена Комиссии адвокатом, на документе имеется штамп с записями «Вх. № 502 от «19» 09 2006 г. Мировой судья в городе Москве).

Ничем объективно не подтверждены и доводы заявителя о том, что 18 сентября 2006 г. адвокат Г. «в грубой форме» потребовала от зав. канцелярией, а 21 сентября 2006 г. в «грубой и неуважительной форме» потребовала от мирового судьи незамедлительно рассмотреть заявление об отмене мер обеспечения иска и вынести соответствующее определение.

Поскольку апелляционное решение районного суда г. Москвы от 04 сентября 2006 г., которым исковые требования К. (доверителя адвоката Г.) были удовлетворены, а в удовлетворении встречного иска К. было отказано, в силу п. 2 ст. 329 ГПК РФ вступило в законную силу со дня его принятия, на 18 сентября 2006 г. гражданское дело поступило из районного суда г. Москвы в  судебный участок судебного района г. Москвы – у К. (в том числе в лице его представителя адвоката Г.) имелись законные основания обратиться в порядке ст. 144 ГПК РФ к мировому судье с заявлением об отмене обеспечения иска (дальнейшее сохранение этих мер не имело законных оснований, поскольку вступившим в законную силу судебным актом было отказано в удовлетворении исковых требований К., в обеспечение которых эти меры применялись; кроме того, с момента вступления в законную силу решения суда апелляционной инстанции без законных оснований продолжало ограничиваться гарантированное К. ст. 35 Конституции РФ право частной собственности). В силу названных же причин у К. (в том числе в лице его представителя адвоката Г.) имелись законные основания обратиться к мировому судье с заявлением о выдаче копий судебных актов и исполнительного листа.

Адвокат Г. пояснила, что 21 сентября 2006 г. она была вынуждена обратиться на личном приеме к мировому судье Б. по вопросу о выдаче исполнительного листа, поскольку сотрудник канцелярии категорически отказывалась выдать указанный исполнительный документ до рассмотрения по существу вопроса об отмене мер обеспечения иска. При этом Квалификационная комиссия считает неопровергнутыми объяснения адвоката о том, что копию доверенности на представление интересов К. от 15 августа 2006 г. она на стол судье Б. «не бросала», в том числе ввиду отсутствия объективной необходимости совершать подобные недопустимые действия, т.к. ордер и копия доверенности на представление интересов К. уже находились в материалах гражданского дела, а мировой судья Б., не убедившись в легитимности полномочий адвоката Г., ни в коем случае не могла бы дать распоряжение сотрудникам судебного аппарата о выдаче ей исполнительного листа о взыскании с А. в пользу К. 3600 штук обыкновенных именных бездокументарных акций ОАО «Газпром» стоимостью более 30000 долларов США. Поскольку указанный исполнительный документ был выдан адвокату  Г. 21 сентября 2006 г., о чем имеется соответствующая отметка в материалах гражданского дела, то адвокат полагает, что объем ее полномочий, как представителя К., не вызывал сомнений ни у заведующей канцелярией, ни у мирового судьи Б.

Квалификационная комиссия не может согласиться и с утверждением заявителя о том, что «порядок, в котором адвокат Г. приносит свои обращения к суду в виде заявлений от 18 и 19 сентября 2006 г. указывает на отсутствие у данного адвоката элементарных знаний норм ГПК РФ», наоборот, ознакомившись с данными заявлениями, в которых подробно со ссылками на нормы права излагаются мотивы, по которым заявитель просит суд принять конкретное процессуальное решение, Квалификационная комиссия констатирует, что «элементарные знания норм ГПК РФ» (по крайней мере, в поставленной заявителем под сомнение части) у адвоката Г. имеются.

В сообщении заявителя указывается, что якобы «свои требования о незамедлительном рассмотрении заявления об отмене мер по обеспечению иска в течение 1 суток адвокат Г. высказывала в присутствии работников суда и посетителей, которые находились в здании суда (понедельник – 18.09.2006 г.; четверг – 21.09.2006 г.), и сопровождала эти требования грубыми и оскорбительными высказываниями, умаляющими честь и достоинства судьи, зав. канцелярией, секретаря судебного заседания», при этом «приводить выражения, которые высказывала адвокат Г. в здании 99 судебного участка судебного района г. Москвы 18 и 19 сентября 2006 г. заявитель не считает для себя возможным, так как с большим уважением относится к представителям Адвокатской палаты г. Москвы и профессии адвоката в целом».

Квалификационная комиссия отмечает, что конкретность обвинения является общеправовым принципом и необходимой предпосылкой реализации лицом, против которого выдвинуто обвинение, права на защиту. Обвиняя адвоката Г. в ненадлежащем поведении в здании суда 18 и 19 сентября 2006 г. при осуществлении профессиональной деятельности, заявитель был обязан указать на конкретные факты такого поведения (суть нарушения, «выражений» и т.д.). Квалификационная комиссия не вправе оценивать некие абстрактные «выражения», якобы высказанные адвокатом Г. в здании судебного участка судебного района г. Москвы 18 и 19 сентября 2006 г. Уклонение стороны дисциплинарного производства, требующей привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности, от конкретизации обвинения обязывает правоприменяющий орган толковать все сомнения в пользу лица, против которого выдвинуто обвинение в ненадлежащем поведении (адвоката).

В соответствии с п. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства; участники дисциплинарного производства с момента его возбуждения имеют право, в том числе, представлять доказательства (пп. 3 п. 5 ст. 23 Кодекса).

При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, Квалификационная комиссия исходит из презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований. Однако таких доказательств, заявителем не представлено, а представленные адвокатом Г. объяснения и письменные доказательства опровергают доводы, содержащиеся в сообщении заявителя.

Исследовав доказательства, представленные участниками дисциплинарного производства на основе принципов состязательности и равенства прав участников дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия приходит к выводу о том, что адвокатом Г. при обстоятельствах, описанных в сообщении мирового судьи от 27 сентября 2006 г., не допущено нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и(или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и пп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката Г. вследствие отсутствия в ее действиях (бездействии), описанных в сообщении мирового судьи от 27 сентября 2006 г., нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и(или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет согласился с мнением квалификационной комиссии.