Дмитрий Смородинов

Материал предоставлен "Новой адвокатской газетой"

Адвокаты и адвокатура в свете законопроекта о противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации

17 апреля 2009 г. Государственная Дума России приняла в первом чтении («за» – 316 голосов) проект федерального закона «О противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком». Данный проект, разработанный Федеральной службой по финансовым рынкам, был внесен в Государственную Думу Правительством РФ.

Законопроект рассматривался в Правительстве с марта 2007 г. и был утвержден для внесения в Государственную Думу 2 декабря 2008 г.

Данный законопроект, крайне любопытный, но весьма «сырой» по содержанию, представляет интерес и для адвокатов, причем не только с точки зрения того, как он затронет соответствующих клиентов и оказание им юридических услуг: его положения относятся непосредственно к самим адвокатам, причем по меньшей мере в трех аспектах.

Во-первых, ст. 5 «Инсайдеры» данного проекта предусматривает: «1. К инсайдерам относятся следующие лица:


4) физические лица, имеющие доступ к инсайдерской информации на основании трудовых и (или) гражданско-правовых договоров, заключенных с организациями, указанными в пунктах 1–3 настоящей части (далее – сотрудники);

5) лица, имеющие доступ к инсайдерской информации на основании договоров, заключенных с организациями, указанными в пунктах 1–3 настоящей части, в том числе аудиторы (аудиторские организации), лица, имеющие право в соответствии с федеральным законом осуществлять оценочную деятельность, профессиональные участники рынка ценных бумаг, кредитные организации;».

Если проект станет федеральным законом, то адвокаты в соответствующих случаях будут подпадать под п. 4 или же под п. 5 ч. 1 данной статьи. В самом деле, неужели адвокаты не могут иметь такой же доступ к соответствующей инсайдерской информации, что и аудиторы, и оценщики? Из сказанного следует, что адвокатов будут затрагивать все соответствующие положения данного закона, в том числе ст. 7 «Ограничения на использование инсайдерской информации и манипулирование рынком», ст. 10 «Требования по ведению и передаче списков инсайдеров и раскрытию сведений о совершенных инсайдерами операциях», ст. 11 «Меры по выявлению и предотвращению неправомерного использования инсайдерской информации и манипулирования рынком».

Во-вторых, к адвокатуре будет иметь непосредственное отношение ст. 17 «Полномочия саморегулируемых организаций»: «Саморегулируемая организация, признаваемая таковой в соответствии с федеральными законами, вправе:

1) разрабатывать в соответствии с настоящим Федеральным законом и нормативными правовыми актами федерального органа исполнительной власти в области финансовых рынков требования к своим членам (правила), позволяющие выявлять, предотвращать и пресекать неправомерное использование инсайдерской информации и манипулирование рынком;

2) контролировать соблюдение своими членами требований, установленных настоящим Федеральным законом, принятыми в соответствии с ним нормативными правовыми актами, а также правилами саморегулируемой организации, устанавливать санкции за их нарушение».

Адвокатура, как известно, под понятие саморегулируемой организации подпадает. Самое же интересное случится тогда, когда слово «вправе» в только что приведенной статье в ходе второго или третьего чтения будет заменено словом «обязана», которое, если исходить из логики законопроекта, является в нем гораздо более уместным.

В-третьих, в проекте имеется ст. 16 «Порядок представления информации в федеральный орган исполнительной власти в области финансовых рынков»: «1. Федеральные органы исполнительной власти, органы государственной власти субъектов Российской Федерации, органы местного самоуправления, иные осуществляющие их функции органы или организации, государственные внебюджетные фонды, Центральный банк Российской Федерации, юридические лица, их должностные лица и сотрудники, физические лица, в том числе индивидуальные предприниматели, обязаны по мотивированному (обоснованному) письменному требованию (запросу) федерального органа исполнительной власти в области финансовых рынков представлять в срок, указанный в требовании (запросе), документы, письменные и устные объяснения и информацию, в том числе составляющую коммерческую, служебную, банковскую тайну, тайну связи (в части информации о почтовых переводах денежных средств) и иную охраняемую законом тайну (за исключением государственной и налоговой тайны), которые необходимы для выявления и пресечения фактов неправомерного использования инсайдерской информации и манипулирования рынком. Установленный в требовании (запросе) федерального органа исполнительной власти в области финансовых рынков срок должен обеспечивать возможность подготовки указанными органами (лицами) документов, объяснений и (или) информации.

2. Представление по требованию (запросу) федерального органа исполнительной власти в области финансовых рынков документов, объяснений и (или) информации федеральными органами исполнительной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, иными осуществляющими их функции органами или организациями, государственными внебюджетными фондами, Центральным банком Российской Федерации, юридическими лицами, их должностными лицами и сотрудниками, физическими лицами, в том числе индивидуальными предпринимателями, в целях и порядке, которые предусмотрены настоящим Федеральным законом, не является нарушением служебной, банковской, коммерческой тайны, тайны связи (в части информации о почтовых переводах денежных средств) и иной охраняемой законом тайны.

3. Лица, уклоняющиеся от выполнения требований федерального органа исполнительной власти в области финансовых рынков при осуществлении им полномочий, предусмотренных настоящим Федеральным законом, а также представившие в федеральный орган исполнительной власти в области финансовых рынков ложную или вводящую в заблуждение информацию либо сокрывшие информацию, несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации.


5. Федеральный орган исполнительной власти в области финансовых рынков не вправе раскрывать и передавать любому лицу информацию, полученную от органов и лиц, указанных в части 1 настоящей статьи, за исключением случаев, предусмотренных федеральными законами».

Кроме того, согласно ст. 18 «Международное сотрудничество» федеральный орган исполнительной власти в области финансовых рынков вправе обмениваться такой информацией в определенных случаях с соответствующим органом (организацией) иностранного государства на основании соглашения с таким органом (организацией), предусматривающего взаимный обмен указанной информацией.

Напомним, что ст. 7.1 Федерального закона от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» также возлагает в п. 2 на адвокатов обязанность сообщать уполномоченному органу определенную информацию. Однако при этом в п. 5 этой же статьи делается важная оговорка: «Положения пункта 2 настоящей статьи не относятся к сведениям, на которые распространяются требования законодательства Российской Федерации о соблюдении адвокатской тайны». Любопытно отметить, что в первоначальном тексте закона, принятом в 2001 г., сама статья 7.1 с ее п. 5, отсутствовала: эта статья была введена только Федеральным законом от 28 июля 2004 г. № 88-ФЗ.

К сожалению, в рассматриваемом законопроекте правило, аналогичное только что приведенному пункту 5, отсутствует. Из сказанного следует, вероятно, что если этот законопроект будет принят в таком же виде, то через три года в него неизбежно придется вносить изменения.

Если же этого не случится, то останется только констатировать, что в России противодействие неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком является более важной задачей, нежели противодействие легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма. Напрашивается вывод, что следующим шагом должно быть внесение изменений в УК РФ, согласно которым уголовное наказание за неправомерное использование инсайдерской информации и манипулирование рынком должно быть более суровым, нежели наказание за легализацию (отмывание) доходов, полученных преступным путем, и финансирование терроризма. После этого останется только поздравить законодателя с соблюдением законов логики.

В связи с этим думается, что Федеральной палате адвокатов РФ следует сделать все от нее зависящее, чтобы правило, аналогичное п. 5 ст. 7.1 Федерального закона от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», в данном законопроекте к его второму чтению появилась. Кроме того, органам самоуправления адвокатуры и наиболее продвинутым адвокатам следует тщательно проанализировать данный законопроект с точки зрения отражения в нем интересов адвокатов и предложить в него иные соответствующие изменения. При этом несомненно, что в данном законопроекте в первую очередь необходимо в том или ином виде указать на то, что его положения не касаются сведений, на которые распространяются требования законодательства РФ о соблюдении адвокатской тайны.

Александр МУРАНОВ,
доцент кафедры международного частного
и гражданского права МГИМО (У) МИД РФ,
управляющий партнер коллегии адвокатов
«Муранов, Черняков и партнеры»,
член Центрального Совета Ассоциации юристов России,
кандидат юридических наук

Материал предоставлен "Новой адвокатской газетой"

Юридическое сообщество готово к самоорганизации

26 мая состоялась Всероссийская конференция, организованная Ассоциацией юристов России (АЮР), Министерством образования и науки РФ (Минобр) и Министерством юстиции РФ, на которой был рассмотрен вопрос о первоочередных мерах по повышению качества юридического образования. В этот же день был подписан Указ Президента РФ № 599 «О мерах по совершенствованию высшего юридического образования в Российской Федерации».

Нет сомнений, что в системе юридического образования грядут серьезные перемены. При этом процесс реформирования высшей и средней юридической школы неизбежно вызовет подвижки и в сфере контроля качества практической деятельности юристов. Проблема установления единых стандартов профессиональной деятельности для практикующих юристов, о которой так долго говорили адвокаты, наконец, выплеснулась наружу. Те самые деятели, которые яростно критиковали законопроект группы первого заместителя Председателя Совета Федерации Федерального Собрания РФ Александра Торшина «О квалифицированной юридической помощи в Российской Федерации», с успехом используют заложенные в нем тезисы.

На конференции многократно звучал термин «стандарты». При этом выступающие говорили не только о профессиональных, но и об этических стандартах. «Образование без воспитания – вещь опасная!» – заметил декан юрфака МГУ Александр Голиченков, намекая на то, что люди, обладающие юридическими знаниями, но не подчиняющиеся этическим требованиям корпорации, могут выступать орудиями неправедных дел.

Говоря об огромной армии юристов, прошедших через коммерческие отделения непрофильных вузов, ректор МГУ Садовничий сравнил ее с пирамидой, которая способна спровоцировать социальный взрыв, поскольку вместе с массой плохо подготовленных юристов неуклонно растет и процент непрофессионализма в делах, которые они берутся вести. Выход из положения Садовничий видит в усилении контролирующей роли юридического сообщества в лице Ассоциации юристов России.

В какой форме будет осуществляться этот контроль – совершенно очевидно. К примеру, сопредседатель АЮР, советник Президента РФ Вениамин Яковлев предложил наряду с жесткой системой контроля качества подготовки юристов установить для практикующих коллег квалификационный экзамен, подобный тому, который проходят судьи и адвокаты.

Эту же мысль высказал и министр юстиции Александр Коновалов. Он также подверг сомнению полноценность образования, которое получают в коммерческих и непрофильных вузах большинство выпускников. Очистить юридическую профессию от непрофессионалов, по его мнению, можно, установив квалификационный экзамен во всех сферах юридической практики. Системные требования к этому экзамену, по мнению министра, должна выработать АЮР.

Нет сомнения, что рано или поздно огромную армию юристов, которая не собралась пока под знамена конкретной профессиональной организации, сосчитают и перепроверят на предмет профессиональной компетентности. Только, судя по выступлениям на конференции, вряд ли это будет поручено адвокатуре. Роль организующего и направляющего начала готова возложить на себя сама АЮР. И не важно, что адвокатское сообщество располагает и серьезными квалификационными требованиями к вступающим в корпорацию коллегам, и опытом организации профессиональной деятельности, и четко разработанными дисциплинарными и этическими стандартами. Видные представители АЮР предлагают и требования, и стандарты разработать с нуля, распределив потоки вольных юристов по следующим направлениям:

• Муниципальная служба. Как отмечали на конференции и В.Ф. Яковлев, и С.В. Степашин, и А.В. Коновалов, чиновничий аппарат обладает очень низкой правовой культурой. Муниципальные и государственные должности лучше замещать людьми с юридическим образованием. От этого и уровень правового нигилизма уменьшится, и государство станет более правовым.
  
• Муниципальная адвокатура. «Мы стоим на пороге ее создания, – отметил «адвокат Правительства» Михаил Барщевский. – А это – десятки тысяч вакантных мест».
  
• Институт судебных стряпчих. Его предлагает возродить министр юстиции А. Коновалов. Действительно, многие недоучки и сутяжники сочтут за честь называться и работать судебными стряпчими. Непонятно только, зачем вступать в ту же грязную лужу, из которой судебная система Российской Империи выбиралась много лет, расставшись с институтом стряпчих только в период Судебной реформы 1864 г.?
  

И хотя это только предложения, конференция показала, что они могут быть чудесным образом реализованы уже завтра. Ведь факт выхода президентского указа о повышении качества юридического образования в день конференции трудно объяснить простым совпадением.

Александр КРОХМАЛЮК,
главный редактор "Новой адвокатской газеты"

Материал предоставлен "Новой адвокатской газетой"

Каждому адвокату-цивилисту есть смысл поработать над проектом концепции развития гражданского законодательства

Гражданский кодекс РФ – наша гражданская конституция. Его принятие около 15 лет назад было революцией в гражданском праве России. Однако современные реалии выдвигают новые требования к гражданскому законодательству Российской Федерации.

Указом Президента РФ от 18 июля 2008 г. «О совершенствовании Гражданского кодекса РФ» было предписано разработать концепцию развития гражданского законодательства и проектов федеральных законов о внесении изменений в Гражданский кодекс нашей страны (далее – Концепция).
Эти изменения необходимы для дальнейшего развития основных принципов гражданского законодательства, соответствующих новому уровню рыночных отношений, отражения в Гражданском кодексе РФ опыта его применения и толкования судом, сближения положений нашего кодекса с правилами регулирования соответствующих отношений в праве Европейского союза, поддержания единообразия регулирования гражданско-правовых отношений в государствах – участниках СНГ, обеспечения стабильности гражданского законодательства Российской Федерации.

В течение года ученые работали над Концепцией и теперь представили ее юридической публике в виде нескольких разделов: «Концепция совершенствования общих положения ГК РФ», «Концепция о вещном праве», «Концепция развития гражданского законодательства о недвижимом имуществе», «Концепция совершенствования общих положений обязательственного права России», «Концепция развития законодательства о юридических лицах» и «Концепция развития законодательства о ценных бумагах и финансовых сделках».

Разработчиками проведена огромная работа, их предложения, с одной стороны, носят концептуальный характер, а с другой – устраняют имеющиеся в законодательстве пробелы.

Сейчас каждому адвокату-цивилисту есть смысл поработать над этими документами и попробовать поучаствовать в законотворческой работе, благо законопроект будет широко обсуждаться, а дельные предложения, надеюсь, – учитываться.

Позволю себе высказать некоторые соображения по поводу Концепции.

Половинчатый подход

Первое наблюдение имеет общий характер: меня насторожил тот факт, что в Концепции имеются ссылки только на изученное разработчиками законодательство Германии, Нидерландов, Франции, Италии, т.е. стран романо-германской системы права. К этой системе права принадлежит и Россия.

Но хозяйственная жизнь показала, что англо-саксонская система общего права приспособлена не хуже, а в некоторых случаях и лучше к регулированию бизнес-деятельности. Когда мы только сочиняем или изменяем закон для регулирования тех или иных правоотношений, в системе общего права в хозяйственной жизни предприниматели уже воплощают свои идеи на практике, а судьи поправляют те или иные позиции.

Поэтому более чем странно выглядит отсутствие ссылок в Концепции на доктрины, подходы, судебные прецеденты стран англо-саксонской семьи: в настоящий момент в тексте Концепции содержится лишь одна ссылка на англо-саксонскую доктрину – упоминание об английском Законе о компаниях 2006 г., причем без всякого анализа имеющихся там идей и подходов.

Мне представляется, что необходим глубокий анализ практики регулирования соответствующих отношений в прецедентном праве и адаптация нашим законодательством лучших идей «права справедливости».

Адвокатура – общественная организация?

Адвокатуру как институт гражданского общества в Концепции затрагивают, на мой взгляд, два положения.

Авторы «Концепции развития законодательства о юридических лицах» исходят из того, что «неоправданно велико количество законов, регулирующих статус некоммерческих организаций. При этом они, с одной стороны, устанавливают множество организационно-правовых форм некоммерческих организаций, в действительности не обладающих принципиальными различиями гражданско-правового характера, а с другой – пытаются противоречивым образом урегулировать общие вопросы их правового статуса».

В связи с этим разработчики предлагают: «Общественная организация должна быть закреплена в ГК как общая организационно-правовая форма для общественных организаций (объединений) и религиозных организаций (объединений). Такие организации, как религиозные и благотворительные, спортивные федерации, общественные организации инвалидов, адвокатские образования (коллегии адвокатов, адвокатские бюро) и адвокатские палаты субъектов РФ, профессиональные союзы, казачьи общества, политические партии, следует рассматривать в качестве разновидностей общественной организации».

Для адвокатской корпорации такое предложение является курьезом. Дискуссия о том, может ли адвокатура быть приравнена к общественной организации, проходила очень давно и закончилась однозначным выводом, что правовая природа адвокатуры не подходит под определение общественной организации.

Для хозяйственного права, для адвокатуры и гражданского общества такое предложение губительно, оно противоречит роли адвокатуры как института публичного права (согласно позиции Конституционного Суда адвокатура – публично-правовая организация в силу закрепления в ст. 48 Конституции РФ права гражданина на оказание квалифицированной правовой помощи). Сформулированный в Концепции подход противоречит и потребностям рынка, где адвокатские образования, по сути, должны быть устроены как простые хозяйственные общества, с некоторыми особенностями в силу публичной профессии адвоката, но не как общественные организации по интересам. Такая конструкция адвокатуры, с привнесением в нее элементов предпринимательской деятельности сегодня одобряется многими адвокатами, обслуживающими бизнес.

Кроме того, в анализируемой норме объединены адвокатские образования (коллегии адвокатов, адвокатские бюро) и адвокатские палаты субъектов РФ, как будто они представляют собой однопорядковые явления. А это абсолютно неверно.

Кстати, нотариат как юридическое явление, регулируемое особым законом, разработчики в этой норме вообще не упомянули: нотариусы и нотариальные палаты не поименованы разработчиками в одном ряду с адвокатами как представители общественных организаций.

Авторы Концепции также предлагают, чтобы у всех юридических лиц был устав. У Адвокатской палаты г. Москвы устава нет, мы действуем на основании закона об адвокатуре, и никто не испытывает никаких неудобств.

Депозитный счет адвоката

В «Концепции развития законодательства о ценных бумагах и финансовых сделках» содержится важный и очень нужный для адвокатуры тезис: «Следует урегулировать отношения по специальному целевому (номинальному) счету, денежные средства на котором не принадлежат его владельцу. Законодательство должно предусматривать развернутый правовой режим данного счета, в частности: указание цели, для достижения которой открывается счет, определять необходимость фиксации точной даты открытия счета, устанавливать диспозитивную модель пределов распоряжения счетом и ответственность номинального владельца счета перед бенефициаром и принципалом, исключать возможность обращения взыскания по долгам номинального владельца и устанавливать преимущество на получение средств со счета бенефициаром перед другими кредиторами принципала».

Адвокатам необходимо активно поддержать эту новеллу и добиться возможности введения особого вида банковских счетов адвокатских образований или адвокатов – так называемых депозитных или агентских счетов по учету клиентских средств, наличие которых нужно для проведения сложных сделок, когда передача денег и передача имущества, в том числе ценных бумаг, от контрагента к контрагенту разнесены во времени. Кроме того, многие клиенты, доверяя своему адвокату, хотели бы, чтобы он управлял их активами, в том числе денежными средствами, но сегодняшний закон, не отрицая такой принципиальной возможности, не предусмотрел механизмов для ее реализации.

Наличие таких счетов повысит доверие к адвокату в вопросах целевого хранения клиентских средств, в частности при их передаче по соглашению об урегулировании спора, упростит расчеты между адвокатом и его доверителями при авансировании, гарантирует имущественные интересы обеих сторон, а также создаст возможности контроля за расходованием средств клиента.

В действующем законодательстве клиентские депозитные счета могут открывать суды, нотариусы и профессиональные участники рынка ценных бумаг.

Такие счета могут открываться в банке на имя адвоката (адвокатского образования), но средства на них причитаются клиенту (авансы, имущество, полученное в ходе исполнения судебного акта или мирового соглашения). Адвокат может распоряжаться средствами на таком счете в случаях и способом, предусмотренных соглашением с клиентом.

Продолжая идеи расширения возможностей участия адвоката в обслуживании интересов бизнес-клиента, следует расширить предложение дополнением возможности открытия адвокатом счета номинального держателя для учета и управления ценными бумагами своего клиента.

Учитывая публичную функцию адвокатской деятельности, следует дополнить ст. 327 ГК РФ, предусматривающую исполнение обязательства внесением долга в депозит, нормой, в соответствии с которой должник вправе внести деньги или ценные бумаги не только в депозит нотариуса, но и в депозит адвоката.

Если эта норма будет внесена в новый кодекс, адвокату, как и нотариусу, по договору можно будет открыть публичный депозитный счет. По такому договору могут осуществляться только некоторые операции, оправданные целевым характером счета. На денежные средства, находящиеся на публичном депозитном счете, не может быть обращено взыскание по долгам владельца счета. Эти средства не должны затрагиваться банкротством банка.

Эти предложения по усовершенствованию гражданского законодательства очень важны для адвокатуры и адвокатов.

Нужно, чтобы они в какой-то форме были реализованы при совершенствовании действующего законодательства.

Виктор БУРОБИН,
президент адвокатской фирмы «Юстина»,
кандидат юридических наук

Материал предоставлен "Новой адвокатской газетой"

Правовая защищенность адвокатов повысится

Госдума приняла во втором чтении поправку в пункт 10 части первой статьи 448 Уголовно-процессуального кодекса РФ, устанавливающую новый порядок возбуждения уголовных дел в отношении адвокатов.

Адвокаты, как известно, входят в число так называемых спецсубъектов, против которых возбуждение уголовного дела, в отличие от остальных граждан страны, проходит по усложненной процедуре. В число «спецсубъектов», кроме адвокатов, входят следователи, прокуроры, сенаторы и депутаты, а также судьи всех судов.

После принятия закона «О борьбе с коррупцией» право возбуждать уголовные дела в отношении адвокатов получили руководители следственных комитетов района или города. То есть непосредственные начальники тех следователей, с которыми защитники в основном и состязаются в конкретных делах. Возникла прямая возможность давления на адвокатов, которые ведут себя не так, как хотелось бы следственным органам. По мнению как самих адвокатов, так и большинства экспертов, уровень должностных лиц, которые имеют право возбуждать уголовные дела в отношении адвокатов, неоправданно занижен.

В начале 2009 г. Верховный Суд РФ предложил вернуть полномочия возбуждать дела против «спецсубъектов» Генеральному прокурору РФ, как это и было до 2007 г., то есть до создания Следственного комитета при прокуратуре. Именно судьи первыми заметили, что действующим законом одну сторону процесса открыто «подставляют» под возможное давление другой стороны (сами адвокаты – не в счет, так как они являются заинтересованными лицами). Комитет ГД по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, возглавляемый Павлом Крашенинниковым, даже рекомендовал палате принять этот документ в первом чтении. Но попавший в предварительную повестку одного из заседаний законопроект так и не был обсужден Думой. А решать проблему адвокатской незащищенности все-таки было нужно, причем срочно. И тогда с инициативой повышения уровня субъекта, имеющего право возбудить уголовное дело в отношении адвоката, выступил председатель Комитета ГД по конституционному законодательству и государственному строительству Владимир Плигин. Согласно предложенному им изменению УПК возбуждать уголовное дело может лишь вышестоящий руководитель Следственного комитета.

В это же время «повышающую поправку» прислало в Думу и Правительство РФ. В письме, подписанном вице-премьером Сергеем Собяниным, предлагалось изменить закон таким образом, чтобы уголовное дело против адвоката имел право возбуждать только глава регионального филиала СКП. То есть рекомендовалось перенести ответственность за возбуждение уголовных дел в отношении адвокатов на более высокий уровень.

Но поскольку формально это письмо не имело статуса поправки, подлежащей обсуждению, аналогичную поправку внес в Думу первый заместитель председателя Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Владимир Груздев. «Мы рекомендуем наделять необходимыми полномочиями руководителя Следственного комитета при прокуратуре по субъекту РФ», – пояснил Груздев.

В итоге обсуждения возможных вариантов профильный комитет Госдумы принял решение одобрить поправку Груздева. Владимир Плигин прокомментировал это решение, заявив, что руководители следственных комитетов в субъектах РФ – это «объективно очень ограниченное число людей, и все они проходят дополнительный кадровый отбор». Уровень их правосознания гораздо выше, и этот факт будет гарантией того, что против адвокатов станут приниматься взвешенные решения. Кроме того, по словам Плигина, комитет положительно отреагировал как на письмо из Правительства, так и на обращения адвокатских организаций и Общественной палаты.

Глава комитета по законодательству Павел Крашенинников также поддержал такое решение, заметив, что региональный уровень Следственного комитета – это своего рода гарантия от произвола на районном уровне, где, кстати, возникает 99 % конфликтов.

Госдума 9 июня проголосовала за солидарное предложение двух комитетов без проволочек.

Кстати, гарантии независимости самих судей депутаты также повысили в начале июня. Они одобрили в первом чтении президентский законопроект, отменяющий трехлетний испытательный срок, который при первом назначении на должность вынуждены отрабатывать все федеральные судьи.

Законопроект Дмитрия Медведева, вносящий поправки в действующие законы «О статусе судей в РФ» и «Об органах судейского сообщества в РФ», отражает итоги дискуссии на VII Всероссийском съезде судей осенью прошлого года. Именно съезд предложил отменить норму, согласно которой судью назначают на должность дважды: сначала – на три года, а затем – бессрочно (точнее до достижения предельного возраста – 70 лет).

Владимир Плигин отметил, что данная инициатива позволит судье в первые три года его работы быть более независимым. По мнению Владимира Плигина, испытательный срок по определению допускает, что назначение кого-либо может быть и ошибочным. Отмена же этого срока, по его словам, приведет к тому, что «мы, вполне возможно, будем получать более позитивные и объективные оценки тех лиц, которые будут назначаться на должность судьи». Правда, для этого кадровые службы должны быть готовы к проведению дополнительных проверок. А «эсер» Валерий Зубов высказал мнение, что в стране необходимо создать действенный механизм отзыва судей.

Однако во фракции ЛДПР вовсе не уверены, что какими-то проверками можно обеспечить независимость и честность судей. Гарантию объективности судебных решений могут дать только присяжные заседатели, полагает Владимир Жириновский, напомнивший коллегам, что именно Дума недавно вывела из-под юрисдикции суда присяжных многие составы преступлений.

В эффективности предпринимаемых мер сомневаются и независимые эксперты. Они полагают, что уволить неудобного судью можно и без всякого испытательного срока, причем в любой момент и по самому надуманному предлогу. Впрочем, целесообразность самого законопроекта они не оспаривают.

Константин КАТАНЯН,

директор Института политико-правового анализа

Материал предоставлен "Новой адвокатской газетой"

Доказательства должны быть наглядны и понятны для присяжных заседателей

Адвокат, работающий по делу, которое рассматривается судом с участием присяжных заседателей, должен представить собранные им доказательства так, чтобы присяжные смогли должным образом их оценить. Иногда для этого приходится применять нестандартные подходы.

Возрождение суда присяжных в России послужило значительному совершенствованию и демократизации нашей судебной системы. Однако чем демократичнее система, тем большая моральная и профессиональная ответственность ложится на всех лиц, в нее вовлеченных. Это в полной мере относится и к институту суда присяжных.

Присяжные заседатели – далекие от юриспруденции люди, которые становятся непосредственными участниками судебного процесса, причем в роли судей. Важно, чтобы они с самого начала процесса добросовестно и ответственно отнеслись к своим обязанностям, чтобы могли в полной мере вместе с другими участниками процесса исследовать приведенные сторонами доказательства и, что самое главное, объективно их оценить.

И в этом присяжным призваны помочь участвующие в процессе профессиональные юристы.

Сторона защиты должна максимально понятно и конкретно представить присяжным не только свою позицию, но и все обстоятельства рассматриваемого уголовного дела. Подчас над этим приходится всерьез поломать голову, применить какие-то нестандартные, нетрадиционные решения.

Дело об убийстве – версия обвинения

Не претендуя на звание «изобретателей» и абсолютную новизну метода, тем не менее мы хотим рассказать об одном уголовном деле, в слушании которого нам довелось участвовать в Ростовском областном суде.

Данное дело слушалось с участием коллегии присяжных заседателей. Защиту, кроме нас, осуществляли адвокаты Адвокатской палаты Ростовской области С.В. Чернышева и А.Б. Куюмджи. Впоследствии вместо адвоката С.В. Чернышевой в дело вступила адвокат Н.В. Сахарова.

Согласно версии обвинения, граждане К-ев, К-ко и В. в июне 1999 г. в г. Новочеркасске совершили умышленное убийство гражданина Н. при следующих обстоятельствах. В. – бывший сотрудник уголовного розыска, используя свои специальные знания и навыки в осуществлении оперативно-розыскной деятельности, негласно провел наблюдение за Н., изучил распорядок его дня, маршруты его передвижения, расположение его дома в центре г. Новочеркасска и прилегающую к нему местность. Собранную информацию В. передал К-еву и К-ко, которые во исполнение задуманного, вооружившись автоматами Калашникова, действуя согласованно, в ночь с 5 на 6 июня 1999 г. тайно проникли во двор принадлежащего Н. домовладения и заняли удобную для прицельной стрельбы позицию. По версии обвинения, эта позиция находилась на крыше гаража, примыкающего к ограде домовладения. При этом К-ко осуществлял наблюдение за окружающей обстановкой, а К-ев привел оружие в боевую готовность и приготовился к производству выстрелов. 6 июня 1999 г. около 1 ч. 40 мин. при появлении Н. во дворе домовладения К-ев произвел в него из автомата не менее 13 выстрелов, чем причинил Н. множественные огнестрельные пулевые ранения, в результате чего потерпевший скончался при транспортировке в больницу. Подсудимые же непосредственно после выстрелов выбежали на улицу по гребню забора, окружавшего домовладение Н. (!), сели в свою автомашину, стоявшую у ворот этого домовладения (!!!), и уехали.

Мы осуществляли защиту подсудимых К-ко и В., которые так же, как и подсудимый К-ев, в ходе предварительного и судебного следствия свою вину в убийстве Н. категорически отрицали. При этом подсудимые настаивали на том, что во время убийства Н. находились в других частях г. Новочеркасска.

Наглядное пособие – макет места преступления

Рассмотрение данного дела в суде сильно затянулось, в основном из-за его большого объема. Было необходимо вызвать и допросить 120 свидетелей и потерпевших, изучить материалы, содержащиеся в 33 томах дела, несколько из томов составляли только документы, связанные с экспертизами. Процесс длился 14 месяцев, и было необходимо в течение всего этого времени поддерживать живой, активный интерес коллегии присяжных к происходящему в заседании, цельность восприятия картины происшедшего. Необходимо было добиться, чтобы присяжные заседатели не только хорошо помнили обстоятельства предъявленного обвинения, но и в подробностях представляли себе место происшествия.

С этой целью нами в одной из войсковых частей топографической службы Северо-Кавказского военного округа был заказан макет места происшествия в г. Новочеркасске, изображающий домовладение потерпевшего Н. и прилегающий участок местности, включая улицы, проезды, дворы, строения и зеленые насаждения. Макет был изготовлен специалистами соответствующей воинской части с соблюдением строгих требований к масштабу (1 : 100) и представлен председательствующему судье.

Изготовление макета

Необходимо отдельно рассказать о том, как собирались фактические данные для изготовления макета. Всю работу по сбору этих данных мы взяли на себя. Наши действия не должны были противоречить требованиям процессуального закона, иначе плод наших стараний – макет места происшествия неизбежно был бы признан недопустимым доказательством и не был бы допущен к предъявлению присяжным заседателям.

Уголовно-процессуальным законом РФ не предусмотрены действия защитника, направленные на изготовление макета места происшествия. Однако мы руководствовались положениями п. 11 ч. 1 ст. 53 УПК РФ о том, что защитник вправе использовать при защите иные не запрещенные законом средства и способы защиты. С учетом этого мы заключили договор с командованием соответствующей войсковой части, предусматривающий изготовление макета участка местности в определенном масштабе. Мы добились разрешения бывшей супруги погибшего Н., гражданки Б., на посещение домовладения и проведение соответствующих замеров, а также видео- и фотосъемки. Все эти действия производились в присутствии Б. и с участием офицера соответствующей войсковой части. При этом съемка производилась как внутри домовладения, так и из окружающих его домов. Работа на местности заняла около 10 дней. Сам макет изготавливался около месяца.

Макет был такого размера, что в Ростовский областной суд его пришлось везти на машине, а заносить в здание суда усилиями двух адвокатов.

Ходатайство о приобщении макета

В судебном заседании нами было заявлено ходатайство о приобщении макета к материалам дела в целях использования его при допросах подсудимых, потерпевших (родственников погибшего) и свидетелей.

Свое ходатайство мы обосновывали тем, что использование при допросах макета места происшествия позволит присяжным заседателям наиболее полно и объективно оценить показания допрашиваемых лиц, а также тем, что в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 81 УПК РФ данный макет является наглядным средством для установления обстоятельств уголовного дела, естественно, при полном соответствии его реальной обстановке домовладения Н.

При обсуждении заявленного ходатайства в отсутствие коллегии присяжных заседателей были допрошены родственники Н., которые, внимательно и даже придирчиво осмотрев макет, подтвердили, что он полностью соответствует реальному участку местности со всеми объектами, верно отражает расположение реальных объектов и их пропорции. Указанные лица не возражали против приобщения макета к материалам дела. Учтя мнение сторон и не согласившись с возражениями государственного обвинителя, суд принял решение о приобщении макета к материалам дела.

Очевидность против домыслов

С этого момента исследование всех доказательств (как защиты, так и обвинения) по данному эпизоду проводилось с использованием в заседаниях приобщенного нами макета. И с каждым новым исследованным доказательством становилось все яснее, что обстоятельства, изложенные по версии обвинения, не находят своего логического объяснения, будучи перенесенными на макет места преступления. Более того, версия обвинения выглядела все более неправдоподобной.

В данной статье мы, безусловно, не сможем проанализировать большинство из исследованных нами за 14 месяцев доказательств. Остановимся лишь на некоторых из них.

По версии обвинения, подсудимые К-ев и К-ко, приехавшие убивать Н., оставили свою машину прямо у ворот дома будущей жертвы. На макете присяжным было четко видно, что, возвращаясь домой, Н. должен был неизбежно проехать мимо этих ворот.

Спрашивается, зачем подсудимым было так поступать? На этот вопрос защитники не без доли иронии ответили в прениях: наверное, для того, чтобы подъехавший к дому Н., много лет знакомый с подсудимыми, знал, кто сидит в засаде у него во дворе с целью его убийства. При этом надо учесть, что Н. подъехал к дому не один, а с женой и знакомыми – потенциальными свидетелями. А машину эту, кстати, никто из свидетелей не видел.

По утверждению обвинения, подсудимые после совершения убийства по гребню забора домовладения Н. подбежали к своей машине. На предварительном следствии для доказательства правоты обвинения даже был произведен следственный эксперимент – статиста заставляли по секундомеру бегать по гребню этого забора.

Не было бы макета, присяжные заседатели наверняка поверили бы в правдоподобность такой версии обвинения, и защите нечем было бы ее опровергнуть, поскольку в распоряжении защиты были только показания подсудимых К-ко и К-ева о том, что они не совершали убийства. Зато на макете было наглядно показано, что собой представляет этот забор: высота его три метра, на гребне его выполнено закругление из раствора, и практически на всем протяжении на него свешиваются ветки деревьев, растущих вдоль забора. Более того, на одном из участков кирпичный забор вообще заменен профнастилом – полосой металла. Если в дневное время, когда проводился эксперимент, пробежать по такому забору и возможно, то вряд ли это можно сделать ночью, в кромешной темноте.

Может возникнуть вопрос: почему подсудимым приписывались столь странные действия? Все просто: место у ворот домовладения Н. в ночное время – единственное освещенное. Только там подсудимых могла «совершенно случайно» заметить и опознать впоследствии некий свидетель М., засекреченная на следствии под псевдонимом (ее показания были оглашены в заседании). Она якобы во время убийства Н. сидела у мусорных баков, расположенных недалеко от домовладения. Эти баки тоже изображены на макете. Однако допрошенные с использованием макета свидетели, находившиеся в момент убийства на улице, показали, что никого около баков не видели. Равно как не видели и бегущих с автоматами наперевес киллеров.

Дававшая в ходе предварительного следствия довольно стройные показания свидетель обвинения Ф. при допросе с использованием макета местности стала путаться в показаниях, противоречить себе, не смогла внятно на макете описать те обстоятельства, о которых давала показания. И это невзирая на то, что она проживает в соседнем доме.

На макете четко видно, что при данном расположении окружающих улиц, дворов и домов у убийц было множество других, действительно удобных и тайных путей отхода от домовладения Н., по которым они могли уйти незаметно и безопасно для себя. И они не могли этого не знать, если, как утверждало обвинение, их сообщник, отставной сыщик уголовного розыска, так долго следил за потерпевшим и планировал его убийство.

Кстати, работа с использованием макета места происшествия наглядно показала, как можно полностью опровергнуть показания свидетеля (свидетеля М.), не подтвержденные другими материалами дела.

А еще на макете видно, что та самая «удобная для стрельбы позиция», которую, по мнению обвинения, заняли подсудимые, находится практически над вольером, в котором содержались два злобных сторожевых ротвейлера хозяина. Это, видимо, говорит о скрупулезной продуманности деталей убийства, и за это должно быть сказано отдельное спасибо сыщику-консультанту.

Только вот что повергает в сомнения: исходя из картины, нарисованной обвинением, убийцы, сидя ночью над головой сторожевых собак и ожидая их хозяина, вели себя очень раскованно. Курили (правда, слюна на обнаруженном окурке им не принадлежит), болтали по мобильному телефону (установлено, что именно в это время подсудимый К-ко говорил по своему телефону), потом даже стали стрелять в потерпевшего. А собаки все это время не лаяли, молчали. Это удивительно, если принять во внимание, что в доме Н. подсудимые никогда не были и для собак были «чужими».

А еще в судебном заседании был допрошен эксперт-криминалист, который, опираясь в том числе на данные макета, заявил: при таких обстоятельствах и при таком взаиморасположении участников происшествия ранения, описанные в заключении судебно-медицинского эксперта, потерпевшему причинены быть не могли.

Судьба дела

Пожалуй, достаточно приведенных примеров опровергнутых доказательств обвинения.

Приобщенный к делу макет места происшествия и прилегающей местности помог нам наглядно продемонстрировать присяжным свою позицию и обосновать ее. И мы рады, что все присяжные разделили нашу позицию о полной невиновности наших подзащитных, вследствие чего был вынесен оправдательный вердикт от 31 августа 2007 г.

К сожалению, по формальным юридическим основаниям постановленный по этому вердикту оправдательный приговор был отменен, и дело было возвращено на новое рассмотрение. И снова кропотливая работа по исследованию доказательств в присутствии новой коллегии присяжных заседателей. Снова работа с использованием несколько обветшавшего за годы макета места происшествия. И снова оправдательный вердикт – уже второй коллегии присяжных заседателей – от 2 сентября 2008 г., по которому через неделю был вынесен второй оправдательный приговор по этому делу. И снова кассационное представление прокурора об отмене этого приговора и направлении дела на новое судебное рассмотрение.

Однако согласно определению Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 24 октября 2008 г. оправдательный приговор в отношении наших подзащитных К-ко и В., а также других подсудимых вступил в законную силу.

Михаил ГРАНОВСКИЙ,
адвокат Ростовской областной коллегии адвокатов, филиал «Центр»,

Роман КРЖЕЧКОВСКИЙ,
адвокат РОКА «Ростовский правовой центр»

Публикуется по изданию:
Южнороссийский адвокат. 2009. № 1 (35).
(Текст приводится в сокращении)

Материал предоставлен "Новой адвокатской газетой"

Научно-консультативный совет ФПА - о концепции гражданского законодательства

В заседании участвовали вице-президенты Федеральной палаты адвокатов Ю.С. Пилипенко и Г.М. Резник, представители государственных органов, судейского корпуса, адвокатского сообщества, ученые-правоведы, в том числе члены Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства: первый заместитель председателя совета Исследовательского центра частного права А.Л. Маковский, заведующий кафедрой гражданского и семейного права МГЮА В.П. Мозолин, заместитель директора Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ В.М. Жуйков.

«Привлекая к проблеме совершенствования гражданского законодательства адвокатское сообщество, – сказал В.В. Лазарев, – Научно-консультативный совет не сомневается в эффективности такого решения. Проблемные вопросы необходимо обсудить с точки зрения адвокатской практики».

Концепция

Проект подготовлен в соответствии с Указом Президента РФ от 18 июля 2008 г. № 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации» и рекомендован к обсуждению Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства.

В его подготовке участвовали пять рабочих групп под руководством советника Президента РФ В.Ф. Яковлева (раздел об общих положениях Гражданского кодекса), заведующего кафедрой юридического факультета МГУ профессора Е.А. Суханова (раздел о юридических лицах), Председателя ВАС РФ А.А. Иванова (раздел о вещных правах), заместителя Председателя ВАС РФ В.В. Витрянского (раздел об общих положениях об обязательствах), судьи ВАС РФ С.В. Сарбаша (раздел о ценных бумагах и финансовых сделках). В состав каждой группы входили как ученые, так и работники судов.

Среди целей проекта – развитие основных принципов гражданского законодательства РФ, соответствующих новому уровню рыночных отношений, отражение в Гражданском кодексе опыта его применения и толкования судом, а также сближение положений Кодекса с правилами регулирования соответствующих отношений в праве Европейского Союза. Проект опубликован в нескольких периодических изданиях, в том числе в «Вестнике ВАС РФ».

А.Л. Маковский охарактеризовал основные направления проекта: 1) внесение в часть первую Гражданского кодекса изменений системного характера (предлагается включить в нее нормы, регулирующие корпоративные отношения; полностью переработать второй раздел и дать ему новое название – «Вещные права»; создать развернутую систему гражданско-правовых норм, направленных на защиту нематериальных благ, в том числе личных неимущественных прав); 2) введение дополнительных средств, обеспечивающих надлежащее исполнение гражданских обязанностей и осуществление гражданских прав (в частности, введение принципа добросовестности и института преддоговорной ответственности); 3) детализация правового регулирования, совершенствование гражданско-правового инструментария; 4) установление полного соответствия между Гражданским кодексом и законодательством, построенным на его базе; 5) исправление ошибок и устранение норм Кодекса, которые оказались неэффективными.

Вопросы и замечания

По мнению В.В. Лазарева, проект является попыткой навести определенный порядок в гражданских правоотношениях. Это касается, в частности, раздела о юридических лицах. В то же время возникает много вопросов, связанных с толкованием и применением положений предлагаемой концепции (например, положений, содержащихся в разделах о юридических лицах, о вещных правах).

Ряд критических замечаний с точки зрения общей теории права высказал В.П. Мозолин. По его мнению, попытка включить в состав обязательственных отношений, регулируемых гражданским законодательством, внутрикорпоративные отношения ведет по существу к отказу от кодифицированной гражданско-правовой модели, поскольку эти внутренние отношения не подпадают под предмет регулирования, определенный в п. 1 ст. 2 ГК РФ как имущественные и личные неимущественные отношения между субъектами.

Иными словами, концепция охватывает в том числе и отношения, которые должны регулироваться не кодексом, а специальными законами. Внесение подобных изменений приведет к трансформации Гражданского кодекса в свод законов и в целом будет означать, что законодатель встал на путь создания отдельных комплексов законодательства, состоящих из правовых норм различной отраслевой принадлежности, в то время как «система законодательства должна представлять собой единый организм, в котором кодекс содержит лишь стволовые клетки, которые взаимодействуют с другими его клетками».

Неоднозначную оценку вызвало предложение ввести общий принцип добросовестности в качестве дополнительного средства, обеспечивающего надлежащее исполнение гражданских обязанностей и осуществление гражданских прав.

С.Г. Пепеляев, управляющий партнер юридической фирмы «Пепеляев, Гольцблат и партнеры», эксперт Комитета Государственной Думы по бюджету и налогам, член Научно-экспертного совета при Комитете Совета Федерации по правовым и судебным вопросам, сказал, что пять лет назад ФНС, ссылаясь на одно из постановлений Конституционного Суда, вместо того чтобы выявлять составы налоговых правонарушений, начала искать в действиях налогоплательщиков нарушения принципа добросовестности и использовать эти нарушения в качестве оснований для начисления недоимок и наложения штрафов. Теперь «этот принцип приходится выдавливать из практики по капле». Не сложится ли подобная ситуация и в сфере гражданского права?

По мнению В.М. Жуйкова, проблема не в содержании принципа добросовестности, а в том, как этот принцип применяется судом. «Принцип добросовестности используется в противоречии с его назначением, которое в Налоговом кодексе определено следующим образом: все сомнения в толковании и применении налогового законодательства толкуются в пользу налогоплательщика».

Д.Н. Бедняков, советник Председателя Совета Федерации ФС РФ, и В.В. Лазарев выделили другой аспект проблемы: как адвокаты на практике будут соизмерять свои позиции с принципом добросовестности? Д.И. Бедняков считает, что подход к применению этого принципа по отношению к адвокатам и к сторонам в процессе должен быть дифференцированным.

В.Н. Буробин, президент адвокатской фирмы «Юстина», обратил внимание на то, что в проекте концепции развития законодательства о юридических лицах адвокатские образования, так же как и адвокатские палаты субъектов РФ, отнесены к общественным организациям. Это сущностная ошибка: по своей правовой природе адвокатура не подходит под определение общественной организации.
«Причисление адвокатуры к общественным организациям абсолютно некорректно и, в частности, противоречит позиции Европейского суда, – резюмировал Г.М. Резник. – Адвокатура – это корпорация публичного права, вступление в которую является обязательным, так как обеспечить качество профессиональной деятельности адвокатов без контроля со стороны саморегулируемой корпорации невозможно».

Предложения

Г.М. Резник предложил при совершенствовании Гражданского кодекса учесть то обстоятельство, что в настоящее время вследствие ошибки, допущенной законодателем, при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации не учитывается степень вины. В результате, несмотря на то, что ст. 151 ГК РФ обязывает суд при определении размера компенсации морального вреда принимать во внимание степень вины нарушителя, компенсация назначается одинаковая, вне зависимости от того, имел ли место «откровенный заказ, проплаченный коррумпированным журналистам и редакторам, или вред был причинен вследствие добросовестного заблуждения журналиста, проводившего расследование».

Кроме того, Г.М. Резник назвал очень неудачной – «абсолютно безразмерной» – формулировку ст. 150 ГК РФ, где среди нематериальных благ последовательно названы «достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация», то есть понятия «достоинство», «честь» и «деловая репутация» разделены (в отличие от формулировки, которую содержит ст. 152 ГК РФ, – «честь, достоинство и деловая репутация»). Это открыло путь для вольного толкования ст. 150 ГК РФ, благодаря которому суды получили возможность принимать решения о взыскании морального вреда, признавая оскорбительной форму высказывания. Таким образом, на практике наряду с закрепленным в уголовном законе понятием «оскорбление» возникло гражданско-правовое понятие – «оскорбительная форма высказывания».

В связи с этим Г.М. Резник предложил пойти по пути, на который встали во многих зарубежных странах: по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации при определении размера компенсации морального вреда обязательно учитывать степень вины нарушителя; вместо понятия «честь, достоинство и деловая репутация» ввести единое понятие «репутация»; уточнить термин «деловая репутация» (в настоящее время с исками о защите деловой репутации часто обращаются государственные органы, что полностью противоречит, например, позиции Европейского Суда), декриминализировать клевету и оскорбление.
В ходе обсуждения были высказаны и другие предложения по совершенствованию гражданского законодательства.

Подведение итогов

Многие из высказанных участниками заседания замечаний и предложений С.Л. Маковский признал заслуживающими внимания и заверил, что они будут учтены при подготовке проектов федеральных законов о внесении изменений в Гражданский кодекс.

По материалам обсуждения предполагается подготовить обобщенные предложения Федеральной палаты адвокатов по совершенствованию гражданского законодательства. Они будут направлены в Исследовательский центр частного права при Президенте РФ и Совет при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства.

Обобщение материалов заседаний Научно-консультативного совета ФПА в форме докладов уже прочно вошло в практику. Это очевидный результат работы Федеральной палаты адвокатов и НКС, отметил Ю.С. Пилипенко. Так, по итогам заседания, состоявшегося в ноябре 2008 г., был подготовлен доклад «Обеспечение прав и интересов граждан при осуществлении уголовно-правовой политики в Российской Федерации», с которым ФПА обратилась к органам государственной власти, общественным организациям и средствам массовой информации.

Мария ПЕТЕЛИНА,
заместитель главного редактора "Новой адвокатской газеты"

Материал предоставлен "Новой адвокатской газетой"

Конституционный Суд Российской Федерации недавно огласил Определение от 5 февраля 2009 г. № 89-О-П по жалобе Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации на нарушение конституционных прав и свобод статьей 131 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Не усмотрев нарушений конституционных прав и свобод граждан упомянутой статьей, КС, тем не менее, дал великолепное толкование правоприменения этой нормы, указав, что «расходы адвоката-защитника, участвующего в уголовном деле по назначению дознавателя, следователя или суда, связанные с его явкой к месту производства процессуальных действий», должны включаться в состав процессуальных издержек.

"Новая адвокатская газета" публикует комментарии представителя ФПА РФ в Конституционном Суде РФ адвоката Юрия Костанова и президента ФПА РФ Евгения Семеняко.

Решение необжалуемое и неубиваемое. Закон не виноват, виновата практика применения

Юрий Костанов,
представитель ФПА РФв Конституционном Суде РФ

Итак, свершилось: решение, обязательное для всех (необжалуемое и потому неубиваемое), наконец вынесено и опубликовано для всеобщего сведения и исполнения. Теперь ни Судебный департамент, ни соответствующие структуры прокуратуры (включая ее никому не поднадзорный Следственный комитет), МВД, ФСБ и ФСНП не могут отказывать адвокатам, осуществляющим защиту по назначению, в возмещении расходов, понесенных ими в связи с необходимостью участия в процессуальных действиях вне места своего постоянного проживания.

Не надо печалиться из-за того, что Федеральной палате адвокатов отказано в рассмотрении жалобы. На самом деле – таковы парадоксы российского законодательства – наши доводы восприняты и наша просьба удовлетворена. Мы получили то, что нам необходимо – так называемое «позитивное определение». Проблема ведь на самом деле заключалась не в антиконституционности обжалованного закона, а в нелепой практике его применения. УПК не виноват в том, что правоприменители не желали видеть очевидного. Суды, ссылаясь на статью 131 УПК РФ, отказывались взыскивать в пользу адвокатов суммы, компенсирующие их расходы, возникшие в связи с необходимостью участия в процессуальных действиях вне места своего постоянного проживания. У нас оставалась одна возможность добиться справедливого решения вопроса о компенсации адвокатам этих расходов: обжаловать статью 131 УПК РФ в Конституционный Суд. Мы ожидали, что Конституционный Суд примет одно из двух возможных решений:

– либо согласится с позицией судов, считающих, что статья 131 УПК РФ не предусматривает таких выплат адвокатам, – такое решение неминуемо должно было повлечь признание статьи 131 УПК РФ не соответствующей Конституции,

– либо признать, что статья 131 УПК РФ по ее конституционно-правовому смыслу такие выплаты адвокатам все-таки предполагает. В этом случае в рассмотрении нашей жалобы должно быть отказано, а в вынесенном по этому поводу определении должен быть изложен конституционно-правовой смысл статьи 131 УПК РФ, выявленный Конституционным Судом.

Нас устроили бы оба варианта, но второй вариант – тот, который и был принят Конституционным Судом, – очевидно, более предпочтителен.

Такой способ добиться надлежащего толкования закона, извлечения его конституционного смысла, который по каким-либо причинам не улавливается судами, весьма эффективен. Если применение закона в соответствии со смыслом, придаваемым ему правоприменительной практикой, приводит к несправедливому результату, можно обжаловать этот закон в Конституционный Суд, который выявляет конституционный смысл закона.

Не могу не отметить еще одно немаловажное обстоятельство: приняв к производству и рассмотрев обращение Федеральной палаты адвокатов, Конституционный Суд тем самым признал право Федеральной палаты представлять в судах интересы адвокатов. Вопрос стал актуальным после отказа Верховного Суда РФ рассматривать жалобу Федеральной палаты на постановление Правительства, касающееся выплаты адвокатам вознаграждения за участие в судопроизводстве в качестве защитников по назначению. Напомню, тогда нам отказали не по существу обращения, а по тем основаниям, что Федеральная палата адвокатов якобы не наделена правом обращаться в суд в защиту прав и интересов адвокатов.

Очевидное – невероятное. Лукавым толкованиям статьи 131 УПК РФ положен конец

Евгений Семеняко,
президент ФПА РФ

Настаивая на необходимости оплаты командировочных расходов адвокатам, привлекаемым для участия в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, следствия или суда, мы нисколько не сомневались в том, что добиваемся очевидного. Нельзя же всерьез полагать, что защитник должен осуществлять действия в рамках обязательства государства за свой счет.

Однако очень скоро выяснилось, что очевидное для нас является если невероятным, то маловероятным для государственных чиновников. Поскольку ни в Министерстве юстиции, ни в Правительстве РФ, куда мы обратились вначале, чтобы решить вопрос оплаты командировочных адвокатам, наши доводы приняты не были. Оказалось, у чиновников иная логика, иное представление о статусе адвоката и функциях, которые он выполняет.

Обращения адвокатов и палат в судебные инстанции также успеха не возымели. Суды не находили в статье 131 УПК указания на то, что адвокатам, следующим по вызову соответствующих государственных органов к месту проведения следственных действий или судебного процесса необходимо оплачивать командировочные расходы из федерального бюджета.

Отрадно, что Конституционный Суд расставил все по местам, говоря словами Ф. Плевако, склонив выи чиновников под железное ярмо закона, и еще раз подтвердив, что он остается самым последовательным и принципиальным приверженцем принципов правового государства. Ведь его решение по большому счету защитило не только интересы адвокатов и палат, которые, порой, для того чтобы выполнить предписанную функцию, оплачивали проезд защитников из средств на корпоративные нужды. КС защитил интересы следственных органов, которые попадали в щекотливое положение, не имея возможности добиться прибытия адвоката в отдаленные и труднодоступные регионы на место проведения следствия или дознания. КС защитил интересы многих наших граждан, которым не придется томиться неопределенностью из-за того, что к ним не может добраться адвокат, поскольку государственные органы, привлекая защитника к работе, не видят причины оплачивать его проезд. Этой странной логике положен конец.

Теперь никто не сможет отказать адвокату в возмещении командировочных расходов, которые, как подчеркнул Суд, относятся к числу процессуальных издержек. Особенно важно то, что более никто не будет толковать конституционно-правовой смысл ст. 131 УПК РФ иначе как это сделал КС в своем замечательном Определении.

николай1985, см. http://forum.zakonia.ru/showthread.php?p=156709#post156709

Материал предоставлен "эж-Юрист"

Каких неожиданностей нам ждать от налоговой политики и практики на современном этапе развития налоговой системы, стоит ли надеяться на послабления от государства и к каким ужесточениям готовиться? На эти вопросы отвечает руководитель аналитической службы юридической компании «Пепеляев, Гольцблат и партнеры» Вадим Маратович Зарипов.


— Вадим Маратович, как Вы оцениваете налоговую политику государства в свете Бюджетного послания Президента РФ?

— Пожалуй, впервые за десять лет налоговых реформ российское правительство действует в условиях снижения, а не роста бюджетных доходов. Президент 25 мая огласил Бюджетное послание, и в этот же день правительство утвердило Основные направления налоговой политики на 2010—2012 годы. Созданные под влиянием продолжающегося экономического кризиса, эти программные документы вопреки предвыборным обещаниям не содержат предложений по дальнейшему снижению налоговой нагрузки. Основной мотив — требование «принять меры по мобилизации дополнительных бюджетных доходов, в том числе за счет внедрения современных технологий налогового администрирования».

Другая черта современной политики по управлению финансовыми ресурсами общества — приоритет прямого бюджетного финансирования перед мерами по снижению налогового бремени. Считается, что бюджетные меры предпочтительнее из-за их адресности, быстроты и эффективности. На мой взгляд, они привлекательны лишь для неэффективных компаний и чиновников, решающих, кому предоставить средства, изъятые у налогоплательщиков. Что касается скорости, то серьезные сложности с прохождением помощи через тромбы в банковской системе были признаны руководством страны.

— Каким образом государство планирует «мобилизовывать» бюджетные доходы?

— Цитирую: «Бизнес должен проявить высокую степень ответственности при выполнении обязанности по уплате налогов. Надо четко понимать — умышленное уклонение от уплаты налогов есть не что иное, как лишение общества особенно необходимых в современных условиях ресурсов. Поэтому подобные действия должны жестко пресекаться». Отметив это, Президент РФ предложил реализовать комплекс мер, и в первую очередь «законодательно закрепить инструменты противодействия злоупотреблению нормами законодательства Российской Федерации о налогах и сборах в целях минимизации налогов, используя при этом практический опыт, накопленный арбитражными судами».

— Как следует понимать эти слова?

— Почти три года действует, и весьма эффективно, Постановление Пленума ВАС РФ от 12.10.2006 № 53. В настоящее время это единственный официальный документ, определяющий критерии обоснованности налоговой выгоды. Данное разъяснение сыграло важную роль в нормализации налоговых отношений, ограничении судебного усмотрения и стабилизации практики борьбы с налоговыми злоупотреблениями. Данное Постановление имеет огромный потенциал, однако есть в нем один принципиальный недостаток, который ставит под сомнение все, что делается сегодня. Речь идет об отсутствии законодательного основания этого документа. Непонятно, какую же норму закона разъяснил Пленум.

«Риск для стабильности доходной части бюджета по-прежнему представляет практика использования схем уклонения от уплаты налогов», — говорится в Бюджетном послании. Полагаю, что речь идет о подготовке законопроекта с целью внедрения в законодательство концепции обоснованности налоговой выгоды. Зачатки такой нормы в НК РФ уже есть: согласно ст. 45 взыскание производится в судебном порядке, если оно основано на «налоговой переквалификации» сделки, статуса или характера деятельности налогоплательщика.

— Но ведь схем уклонения от уплаты налогов великое множество?

— Предстоит установить в самостоятельной статье Налогового кодекса основания, условия, порядок и последствия признания налоговой выгоды необоснованной, чтобы определить основные подходы к «препарированию» схем и гарантировать права налогоплательщиков от неоправданного вмешательства в хозяйственные отношения.

По моему мнению, если взыскание основано на признании налоговым органом налоговой выгоды необоснованной, то оно должно производиться в судебном порядке. Основаниями, как и прежде, будут служить отсутствие в сделке самостоятельной деловой цели, несоответствие правовой формы хозяйственных операций их экономическому содержанию, грубая неосмотрительность при выборе контрагентов — ничего нового здесь не предвидится. Для начала «специального расследования» налоговые органы должны доказать наличие налоговой выгоды как таковой, т. е. потерь бюджета в системе рассматриваемых сделок, а также отклонения от обычной деловой практики и другие «странности» в деятельности налогоплательщика.

Последствием применения этих правил должна стать «налоговая реконструкция», т. е. определение истинных налоговых обязательств перед государством, с учетом права на налоговые вычеты. Штрафы в такой ситуации недопустимы, поскольку прямое нарушение законодательства и вина налогоплательщика не доказываются. Признание налоговой выгоды необоснованной само по себе не подтверждает наличие налогового правонарушения.

— Не ухудшит ли это изменение положение налогоплательщиков?

— Подобная норма в законодательстве (если при ее применении будут учтены европейские подходы) повысит определенность при налоговом планировании и защитит добросовестную конкуренцию, т. е. отвечает интересам инвесторов и всех налогоплательщиков.

— Это основное направление «удара» по неплательщикам?

— Президент призвал оперативно усовершенствовать правила налогового контроля за ценами. Ожидается, что значительно сузится круг контролируемых сделок, но при этом на компании ляжет бремя подготовки оправдательных документов. Пока сложно сказать, вступят ли эти изменения в силу с 2010 года: многое будет зависеть от хода рассмотрения законопроекта и готовности налоговых органов работать по-новому.

Отдельное направление — подготовка антиофшорного законодательства. Первые шаги уже сделаны: в Налоговом кодексе есть понятие офшорных зон, Минфин утвердил их «черный список». Сейчас ведется работа по созданию правовых инструментов налогообложения налоговой базы, выведенной в офшоры (понятия контролируемой иностранной компании, налогового резидентства юридических лиц, конечного выгодоприобретателя и т. п.), а также принимаются меры по повышению «отзывчивости» офшорных территорий на запросы российских налоговых органов.

В рамках работы по совершенствованию налогового и гражданского законодательства необходимо исключить из Гражданского кодекса 169-ю статью. Пленум ВАС РФ запретил применять эту норму против «налоговых схем». Можно сказать, что на зуб с гнилым корнем поставили пломбу. Надолго ли ее хватит?

— Другой неприятный для налогоплательщиков законопроект — о замене ЕСН страховыми взносами в Пенсионный, социальный и медицинские фонды. Возможны ли здесь варианты?

— Решение принято, и сейчас его оформляет Государственная Дума. Данный законопроект был одобрен депутатами 3 июня в первом, «концептуальном», чтении, несмотря на множество принципиальных возражений, и сейчас рассматриваются лишь варианты по отсрочке для малого бизнеса.

— Что означает это решение?

— Отказ от ЕСН означает отказ от целей налоговой реформы, объединившей в 2001 году социальные платежи в единый налог и включившей их в Налоговый кодекс, желание вывести эти платежи из-под действия принципов и норм налогового законодательства. Это риск изменения законодательства с обратной силой, так как законопроект не затрагивает вопросы действия актов о «страховых взносах» во времени. Это множество новых поводов для налоговых споров.

С экономической точки зрения возврат к так называемым страховым взносам влечет:

* критическое увеличение налоговой нагрузки на фонд оплаты труда для малого и среднего бизнеса и уход части зарплат в тень;
* снижение возможностей бизнеса для открытого развития, а значит, уменьшение конкурентоспособности российской экономики;
* недополучение запланированных социальными фондами средств, так как доказать выплаты «в конвертах» очень сложно;
* дальнейшее снижение налоговой нагрузки на высокие зарплаты и доходы иностранцев, временно работающих в России;
* в три раза больше проверок на головы предпринимателей;
* расходы бизнеса на содержание 10-тысячной армии контролеров из фондов. Это дополнительный стимул для работодателей сокращать работников с распределением функций и зарплат уволенных между оставшимися, т. е. для роста безработицы в реальном секторе.

Одним словом, отмена ЕСН — это не столько попытка по-настоящему решить проблему наполнения Пенсионного фонда и повышенных обязательств правительства перед гражданами, сколько перераспределение налогового бремени и контроля за финансовыми потоками.

— Ожидается, что будет введен упрощенный порядок возмещения НДС экспортерам…

— Не для всех. Предлагается без проверки возвращать налог крупнейшим налогоплательщикам, а также тем, кто предоставит в инспекцию надежную банковскую гарантию.

Ускоренное возмещение НДС необходимо не только экспортерам. В подобной ситуации оказались, например, лизинговые компании, а также те, кто вводит в эксплуатацию новые торговые комплексы, заводы и другие объекты капитального строительства.

Понятно, что государство не может возмещать налог до проверки без гарантий, но банковскую гарантию получить непросто, да и накладно. Следует рассмотреть и залог недвижимости как обеспечительную меру.

Надо понимать, что «гарантия отнюдь не гарантирует» подтверждения права на возмещение НДС по итогам проверки, поэтому если альтернативный порядок будет введен, компаниям предстоит все просчитать и опробовать на практике.

Сегодня налогоплательщику приходится получать возмещение НДС через суд, а затем еще раз обращаться туда, чтобы взыскать проценты. Чтобы сделать получение процентов автоматическим, нужно включить их в состав вычетов по этому налогу.

— Какие изменения ожидают налогоплательщиков в области налогового администрирования?

— Президент призвал энергичнее избавляться от излишних процедур и форм налоговой отчетности, которые влекут неэффективные затраты государственных средств и потерю рабочего времени налоговых инспекторов, но не несут какой-либо значимой информации. А на встрече с иностранными инвесторами в рамках Петербургского экономического форума Дмитрий Медведев высказал мнение, что проблему истребования большого количества документов нужно решать через развитие электронного документооборота.

Но нельзя все проблемы решить технократическим путем. Причина мне видится в другом — в остром недостатке свободы и ответственности, в правовом нигилизме со стороны самой власти. С одной стороны, нельзя связывать проверяющих по рукам и ногам, регламентируя каждый их шаг. Закрытый перечень документов для проверки прописать нельзя связывать — это очевидно. С другой стороны, сегодня в Налоговом кодексе не закреплены принципы налогового контроля, которые могли бы ограничить усмотрение налогового инспектора при проверке.

Между тем судебная практика такие принципы выявила, и их было бы неплохо отразить в законе. Так, в 2005 г. Конституционный Суд признал действие принципа ограниченности мер налогового контроля, а в прошлом году ВАС РФ разрешил конкретное дело на основании этого принципа, который правильнее было бы назвать принципом достаточности мер налогового контроля. В другом деле ВАС РФ прямо указал на принципы относимости требований налоговых органов к предмету проверки и их определенности. Эти принципы хорошо известны юристам в качестве принципов доказывания в судебном процессе — нужно внедрять их и в налоговый процесс.

— А как суды относятся к многочисленным нарушениям налоговыми органами сроков и другим процессуальным нарушениям?

— Формальные нарушения должны приниматься судами в расчет, когда речь идет об ответственности. Ведь презумпция невиновности считается опровергнутой, только если виновность будет доказана в порядке, установленном законом (ст. 10 и 108 НК РФ). Недавно, 16 июня, Президиум ВАС РФ рассмотрел дело «Пикалевского цемента» и вынес решение в пользу налогоплательщика лишь в связи с нарушением инспекцией процедуры производства по делу, хотя и существенным. Прежде суды отмечали, что обязанность уплатить налог возникает не из проверки, а из наличия у налогоплательщика дохода, реализации и других объектов налогообложения. Действительно, привлечение к ответственности и принуждение к надлежащему исполнению обязательств — разные вещи. «Пикалевский прецедент» интересен с этой точки зрения и нужно дождаться решения высшей судебной инстанции, а пока выводы делать рано.

Я бы отметил, что в части штрафов в данном деле есть еще один важный аргумент: с 2007 года по итогам повторных проверок штрафы запрещены, и на основании ст. 5 НК РФ это правило с обратной силой должно применяться и к нарушениям, допущенным до 2007 г.

— Что налогоплательщикам ожидать от «современных технологий» налогового администрирования?

— Прежде всего здесь речь идет о дальнейшем внедрении налоговыми органами зарубежной концепции выявления, оценки и управления налоговыми рисками. Не контролировать всех и вся, а выявлять зоны риска, готовиться к проверкам, сопоставляя и анализируя получаемую из разных источников информацию. К сожалению, 12 критериев оценки вероятности налоговой проверки, предложенные налоговой службой, не слишком надежны, потому что есть еще несчастливый 13-й критерий — случайная выборка. Появилась даже народная примета: инспектор всегда приходит на выручку, особенно если она большая. И, конечно, следует упомянуть новые способы принуждения к уплате налога — косвенные, но весьма ощутимые налогоплательщиками.

— Например?

— Многим предпринимателям хорошо известно, как непросто получить справку об отсутствии задолженности перед бюджетом, когда нужно представить ее для участия в конкурсе, получения лицензии, продления сертификата и т. п.

Порой для «выкручивания рук» используется арест счетов. Через несколько месяцев право блокировать счета получат, видимо, таможенные органы и социальные фонды, которые в этом случае рискуют превратиться в антисоциальные.

Еще один способ «уговорить» заплатить — «зарплатные», «убыточные» и прочие «чрезвычайные» комиссии. Их деятельность вызывает сомнения с точки зрения законности, поскольку означает скрытую, но вполне реальную угрозу применения административного ресурса — многочисленных проверок и т. п.

Относительно новый способ — опубликование «черных списков» должников на сайтах налоговых управлений. Как показывает практика, такие списки не сверены с налогоплательщиками, что влечет ущерб для деловой репутации компаний лишь из-за ошибки в данных.

— Возможно ли разрешение подобных конфликтов в налоговых органах в досудебном порядке, на что многие надеялись?

— Увы, из-за закономерной перегруженности вышестоящие налоговые органы отказывают в рассмотрении апелляционных жалоб по любым формальным предлогам (например к жалобе не приложены документы, подтверждающие полномочия подписавшего лица). Досудебные процедуры не будут эффективны до тех пор, пока они не станут восприниматься налоговыми органами как шанс избежать судебных разбирательств и возмещения налогоплательщикам судебных расходов.

Многие арбитражные суды не принимают заявления налогоплательщиков без решения по апелляционной жалобе. Высшему Арбитражному Суду РФ необходимо как можно быстрее подтвердить действие своих прежних решений по этому вопросу и разъяснить, что в переходный период следует исходить из принципа доступности судебной защиты.

— Стоит ли в такой ситуации налогоплательщикам надеяться на защиту судов?

— В целом налогоплательщикам можно рассчитывать на понимание со стороны ВАС РФ и других арбитражных судов. К сожалению, этого нельзя сказать о Конституционном Суде. Отказ от выборов председателя может стать невосполнимой потерей для налогоплательщиков. Конституционный Суд — это суд над судами и законами, особый суд. Зачем устраивать «уравниловку», причем уравнивать не в лучшую, а в худшую сторону?

— Если действия налоговых органов повлекли для налогоплательщика убытки, можно ли их взыскать?

— С точки зрения закона — да, на практике — нет. Единственный вид ущерба, который можно сегодня взыскать, — расходы на представителей в суде и другие очевидные судебные расходы. Необходимо продолжить работу над постановлением Пленума ВАС РФ о возмещении вреда, причиненного государственными органами, иначе нормы законов так и не заработают. Возможность взыскать ущерб, причиненный деловой репутации фирмы, прямые потери и даже неполученную прибыль — вот реальный путь избавления от чиновничьей зависимости. Это настоящее средство от коррупции, которая тоже есть налог на предпринимателей, только поступает он не в государственный бюджет. Может быть, подготовка разъяснения идет с таким трудом и почти заморожена из-за сопротивления бюрократов?

— То есть достаточно разрешить взыскивать вред с чиновника?

— Конечно же нет: панацеи не существует. Нужен комплекс мер, в том числе налоговый контроль за крупными расходами. Этот вид контроля меньше всего выгоден именно коррупционерам. Прежний порядок, установленный в НК РФ, был сознательно ими выхолощен и дискредитирован.

— Через несколько дней по всей стране официально закроются игорные заведения, но новые «Лас-Вегасы» так и не построены. Как Вы думаете, кому-то от этого станет хорошо?

— Не знаю, кому от этого станет хорошо, но в прошлом году бюджеты получили 26 млрд руб., а в этом, дефицитном, не получат. С пороками надо бороться, однако если пороки нельзя запретить, их надо обложить налогами. Только сначала для этого нужно подготовить базу.

— Госдума никак не может принять закон об отмене ККТ для тех, кто уплачивает ЕНВД. Ваше мнение?

— Дорогие аппараты с фискальной памятью для плательщиков единого налога на вмененный доход совершенно не нужны. Но не хотелось бы, чтобы положение потребителей ухудшилось из-за невозможности легко и просто получить подтверждение договора купли-продажи в виде кусочка бумаги. Кассовые аппараты выполняют не только фискальную функцию, они и придуманы были в Америке 100 лет назад для контроля хозяина за своими продавцами.

— Боюсь, не со всеми Вашими идеями наши читатели согласятся.

— Вот и хорошо: будет повод пообщаться. Нужно высказывать и отстаивать свое мнение, предлагать, требовать. Только таким образом можно обеспечить баланс интересов различных групп общества и динамичное развитие.

***

Интервью провела
Наталья Шиняева

Материал предоставлен "эж-Юрист"

Кто в кризис не останется без работы, так это коллекторы. Справиться самостоятельно с «проблемными» должниками, которых с каждым днем становится все больше, многие банки уже не в состоянии, поэтому они вынуждены прибегать к услугам коллекторских агентств. Спрос рождает предложение — рынок собирателей долгов сегодня успешен как никогда. Но на этой благодатной ниве, к сожалению, процветает и нелегальный коллекторский бизнес с плечистыми персонажами из «лихих 90-х», истории про которых повергают в ужас должников. Так что законопроекты, призванные навести порядок в данной сфере, появились как нельзя вовремя.

Термин «коллекторы», который появился на нашем рынке финансовых услуг всего несколько лет назад, до недавних пор оставался для большинства россиян малопонятным. Однако сейчас эта профессия пользуется повышенным спросом. Если раньше банки предпочитали самостоятельно решать вопросы, связанные с проблемными заемщиками, создавая спецотделы по работе с должниками, то сегодняшний объем невозвратов и просроченной задолженности по кредитам плюс желание сократить расходы на содержание спецотделов заставляют банки активнее прибегать к услугам компаний, которые на этих долгах, собственно, и делают свой бизнес.

Все средства хороши?

В любой поисковой системе по запросу «коллекторские услуги» можно найти не один десяток фирм, которые с легкостью готовы взяться за самые сложные и необеспеченные долги (как физических, так и юридических лиц) и обещают вернуть их в максимально сжатые сроки. Причем некоторые компании эти долги собираются «выбивать», о чем они, не стесняясь, заявляют в рекламных текстах. И ни для кого не секрет, что на рынке коллекторских услуг действительно работает немало фирм, которые по своим методам недалеко ушли от преступных группировок начала 90-х. В процессе «выколачивания» долгов они не только используют угрозы, шантажируют должников, превращая их жизнь в сущий кошмар, но и применяют физические меры воздействия.

Неудивительно, что в Генпрокуратуре озаботились участившимися фактами грубых нарушений в деятельности коллекторских агентств, допускающих противоправные действия по отношению к должникам — физическим и юридическим лицам. Прокурорская проверка выявила многочисленные случаи, когда под видом приставов коллекторы ограничивали выезд должников за границу, размещали в СМИ якобы от имени службы судебных приставов объявления о розыске граждан-должников органами внутренних дел. Но самое печальное, пожалуй, что распространенными способами возврата долга сотрудниками коллекторских агентств являются угрозы жизни и здоровью людей, их запугивание, распространение о них ложных сведений, вторжение в жилище без согласия должника и даже избиение (об этом говорится в сообщении на сайте Генпрокуратуры). Понимая социальную значимость проблемы, прокурорам по регионам было дано поручение усилить надзор за деятельностью коллекторских агентств и проводить проверки по заявлениям, в том числе и от граждан.

Конечно, было бы неправильно говорить о том, что коллекторский рынок — теневой, где только и занимаются тем, что выбивают деньги. Тем не менее методы, которыми пользуются в своей работе коллекторы, далеки от цивилизованных. С этим спорить трудно.

Взять хотя бы излюбленный способ воздействия на неплательщиков — так называемую психологическую атаку: почтовые и электронные ящики должника заваливают письмами-уведомлениями о задолженности (иногда на конвертах для устрашения были изображены черепа и кости). Кроме того, не только самого должника, но и его родственников буквально терроризируют телефонными звонками (нередко и ночными), периодически поджидают возле дома (работы, детского сада, школы), чтобы напомнить о долгах.

К слову, не так давно знакомая автора этих срок пожаловалась на то, что ей на протяжении нескольких месяцев не дают спокойно жить (и заниматься, кстати, воспитанием троих замечательных детишек), регулярно донимая телефонными звонками, потому что ее брат задолжал банку и никак не желает по кредиту рассчитаться. Ей недобрым голосом настоятельно рекомендуют подумать о возможных неутешительных перспективах для родственника, намекая на уголовную ответственность. Одним словом, кредитные «вышибалы» всячески давят женщине на психику, несмотря на то, что поручителем по кредиту она не является, да и с братом в общем-то общается крайне редко. Однако такие «мелочи жизни», похоже, мало волнуют сборщиков долгов. Вот он — яркий пример психологического воздействия на недобросовестного заемщика через его вполне добропорядочных близких родственников. А теперь представим, какие могут быть последствия, если к поиску должника привлекут, например, бабушку или дедушку, которым заявят о том, что, мол, их любимый внучек может отправиться за решетку? Не отправятся ли они сами прямиком на больничную койку с сердечным приступом?

И незаконными такие действия вроде как не назовешь, а тем более под уголовную статью не подведешь. А все потому, что закона, который бы четко регулировал деятельность коллекторских агентств и однозначно проводил границу между легальными и нелегальными способами возврата долгов, до сих пор нет. Хотя над ним уже не первый год работают и сами коллекторы, и правительственные чиновники, и народные избранники.

Будет закон, будет и порядок

Не так давно в Госдуме состоялась встреча, на которой присутствовали представители крупнейших коллекторских и банковских ассоциаций, а также чиновники из Минэкономразвития, на которой было принято историческое решение — создать совместную рабочую группу для работы над единым проектом закона о коллекторской деятельности.

Даже был озвучен срок, к которому этот законопроект планируется подготовить, — конец июня 2009 года. Вряд ли, конечно, успеют управиться в срок, учитывая, что до недавнего времени основные игроки коллекторского бизнеса по-разному смотрели на ключевые моменты будущего закона и готовили свои версии. Но стремление перестать заниматься «перетягиванием одеяла» и единым фронтом навести порядок в этой сфере и заставить, наконец, работать собирателей долгов по правилам, безусловно, утешает.

В законопроекте о коллекторской деятельности помимо общих положений и определений, как предполагается, будут определены требования для коллекторских агентств, в числе которых, в частности, значатся минимальный размер уставного капитала и минимальный лимит страхования профессиональной ответственности на случай причинения ущерба противоправной деятельностью коллекторов.

Также планируется установить правила общения коллекторов с должниками и главное — определить способы, которыми будет воспрещено воздействовать на должника. Сборщику долгов запретят беспокоить заемщика по ночам, унижать своими словами и действиями его честь и достоинство, а тем более применять при взыскании задолженности методы, которые могут нанести вред жизни или здоровью должника, его репутации и имуществу. Среди других ограничений — запрет:

• выступать от имени должностных лиц органов власти (в том числе носить их форменную одежду и знаки отличия);
  
• разглашать полученные конфиденциальные данные о должниках и их задолженности;
  
• вводить должников в заблуждение относительно размера долга и возможных последствий для граждан, которые легкомысленно относятся к своим обязанностям заемщика, отказываясь своевременно погасить задолженность.
  

Отдельно будут оговорены требования к лицам, которые входят в состав органов управления коллекторского агентства: среди таковых не должно быть лиц с неснятой или непогашенной судимостью.
Надеемся, в ходе подготовки проекта появится норма о том, что граждан, чья репутация запятнана судимостью, также запретят брать на работу и рядовыми коллекторами. Ведь именно они непосредственно общаются с должниками.

Следить за деятельностью коллекторских агентств, как предполагается, будет саморегулируемая организация, а общий контроль и нормативное регулирование будет осуществлять уполномоченный федеральный орган исполнительной власти.

Однако депутат, а заодно и президент Ассоциации региональных банков России Анатолий Аксаков, видимо, посчитал, что для защиты фактически бесправных должников перед лицом недобросовестных коллекторов одного базового закона о коллекторской деятельности явно недостаточно, и разработал специальный законопроект — «О защите прав и законных интересов физических лиц при взыскании задолженности». На днях он был представлен общественности.

«Коллекторский бизнес должен находиться в правовом пространстве, чтобы была ответственность этих институтов и перед гражданами, и перед законом. И те агентства, которые работают нецивилизованными методами, должны лишаться своего бизнеса», — так прокомментировал законопроект г-н Аксаков в своем блоге в Живом Журнале, выразив при этом уверенность, что если он будет принят, то многие граждане будут чувствовать себя спокойнее и увереннее.

Должникам же станет намного спокойнее только тогда, когда хотя бы одна из этих инициатив обретет силу закона. Лишь после этого можно будет покончить с многочисленными жалобами на псевдоколлекторов, а страшилки про бандитского вида «вышибал» долгов с битами в руках уйдут в прошлое.

***

Оксана Бодрягина