Дмитрий Смородинов

Олегыч, временные технические проблемы.

Zlatenika, см. Каталог юристов

Palma54, Вы видите количество сообщений у себя в профиле?

Цитата:

Сообщение от Сообщений: 1

Сообщений: 1

То сообщение которое Вы сейчас написали - первое! Других сообщений от Вас не было.

Цитата:

Сообщение от Семен Семеныч ►

Купив новый ноут, прикупил к нему мобильный инет - рассчитывал, что из "прекрасного далека" буду слать вам приветы. Облом, я бы сказал, обломище! Скорость этого гадского мобильного инета достигала целых...5 кб/с, местами "падала" до 0.

Для дачи можно попробовать http://inet.stv.su/inner.php?item=195

Цитата:

Сообщение от Судья в районном суде просит подтвердить, почему именно такая ставка рефинансирования, взять справку в сбере. Мы вот думали ГК ей подтвердить не надо, у Медведева копию заверить.

Судья в районном суде просит подтвердить, почему именно такая ставка рефинансирования, взять справку в сбере. Мы вот думали ГК ей подтвердить не надо, у Медведева копию заверить.

Katarina-lil, http://forum.zakonia.ru/showpost.php?p=130150&postcount=19

Предмет преступления – это любой предмет, с помощью которого совершено преступление. В качестве своеобразных орудий совершения преступления признаются животные, малолетние и лица с психическими заболеваниями и не подлежащие уголовной ответственности. Предмет преступления – это факультативный признак объективной стороны он имеет значение не для всех составов преступления, и даже не во всех составах преступления присутствует.
В теории и практике уголовного права орудием преступления признается то, с помощью чего непосредственно совершается преступление, в том числе животные, если они непосредственно принимали участие в преступлении, то есть способствовали совершению виновного деяния. Объектом преступного посягательства, осуществляемого при помощи животного, может быть как жизнь и здоровье человека, так и отношения собственности, общественный порядок, общественная нравственность и др.
Таким образом, одна и та же вещь может в разных деяниях являться как орудием преступления, так и предметом преступления: например, собака может быть использована как спецсредство – орудие преступления (причинение тяжкого телесного вреда ст. 118 УК) и являться предметом преступления (жестокое обращение с животными ст. 245 УК).
В отечественной практике крайне редки осуждения владельцев собак за причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности (ч. 1 ст. 118 УК) и смерти по неосторожности (ч. 1 ст. 109) в результате нападения их питомцев. Хозяину собаки, загрызшей человека, грозит уголовное наказание за причинение смерти по неосторожности в силу статьи 109 УК РФ, предусматривающей ограничение свободы на срок до трех лет или лишение свободы на тот же срок.
Объект преступления, предусмотренного ст. 109 УК РФ, — общественные отношения, возникающие по поводу необходимости создания особых условий безопасности жизнедеятельности человека, предотвращения гибели людей вследствие отсутствия должной внимательности, предусмотрительности, допущения самонадеянности. Причинение смерти по неосторожности, которое в соответствии с УК РФ не считается убийством, тем не менее, является не только преступлением против личности, но и деянием, направленным непосредственно на создание угрозы жизни и обусловливающим наступление смерти.Субъективная сторона преступления характеризуется неосторожностью, легкомыслием или небрежностью. То есть лицо предвидело возможность лишения жизни в результате своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение такого последствия.
В комментариях к Уголовному Кодексу под редакцией Н.А.Овчинникова говорится, что квалифицируя преступления по ч. 2 или 3 данной статьи, следует причинение смерти по неосторожности отграничивать от убийства при косвенном умысле, т.е. от того деяния, когда лицо предвидело возможность причинения смерти, сознательно допускало такое последствие либо относилось к нему безразлично.
Если собственник животного, зная об агрессивности своей собаки, допускает ее безнадзорный выгул, что может послужить нападению на человека и причинению потерпевшему ранений несовместимых с жизнью, то такое деяние следует классифицировать как косвенный умысел. Владелец (собственник) животного зная характер собаки должен и может предвидеть характер последствий при причинении тяжкого вреда здоровью человека его животным, но умышленно допускает такую возможность. При халатном отношении к содержанию крупных и агрессивных животных, возможность совершения преступления наступает в первую очередь для близких и родственников собственника (владельца) данного животного, что видно из вышеприведенного примера.
Отграничить косвенный умысел от причинения смерти по неосторожности, в судебном разбирательстве при квалификации данных преступлениях, бывает крайне тяжело. Например, гражданин «В» содержал двух собак породы «американский питбультерьер» на своем участке в садоводческом хозяйстве. Они находились в специально оборудованном для такой породы вольере, но территория не имела ограждения, отсутствовала предупредительная надпись об опасных собаках. 29 июля 2002 г. собаки, находясь на участке без присмотра, выбрались из вольера и напали на М., а через несколько часов - на П., искусали их, причинив серьезные раны, от которых М. скончалась в больнице, а у П. было ампутировано левое предплечье на уровне средней кости. «В» допустил небрежность по содержанию собак представляющих повышенную общественную опасность для окружающих: наступления общественно опасных последствий своих действий он должен был и мог предвидеть. Новосибирский районный суд приговорил Баталина к одному году лишения свободы[1]
Общими основаниями для наступления деликтной ответственности является состав правонарушения, включающий наличие вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинную связь между двумя первыми элементами и вину причинителя вреда.
Субъективная сторона преступления характеризуется умышленной виной. Лицо осознает, что совершает действие (умышленное натравливание собаки на потерпевшего) или бездействие (необеспечение специальным ограждением и табличкой помещения, где содержится собака), опасное для здоровья другого человека, предвидит возможность или неизбежность причинения тяжкого вреда его здоровью и желает (при прямом умысле) либо сознательно допускает (при косвенном умысле) причинение такого вреда или безразлично относится к факту его причинения.
Умысел при совершении данного преступления, как правило, неопределенный (неконкретизированный), следовательно, содеянное квалифицируется по фактически наступившим последствиям.
Так как непосредственным объектом преступления является здоровье другого человека, то для привлечения к уголовной ответственности необходимо установить причинную связь между деянием и причинением вреда. Мотивы и цели преступления могут быть разнообразными, но, как правило, мотивом служит ссора, неприязненные личные отношения или хулиганские побуждения.
В ч. 2 ст 111 УК РФ предусматривается ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью при отягчающих обстоятельствах. Одним из отягчающих обстоятельств является причинение вреда здоровью с особой жестокостью, мучениями или издевательствами. Применение животного, то есть умышленное натравливание собаки на потерпевшего не может не сопровождаться мучениями для последнего, так как раны нанесенные зубами животного имеют колото-рваный характер, а в зависимости от породы могут отягощаться неоднократностью укусов или переломом кости.
Собака независимо от породы может демонстрировать признаки агрессии, но собаки тех пород, которых отбирали по признакам более мощной физической выносливости, захвату челюстей в совокупности с большими размерами способны причинить серьезный вред здоровью человека. Именно эти факторы и оказываются причиной жестокости наносимых ими ранений.
Как правило, преступления «нанесение тяжкого вреда здоровью» с применением собак квалифицируются по п. «д» ч. 2 ст. 111 УК РФ, то есть совершенное на почве явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали или из хулиганских побуждений. Например, 29 мая 1997 года около 22 часов, гр. Г., находившийся в нетрезвом состоянии, выгуливал принадлежавшую его семье собаку породы "кавказская овчарка" в районе гостиницы "Южная" в г. Белгороде. Сознавая свое состояние, качества и характер собаки, он выгуливал овчарку в общественном месте, в присутствии граждан, не надев на собаку намордник, отпустив поводок и натравливал собаку на людей, в том числе и на детей, заведомо зная об их несовершеннолетнем возрасте. Грубо нарушая общественный порядок и выражая явное неуважение к обществу, а также в результате умышленных действий Г. собака напала на группу взрослых и несовершеннолетних и покусала людей. Прибывшие на место происшествия работники милиции Ирхин, Никулин и Беев, находившиеся при исполнении своих служебных обязанностей, потребовали от Г. прекратить противоправные действия. Оказывая сопротивление законным требованиям сотрудников милиции, Г. умышленно натравил собаку на сотрудников милиции и создал реальную опасность для их жизни и здоровья. Ирхин вынужден был принять меры защиты и, на законных основаниях применив оружие, застрелил собаку.
Губенов Михаил Иванович, 15 января 1951 года рождения, уроженец с. Асмолово Рыльского района Курской области, ранее не судимый, признан виновным в совершении хулиганства, в умышленном причинении средней тяжести вреда здоровью потерпевших, а также в применении насилия, опасного для жизни и здоровья в отношении представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей и осужден к лишению свободы по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний в виде лишения свободы сроком на 4 года с отбыванием в исправительной колонии общего режима. [2]
Так как непосредственный причинитель вреда – собака, определена законодательством как имущество, то субъектом за вышеуказанные преступления определяется вменяемое лицо, достигшее 14-летнего возраста. В связи с этим, следует обратить особое внимание родителям, на недопущение противоправного поведения несовершеннолетними при выгуле собак.
Целесообразно закрепить правила выгула собак на федеральном уровне, запретив выгуливать крупных и агрессивных животных лицам находящимся в алкогольном или ином опьянении, а также несовершеннолетним гражданам не прошедшим специальное обучение (дрессировку) с домашним животным.
Собаки могут целенаправленно использоваться при совершении материальных преступлений, сообщал в 1926 г. журнал "Административный вестник"[3]. Собаки, особенно суки, могут существенно облегчить задачу преступникам при отвлечении внимания сторожевых псов, а использование животного в качестве контейнера при переправке наркотиков через границу неоднократно освещалось в прессе. Достаточно широко используют собак при совершении разбойного нападения и при грабеже.
Например: Савеловский районный суд города Москвы от 24 декабря 2003 года постановил признать виновным гражданина Репина Ю.В. по п. «г» ч.2 ст 161 УК РФ. Репин показал, что встретился с незнакомым человеком с собакой на улице и тот предложил ему отнять сотовый телефон у одного из молодых людей (Х). Репин подошел к молодому человеку (Х), вырвал у него телефон и убежал, а мужчина с собакой натравил свою собаку на (Х). По обстоятельствам применения насилия Репиным в приговоре не было никаких доказательств, поэтому руководствуясь ч.3 ст. 49 Конституции РФ и ч.3 ст 14 УПК РФ президиум Московского городского суда исключил из приговора указание об осуждение Репина по п. «г» ч.2 ст 161 УК РФ, предусматривающему ответственность за грабеж «с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья» и переквалифицировал его действия на ч. 1 ст 161 К РФ.[4]
Пунктом «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ предусмотрена ответственность за грабеж с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья потерпевшего. Угроза при грабеже — это психическое воздействие на потерпевшего с целью завладения его имуществом. Угроза может быть выражена словами, жестами, мимикой, демонстрацией каких-либо предметов. [5]
Таким образом, при квалификации данного преступления следует учитывать п. «а» ч. 2 ст. 161 «по предварительному сговору» и п. «г» ч. 2 ст 161 - натравливание собаки на потерпевшего как «применение насилия, не опасного для жизни и здоровья».
Анализ правоприменительной практики показывает, что применение собак в целях запугивания потерпевших для совершения преступлений в последнее время явление не редкое.
Житель г. Дзержинска Нижегородской области, 28-летний З., ранее судимый по ч. 1 ст. 111 и ч. 1 ст. 131 УК, использовал свою собаку для совершения хулиганских действий и вымогательства. Натравливая свою собаку породы стаффордширский терьер и избивая граждан он вымогал деньги и ценные вещи. В результате был причинен легкий вред здоровью гражданке Н., 23 ноября 2002 г. – гражданину М., 7 декабря 2002 г – гражданину К., в ночь на 7 января 2003 г - несовершеннолетнему М., после распития с ним спиртных напитков. Вину З. суд нашел доказанной, но переквалифицировал его действия по эпизодам с потерпевшими Н., М. и К. с п. "в" ч. 3 ст. 162 на хулиганство (ч. 3 ст. 213), совершенное с применением предмета, используемого в качестве оружия (деревянная клюшка, собака). Преступные действия З. по эпизоду с несовершеннолетним М. квалифицированы по п. "в" ч. 2 ст. 163. З. осужден на 6 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в ИК строгого режима.[6]
В последние годы посягательства на собственность являются наиболее распространенными преступлениями. С начала действия УК РФ у судов возник ряд вопросов при квалификации действий лиц, виновных в совершении краж, грабежей и разбойных нападений. По предложению Нижегородского областного суда в Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое" включен п. 23. Это вопрос о том, как следует квалифицировать действия виновных, которые при разбойном нападении используют собак и с их помощью причиняют вред здоровью или подавляют сопротивление потерпевшего. С учетом этих обстоятельств в последнем абзаце п. 23 разъясняется, что действия лица, совершившего нападение с целью хищения чужого имущества с использованием собак или других животных, представляющих опасность для жизни или здоровья человека, либо с угрозой применения такого насилия, подлежит квалифицировать с учетом конкретных обстоятельств дела по пункту "г" части 2 статьи 162 УК РФ[7].

Уткина И.О.

[1] Сайт Новосибирского областного суда http://oblsud.nsk.sudrf.ru/

[2] Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 15 марта 2000 года № 63 п2000

[3] Китаева В. «Животные как орудие преступления» //Законность № 11, 2004

[4] Справка Московского Городского суда от 04.04.2008 «О результатах обобщения работы надзорной инстанции Московского городского суда по уголовным делам за 2004 год»

[5] Комментарий к Уголовному Кодексу РФ под редакцией Н.А.Овчинникова

[6] Постановление Пленума Верховного Суда «Некоторые вопросы судебной практики по делам о краже, грабеже и разбое»

[7] Постановление Пленума Верховного Суда «Некоторые вопросы судебной практики по делам о краже, грабеже и разбое»

См. Каталог юристов

Материал предоставлен "эж-Юрист"

В конце прошлой недели Казань на несколько дней превратилась в центр российской судебно-арбитражной системы: 23 апреля там прошло ежегодное итоговое совещание председателей арбитражных судов, а 24 апреля – научно-практическая конференция, посвященная роли судебных решений в правовой системе, и заседание Совета председателей высших арбитражных, хозяйственных, экономических и других судов, разрешающих экономические споры.

Выступая на совещании, Председатель ВАС РФ Антон Александрович Иванов предупредил коллег, что время спокойного роста арбитражной системы прошло: количество дел в связи с кризисом будет увеличиваться. В связи с этим им было выдвинуто предложение об интенсивном развитии судов и построении «новой арбитражной архитектуры». О том, как этого добиться, Антон Александрович рассказал сразу после завершения совещания.

— Каждый год все председатели арбитражных судов собираются для того, чтобы подвести итоги своей работы. При этом на совещаниях не только обсуждаются проблемы и достижения, но и высказываются (чаще всего Вами) новые идеи по развитию арбитражной системы. Как думаете, в этом году коллеги поддержат Ваши предложения?

— Действительно, я предложил председателям некоторые меры по совершенствованию работы судебной системы и озвучил эти идеи в своем выступлении.

Но это совещание проводится не только для того, чтобы Высший Арбитражный Суд рассказал, что он собирается делать, а чтобы мы все могли выслушать председателей наших судов из регионов. В первую очередь мы хотим узнать, какие у них проблемы в работе и какие способы их решения они видят.

— В связи с финансовым кризисом количество дел о банкротстве растет, но сама процедура банкротства оказалась не слишком эффективной. Как Вы считаете, не пришло ли время для законодательной корректировки этого механизма?

— Проблема, связанная с банкротством, состоит не столько в существующих законодательных нормах, сколько в механизме их реализации. Нормы хороши, но в результате того, как они осуществляются на практике, возникает странная и во многих отношениях неприемлемая ситуация. Не надо думать, что если мы прямо сейчас законодательно изменим процедуру, все будет чудесно. Проблем много: кредиторы чаще всего получают намного меньше причитающихся им средств (примерно 10% от требуемых ими сумм), чем кредиторы в других странах (50%); у должников нет необходимых средств, чтобы рассчитаться с кредиторами; имущество при банкротстве продается по заниженной цене, в результате чего страдают и должники, и кредиторы.

Для решения всех этих проблем нужен комплекс мер по совершенствованию механизма реализации Закона о банкротстве. Тем более в начале этого года в законодательство о несостоятельности были приняты серьезные поправки. Сейчас мы их обсуждаем и, скорее всего, подготовим специальное постановление Пленума ВАС РФ.

— Кто, как Вы ожидаете, попадет в «группу риска», будет фигурантами дел о банкротстве?

— Это те предприятия, чья сфера деятельности наиболее пострадала от кризиса: различные инвестиционные структуры, банки, строительные компании. Это наиболее рискованная категория.

— А что на счет индивидуальных предпринимателей и сельского хозяйства?

— В этой сфере особого роста дел по банкротству я не предвижу, тем более что наше сельское хозяйство и так давно находится в сложном положении, а индивидуальное предпринимательство по причине своих небольших размеров пока относительно стабильно.

— Одним из условий эффективного развития арбитражной системы Вы считаете создание специализированных судов и предлагаете начать с патентного. Когда он появится и дела какого рода будет рассматривать?

— Работу над соответствующим законопроектом мы надеемся завершить к концу этого года. Но для начала нам надо определиться с моделью встраивания патентного суда в нашу систему: выбрать германскую или японскую.

— Какая между ними разница?

— Германская модель представляет собой суд первой инстанции для споров, связанных с оспариванием действий Роспатента. Японская – более широкая – предполагает, что патентный суд будет судом первой инстанции по спорам о существовании или о наличии любого исключительного права и кассационной инстанцией для всех дел, связанных с защитой исключительного права. В этом случае в патентном суде будут рассматриваться споры об интеллектуальной собственности в целом, не только по патентам, но и по другим объектам интеллектуальной собственности. Такая модель потребовала бы более серьезных изменений в нашем законодательстве.

— В этом случае компетенция патентного суда не будет пересекаться с компетенцией судов общей юрисдикции?

— Нет. Речь ведь идет не обо всех категориях дел, а только о тех, которые связаны с соответствующими объектами. Если граждане не спорят о том, создано произведение или нет, фактически это спор о вознаграждении или об авторстве. Такие дела мы рассматривать не собираемся, они останутся в судах общей юрисдикции.

Речь идет о тех спорах, где требуются специальные знания для определения того, новый ли это объект, создан ли он творческим трудом, в чем его новизна. Подобного рода споры мы предлагаем отнести к компетенции одного суда.

Более того, если предложенная нами модель заработает, то данный подход можно будет применять и при создании других специализированных судов в рамках арбитражной судебной системы. А создавать такие суды мы будем. Уже сейчас ведется работа над подготовкой изменений в законодательные акты, предусматривающих расширение специальной компетенции арбитражных судов путем отнесения к их подсудности споров, вытекающих из правоотношений в налоговой и таможенной сфере, в области финансового рынка, инвестиционной и антимонопольной деятельности.

— Какие суды будут рассматривать такие дела?

— Специализированные суды и судебные присутствия. В ближайшем будущем мы приступим к их созданию. Именно на судебные присутствия ляжет основная нагрузка по рассмотрению налоговых споров и дел о банкротстве физических лиц. Судебные присутствия будут создаваться не везде и не в равных количествах, а только там, где они действительно нужны.

Со временем такой подход приведет к новой архитектуре арбитражной судебной системы, которая будет требовать от ее строителей намного более глубоких, чем требуется от них сегодня, знаний в соответствующих областях права и в сфере специализации суда.

— Сейчас представители многих банков часто говорят о том, что арбитражные суды приостанавливают и затягивают рассмотрение их исков к должникам. Это действительно так?

— Такая проблема, к сожалению, в условиях финансового кризиса начинает приобретать массовый характер. Должник, вместо того чтобы погасить долг, начинает оспаривать основания, по которым долг возник: заявляет о недействительности кредитного договора, договора залога и т. д. Сложившаяся практика состояла в том, что сначала суд рассматривал спор о признании договора недействительным, а уже потом — о взыскании задолженности.

Такая практика стала использоваться некоторыми недобросовестными участниками рынка с целью затягивания возврата долгов: они заявляли требования о недействительности договора, ждали, пока дело пройдет три инстанции (а это шесть, восемь, а то и девять месяцев). И только потом суд начинал рассматривать дело о взыскании задолженности. Тем более если деньги должником реально были получены, недействительность кредитного договора не освобождает его от обязанности вернуть деньги – здесь уже речь будет идти о неосновательном обогащении.

Сейчас мы разрабатываем комплекс мер, направленных на воспрепятствование подобным действиям недобросовестных участников рынка.

Одной из возможных мер будет рекомендация судам рассматривать эти два требования одновременно, чтобы не приостанавливать дело по взысканию задолженности. Надеюсь, что на майском Пленуме ВАС РФ мы уже примем соответствующее постановление.

Второе возможное средство борьбы суда с такой «схемой» — применение к стороне санкции за злоупотребление процессуальными правами, если он видит, что заявление требования о недействительности договора явно необоснованно. Также, наверное, следовало бы шире применять обеспечительные меры по требованиям о взыскании задолженности.
Сейчас мы обсуждаем все возможные варианты решения этой проблемы.

— Антон Александрович, Вы сказали, что возлагаете большие надежды на досудебный порядок урегулирования споров как на фильтр, который будет снижать нагрузку на судебную систему. На сколько в этом плане эффективен досудебный порядок урегулирования налоговых споров?

— Пока сказать трудно, ведь заработал он только с начала этого года, практика только начинает складываться. К лету мы планируем подвести итоги, чтобы оценить, как досудебный порядок урегулирования споров повлиял на нашу практику, появились ли какие-либо изменения в сфере подачи соответствующих жалоб налогоплательщиками: уменьшилось их количество или нет.

— Досудебный порядок урегулирования налоговых споров чаще ругают, чем хвалят. В чем, на Ваш взгляд, проблема?

— Будем говорить объективно: толком он пока еще не работал. В чем проблема? Нужны, на мой взгляд, более серьезные и решительные действия со стороны Минфина. Ему следует четко прописать инструкции и критерии для налоговых служб при разрешении такого рода споров. Они должны представлять собой конкретные своды правил, подобные тем, которые существуют в других странах.

У нас пока соответствующих актов Минфин почти не принимает, налоговики руководствуются только Налоговым кодексом и судебной практикой по конкретным делам. Именно на основании этих источников они принимают свои решения. Но это уже что-то: даже эти их действия помогут существенно разгрузить наши суды, освободят нас от повторных или стереотипных жалоб. Их у нас пока довольно много, а в идеале в суды должны попадать только те налоговые дела, правовые позиции по которым не сформированы судебной практикой.

— Вы выступаете за активное внедрение в практику процедур медиации. Считаете ли Вы приемлемой медиацию в налоговых спорах?

— Честно говоря, я считаю более правильным перестроить существующую структуру налоговых органов, чтобы они сами принимали решения по вопросам налогообложения. Опыт других стран показывает, что около 90% спорных вопросов разрешают сами налоговые инспекции без помощи судов. И если в России данные показатели достигнут хотя бы 50%, это будет колоссальным прогрессом и позитивно скажется на эффективности нашей работы.

— Продолжая тему реформ и новых идей, как Вы оцениваете перспективу внедрения института коллективных исков?

— В принципе идею института коллективных или групповых исков мы поддерживаем: он довольно эффективно применяется в других странах.

Сейчас идет работа над изменениями в Арбитражный процессуальный кодекс, которые допускают возможность подачи коллективного иска, во всяком случае, по корпоративным спорам. Это уже скоро будет возможно, но, видимо, стоит пойти еще дальше.

В меньшей степени внедрение института коллективных исков важно для арбитражной системы, в большей — для системы судов общей юрисдикции, ведь именно там рассматриваются споры о защите прав потребителей. Для этой категории коллективные иски – как раз то, что нужно. Кроме того, данный институт можно было бы распространить и на требования о защите окружающей природной среды.

— Но Вы в вашей системе готовы внедрить такой институт?

— Да. Мы хотим предусмотреть такую возможность. Можно даже сказать, что в некоторых случаях она уже существует: сейчас нашим хозяйствующим субъектам дано право жаловаться в суды на монополистические действия, совершаемые разными компаниями, а не только доводить соответствующую информацию до сведения антимонопольных органов. Поэтому по делам о монополиях, по корпоративным спорам, может быть, отчасти и по налоговым делам это будет иметь перспективу.

— В Высшем Арбитражном Суде сейчас разрабатывается проект закона о компенсации за нарушение разумных сроков судебного разбирательства и за неисполнение судебных решений. Он будет предложен вместо аналогичного законопроекта, разработанного Верховным Судом, но получившего отрицательную оценку правительства и Госдумы. Чем отличается ваш проект?

— Мы готовим законопроект, распространяющий свое действие на все суды, в котором предполагаем, что компенсация будет взыскиваться тем судом, который рассматривает дело, либо судом первой инстанции, если это требование заявлено отдельно. Порядок рассмотрения данных требований будет упрощенным и быстрым. Мы хотим предоставить такое право всем судам, а не только судам общей юрисдикции, как это предусматривалось в проекте Верховного Суда. Тогда, может быть, совместными усилиями мы добьемся принятия законопроекта.

Главная проблема — это, конечно, финансирование. Выплата компенсаций в массовом порядке потребует довольно серьезных средств из бюджета — значительно больших, чем требуются сейчас по делам, рассмотренным Европейским судом по правам человека.

— Какое в вашем проекте дается определение разумных сроков рассмотрения дела? В Проекте Верховного Суда это понятие определено не было.

— Мы планируем внести в Арбитражный процессуальный кодекс понятие разумного срока. Он может не совпадать с нормативным сроком рассмотрения дел. Разумный срок будет зависеть от обстоятельств конкретного дела, это оценочное понятие. Таким образом, принимая решение о выплате компенсации, суд будет решать, был ли в данном случае срок разумным или нет. То есть возможны ситуации, когда нормативный срок по делу был нарушен, но впоследствии признан судом разумным.

***

Интервью провела
Наталья Шиняева

Материал предоставлен "эж-Юрист"

На недавнем Всероссийском форуме, посвященном проблемам малого и среднего бизнеса, предпринимателям пообещали поднять в два раза порог для "упрощенки", а "вмененка" получила реальный шанс избавиться от кассовых аппаратов. Однако, как потом выяснилось, радоваться этому "подарочному набору" спецрежимникам осталось недолго - власти подумывают над тем, чтобы вообще отменить специальные налоговые режимы.

Годовой порог для применения упрощенной системы налогообложения будет увеличен до 60 млн рублей (сегодня он ненамного превышает 30 млн рублей). И это первая сенсационная и, пожалуй, единственная хорошая новость по поводу налогообложения для малого бизнеса, которую озвучил на Форуме премьер-министр В. Путин. Вот так, "одним щелчком", как любит говорить наш премьер, была поставлена точка в многолетней полемике о повышении лимита для "упрощенки", которое все это время тщетно пытался выторговать себе бизнес, но натыкался на ожесточенное сопротивление со стороны минфиновцев.

Такая полумера рассматривается властями как антикризисная, призванная поддержать малый бизнес в трудные времена и частично компенсировать издержки, связанные с переходом от ЕСН к страховым платежам во внебюджетные фонды и увеличением с 2011 года налоговой ставки. Почему полумера? Потому что, согласившись увеличить лимит по "упрощенке", власти собираются отменить действующее с 2006 года правило, согласно которому предельные значения доходов, позволяющих переходить на упрощенную систему налогообложения и оставаться на этом спецрежиме, ежегодно индексируются на уровень инфляции.

На этом налоговая тема для малого бизнеса была закрыта. Вернуться к данному вопросу собираются не скоро, года так через три. Причем перспективы В. Путин, а затем и его первый зам Игорь Шувалов обрисовали не самые радужные. Прямо скажем, тревожные. Дело в том, что власти серьезно настроены изменить порядок налогообложения в отношении малого и среднего бизнеса и перейти к другой системе его поддержки, в частности, через субсидирование процентных ставок и предоставление грантов. Конечной целью всех этих реформаторских мероприятий, по словам премьер-министра, должен стать уход от разного рода непрозрачных схем, льгот и неразберихи.

Как вариант рассматривается расширение перечня видов деятельности в рамках патентной системы. При этом обещают предусмотреть простые и понятные правила налогообложения для тех, кто перейдет на патент, и прозрачные правила администрирования для контролирующих органов. Что касается видов деятельности, которые не накроет всеобщая патентомания, то они будут переводиться на общую систему налогообложения. Получается, что в недалеком будущем спецрежимы, и в первую очередь ЕНВД, будут упразднены как класс. Кстати, предпринимательское сообщество в лице ОПОРЫ РОССИИ также выступает за отмену ЕНВД и переход на патентную систему.

Тогда не совсем понятно, чем вызвана такая эйфория по поводу освобождения предпринимателей, уплачивающих ЕНВД, от необходимости использовать контрольно-кассовую технику (причем чуть ли не с 1 июля), если этот налоговый спецрежим вообще отменят. Это, кстати, второе сенсационное заявление, которое сделал премьер-министр на Форуме по малому и среднему предпринимательству. После многочисленных попыток бизнес-сообщества избавить "вмененщиков" от касс, власти, наконец, признали, что при вмененном доходе величина налога не зависит от выручки, поэтому отмена ККТ является абсолютно обоснованной мерой.

Бизнес воспринял эту новость по-разному. Одни празднуют победу над ККМ-террором и считают сэкономленные расходы, которые они вынуждены тратить сейчас не только на покупку дорогостоящих кассовых аппаратов, но и на их обслуживание. Другие пытаются доказать, что отмена кассовых машин повлечет за собой еще большие проблемы. Во-первых, закон о защите прав потребителей никто не отменял, а это значит, что покупателям вместо кассового чека нужно будет выдавать иной документ, подтверждающий прием денежных средств за товары, работы и услуги.

Можно, конечно, выписывать вручную товарный чек либо выдавать бланк строгой отчетности, что, безусловно, дело не менее затратное, как по времени, так и по расходам. Во-вторых, без ККТ, говорят противники ее отмены, собственникам будет проблематично вести учет продаж и вообще контролировать движение наличности, а также своих сотрудников.

Какую систему работы предложат власти, пока не ясно. Если использование ККТ станет делом добровольным, то все вопросы снимаются – предприниматель решит сам, нужна ему касса или нет. Главное, чтобы при этом разрешили применять более простую и менее дорогостоящую кассовую технику и отменили предельный срок ее использования.

***

Оксана Бодрягина,

"эж-Юрист"

Материал предоставлен "эж-Юрист"

Одна из норм Налогового кодекса не соответствует Основному закону страны — Конституции РФ, к такому выводу пришел Конституционный Суд РФ. Речь идет о возможности повторной проверки компаний, в которых налоговые органы уже провели контроль, а его результаты были утверждены судом. Чего ожидать компаниям?

Поводом к рассмотрению дела (Пост. КС РФ от 17.03.2009 № 5-П) стало обращение одной из сибирских компаний, которая поначалу успешно обжаловала в судах решения налоговых органов. Те в свою очередь «прислали» повторную проверку, которая практически подтвердила выводы предыдущей ревизии. Так и получилось, что, с одной стороны, есть решение суда, а с другой — норма закона, которой и воспользовались налоговики.

Проверки по Кодексу

Статья 8 Конституции РФ гласит, что в России признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности. Иными словами, данная статья гарантирует равную защиту всех форм собственности в России.

Статья 10 Конституции РФ закрепляет, что государственная власть в РФ осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную и при этом органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны. При этом вступившие в законную силу судебные акты арбитражных судов являются обязательными для органов государственной власти, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, должностных лиц и граждан и подлежат исполнению на всей территории РФ. Это означает, что судебный акт, принятый по спору между действующим от имени государства налоговым органом и налогоплательщиком, впредь до его опровержения в судебном же порядке не может быть отвергнут никаким другим налоговым органом, в том числе вышестоящим. Таким образом, предусматривает невозможность переоценивать судебные акты, законность которых уже проверена.

Налоговое законодательство в Российской Федерации является самым неоднозначным и чаще всего вызывает недовольство правоприменителей. Государство в своей законотворческой деятельности старается предоставить налогоплательщику максимум гарантий и льгот, при этом наделяя налоговые органы максимумом прав. В результате налоговики иногда в своих действиях выходят за рамки законодательства, осознавая, что Налоговый кодекс — это щит, которым в случае чего можно надежно прикрыться.

Статья 89 Налогового кодекса носит название «Выездная налоговая проверка». Повторной выездной налоговой проверкой признается выездная налоговая проверка, проводимая независимо от времени проведения предыдущей проверки по тем же налогам и за тот же период (п. 10 ст. 89 НК РФ). При проведении повторной выездной налоговой проверки может быть проверен период, не превышающий 3 календарных лет, предшествующих году, в котором вынесено решение о проведении повторной выездной налоговой проверки (О повторных и других видах налоговых проверок читайте в «Актуальной бухгалтерии» № 4, 2009).

Налоговый кодекс Российской Федерации
Статья 89
10. Повторная выездная налоговая проверка налогоплательщика может проводиться:
1) вышестоящим налоговым органом — в порядке контроля за деятельностью налогового органа, проводившего проверку;
2) налоговым органом, ранее проводившим проверку, на основании решения его руководителя (заместителя руководителя) — в случае представления налогоплательщиком уточненной налоговой декларации, в которой указана сумма налога в размере, меньшем ранее заявленного. В рамках этой повторной выездной налоговой проверки проверяется период, за который представлена уточненная налоговая декларация.

Эти положения Налогового кодекса подверглись проверке на конституционность, и 17 марта 2009 года Конституционный Суд РФ огласил постановление по делу.

...и выводы КС РФ

По мнению заявителей, статья 89 Налогового кодекса, которая позволяет проводить управлениям ФНС России повторные выездные проверки в порядке контроля над деятельностью нижестоящего налогового органа, противоречит Конституции РФ в случае, если повторная проверка касается тех моментов, по которым арбитражный суд уже вынес свое решение.

Налоговые органы — это централизованная система с вертикальным подчинением, где вышестоящие органы контролируют деятельность нижестоящих органов. Проверка деятельности нижестоящего налогового органа — это анализ бухгалтерской отчетности конкретного налогоплательщика, в отношении которого уже была проведена налоговая проверка нижестоящим органом. То есть для налогоплательщика она является уже повторной проверкой. В результате, если по первоначальной проверке уже есть судебное решение, возникает правовое противоречие.

Судебный акт, вступивший в силу, обязателен как для нижестоящих, так и для вышестоящих налоговых органов. Если налоговики предъявляют к налогоплательщику дополнительные претензии и требуют от него дополнительных налоговых платежей, не предусмотренных ранее принятым судебным решением, они тем самым нарушают конституционные гарантии защиты права собственности, принцип самостоятельности судебной власти и независимости суда, а также право граждан на судебную защиту.

Правовое противоречие, которое предстояло разрешить в споре (Пост. КС РФ от 17.03.2009 № 5-П) Конституционному Суду РФ, состояло именно в том, что повторная налоговая проверка производилась уже после того, как результаты первой проверки — фактические обстоятельства, доказательства и выводы — были подтверждены вступившим в законную силу решением суда. Иными словами, Конституционный Суд РФ решал, возможно ли принятие вышестоящим налоговым органом иного решения, нежели то, обоснованность которого уже подтвердил суд.

Постановление КС РФ от 17 марта 2009 г. № 5-П

При этом положение Налогового кодекса позволяет вышестоящему налоговому органу проводить повторную выездную налоговую проверку в порядке контроля за деятельностью налогового органа, осуществившего первоначальную налоговую проверку, и в тех случаях, когда спор между налогоплательщиком и налоговым органом был разрешен судом. Данное законоположение, как показывает практика его реализации допускает принятие вышестоящим налоговым органом решения, влекущего изменение прав и обязанностей налогоплательщика, определенных не пересмотренным и не отмененным в установленном процессуальным законом порядке судебным актом .
Такое регулирование нарушает право на судебную защиту, гарантированное статьей 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации .

В рассматриваемом деле налоговые органы приняли решение, противоречащее ранее установленному и подтвержденному судом. Что, в свою очередь, противоречит Конституции РФ, определяющей самостоятельность и независимость судебной власти. В результате Конституционный Суд РФ признал, что административный орган (в данном случае — налоговая служба) не вправе дезавуировать судебное решение и несудебная процедура проверки судебных решений недопустима.

История вовсе не нова

Отметим, что ранее Конституционный Суд РФ уже указывал в своих решениях, что повторная налоговая проверка должна отвечать критериям необходимости, обоснованности и законности, чтобы налоговый контроль не превратился в инструмент подавления экономической самостоятельности и инициативы и не ограничил свободу предпринимательства и права собственности. При проведении налогового контроля причинение неправомерного вреда налогоплательщику недопустимо.

Так, например, Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2004 года № 14-П. В нем суд признал не противоречащими Конституции РФ положения статьи 89 Налогового кодекса. А именно: нормы, регулирующие сроки и продолжительность выездных налоговых проверок, в том числе повторных, которые проводятся вышестоящим налоговым органом в порядке контроля над деятельностью налогового органа, ранее проводившего проверку. Однако при этом судьи отметили, что при проведении повторных выездных проверок не должны нарушаться либо ограничиваться права налогоплательщиков.

Постановление КС РФ от 16 июля 2004 г. № 14-П

Превышение налоговыми органами (их должностными лицами) своих полномочий либо использование их вопреки законной цели и охраняемым правам и интересам граждан, организаций, государства и общества несовместимо с принципами правового государства, в котором осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (статья 1 часть 1; статья 17 часть 3 Конституции Российской Федерации).

Насколько перспективы радужны?

Необходимо отметить, что данное постановление Конституционного Суда РФ, которое уже сейчас вызывает большой ажиотаж, безусловно, является полезным. Ведь раньше при спорах налогоплательщиков с налоговыми органами суды просто не принимали во внимание правомерность проведения повторных выездных проверок в определенных случаях. Пристальное внимание уделялось каким угодно вопросам. Тем не менее сама возможность проверок обсуждалась, но признавалась правомерной.

Представители заявителя, по их же словам, восприняли это постановление Конституционного Суда РФ как моральную победу. Отмечая, что все равно налоговым органам никто не запрещает организовывать повторные проверки до того, как судебные решения вступят в силу. По смыслу решения Конституционного Суда РФ повторные проверки компании вышестоящими налоговыми инстанциями неправомерны только в том случае, когда есть решение суда по предыдущей проверке. Если же решение суда не вынесено, то налоговикам ничто не препятствует проверить компанию еще раз по тем же самым налогам и налоговым периодам (Пост. ФАС ПО от 21.08.2008 № А72-1042/08, ФАС ЗСО от 03.03.2008 № Ф04-1428/2008(1539-А46-26)).

Представляется, что такое решение могло быть принято и раньше. Запрещать налоговикам проводить повторную выездную проверку в целях контроля деятельности нижестоящего налогового органа нет необходимости, поскольку сама процедура в данном случае установлена правовыми нормами. Совсем иная ситуация возникает в том случае, если уже имеется судебное решение, поэтому в данном случае рассматриваемое постановление Конституционного Суда РФ единственно верное с точки зрения законодательства.

Отметим, что с 1 января 2009 года в соответствии с вновь введенным пунктом 5 статьи 101.2 Налогового кодекса решение о привлечении к ответственности за совершение налогового правонарушения или решение об отказе в привлечении к ответственности за совершение налогового правонарушения может быть обжаловано в судебном порядке только после обжалования этого решения в вышестоящем налоговом органе. То есть если решение не будет обжаловано в вышестоящем налоговом органе, то суды не примут к рассмотрению дела по налоговым спорам, прежде чем по нему не будет принято решение вышестоящей налоговой инстанции. При этом необходимо заметить, что налоговые органы более предвзято относятся к налогоплательщику и, соответственно, принимают решения в его пользу реже, чем суды.

Вместе с тем когда фирма пройдет этап внесудебного обжалования и перейдет к процедуре судебных разбирательств (если это будет необходимо), то указанное постановление Конституционного Суда РФ придет ей на помощь.

Д.С. Костальгин, партнер компании «Taxadvisor»

Досудебный порядок урегулирования налоговых споров формально не влияет на применение выводов, сделанных в Постановлении Конституционного Суда РФ от 17 марта 2009 года № 5-П. Допустим, налоговые органы провели проверку правильности исчисления налогов организацией и вынесли решение о привлечении ее к ответственности за совершение налогового правонарушения, доначислили недоимку, а также потребовали уплатить штраф и пени. Организация, не согласившись с  таким решением, обжалует его в  вышестоящий налоговый орган (ст. 101.2 НК РФ). Если в ходе урегулирования спора вышестоящая инстанция налогового органа поддерживает позицию налоговых инспекторов о доначислении налогов, то организация вправе обжаловать в суде решение о привлечении ее к ответственности за совершение налогового правонарушения (п. 5 ст. 101.2 НК РФ). И вот тут уже начинает работать постановление Конституционного Суда РФ от 17  марта 2009 года.

Проводить повторную выездную проверку в рамках досудебного урегулирования налогового спора вышестоящий налоговый орган не имеет права. Дело в том, что до 2007 года статья 140 Налогового кодекса предусматривала проведение дополнительной проверки в рамках рассмотрения жалобы налогоплательщика вышестоящим должностным лицом. Однако Федеральным законом от 27 июля 2006 года № 137-ФЗ норма о дополнительных проверках была исключена из Кодекса. В настоящее время Налоговый кодекс содержит закрытый перечень случаев, когда налоговые инспекторы вправе провести повторную выездную проверку организации.

Тем не менее, наличие обязательного досудебного порядка должно сузить сферу применения повторных проверок. В противном случае налогоплательщика по одному налогу проверяют фактически трижды: первый раз —местная инспекция, второй — УФНС при досудебном обжаловании, третий — УФНС при назначении повторной проверки по статье 89 Налогового кодекса. Поэтому при повторной проверке тех же обстоятельств возникает вопрос: что делало УФНС при досудебном урегулировании и почему не воспользовалось предоставленными полномочиями?

Стоит отметить, что позицию Конституционного Суда РФ необходимо рассматривать как универсальную и применять к аналогичным ситуациям. Достаточно распространены споры, когда налогоплательщик оспаривает решение по камеральной проверке, а налоговый орган уже в рамках выездной выносит аналогичное решение, преследуя одну цель — пересмотреть решение суда.

***

Автор статьи:

В.В. Семенихин,

руководитель «Экспертбюро Семенихина», участник Экспертного совета

по налоговому законодательству при Комитете по бюджету и налогам Государственной думы РФ

Экспертиза статьи:

А.В. Кузьмина,

служба Правового консалтинга ГАРАНТ,

юрисконсульт