Дмитрий Смородинов

Материал предоставлен "Новой адвокатской газетой"

Приговор по делу руководителя московского управления Россельхознадзора Алексея Волкова и его подчиненных – начальника юридического отдела Романа Слесаренко, главного специалиста юридического отдела Вячеслава Рагулина и главного госинспектора Сергиево-Посадского межрайонного отдела Андрея Орлова был вынесен 6 октября. Приговор был основан на оправдательном вердикте, который 1 октября вынесли присяжные.

Адвокат Юрий Артемьевич Костанов прокомментировал только что закончившееся дело «по горячим следам» – сразу после оглашения приговора.

– Юрий Артемьевич, поздравляем вас и всех адвокатов, участвовавших в разбирательстве дела. Пришлось немало потрудиться?

– Да, в деле, кроме меня, участвовали несколько защитников – А.П. Лопин и Д. А. Лопин из областной палаты, Е.С. Вяткина, М.Б. Улищенко, В.Н. Павлов, А.С. Цаплин, С.В. Рагулина, Е.А. Сазаненок. Хочу отметить, что их труд заслуживает самой высокой оценки.

– В чем обвинялся Ваш подзащитный?

– Руководитель Управления территориального органа Россельхознадзора по Москве и Московской области Алексей Борисович Волков обвинялся в покушении на получение взятки и злоупотреблении должностными полномочиями. По версии следствия, в марте 2007 г. он незаконно приостановил действие долгосрочной лицензии, выданной Межрегиональному военно-охотничьему обществу Генерального штаба Вооруженных сил РФ – Общероссийской спортивной общественной организации (МВО ГШ ВС РФ – ОСОО). За возобновление лицензии он потребовал от председателя МВО ГШ В.П. Глушкова взятку в виде создания ООО «Заболотское охотничье хозяйство» на базе существующего Заболотского охотничьего хозяйства МВО ГШ, с передачей новому ООО имущества существующего хозяйства и лицензии, то есть имущества и выгод имущественного характера, общая стоимость которых оценивалась следствием в 42 500 510 руб.

Необходимо пояснить: действие лицензии было приостановлено после того, как очередная проверка показала, что МВОО ГШ не устранило ранее выявленные Россельхознадзором нарушения условий пользования долгосрочной лицензией. Глушков пытался уговорить Волкова возобновить действие лицензии. Главным его аргументом было то, что из-за приостановления действия лицензии МВО ГШ перестало получать доходы от охотничьей деятельности, поэтому у него не хватает средств на выплату зарплаты работникам и на выполнение зоотехнических мероприятий.

Тогда и возникло предложение создать ООО «Заболотское охотничье хозяйство», учредителем которого должно было быть МВО ГШ, с целью получить возможности для дополнительного финансирования. По версии Глушкова, точку зрения которого восприняло следствие, предложение создать ООО исходило от Волкова. Глушков увидел в этом намерение Волкова завладеть вновь образуемым ООО и, следовательно, имуществом, принадлежащим МВО ГШ. (Надо сказать, что материалами дела подтверждается обратное – создать ООО предложил сам Глушков. Волков пояснил, что поддержал это предложение, поскольку, как руководитель управления Россельхознадзора и энтузиаст охотничьего дела, был заинтересован в нормальном функционировании охотничьего хозяйства, для чего требовались приватизация и привлечение инвесторов.)

Глушков связался с сотрудниками Департамента по борьбе с организованной преступностью и терроризмом, поэтому последующие встречи и беседы (равно как и телефонные переговоры Волкова и его сотрудников) сопровождались скрытой аудиозаписью. Волков и его сотрудники были задержаны в момент подписания учредительных документов ООО.

– Какие аргументы Вы приводили, доказывая несостоятельность обвинения?

Имеющиеся аудиозаписи не могли служить доказательствами вины Волкова и других обвиняемых, потому что, во-первых, ни в одном из записанных разговоров ни Волков, ни его сотрудники не заявляли о своем намерении завладеть тем имуществом, которое они якобы должны были получить в результате образования ООО, а во-вторых, аудиозаписи получены с грубейшими нарушениями процессуального закона.

В постановлении о привлечении Волкова в качестве обвиняемого указано, что он совершил умышленные действия, непосредственно направленные на личное получение им от Глушкова взятки в виде имущества и выгод имущественного характера, однако приведено описание только тех действий, которые были направлены на помощь Глушкову в создании ООО.

К имуществу, которое Волков якобы пытался получить в качестве взятки, отнесены лицензия на пользование объектами животного мира, охотничьи домики и хозяйственный инвентарь Заболотского охотничьего хозяйства. При этом оставлена без внимания абсолютная бессмысленность получения Волковым этого имущества, находящегося на не принадлежащей ему территории и не в лучшем состоянии.

Волкову вменялось получение в качестве предмета взятки имеющейся у МВО ГШ долгосрочной лицензии на право пользования объектами животного мира (то есть лицензии на право организации охоты), но при этом не было указано, какие образом и для чего Волков якобы пытался ее получить. Такие лицензии являются именными и не подлежат передаче другому лицу, причем выдает их сам Волков, поэтому, естественно, он не нуждался в том, чтобы получить их от Глушкова. Передача лицензии была бессмысленной и для Глушкова: по версии обвинения, он отдавал лицензию за то, что Волков отменит ее приостановление (это примерно то же самое, как если бы он отдавал отремонтированный автомобиль в качестве платы за ремонт). Кроме того, лицензия не может быть предметом взятки по определению: согласно закону (ст. 290 УК РФ) предметом взятки могут быть либо деньги, либо ценные бумаги, либо иное имущество или выгоды имущественного характера, и этот перечень является исчерпывающим. Лицензия на право пользования объектами животного мира не является ни тем, ни другим, ни третьим, ни четвертым.

Волкову было вменено также злоупотребление должностными полномочиями, причинившее «вредные последствия для правоохраняемых интересов», однако не было указано, чьим именно интересам угрожали его действия, и не было объяснено, в чем конкретно заключался вред (следует принять во внимание убыточность Заболотского охотничьего хозяйства, возникшую задолго до знакомства Волкова с Глушковым).

Волков обвинялся в том, что после подписания Глушковым документов о приобретении ЗАО «Заповедный край» долей в ООО «Заболотское охотничье хозяйство» он и другие обвиняемые якобы приобрели право безвозмездного пользования имуществом и лицензией, переданными ООО «Заболотское охотничье хозяйство», а также право собственности на долю «Заповедного края» в уставном капитале ООО «Заболотское охотничье хозяйство». При этом не было указано, каким образом получены эти права: согласно формулировке обвинения (и в соответствии с подписанными документами) имущество и права передавались юридическому лицу – ООО «Заболотское охотничье хозяйство». По действующему законодательству и уставу этого общества ни имущество, ни права этого хозяйства не могли быть переданы Волкову, Орлову, Слесаренко и Рагулину.

– Защита доказала, что подсудимые не совершили никаких противозаконных действий. Как проявила себя в этом деле сторона обвинения?

– Дело, конечно, необычное. Мало того, что обвинение ни на чем не основано, – расследование с самого начала сопровождалось грубейшими нарушениями процессуальных норм. Например, в моей практике это первый случай, когда следствие не допросило человека по предъявленному обвинению: несмотря на заявление о желании дать показания, Волков по существу обвинения допрошен не был. Кроме того, следователь отказался удовлетворить ходатайство Волкова о разъяснении ему сущности обвинения, мотивировав свой отказ доводами, не основанными на законе.

Безмотивное содержание под стражей в течение 22 месяцев также ничего общего с законом не имеет. При вынесении постановлений об аресте (а затем и о продлении срока ареста) в отношении Волкова и других обвиняемых по делу не было установлено ни одно из оснований для избрания меры пресечения, предусмотренных ст. 97 УПК РФ. В нарушение положений ст. 108–109 УПК РФ судьи не указывали в постановлениях конкретные фактические обстоятельства, обосновывающие необходимость содержания Волкова и других обвиняемых под стражей.

– А ведь российские власти не раз подвергались критике за то, что людей содержат под стражей по мотивам тяжести преступления…

– Да, а здесь к тому же вместо указания конкретных обстоятельств, не позволяющих оставить обвиняемых на свободе, следователи в своих ходатайствах и судьи в своих постановлениях приводили абстрактные утверждения: находясь на свободе, обвиняемый будет продолжать преступную деятельность, скроется от суда и следствия и иным способом повлияет на ход следствия, имеет коррупционные связи и воспользуется ими, чтобы избежать ответственности. Эти утверждения – без ссылок на какие бы то ни было доказательства – содержались в приобщенных к делу рапортах оперативных работников. Между тем закон (ч. 1 ст. 108 и ст. 89 УПК РФ) запрещает использование таких рапортов в качестве доказательств необходимости избрания меры пресечения в виде заключения под стражу. Именно содержащиеся в рапортах оперативных работников утверждения подлежат доказыванию в суде – подобная позиция в части оценки материалов, представленных спецслужбой, была высказана Верховным Судом РФ в определении от 2 апреля 2002 г. по делу № 5-в01-194).
Вообще уровень следствия и обвинения удручает – не знают закона и не хотят знать.

Материал предоставлен "Новой адвокатской газетой"

Соглашение о передаче денежной суммы с целью обеспечения исполнения обязательств из предварительного договора может представлять собой договор, устанавливающий способ обеспечения исполнения обязательства, прямо не предусмотренный действующим гражданским законодательством. В отличие от задатка, легально закрепленного в § 7 главы 23 ГК РФ, этот способ обеспечения выполняет лишь две функции – доказательственную и обеспечительную.

Правоприменительная практика последних лет выявила ряд проблем, связанных с применением норм действующего гражданского законодательства о задатке. Большинство таких проблем вызвано недостаточной «стыковкой» норм о задатке с нормами институтов, являющихся относительно новыми для российского гражданского права или вернувшимися в него после периода «законодательного забвения», – прежде всего института государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним (ст. 131 ГК РФ) и института предварительного договора (ст. 429 ГК РФ).

Например, достаточно спорным является вопрос о возможности применения задатка как способа обеспечения исполнения предварительного договора (ст. 429 ГК РФ) и последствиях заключения такого соглашения о задатке. Этот вопрос особенно актуален в связи с практикой применения задатка как способа обеспечения предварительного договора о будущей купле-продаже жилья.

Соглашение о задатке

В рамках одного из споров о взыскании суммы задатка, переданной потенциальным покупателем будущему продавцу одновременно с заключением между ними предварительного договора купли-продажи объекта недвижимости, специалистам адвокатской конторы «Диалог» удалось доказать, что соглашение о задатке, содержащее прямую ссылку на ст. 380 ГК РФ, является ничтожной сделкой (ст. 168 ГК РФ).

Мы использовали следующие аргументы. Как следует из легального определения задатка (п. 1 ст. 380 ГК РФ), этому способу обеспечения исполнения обязательств присущи одновременно три функции: доказательственная (удостоверяет факт заключения договора), обеспечительная (является средством обеспечения исполнения этого договора) и платежная (предоставляется непременно в счет причитающихся по обеспеченному им договору платежей и в дальнейшем засчитывается в счет их уплаты). Будучи включенными в легальное определении задатка, данные функции вошли в состав квалифицирующих признаков этого способа обеспечения исполнения обязательств. Это означает, что если соглашение (пусть даже оно и названо соглашением о задатке) не может выполнять хотя бы одну из названных функций, то оно не может считаться соглашением о задатке, предусмотренном § 7 гл. 23 ГК РФ, и на него не могут распространяться соответствующие нормы кодекса.

Между тем по смыслу п. 1 ст. 429 ГК РФ содержание обязательства, возникающего из предварительного договора, ограничивается взаимной обязанностью каждой из его сторон заключить в будущем основной договор на условиях, предусмотренных предварительным договором. Таким образом, предварительный договор не порождает денежного обязательства. В связи с этим соглашение о задатке, обеспечивающее предварительный договор, не может выполнять платежную функцию и противоречит положениям ст. 380 ГК РФ.

Предварительный договор о неустойке

В последнее время в практике риелторских фирм получили распространение предварительные договоры, «усовершенствованные» с учетом изложенного толкования положений ст. 380 ГК РФ. Эти договоры также предусматривают передачу будущим покупателем своему контрагенту денежной суммы, которая в случае заключения основного договора засчитывается в счет покупной цены. Указанная сумма не определяется в качестве задатка. Предварительный договор содержит условие о том, что в случае, если договор купли-продажи не будет заключен по вине потенциального покупателя, уплаченная им денежная сумма удерживается продавцом в качестве неустойки (штрафа) за неисполнение обязательства.

Представляется, что такой подход не решает проблему надежного обеспечения исполнения обязательств из предварительного договора.

Во-первых, соглашение о такой «неустойке», сумма которой вносится вперед, т.е. еще до нарушения обязательства и возникновения оснований для ее уплаты, фактически содержит все признаки соглашения о задатке. В нашей практике уже есть пример, когда такого рода соглашение было квалифицировано как сделка, совершенная с целью прикрыть соглашение о задатке (п. 2 ст. 170 ГК РФ), с последующим признанием ее ничтожной (ст. 168 ГК РФ).

Во-вторых, такая неустойка может быть уменьшена судом в соответствии со ст. 333 ГК РФ как явно несоразмерная последствиям неисполнения обязательства. И как показывает практика, суды активно этим правом пользуются.

Особый тип договора, не предусмотренный законом

Возможно ли эффективное обеспечение исполнения обязательств из предварительного договора в рамках действующего законодательства? Представляется, что на этот вопрос может быть дан положительный ответ.

Действующий ГК РФ оставляет открытым перечень способов исполнения обязательств. Пункт 1 ст. 329 ГК РФ прямо указывает, что исполнение обязательств может обеспечиваться и другими способами, предусмотренными договором. В соответствии с п. 2 ст. 421 ГК РФ стороны могут заключать и договор, прямо не предусмотренный законом или иным правовым актом. При этом в силу п. 1 ст. 8 ГК РФ достаточно лишь того, чтобы такой договор не противоречил действующему законодательству, в том числе не противоречил его общим началам и смыслу.

Соглашение о передаче денежной суммы с целью обеспечения исполнения обязательств из предварительного договора вполне можно представить как договор, устанавливающий способ обеспечения исполнения обязательства, прямо не предусмотренный действующим гражданским законодательством, но не противоречащий его общим началам и смыслу.

Такой способ обеспечения, в отличие от задатка, легально закрепленного в § 7 гл. 23 ГК РФ, будет выполнять лишь две функции: удостоверять факт заключения предварительного договора (доказательственная функция) и являться средством обеспечения его исполнения (обеспечительная функция).

Такой способ обеспечения, в отличие от задатка легально закрепленного в параграфе 7 гл. 23 ГК РФ, будет выполнять лишь две функции: удостоверять факт заключения предварительного договора (доказательственная функция) и являться средством обеспечения его исполнения (обеспечительная функция).

Принципиальная возможность и целесообразность существования такого способа обеспечения обязательства подтверждается всем ходом истории становления задатка как института частного права. Именно в таком «усеченном» виде задаток и был известен частному праву на протяжении полутора тысяч лет.

Штрафной задаток (arra poenalis), получивший свое формальное признание в 528 г н.э. в указе императора Византии Юстиниана, как известно, не выполнял платежной функции.

В ст. 1593 проекта Гражданского уложения, книга V которого («Обязательственное право») в 1913 г. была внесена на рассмотрение Государственной думы, задаток был определен как «денежная сумма, выданная одною из договаривающихся сторон другой в доказательство заключения договора (доказательственная функция) и в обеспечение его исполнения (обеспечительная функция)…». Более того в этом проекте содержалась специальная норма, прямо допускающая возможность обеспечения задатком обязательств, возникающих из предварительного договора (ст. 1600 проекта ГУ).

Третья платежная функция задатка получила свое закрепление лишь в гражданском законодательстве советского периода (ГК РСФСР 1964 г.).

Поскольку положения § 7 гл. 23 ГК РФ на соглашение о передаче денежной суммы в обеспечение предварительного договора не распространяются, заключая такое соглашение, стороны должны согласовать и подробно описать его предмет, определенно указав не только обязательство, обеспечиваемое соглашением (путем указания на соответствующий предварительный договор), но и последствия его прекращения и неисполнения. Вполне допустима ссылка на то, что при прекращении или неисполнении предварительного договора отношения сторон будут регулироваться правилами, аналогичными предусмотренным ст. 381 ГК РФ. В противном случае соглашение будет считаться незаключенным в силу п. 1 ст. 432 ГК РФ.

В соглашении следует определить судьбу суммы, переданной в качестве задатка, после того как будет заключен основной договор. Она может быть зачтена в счет причитающихся по основному договору платежей. С целью недопущения квалификации такого соглашения в качестве соглашения о задатке в нем рекомендуется сделать прямое указание на то, что в данном случае стороны договорились о способе обеспечения исполнения обязательств, прямо не предусмотренном, но не противоречащем действующему законодательству, со ссылкой на п. 1 ст. 329 ГК РФ.

Игорь ЗИНОВЬЕВ,
заведующий адвокатской конторой
«Диалог» (филиал Ростовской областной
коллегии адвокатов),
к. ю. н.

Материал предоставлен "Новой адвокатской газетой"

9 октября президент ФПА Евгений Семеняко и директор московского офиса Американской ассоциации юристов (American Bar Association – ABA) Глеб Глинка подписали соглашение о сотрудничестве между ФПА и АВА. Этот акт символизирует официальное закрепление дружеских отношений двух организаций, деятельность которых направлена на защиту прав человека и утверждение принципов верховенства права.

Сотрудничество ФПА и АВА началось в 2003 г., после образования Федеральной палаты адвокатов. За время сотрудничества было проведено более 100 совместных конференций, семинаров, симпозиумов и других мероприятий.

Евгений Семеняко поблагодарил Глеба Глинку за плодотворное сотрудничество, отметив высокое чувство ответственности, с которым американские коллеги относятся ко всем совместным начинаниям.
Глеб Глинка, в свою очередь, выразил глубокую удовлетворенность достигнутым уровнем взаимопонимания и результативностью общей работы.

Президент ФПА вручил представителям АВА награды Федеральной палаты адвокатов, которыми они были отмечены по решению Совета ФПА за плодотворную деятельность в интересах адвокатского сообщества России. Глеб Глинка был удостоен медали «За заслуги в защите прав и свобод граждан» 1 степени, его заместитель Антон Алферов –медали «За заслуги в защите прав и свобод граждан» 2 степени. Директор программы профессионального развития юристов АВА ROLI Мария Воскобитова и руководитель направления по вопросам профессиональной этики, дисциплины и саморегулирования юристов АВА ROLI Екатерина Смольянникова были награждены дипломами ФПА.

Американская ассоциация юристов (American Bar Association – ABA) является крупнейшей и наиболее влиятельной организацией юристов. ABA была создана в 1878 г. как общенациональное добровольное объединение юристов.

Большую часть ассоциации составляют адвокаты. Этот термин в США используют применительно ко всем тем, кто в России считается адвокатами, прокурорами, юрисконсультами и судьями. В США эти виды деятельности являются частью единой профессии и регулируются правилами профессионального поведения адвокатов (при этом деятельность судей и прокуроров дополнительно регулируется особыми кодексами поведения для этих профессий). Помимо них индивидуальными членами АВА могут быть юристы государственных ведомств, юристы-ученые, студенты юридических вузов.

На правах коллективных членов в деятельности АВА принимают участие около 35 специализированных профессиональных организаций юристов (в частности, Общество судей, Национальная ассоциация генеральных атторнеев, Национальная ассоциация адвокатов по уголовным делам, Национальная ассоциация женщин-адвокатов).

Деятельность АВА охватывает все аспекты функционирования правовой системы США: от вопросов профессиональной этики до разработки законопроектов большой политической значимости. Ассоциация выступает с крупными законодательными инициативами в различных отраслях права; ее рекомендации способствуют унификации законодательства, выработке единых стандартов адвокатской практики и принципов отправления правосудия. На заключениях АВА основываются решения Президента США и Сената при назначении и утверждении в должности федеральных судей, включая членов Верховного суда США, высших чиновников Министерства юстиции, федеральных обвинителей.

В перечень уставных целей Ассоциации входит содействие утверждению принципов верховенства права во всем мире. Во исполнение этой цели в 1990 г. Ассоциацией была учреждена Программа правовых инициатив для стран Центральной Европы и Евразии – Central European and Eurasian Law Initiative (CEELI), несколько лет назад переименованная в Rule of Law Initiative (ROLI). Реализацией этой программы, в частности, занимается московский офис АВА.

Раздел не предназначен для размещения объявлений с предложениями об оказании юридических услуг.
См. >> Услуги юристов и адвокатов

Внимание! Раздел является информационным и не предназначен для дискуссий! Если у Вас возникли какие-то вопросы к автору, см. указанную им контактную информацию!

Пресс-релиз
компании "Консультант Плюс"

НОВШЕСТВА ДЛЯ ЮРИСТОВ В СИСТЕМЕ КОНСУЛЬТАНТПЛЮС

Москва, 21 октября 2009 г.

Компания "Консультант Плюс" объявляет о выходе двух новшеств для юристов в справочной правовой системе КонсультантПлюс – это информационные банки "Путеводитель по судебной практике (ГК РФ)" и "Путеводитель по корпоративным спорам". В материалах банков проанализированы судебные решения ВАС РФ, ФАС округов, арбитражных апелляционных судов за последние три года по Гражданскому кодексу РФ и корпоративному законодательству.
Новые аналитические материалы значительно облегчат юристам работу с судебной практикой.. Они будут полезны специалистам не только при подготовке к судебным разбирательствам, но и в текущей работе: при составлении договоров и оценке рисков; подготовке документов для создания, реорганизации и ликвидации хозяйственных обществ; в научной деятельности.

Информационный банк "Путеводитель по судебной практике (ГК РФ)" содержит анализ судебных решений по наиболее актуальным и сложным вопросам применения второй части Гражданского кодекса РФ. В банк вошла подробная информация о 16-ти наиболее востребованных гражданско-правовых договорах: купли-продажи, поставки, аренды зданий и сооружений, подряда, займа, кредита и других.
Информация в новом банке удобно структурирована:
- каждый материал путеводителя посвящен конкретной главе или статье ГК РФ;
- по статьям кодекса выделены основные проблемы применения норм;
- по каждой проблеме представлены выводы из судебной практики и все существующие позиции судов;
- выводы и позиции проиллюстрированы фрагментами судебных решений;
- по ссылкам можно перейти к полным текстам упоминаемых судебных решений..
В системе КонсультантПлюс реализована принципиально новая возможность перехода к материалам "Путеводителя по судебной практике (ГК РФ)" сразу из второй части ГК РФ: под заголовками статей кодекса в виде списка перечислены проблемы по этой статье. Выбрав проблему, можно по ссылке быстро перейти к материалам нового путеводителя.

Информационный банк "Путеводитель по корпоративным спорам" содержит анализ судебной практики по вопросам применения норм корпоративного законодательства. Материалы нового банка охватывают такие темы, как создание, реорганизация, ликвидация хозяйственных обществ; различные аспекты текущей деятельности организации; сделки с акциями; административная ответственность эмитентов; антимонопольное регулирование и др.
Материалы "Путеводителя по корпоративным спорам" включают:
- перечень правовых проблем, возникающих на различных этапах деятельности общества;
- нормы корпоративного законодательства, применимые при разрешении каждой проблемы;
- выводы из судебной практики и позиции судов.
Все выводы проиллюстрированы фрагментами судебных решений, по ссылкам можно перейти к полным текстам упоминаемых решений.
Авторами материалов новых информационных банков являются эксперты компании «Консультант Плюс» – специалисты с большим опытом практической работы.
Оба путеводителя по судебной практике ежемесячно актуализируются. При этом выявляются и включаются новые проблемы применения законодательства с учетом анализа текущей судебной практики. По имеющимся проблемам добавляются новые выводы и позиции судов, судебные решения.

Новшества будут устанавливаться у пользователей КонсультантПлюс, начиная с ноября 2009 г. Получить подробную информацию о новых путеводителях можно на специальном промосайте pravo.consultant.ru, где представлены наглядные примеры работы с новыми материалами.

* * *

Компания "Консультант Плюс", образованная в 1992 году, является разработчиком компьютерной справочной правовой системы КонсультантПлюс. Информационный массив КонсультантПлюс охватывает все федеральное законодательство, региональное законодательство всех 83 субъектов РФ, материалы судебной практики высших судебных инстанций и арбитражной практики всех ФАС округов РФ, решения арбитражных судов первой и апелляционной инстанций, судов общей юрисдикции Москвы и Московской области, а также других регионов, энциклопедии спорных ситуаций и практические пособия по налогам и взносам, авторские консультации по налогообложению и бухгалтерскому учету, комментарии законодательства, международные правовые акты, документы по строительству, законопроекты и многое другое – всего свыше 4,4 млн. документов. Система КонсультантПлюс используется в работе юристами, бухгалтерами и руководителями предприятий.
Общероссийская Сеть распространения правовой информации КонсультантПлюс состоит из 300 региональных информационных центров, расположенных в крупных городах, и более 400 сервисных подразделений в небольших населенных пунктах. В настоящее время клиентами КонсультантПлюс являются более 300 000 организаций во всех регионах страны.
Дополнительную информацию о компании и продуктах КонсультантПлюс можно найти на сайте компании КонсультантПлюс www.consultant.ru

Контактная информация:
КонсультантПлюс, Россия, 117036, Москва, ул. Шверника, д. 4
Тел/факс: 7/495/956-82-83
E-mail: press@consultant.ru
Контактные лица: Марианна Скворцова, Ольга Бебко, Екатерина Блинова, Светлана Лысенко.

______

ОООФорум.Ру: бесплатная консультация юриста по телефону - Москва, Московская область, Санкт-Петербург

Материал предоставлен "эж-Юрист"

Такая мера обеспечения исполнения исков и судебных решений, как арест транспортных средств, достаточно часто применяется в целях обеспечения иска или требований, содержащихся в исполнительном документе. Однако должника арест зачастую совсем не пугает. О причинах возникновения подобной ситуации и шансах взыскателя добиться обращения взыскания на арестованное имущество и пойдет речь далее.

Нежданный покупатель

Вначале несколько слов о судебном деле, в котором принимал участие в качестве представителя истца автор настоящей статьи.

Уволившийся по собственному желанию заместитель генерального директора организации предъявил к своему бывшему работодателю иск о взыскании задолженности по заработной плате и компенсации за неиспользованные отпуска. Заработная плата и соответственно общая сумма иска у истца оказались немаленькими. В качестве меры по обеспечению иска судом по заявлению истца был наложен запрет на распоряжение ответчиком двумя принадлежащими ответчику грузовыми автомобилями.

Судебное дело было выиграно истцом, а в процессе исполнения вынесенного решения судебным приставом-исполнителем в качестве меры по обеспечению исполнения судебного акта был наложен арест на вышеуказанные автомобили. Однако после наложения ареста к приставу явились представители другой организации, которые заявили, что за несколько дней до вынесения судом определения об обеспечении иска автомобили по договору купли-продажи были проданы ответчиком указанной организации. Соответственно и принятые судом меры по обеспечению иска, и арест, наложенный судебным приставом, являются незаконными, ведь на момент принятия таких мер и наложения ареста транспортные средства находились в собственности другого лица.

В настоящее время организацией-покупателем предъявлен в суд иск об освобождении имущества от ареста. При этом в органах ГИБДД транспортные средства по-прежнему зарегистрированы за должником. Однако, думается, данное обстоятельство не будет препятствием для удовлетворения судом иска покупателя.

Лазейка для должника

Хорошо известно, что наша судебная практика исходит из того, что регистрация транспортных средств в органах ГИБДД осуществляется в целях обеспечения их учета (носит технический характер). Такого понятия, как регистрация права собственности на транспортные средства, в российском законодательстве нет. Соответственно право собственности покупателя на приобретаемое по договору купли-продажи транспортное средство, в отличие от недвижимости, возникает уже в момент передачи транспортного средства покупателю (п. 1 ст. 223 ГК РФ). Подтверждение данного вывода нетрудно найти в постановлениях ФАС округов (см. постановления ФАС ПО от 11.04.2002 № А12-12004/01-С30 и от 29.01.2008 № А57-15141/07-3; ФАС ВВО от 19.05.2005 № А17-479/9; ФАС ВСО от 02.11.2005 № А33-857/2005-Ф02-4972/05-С2).

В такой ситуации у недобросовестного должника всегда имеется соблазн в случае ареста принадлежащих ему на праве собственности транспортных средств продать «задним числом» соответствующие транспортные средства «своему» покупателю. После чего указанный покупатель, предъявив в суд иск об освобождении имущества от ареста, имеет неплохие шансы добиться вынесения положительного для себя решения суда. По словам различных экспертов, с которыми приходилось общаться автору, доказать факт оформления документов «задним числом» на практике очень сложно, а в некоторых случаях просто невозможно, особенно если разница в дате изготовления документа и дате, указанной в документе, составляет всего несколько дней.

Конечно, автор не утверждает, что во всех случаях предъявления исков об освобождении транспортных средств от ареста договор купли-продажи, представляемый суду, изготовлен «задним числом». Однако, к сожалению, довольно часто основная цель подобного договора, даже если он действительно подписан еще до момента ареста, — предотвратить возможное обращение взыскания на соответствующее имущество.

Что делать взыскателю?

Как свидетельствует арбитражная практика, взыскатель может добиться справедливости, если докажет в суде ничтожность заключенного между должником и покупателем договора купли-продажи. При этом фактические и правовые основания оценки судом договора как ничтожного могут быть различными.

Так, в Постановлении ФАС СЗО от 05.03.2004 № А21-2560/03-С1 суд кассационной инстанции согласился с выводами суда апелляционной инстанции о ничтожности на основании ст. 170 ГК РФ договора купли-продажи, указав при этом на следующие признаки, свидетельствующие о мнимости договора:
— отсутствие доказательств передачи транспортных средств покупателю и нахождение их в распоряжении продавца;
— заключение договора купли-продажи 16.04.2001, притом что опись имущества производилась 28.01.2003 и за период с 16.04.2001 по 28.01.2003 транспортные средства не только не были переданы, но даже не перерегистрированы в установленном порядке;
— непредставление суду доказательств передачи покупателю документов на спорные транспортные средства;
— наличие в договоре условия об оплате имущества в течение пяти лет с момента подписания договора и отсутствие доказательств внесения каких-либо платежей с момента заключения договора до ареста спорного имущества.

В Постановлении ФАС СЗО от 08.02.2006 № А56-8725/05 суд, признавая правильными выводы нижестоящих судов о недействительности (мнимости) сделки купли-продажи, указал на такие обстоятельства, как наличие в материалах дела:
— объяснений предпринимателя-покупателя по договору, данных старшему оперуполномоченному ОБЭП, из которых следует, что покупатель предпринимательской деятельностью не занималась, какого-либо имущества по договору не приобретала, сделки от ее имени совершались директором фирмы-продавца на основании выданной по его просьбе доверенности, факт оплаты приобретенного по договору имущества предприниматель отрицала;
— документов, подтверждающих, что имущество, впоследствии включенное в опись, ранее по другому договору было продано другому покупателю и оплачено простым векселем номинальной стоимостью 10 579 400 руб.

При этом в период подписания данного договора имущество находилось в залоге.

В Постановлении ФАС ЦО от 19.03.2008 № А68-1503/07-117/3 (Ф10-785/08) суд кассационной инстанции согласился с выводами судов нижестоящих инстанций о ничтожности договора купли-продажи по признаку притворности.Суд указал: в акте описи и ареста отсутствуют замечания о том, что автомобиль продан истцу и что договором купли-продажи стоимость автомобиля была занижена почти в 10 раз.

Помимо выводов о ничтожности договора, в судебной практике можно встретить примеры того, как суд отказывал истцу в удовлетворении иска об освобождении имущества от ареста на том основании, что договор фактически сторонами не исполнен.

Например, ФАС ЦО в Постановлении от 20.03.2008 № А08-3721/07-10 в подтверждение данного вывода указал:
— в силу п. 2.4 договора одновременно с подписанием акта продавец обязан был передать покупателю накладную и счет-фактуру на проданную технику, а в соответствии с п. 2.6 договора спорное имущество должно быть снято продавцом с учета в гостехнадзоре и поставлено покупателем на соответствующий учет. Доказательств того, что указанные действия совершены продавцом и покупателем, материалы дела не содержат;
— не имеется доказательств того, что покупатель к моменту ареста имущества принял его на балансовый учет;
— из акта описи и ареста имущества следует, что в ходе осуществления вышеперечисленных действий должником не было указано на обременение спорного имущества правами третьих лиц, каких-либо замечаний при составлении акта не заявлялось.

Весьма интересной с позиции защиты интересов взыскателей видится также возможность заявления возражений против иска об освобождении имущества от ареста на том основании, что должник, совершая сделку купли-продажи, злоупотребил своими гражданскими правами (ст. 10 ГК РФ). Подобные возражения могут быть аргументированы в том числе ссылкой на п. 10 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации».

В указанном пункте Информационного письма описывается дело, по которому было отказано в освобождении от ареста имущества (ценных бумаг), переданного должником в доверительное управление, ввиду ничтожности договора доверительного управления имуществом как заключенного с целью сокрытия имущества от обращения на него взыскания. Несмотря на то, что в данном деле речь идет о договоре доверительного управления ценными бумагами, сделанные судами выводы могут быть использованы и в рамках дел об освобождении от ареста проданных должником транспортных средств.

Выход есть

Подводя итог всему сказанному, следует признать, что взыскатель, конечно, имеет определенные возможности защитить свои интересы и добиться в судебном порядке отказа в удовлетворении иска об освобождении транспортных средств от ареста. Однако эти возможности у него есть далеко не всегда. В частности, если транспортные средства проданы по рыночной цене, переданы покупателю вместе со всеми документами по акту приемки-передачи, поставлены покупателем на баланс, отсутствуют явные признаки аффилированности между продавцом и покупателем, то шансов на то, что суд оставит арест в силе, не так уж много. Сами по себе такие доводы, как отсутствие замечаний в акте описи и ареста относительно принадлежности транспортных средств покупателю, наличие регистрации транспортных средств за продавцом, не всегда являются достаточно весомыми.

Поэтому решение проблемы видится все-таки во введении в отношении транспортных средств системы государственной регистрации прав и сделок, аналогичной той, что существует по недвижимому имуществу. Простой регистрации транспортных средств в целях их учета явно недостаточно.

*

P.S. Автор статьи был бы рад услышать мнение других представителей юридического сообщества по изложенной проблеме, а также мнение экспертов по вопросу о возможности и методиках установления даты изготовления письменных документов.

***

Владимир Банщиков,

адвокат, г.Иркутск

Дамы и господа, отключите Caps Lock и забудьте про выделение цветом!
Используйте предустановленные размер и тип шрифта!

Цитата:

Сообщение от Mаrgo ►

подскажите пожалуйста, как сменить ник??

Ники пользователей не меняются

Цитата:

Сообщение от Mаrgo ►

и возможно ли вообще удалить аккаунт??

Аккаунты пользователей не удаляются

ЗЫ: Вы можете отписаться от рассылок и уведомлений через "Мой кабинет"

Материал предоставлен "эж-Юрист"

В условиях финансового кризиса многие граждане и юридические лица сталкиваются с тем, что обслуживающий их банк оказывается несостоятельным. Что делать в подобной ситуации? Некоторые проблемы решило государство, введя систему страхования вкладов и защитив таким образом бо/льшую часть сбережений граждан.С юридическими лицами все обстоит существенно сложнее.

Прежде всего определимся, что банк, попавший в сложную экономическую ситуацию, даже если он обладает всеми признаками несостоятельности, объявить банкротом вправе только суд. До принятия подобного решения такой банк всего лишь должник.
Итак, у банка возникли сложности с ликвидностью, он не может больше привлечь средства на межбанковском рынке, появилась картотека на корреспондентском счете. Как правило, подобные проблемы не возникают вдруг. Обычно за несколько месяцев до этого у банка происходят систематическое снижение собственного капитала, ликвидности, иные нарушения пруденциальных норм деятельности банка. Результатом в общем случае служит приказ Банка России об отзыве лицензии. Однако так ситуация развивается не всегда: при системном кризисе ликвидности и доверия у отдельных банков проблемы формируются в течение нескольких недель.

Страховка от банкротства

В условиях глобального кризиса законодатель предусмотрел специальную процедуру предупреждения банкротства банка-должника с помощью средств государства или инвестора — зачастую более мощного и устойчивого банка, приняв довольно спорный и неоднозначный Федеральный закон от 27.10.2008 № 175-ФЗ «О дополнительных мерах для укрепления стабильности банковской системы в период до 31декабря 2011 года», в некоторых аспектах которого мы и попытаемся разобраться.
Банк России в соответствии со ст. 1 Закона о дополнительных мерах вправе предложить Государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов» (АСВ) принять участие в осуществлении мер по предупреждению банкротства банка.
В случае согласия Банк России не отзывает лицензию у банка-должника. Формально это означает, что банк может продолжать функционировать без каких-либо ограничений и изъятий: проводить рекламную кампанию, направленную на привлечение средств граждан, наращивать кредитный портфель, привлекать иностранных инвесторов или крупный межбанковский депозит, субординированный займ.
На практике все выглядит совершенно не так, и очень важно разобраться почему.
На АСВ согласно ст. 8 Закона о дополнительных мерах могут быть возложены функции и полномочия временной администрации (ВА). АСВ осуществляет их через назначенного из числа своих служащих представителя, действующего на основании доверенности.
Со дня назначения в банк ВА приостанавливаются права учредителей (участников) банка, связанные с участием в его уставном капитале (в том числе право на созыв общего собрания акционеров (участников), и полномочия органов управления банка. То есть прекращаются права участников и акционеров «из акций», причем все без исключения. А права «на акции» никоим образом не умаляются.
Нередко функции временной администрации действительно возлагаются на АСВ, сотрудники которого, несмотря на наличие (все еще) у банка лицензии, своими внутренними распоряжениями запрещают принимать деньги от граждан, гасить кредиты оставшимися на расчетных счетах клиентов средствами (мотивируя тем, что они не прошли по корреспондентскому счету), предпринимают иные меры, откровенно напоминающие начало конкурсного производства.
Это только на первый взгляд вызывает недоумение. При детальном анализевсе становится на свои места.
В силу ст. 8 Закона о дополнительных мерах, действуя в качестве временной администрации, АСВ вправе осуществлять полномочия, предусмотренные Федеральным законом от 26.10.2002 №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций» и изданными в соответствии с ним нормативными актами Банка России для временной администрации при приостановлении полномочий исполнительных органов банка. Также по Закону АСВ выполняет функции конкурсного управляющего в случае, если банк имел право привлекать средства физических лиц.

Банк обречен?

Таким образом, сотрудники АСВ фактически готовят почву для банкротства банка, заранее расценивая иной вариант развития событий как маловероятный, что противоречит целям разработки и принятия Закона о дополнительных мерах.
При этом следует заметить, что обычно одним из первых приказов ВА является приказ об отмене ранее выданных доверенностей. Лица, продолжающие действовать по доверенности в интересах банка-должника, получают либо новые доверенности, либо уведомления о том, что их доверенности продолжают действовать.
Отдельно хотелось бы остановиться на одном довольно сомнительном положении нового Закона о дополнительных мерах. Так, Закон устанавливает право АСВ (заметьте, не обязанность) заключить трехстороннее соглашение по передаче части активов и обязательств банка-должника другому банку, выигравшему соответствующий конкурс. Однако в подобной ситуации фактическими участниками сделки выступают банк-победитель, собственно АСВ и АСВ как временная администрация банка-должника. Следовательно, данное соглашение фактически заключено между двумя экономическими субъектами (в соответствии с фактическими интересами, которые преследуют конкретные физические лица, подписывающие конкретные договоры и соглашения).
Здесь возникает сразу ряд вопросов, решение которых в Законе привело к нарушению интересов нескольких групп заинтересованных лиц. В частности, интересы банка-должника и его участников никто в этой юридической конструкции не представляет и не защищает.
Кроме того, без учета мнения вкладчиков Банка их «передают на обслуживание» в другой банк, правда, условия договоров вклада сохраняются неизменными. Без названной правовой конструкции передачи части активов и пассивов вкладчики могли рассчитывать лишь на выплаты по страховому случаю. Социальное значение данной нормы нельзя недооценивать.
Интересы лиц, получивших кредиты (заемщиков), пожалуй, остаются самыми незащищенными. Банк нередко в кредитном договоре оставляет за собой право и изменить процентную ставку, и потребовать дополнительное обеспечение или досрочный возврат кредита. Банк, получивший кредитный портфель по трехстороннему соглашению, проведя анализ, может воспользоваться любым правом, закрепленным в кредитном договоре, без учета конкретных особенностей проекта и кредита. Кроме того, согласно обеспечительным договорам поручителями часто выступают физические лица — менеджеры должников, которые становятся заложниками как возможного недобросовестного поведения нового банка-кредитора, так и откровенного непонимания особенностей кредитования конкретного проекта.
Все это может быть благодатной почвой для рейдерства, с которым так активно борются правоохранительные органы и Правительство РФ в целом.
В то же время интересы банка, выигравшего конкурс, вполне очевидны. Он получает на баланс привлеченные средства физических лиц, не потратив при этом ни копейки (ни на проведение рекламной кампании, ни на иные цели), а также кредитный портфель и заемщиков, которые неизбежно станут его клиентами, а значит укрепится клиентская база. Также передается и часть иных активов банка-должника (недвижимость в собственности и аренде, оргтехника, расчетные терминалы, банкоматы, серверы). Очевидно, что данные активы передаются не всегда по рыночной цене. АСВ для поддержания ликвидности банка-реципиента выделяет ему соответствующий депозит из финансирования, предоставленного государством.
После описанной процедуры у банка-должника остаются сильно обрезанные активы и пассивы в целом худшего качества. Одновременно происходит восстановление резерва по переданным ссудам, что приводит к уменьшению давления на собственный капитал банка.
Сокращение объемов ссудной задолженности снижает доходную базу и рентабельность. Политика АСВ как временной администрации фактически провоцирует ухудшение отношения заемщиков к банку-должнику. Все они имели в этом банке свои основные счета. В ряде случаев остатки по счетам составляли суммы, сопоставимые с полученными кредитами (например, депозит на выгодных условиях). После разрыва связей, когда кредиты переданы банку-реципиенту, а депозиты остались в банке-должнике, обслуживание кредита прекращается, в чем есть как экономические причины, так и своя экономическая логика.
Основной удар этой процедуры приходится на банк-должник. Клиенты-должники, у которых сохранились значительные остатки по счетам, перестают обслуживать кредиты, поскольку — и с этим нельзя не согласиться — у них «зависли» в данном банке собственные средства. Разрыв экономических связей влечет немедленную остановку расчетов и зачисления на корреспондентский счет банка-должника.
Следствием является падение качества оставшегося ссудного портфеля по признаку «обслуживание ссудной задолженности». В связи с отстранением органов управления и фактическим прекращением работы банка-должника останавливается и обычная работа по оформлению залогов и иных обеспечительных процедур, что снижает уровень обеспеченности ссудного портфеля. Возникшие у клиентов банка проблемы неминуемо затронут и их экономическое положение, а через какое-то время (к сроку сдачи периодической бухгалтерской и налоговой отчетности) ухудшится и последний показатель качества кредитного портфеля — финансовое состояние заемщиков.
В этот период у банка не отозвана лицензия, а значит никакие операции не запрещены, деньги клиентов на счетах в данном банке ничуть не хуже денег в других банках. Фактически деятельность ВА приводит к усугублению проблем банка, что неминуемо ускоряет банкротство. И действительно, все это влечет резкое снижение расчетной стоимости чистой ссудной задолженности, расчетное падение собственного капитала, не имеющее реальной экономической обоснованности.
Итак, начиная фактически защищать интересы возможных будущих конкурсных кредиторов, ВА банка (АСВ) нарушает интересы значительного числа его клиентов. К сожалению, подобные действия ВА скорее относятся к пониманию экономики банковского бизнеса и смысла принятия Закона о дополнительных мерах, чем к недостаткам юридической техники при разработке законов.
В то же время появление АСВ как «независимого» лица в этой конструкции оправданно, ведь интересы Банка России (макроэкономически обоснованные) могут не совпадать с интересами вкладчиков, кредиторов и, что самое интересное, собственников банка. АСВ призвано сгладить такие противоречия, но ликвидировать их, очевидно, не может.

Заинтересованных много

Как мы видим, на первый план выходит проблема соотношения интересов разных групп лиц при возникновении у банка сложностей. Назовем их агрегированно: Банк России (государство), АСВ (госкорпорация, то же государство), временная администрация (АСВ, Банк России или опять-таки государство), инвестор, вкладчики, кредиторы (юрлица), должники, участники банка как юридического лица, единоличный исполнительный орган банка. Мы намеренно привели в качестве отдельной группы лиц единоличный исполнительный орган банка, поскольку только он представляет реальные экономические интересы участников банка.
Вернемся к спору о банкротстве.
Основной вопрос, интересующий нас, звучит так: кто представляет интересы банка-должника в суде? Вопрос находится не в плоскости процессуального представления юридического лица — здесь как раз все просто: соответствующими полномочиями наделен единоличный исполнительный орган юридического лица, то есть в нашем случае ВА. Между тем экономические и юридические интересы банка-должника как юрлица могут представлять только на самом деле заинтересованные в этом хозяйственном обществе лица: участники (учредители, акционеры) и назначенный ими и представляющий их интересы единоличный исполнительный орган.
Отдельные полномочия (п. 4 ст. 23 Закона о банкротстве кредитных организаций) сохраняются у руководителя кредитной организации. Так, на период деятельности ВА единоличный исполнительный орган кредитной организации, имевший право до назначения ВА действовать от имени кредитной организации без доверенности, может представлять ее интересы в арбитражном суде при обжаловании решения Банка России о назначении ВА, обжаловании приказа Банка России об отзыве лицензии на осуществление банковских операций.
Перечисленные полномочия не позволяют представлять интересы банка-должника в деле о банкротстве. Конструкция дела о банкротстве предполагает (ст. 50.2 Закона о банкротстве кредитных организаций), что лицами, участвующими в деле о банкротстве, являются:

• кредитная организация — должник;
  
• конкурсный управляющий;
  
• конкурсные кредиторы;
  
• уполномоченные органы, которые определены Федеральным законом «Онесостоятельности (банкротстве)» (уполномоченные органы);
  
• Банк России как орган банковского регулирования и банковского надзора.
  

В то же время ст. 50.4 Закона о банкротстве кредитных организаций закреплено, что правом на обращение в арбитражный суд с заявлением о признании кредитной организации банкротом обладают:

• кредитная организация — должник;
  
• конкурсные кредиторы, включая физических лиц, имеющих право требования к кредитной организации по договору банковского вклада и (или) договору банковского счета;
  
• уполномоченные органы;
  
• Банк России, в том числе в случаях, когда он не является кредитором кредитной организации.
  

Как видно, список различается только в отношении конкурсного управляющего.
Специально категория лиц, участвующих в арбитражном процессе по делу о банкротстве, в АПК РФ не выделяется. Предусмотренные ст. 54 АПК РФ иные участники арбитражного процесса (представители лиц, участвующих в деле, а также лица, содействующие осуществлению правосудия: эксперты, свидетели, переводчики, помощник судьи и секретарь судебного заседания), очевидно, не соотносятся с лицами, указанными в ст. 35 общего Закона о банкротстве.
Выделение данной категории участников арбитражного процесса необходимо для предоставления им определенных процессуальных полномочий. Эти полномочия меньше, чем у лиц, участвующих в деле, тем не менее участники арбитражного процесса по делу о банкротстве вправе заявлять жалобы на действия арбитражного управляющего, решения собрания кредиторов или комитета кредиторов, нарушающие их права и законные интересы (п. 3 ст. 60 общего Закона о банкротстве). Назвать такие полномочия полноценными, достаточными для защиты интересов участников и банка-должника нельзя.

Больной скорее мертв…

На практике после проведения процедур, оговоренных Законом о дополнительных мерах, состояние банка-должника не улучшается, а продолжает естественным образом ухудшаться по названным выше причинам. С заявлением о признании банка-должника банкротом чаще всего (не дожидаясь обращения кредитора сразу после отзыва лицензии) обращается Центральный банк РФ. Обладая полномочиями на отзыв лицензии и введение ВА из числа своих сотрудников, Центробанк фактически в одном лице совмещает заявителя и должника по делу о банкротстве. Справедливости ради отметим, что формально это не так, но лишь формально.
Центральный банк, с одной стороны, участвует в деле как орган банковского регулирования и банковского надзора. С другой стороны, он же принимает решение о введении ВА и отстранении органов управления юридического лица — банка должника. Он же назначает и решает вопрос о персональном составе ВА. Работники ВА продолжают быть сотрудниками Банка России, а значит, несмотря на закрепленные функции и полномочия, фактически проводят в жизнь мнение своего работодателя.
Ситуация выглядит парадоксальной, поскольку просто нет какого-либо органа банка-должника как юридического лица (хозяйственного общества), который мог бы независимо от позиции Центробанка представлять реальные интересы банка-должника. Участники банка не являются лицами, участвующими в деле о банкротстве, как и назначенный ими и действующий в их интересах менеджмент банка (как правило, председатель правления банка).
Возвращаясь к проблеме конфликта интересов, приходим к выводу, что интересы Банка России и ВА банка-должника тождественны, поскольку прежде всего представлены одними и теми же людьми, а именно люди формируют и доводят позицию до суда в процессе.
Данная конструкция служит ярким примером нарушения основополагающего принципа гражданского права — состязательности сторон в процессе. Другими словами, состязательности разных людей, преследующих разные, нередко диаметрально противоположные материальные интересы в процессе.
И это не единственное, что разрушает действующая правовая конструкция Закона о банкротстве кредитных организаций и Закона о дополнительных мерах.
Согласно АПК РФ каждая из сторон процесса должна доказать те обстоятельства, на которые ссылается. В данном случае Банку России по сути нет нужды доказывать свои доводы самостоятельно, поскольку ВА всегда согласится с приведенными в заявлении Банка России доводами и представит соответствующие доказательства.
Остановимся на этом аспекте подробнее. Банк в первую очередь финансовый институт, активы которого по преимуществу носят финансовый характер, обладают признаком качества, надежности, ликвидности. Оценка основных банковских активов — кредитного портфеля — процедура формальная и экспертная одновременно. Соответствующую идеологию проповедует сам Банк России в небезызвестном Положении от 26.03.2004 №254-П «О порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, по ссудной и приравненной к ней задолженности». В отличие от предыдущей Инструкции № 62-А, также посвященной формированию резерва, в новом Положении введено пять групп качества ссуд и диапазоны ставок формирования резерва. Кпримеру, по ссуде 2-й группы риска ранее формировался резерв в размере 20% ссудной задолженности, учитываемой на ссудном счете. Теперь резерв определяется в диапазоне от 1% до 20% с учетом обеспеченности и профессионального мнения кредитного менеджера.
В изложенной конструкции присутствуют не только формальные признаки (финансовое состояние, наличие просроченных платежей по процентам и обеспечения в полном объеме), но и оценочная категория — профессиональное мнение менеджера.
Таким образом, только в плоскости различных профессиональных суждений можно сильно варьировать создание резерва по ссудной задолженности.
В задачи и интересы ВА как сотрудников Банка России не входит всесторонняя и объективная оценка качества каждой ссуды и заемщика. Оценка качества ссудного портфеля обычно сводится к оценке качества его обслуживания, что, как мы выявили выше, сильно зависит от отношения заемщика и банка. Вситуации, предшествующей банкротству, такой показатель будет крайне необъективным, что приведет к сильному занижению реальной стоимости ссудных активов банка-должника. Это всегда будет подтверждать позицию заявителя о недостаточности имущества должника для удовлетворения всех требований кредиторов по делу о банкротстве.
Нельзя не сказать еще об одном важном моменте. Пассив баланса банка-должника содержит не только реальные требования конкретных юридических и физических лиц, которые могут попасть в реестр требований кредиторов, но и ряд бухгалтерских статей, которые никогда не смогут превратиться в требования, включенные в реестр. Прежде всего это расчетные величины различных резервов, включая резервы на возможные потери по условным обязательствам кредитного характера, прочим возможным потерям и операциям с резидентами оффшорных зон. Между тем данные величины участвуют в расчете достаточности имущества, что не совсем соответствует их экономической сущности. Однако оспаривать позицию единственного регулятора, ВА, не представляется возможным.

О принципах и беспринципности

Если законодатель полагал, что он наилучшим образом защитит права кредиторов, нарушая принципы гражданского производства, то достаточно взглянуть на официальную статистику Банка России, чтобы понять: этого достичь не удалось. Незначительное увеличение доли удовлетворения требований кредиторов можно вполне объяснить повышением ответственности и неотвратимости наказания конкретным исполнителям.
Нарушен и еще один принцип гражданского права. Нельзя защищать права одних лиц в ущерб правам других. Висследуемой правовой конструкции, как мы видим, этот принцип нарушается не единожды.
В связи с вышеизложенным, на наш взгляд, целесообразно скорректировать действующие нормы в направлении расширения представления интересов банка-должника его участниками. Необходимо также наделить их представителя правами лица, участвующего в деле о банкротстве.
Однако стоит учесть противоречие с правами, которые остаются в распоряжении участников после введения ВА. Как мы видели, их права «из акций» прекращены, что делает невозможным проведение полноценного собрания участников с целью избрания своего представителя для участия в деле о банкротстве, а значит вообще проблематично даже с учетом действующей правовой конструкции направить представителя для участия в арбитражном процессе о банкротстве.
Но это лишь половина проблемы.
Возможна ситуация, когда между участниками нет и не будет достигнуто единства, они не могут договориться о своей позиции по делу о банкротстве. В подобных обстоятельствах следует наделить такими правами коллегиальный исполнительный орган банка-должника. Вообще данным правом этот орган должен обладать по умолчанию, а при принятии специального решения участниками им может быть наделено специально избранное лицо.

***

Александр Хрусталёв,

кандидат экономических наук, ведущий юрисконсульт ОАО «МФПП»