Материал предоставлен "эж-Юрист"
Статья 21
Конституции РФ закрепляет такое личное право человека, как право на достоинство. При этом не следует путать понятия «личное достоинство» и «достойная жизнь» (последнее закрепляется в ст. 7 Конституции как один из признаков социального государства). К сожалению, в нашем государстве граждане не могут рассчитывать на полноценную реализацию ни того, ни другого права.
Минимум от государстваДостоинство — это очень личная, индивидуальная категория, связанная с самооценкой человека, оценкой им своего внутреннего мира и отношением к миру окружающему. Эта оценка может быть завышенной или заниженной (в зависимости от жизненного опыта, образа жизни, привычек), но она редко бывает адекватной, ведь ни сам человек, ни его окружение, как правило, не склонны к выражению объективного мнения.
Достойная жизнь — это публичная категория, содержание которой во многом зависит от общества и его важнейшего представителя — государства. Иными словами, достойная жизнь — это тот социально-экономический минимум, который может обеспечить государство своему населению в конкретную единицу времени. Это минимальная заработная плата и пенсия, различные пособия и т. д. Необходимо отметить, что российское государство ни сегодня, ни в периоды экономического подъема не в состоянии обеспечить своему населению реально достойный уровень жизни по причине чрезвычайно низкой производительности труда, бюрократии, коррупции, теневой экономики и ряда других причин.
Вместе с тем понятие «достойный уровень жизни», безусловно, оказывает влияние на понятие «личное достоинство», в связи с чем мы можем наблюдать по меньшей мере два поведенческих стереотипа. Первый: человек смиряется с уровнем его оценки государством и пытается существовать в рамках того «достойного» уровня жизни (самый яркий пример — социально незащищенные категории граждан). И второй: человек пытается вырваться из этого порочного круга, в котором он оказался по воле государства, и обеспечивать различными, в том числе и незаконными, путями достойную жизнь себе и своим близким.
Ищем личностьИз вышесказанного можно сделать два вывода. Первый: социальное государство в России на сегодняшний день — это фикция, очень отдаленный и столь же труднодостижимый этап в развитии, как коммунизм. Второй: достоинство личности нельзя сформировать извне, главное здесь — не мешать его самостоятельному формированию в сознании человека. При этом Конституция возлагает охрану человеческого достоинства на государство. Единственным недостатком данной конструкции является определение субъекта человеческого достоинства в виде «личности».
Несколько слов в пояснение. Советские Конституции единственным носителем основных прав и свобод объявляли советского гражданина. Иностранные граждане, постоянно или временно пребывающие на территории нашей страны, гражданами СССР не являлись. Их права определялись Законом СССР 1981 г.
Конституция СССР 1977 г. ввела понятие «личность», объединившее все категории физических лиц. Надо сказать, что это понятие, заимствованное в социальной психологии, не имеет юридических аналогов в международных правовых актах. Поэтому уже в условиях перестройки и формировании в нашей стране открытого общества по аналогии с принципами международного права была принята Декларация прав и свобод человека и гражданина от 22.11.91, и в соответствие с ней была приведена одноименная глава Конституции РСФСР 1978 г. Однако то ли в спешке, то ли по недосмотру неюридический термин «личность» вновь «просочился» в текст Конституции 1993 г. вопреки названию самой ее главы.
Отрицание по КонституцииИнтересен подход к установлению гарантий этого права человека. Пожалуй, ст. 21 Конституции РФ — единственная в Основном законе, где так много неюридических терминов. Прежде всего следует упомянуть местоимение «ничто» (означающее «ни один, никакой предмет, ни одно, никакое явление, дело, действие, бездействие» и т.п.). Иными словами, это абсолютное отрицание всего и вся.
Переведем на юридический язык: чтобы ни сделал человек, его достоинство не должно подвергнуться «умалению». Вот, кстати, и еще один неюридический термин. Правда, в отношении человеческого достоинства он применяется достаточно часто. Видимо, именно поэтому авторы данной конструкции вместо привычного юридического термина «нарушение» использовали менее привычное, но подчеркивающее значимость деяния слово.
На этом фоне перечень конкретных деяний, подпадающих под запрет, кажется неполным. В ч. 2 ст. 21 речь идет о пытках, жестоком или унижающем человеческое достоинство обращении или наказании, а также о принудительных медицинских, научных и иных опытах. Так или иначе все эти действия в основном связаны с физическим насилием. Моральное воздействие и унижение подразумеваются, но прямо в статье не указываются, хотя опыт подобного рода воздействия в нашей стране накоплен богатый.
Очевидно, это связано с тем, что моральный ущерб — категория прежде всего гражданско-правовая. Он подлежит установлению в суде и компенсируется в материальной форме. Однако, учитывая, что наши суды более жестко, нежели в англосаксонской семье права, связаны конкретной нормой закона, рамки моральной компенсации необходимо более конкретно прописать в отраслевом законодательстве.
Не следует забывать, что оценки категории человеческого достоинства у истца и судьи могут не совпадать. Неслучайно штрафы, налагаемые на государство Европейским судом по правам человека, не идут ни в какое сравнение с компенсацией морального вреда, устанавливаемой российскими судами.
Свобода и ее отсутствиеТеперь обратимся к органически взаимосвязанной с достоинством человека категории свободы, установленной ст. 22
Конституции. Свобода с философской точки зрения — это реальная возможность (не только право) любого человека делать (или не делать) все, что он захочет. Естественно, с точки зрения права свобода не может быть безграничной. Поэтому указанная статья Основного закона связывает свободу с личной неприкосновенностью. А предел личной неприкосновенности человека ограничивается такими формами ее ограничения, как арест, заключение под стражу и содержание под стражей.
Данные категории требуют отдельного комментария. Арест представляет собой форму ограничения свободы человека, применяемую в двух отраслях права. В уголовном праве это форма пресечения дальнейшей преступной деятельности лица, вина которого считается доказанной предъявленным ему обвинением. Применяется она в том случае, если у обвинителя есть основания предполагать, что подозреваемый в случае применения к нему иной меры пресечения (залог, поручительство, подписка о невыезде) попытается скрыть следы преступления (вещественные доказательства или свидетелей) и уклониться от судебной ответственности. Также арест является мерой наказания в уголовном и административном праве.
Таким образом, арест, в какой бы форме он ни рассматривался авторами Основного закона, является формой ограничения свободы и личной неприкосновенности человека.
Парадоксом советской эпохи конституционного строительства являлось то, что арест подозреваемого производится на основании постановления прокурора. Получается, что один и тот же орган осуществлял следственные действия в отношении подозреваемого лица, предъявлял ему обвинение, заключал под стражу в виде ареста, поддерживал против него от имени государства обвинение в суде и осуществлял надзор за правосудием. Разумеется, это были разные прокуроры, но представляли они одно и то же ведомство и боролись за общую «честь мундира».
Безусловной заслугой Конституции 1993 г. стала норма ч. 2 ст. 22, делегировавшей право ареста суду. Отныне прокуратура представляла суду доказательства того, что задержанный (лицо, которому еще не предъявлено обвинение) потенциально может препятствовать следствию, скрыться от него и судебного преследования, в силу чего к нему должна быть применена такая жесткая мера пресечения, как содержание под стражей.
Следует заметить, что и в данной редакции эта норма Конституции действует не с момента вступления ее в силу, а только с 1 июля 2002 г. — момента вступления в силу
УПК РФ, установившего конкретный порядок ее реализации. Однако до сих пор между этими нормативно-правовыми актами имеется противоречие. Конституция устанавливает предельный срок задержания в 48 часов, а УПК РФ — в 72. Проблема в том, что правоохранительные органы должны собрать и представить в суд неопровержимые доказательства совершения подозреваемым преступления, а если эти 48 часов приходятся на выходные дни, то сделать это физически невозможно. Вместе с тем суды редко отказывают прокуратуре в удовлетворении ее требований, тем более в отсутствие реальных аргументов со стороны подозреваемого или его адвоката, которые должны оценить представленные доказательства непосредственно в зале суда. Причина проста — все та же корпоративная этика.
Что же касается последующих этапов, то заключение под стражу и содержание под стражей на время проведения предварительного дознания и следствия на основании закона возможно на срок до 9 месяцев, а на время проведения судебного следствия — на неограниченный срок. В этом ярко проявляется карательный характер российского правосудия и традиционный принцип российского законодательства «отмена права (в данном случае — конституционного. — Прим. Ю.Д.) в его оговорках» (В.И. Ленин).
Возвращаясь к понятию конституционного права на свободу и личную неприкосновенность, следует заметить, что ст. 22 Конституции РФ весьма ограниченно трактует содержание этого права, а особенно форм его ограничения. Статью 22 следует толковать в совокупности с ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, устанавливающей один из общих принципов правового статуса человека и гражданина в России. Данная норма гласит: «Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать прав и свободы других лиц». Иными словами, мои действия (бездействие) до тех пор имеют законные основания, пока я не нарушаю законно установленные права и свободы других лиц, причем объективным арбитром здесь может выступать только суд.
Из этой сентенции следует вывод: свои права в России человек должен активно защищать, не полагаясь на норму закона, милость чиновника и здравый смысл нарушителей прав. Только тогда он не утратит свое человеческое достоинство.
***
Юрий Дмитриев,
д.ю.н., академик РАЕН,
почетный профессор Европейского университета,
член-корреспондент Российской академии образования
«Закония» в соц. сетях