Дмитрий Смородинов

Материал предоставлен "Новой адвокатской газетой"

Семейная пара, занимающаяся собственным бизнесом, решила приобрести надежный автомобиль для поездок в командировки. Только купили они автомобиль в неизвестном им автосалоне «СИАЛАВТО», о чем впоследствии очень пожалели. Правда теперь, после ряда судебных постановлений, о продаже этого автомобиля жалеет уже сам салон.

21 сентября 2006 г. автомобиль ждал своих хозяев. Автомобиль приобретался в кредит, и обязательными условиями кредитного договора являлись оснащение его противоугонным средством и страхование. Договор страхования был заключен, первый взнос оплачен. «Сигнализацию» марки «Sher-Khan Magicar A new» будущие владельцы приобрели сами и предоставили в техцентр для установки, которая была выполнена 13 октября 2006 г. После этого автомобиль был передан покупателям.

Но уже начиная с 15 октября 2006 г. приборы, установленные в автомобиле, стали извещать о неисправностях подушки безопасности, при движении автомобиля с пристегнутыми ремнями – о необходимости их пристегнуть. Огорчила неисправность омывателя заднего стекла автомобиля – жидкость попадала не на стекло, а в салон автомобиля. При обнаружении каждой неисправности покупатели пригоняли автомобиль в салон. Несмотря на количество обращений, а их было семь, с недостатками автомобиля можно было бы смириться, если бы он не перестал заводиться. В одной из командировок, 2 декабря 2006 г., автомобиль перестал работать, а в салоне запахло горелой проводкой. Ничего не оставалось, как на эвакуаторе доставлять горе-автомобиль к дилеру.

5 декабря 2006 г. покупатель обратился к автосалону с требованием установить причину поломки запуска автомобиля и представил машину. По результатам проведенной продавцом независимой экспертизы было неожиданно установлено, что неисправность возникла якобы в результате сбоя в работе системы тревожной сигнализации «Sher-Khan Magicar A new». Выявленные недостатки были устранены за счет автосалона специалистами сервисной службы – была демонтирована старая сигнализация и установлена новая. Такого «сервиса» покупатели не ожидали. Поразило даже не то, что причина неисправности так и не была установлена, а то, что приобретенная собственником автомобиля сигнализация была демонтирована, а новая установлена без его ведома.

Такое поведение официального дилера вынудило супругов 21 декабря 2006 г. написать претензию, в которой они просили о замене автомобиля на аналогичное транспортное средство либо возврат уплаченной за товар денежной суммы в 1051400 рублей, а также затрат, связанных с приобретением машины. Автосалон на претензию не ответил, чем вынудил покупателя обратиться в суд.

Перед первым судебным заседанием представители автосалона-ответчика в приватном разговоре признали свою вину в неправильной установке сигнализации и предложили миром решить все вопросы. Пообещали решить вопрос о возврате уплаченной суммы. Однако через некоторое время от своих слов отказались и предложили в обмен на отказ от иска одно лишь расширенное гарантийное обслуживание. Покупатели на такой вариант не согласились.

В суде свою вину продавец, конечно же, категорически отрицал. Его представители говорили о чем угодно: о некачественной сигнализации, о недопустимости установки данной сигнализации на автомобиль, об износе автомобиля в процессе эксплуатации, но только не о дефектах самого автомобиля. Перед представителями истца стояла непростая задача: с одной стороны, необходимо назначать и проводить судебную техническую экспертизу, с другой стороны, старая сигнализация демонтирована, что будет исследовать эксперт? Несмотря на это экспертиза была назначена. Покупатель и его представитель настояли на личном присутствии при проведении экспертизы, и, как оказалось, это было абсолютно оправданно. До момента проведения осмотра автомобиля экспертом автомобиль находился в салоне уже полгода. Собственник автомобиля сантиметр за сантиметром исследовал лакокрасочную поверхность кузова. Не хотелось собственнику обнаружить новый скол или трещину – но он был обнаружен. Тогда никто не предполагал, что внезапная «находка» повлияет на исход дела.

Из заключения судебной экспертизы технического состояния транспортного средства от 7 августа 2007 г: «…Представленный на исследование легковой автомобиль “К” имеет дефект лакокрасочного покрытия, в том числе на задней двери кузова слева, что является существенным дефектом производственного характера. Данный дефект является следствием недостаточной прочности сцепления краски с поверхностью кузова и был скрытым до того времени, пока трещина в краске не распространилась по всей толщине лакокрасочного покрытия. Указанный дефект является существенным, поскольку выявлены нарушения пункта 2.2 ГОСТ 9.032-74/3, а полное его устранение не в заводских условиях считается невозможным... Иных недостатков производственного характера, а также причин выхода из строя стартера транспортного средства, ошибок в подключении охранной сигнализации “Sher-Khan Magicar A new” не установлено в связи с демонтажем данной системы сигнализации ответчиком до проведения экспертизы».

Несмотря на простоту спора, судебное заседание по делу затянулось. Стороны допрашивали свидетелей, специалистов, подавали уточненные и дополненные исковые требования, возражения на них. Временной фактор в данном деле сыграл немаловажную роль. На момент подачи уточненных исковых требований Закон РФ «О защите прав потребителей» действовал в редакции Федерального закона от 25 октября 2007 г.

Подпункт 3 п. 1 ст. 18 Закона РФ предусматривал, что в отношении технически сложного товара потребитель в случае обнаружения в нем недостатков вправе отказаться от исполнения договора купли-продажи и потребовать возврата уплаченной за товар суммы либо предъявить требования о его замене на товар этой же марки (модели, артикула) или на такой же товар другой марки (модели, артикула) с соответствующим перерасчетом покупной цены в течение 15 дней со дня передачи потребителю такого товара. По истечении этого срока указанные требования подлежат удовлетворению при обнаружении существенного недостатка товара; нарушении установленных Законом сроков устранения недостатков товара; невозможности использования товара в течение каждого года гарантийного срока в совокупности более чем тридцать дней вследствие неоднократного устранения его различных недостатков.

В итоге судебного разбирательства суд 21 мая 2008 г. вынес решение, в котором установил наличие существенного недостатка в проданном автомобиле (дефекта лакокрасочного покрытия), принял во внимание невозможность длительного использования потребителем приобретенного транспортного средства в течение гарантийного срока, который в совокупности превысил 30-дневный срок, вследствие неоднократного устранения различных недостатков. По решению суда с автосалона взыскана стоимость автомобиля в размере 1051400 рублей, а также убытки, причиненные вследствие продажи товара ненадлежащего качества в размере 34732 рублей. В качестве убытков покупателя суд расценил расходы на приобретение комплекта резины, тонировку автомобиля, приобретение расходных материалов и госпошлину за регистрацию автомобиля. Кроме того, по заявлению истца суд распределил судебные издержки, взыскав в пользу истца стоимость проведения экспертизы в размере 11000 рублей и оказанной квалифицированной юридической помощи в размере 30000 рублей.

Автосалон попытался оспорить это решение, но кассационная инстанция оставила решение без изменений, согласившись с выводами суда первой инстанции. Получив вступившее в законную силу решение суда, ответчик, однако, не собирался сдаваться – обращался в суд с заявлением о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам, о разъяснении судебного решения. В удовлетворении всех поданных автосалоном заявлений было отказано.

Потребители, выиграв дело, приобрели другой автомобиль, с которым они не знают никаких проблем. Вот только пока рассматривался иск, кредит в банк супруги продолжали платить. И даже досрочное его гашение оставило неприятный осадок в виде процентов в размере 214608 рублей. Это стало причиной обращения в суд со вторым иском, в котором бывший собственник автомобиля просил взыскать с автосалона 214608 рублей процентов по кредитному договору, 6000 рублей комиссии за открытие и ведение ссудного счета, 61296 рублей первого взноса страховой премии, 3154 рубля транспортного налога, 3861 рубль страхового взноса по договору страхования гражданской ответственности. Кроме этого, истец просил взыскать с ответчика неустойку за просрочку удовлетворения требований потребителя в размере 1000000 рублей и компенсацию морального вреда в размере 100000 рублей.

Второй процесс был более скорым, так как факт продажи некачественного автомобиля был уже установлен судом. Суд взыскал в пользу потребителя заявленные им убытки в полном объеме, однако посчитал возможным удовлетворить требования о взыскании неустойки в размере 30000 рублей, а компенсации морального вреда – в размере 10000 рублей. Всего в пользу истца была взыскана сумма в размере 328894 рублей. На счет ответчика судом были отнесены государственная пошлина и штраф в размере 164447 рублей. Вынесенное по делу решение было обжаловано в Красноярский краевой суд. Истец просил изменить решение в части неустойки, увеличив ее размер. Кассационная инстанция приняла во внимание длительность неисполнения требований покупателя, стоимость товара, а также тот факт, что неустойка является способом обеспечения исполнения обязательств, мерой имущественной ответственности за их неисполнение или ненадлежащее исполнение, имеет компенсационный характер, и увеличила размер неустойки до 200000 рублей, пропорционально увеличив и штраф.

Окончательный результат дела полностью удовлетворил покупателей. Но стоит сказать, что такой результат «финансового урегулирования» спора был предложен автосалону в самом начале. Неконструктивная позиция ответчика привела к взысканию с него не только стоимости товара в размере 1 051 400 рублей, но и прочих сумм в размере 838 091 рубль. Первоначальное предложение супругов вернуть им сумму, уплаченную за машину, и разойтись с миром оказалось бы для салона выгоднее судебного решения и 2,5 лет разбирательств. Не прислушались к нему представители автосалона, как оказалось, зря.

Елена СТЕПАНОВА,
адвокат Адвокатской палаты Красноярского края

Материал предоставлен "Новой адвокатской газетой"

В Санкт-Петербурге прошел симпозиум на тему «О применении статьи 172 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за незаконную банковскую деятельность (нарушение лицензионных условий и требований) в условиях текущего финансового кризиса».

Организаторами мероприятия выступили Федеральная палата адвокатов РФ, юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов, лаборатория конституционной экономики и судебно-правовой реформы Института экономики переходного периода, Комиссия по законодательству в сфере деятельности кредитных организаций и финансовых рынков Ассоциации юристов России, Институт банковского права Московской государственной юридической академии им. О.Е. Кутафина, при участии Ассоциации банков «Север-Запад», Балтийской коллегии адвокатов им. А. Собчака. Информационную поддержку семинара обеспечивали «Время новостей», «Аналитический банковский журнал», «Банковское право».

Непосредственным поводом для обсуждения указанной проблемы послужила дискуссия по этому поводу в средствах массовой информации с участием представителей МВД и адвокатов по вопросам применения ст. 172 УК РФ. В ряде публикаций, в частности, в моих статьях «Пойдет ли банкир по этапу?» (Аналитический банковский журнал. 2009. № 2) и «Вопросы уголовной ответственности банкиров в условиях экономического кризиса с позиций конституционной экономики» (Банковское право. 2009. № 1.) рассматривается вопрос о несовершенстве отдельных положений ст. 172 УК РФ и ставится вопрос об их возможной неконституционности в связи с их неопределенностью. В этом же номере журнала «Банковское право» в статье «Некоторые особенности уголовно-правовой квалификации незаконной банковской деятельности» была представлена и противоположная позиция И.А. Цоколова, начальника управления по расследованию организованной преступной деятельности против экономической безопасности, интересов службы и порядка управления Следственного комитета при МВД России, где автор предлагал создать судебную практику по применению этой статьи и распространить наработанный опыт среди органов предварительного следствия.

Организаторы конференции посчитали, что обсуждение указанной проблемы должно проводиться с участием банкиров, представителей судебных и правоохранительных органов, адвокатов, а также ученых, представляющих конституционную, уголовную и банковскую отрасли права. Участники симпозиума обсудили различные точки зрения, включая высказанное представителями банков опасение, что ст. 172 УК РФ может стать правовой базой для массового привлечения банкиров к уголовной ответственности в условиях социальной напряженности, вызванной финансовым кризисом.

Материалы круглого стола и принятые рекомендации будут в ближайшем времени опубликованы в средствах массовой информации. Однако уже теперь можно кратко отметить основные тезисы, прозвучавшие в рамках дискуссии.

Декан юридического факультета СПбГУЭФ Алексей Ливеровский сказал, открывая симпозиум, что тема носит не частный характер, поскольку в отношениях государства и банкиров должна быть, особенно в условиях кризиса, полная правовая определенность, приносящая предсказуемость и стабильность. Рассмотрение данной проблемы, возникшей на стыке различных отраслей права, должно вестись прежде всего исходя из принципов, содержащихся в Конституции РФ, т.е. с позиций «конституционной экономики» – нового направления, укрепившегося в учебном процессе и научной деятельности на юридическом факультете СПбГУЭФ.

Директор Института банковского права МГЮА Дмитрий Шестаков и председатель Балтийской коллегии адвокатов Юрий Новолодский наглядно с позиций теории и практики показали неопределенность ст. 172 Уголовного кодекса на примере возможности использовать эту уголовную норму ответственности за нарушение «обычаев делового оборота», которые, во-первых, не существуют в определенной письменной форме, а во-вторых, относятся только к сфере гражданских правоотношений. Юрий Новолодский также подчеркнул, что на фоне очевидной слабости следствия «банковское сообщество становится зоной риска», если положения ст. 172 УК РФ не будут признаны неконституционными в Конституционном Суде РФ.

Научный руководитель юридического факультета Гуманитарного университета профсоюзов Роман Ромашов не вполне согласился с необходимостью применения прямого действия Конституции РФ, поскольку рассматриваемую норму можно и следует уточнить, чтобы она не была, как сейчас, «потенциально репрессивной по отношению к любому банкиру».

Доцент Университета экономики и финансов Татьяна Клюканова подчеркнула, что ст. 172 УК РФ далека от реализации принципа законности – основополагающего принципа уголовного права.

Начальник кафедры уголовного права СПбУ МВД Сергей Денисов отметил, что в целом обсуждаемая норма закона является приемлемой для использования на практике.

Заведующий кафедрой государственного права СПбГУЭФ Владимир Тюнин предложил не признавать ст. 172 УК РФ полностью неконституционной, а трансформировать ее текст.

Член редколлегии журнала «Банковское право» профессор Валерий Сергеев пояснил, что ст. 172 УК РФ в части ответственности за работу без лицензии может применяться, но в части ответственности за нарушение не сформулированных четко «лицензионных требований и условий» должна быть изменена или отменена.

Представители банковского сообщества также приняли участие в дискуссии. Директор правового центра Ассоциации банков Северо-Запада Татьяна Утепова, представители юридических отделов банков Марина Кузнецова и Елена Аббясова, подчеркнули, что на банки сейчас возлагают почти государственные функции, но не обеспечивают их осуществление необходимой правовой базой, а установление уголовной ответственности по ст. 172 УК РФ практически за любое нарушение многочисленных и не систематизированных банковских правил делает работу в банке просто опасной.

Заместитель заведующего лабораторией конституционной экономики Института экономики переходного периода Лев Иванов отметил, что банкиры в отличие от иных предпринимателей могут привлекаться к уголовной ответственности из-за неопределенно сформулированных положений, что противоречит конституционному принципу равенства перед законом.

Формулировка рассматриваемой статьи, ее неопределенность может привести к необоснованному преследованию банкиров в массовом порядке, поскольку, при известном ее толковании, следствию не нужно доказывать вину. Например, факт отзыва или приостановления банковской лицензии сам по себе может стать основанием для возбуждения уголовного дела. По мнению большинства участников симпозиума, необходимое изменение статьи ст. 172 УК РФ не приведет к ослаблению контроля государства и общества над банкирами, поскольку УК РФ предоставляет достаточно возможностей для привлечения к ответственности за хищение, мошенничество и т.д. Но для привлечения по этим традиционным составам следователям необходимо доказывать вину, а по ст. 172 УК РФ это практически не требуется. «Облегчая» работникам правоохранительных органов в условиях социальной напряженности задачу привлечения к уголовной ответственности, можно дестабилизировать банковскую систему. Восстановить стабильность будет тяжело.

Итоги симпозиума обсуждались в Пятигорске на заседании Совета ФПА РФ. и президент ФПА Евгений Семеняко привел это мероприятие в качестве примера активной общественной позиции адвокатуры во время экономического кризиса. Предполагается проведение Федеральной палатой адвокатов симпозиумов на эту тему с участием местных банкиров в Воронеже, Москве и, возможно, в Ростове и Пятигорске.

Пётр БАРЕНБОЙМ,
адвокат

Материал предоставлен "Новой адвокатской газетой"

Стремительные преобразования в государственном устройстве, экономике и культуре Южной Кореи не могли не повлиять на консервативную, традиционно закрытую адвокатуру этой страны. Но не все корейские адвокаты стремятся повышать квалификацию, осваивать законы маркетинга и тем самым укреплять свою конкурентоспособность.

Со времени своего основания Республика Корея прошла большой путь в развитии своей государственности, экономики, культуры и образования. История Южной Кореи начинается с советско-американского соглашения, заключенного в конце лета 1945 г., о разделении сфер влияния на Корейском полуострове. 17 июля 1948 г. была принята первая Конституция Республики Корея. В истории страны чередовались периоды демократического и авторитарного управления. На пути к демократическому развитию стране пришлось пережить политические перевороты, и в Конституцию Республики Корея девять раз вносились поправки – в последний раз 29 октября 1987 г. Основные положения Конституции Республики Корея закрепили суверенитет народа, разделение властей, стремление к мирному и демократическому объединению Южной и Северной Кореи, установление мира во всем мире и международное сотрудничество, верховенство закона и ответственность государства за достижение благосостояния народа.

В 60-е гг. прошлого века Южная Корея была одной из беднейших стран в регионе. Но благоприятный международный экономический климат 60-х – первой половины 70-х гг., ориентированность страны на экспорт, изменение ключевых направлений экономики – от сельского хозяйства и легкой промышленности в пользу тяжелой промышленности и сферы услуг, относительно малые затраты на содержание военно-промышленного комплекса (2–3 % против 60–70 % в Северной Корее), привлечение иностранного капитала, этническая и культурная однородность, а также конфуцианская традиция, в которой особенно ценятся трудолюбие, образование, жизненный успех и преданность своей нации, превратили Южную Корею в развитое промышленное государство. Девяностые годы знаменуют рождение феномена, известного как «корейская волна». Поп-музыка Кореи, телевизионные сериалы становятся все более популярными в других странах мира, особенно в Юго-Восточной Азии. Режиссеры Им Квон Тэк, Ким Ки Дук и Пак Чхан Ук завоевывают для себя призы на крупнейших международных кинофестивалях, а для всего корейского кино – репутацию одного из самых привлекательных и прогрессивных в мире.

Стремительные преобразования в государственном устройстве, экономике, культуре, превращение аграрной страны в высокоразвитое индустриальное государство привели к социальным изменениям огромного масштаба, становлению высокотехнологичного информационного общества, что не могло не затронуть консервативную, традиционно закрытую адвокатуру Кореи.

«Консервативный», «закрытый», «традиционный» – не случайные эпитеты, они очень точно передают оттенки содержания понятия «адвокат» в Корее. Адвокат – это избранный, высокопочитаемый, принадлежащий к профессиональной элите член общества. Получить статус адвоката в Корее чрезвычайно сложно. Однако шанс есть буквально у каждого. Допущенным к испытанию на проверку квалификации может быть любой, высшее юридическое образование не является необходимым условием, более того, наличие высшего образования в принципе не требуется.

Квалификационный экзамен состоит из двух письменных контрольных работ и устного собеседования. Испытания ведутся исключительно на корейском языке. Проверке подлежат не только юридические знания кандидата и уровень его правовой культуры – строгой оценке подвергаются его общая образованность, знание национальной истории и культуры, этикета и традиций корейского общества. Высокий конкурс на присвоение адвокатского статуса определяется традиционным для Кореи лимитом на прием в адвокатуру. Долгое время существовала квота в 300 лицензий в год, и лишь в 1996 г. Число лицензий было увеличено до 1000. С 1997 по 2000 г. лишь 3 % кандидатов выдержали испытание. Тем не менее успешное преодоление квалификационного экзамена не дает право 1000 счастливчиков заниматься адвокатской деятельностью: прежде чем адвокат приступит к профессиональной деятельности, он должен пройти обязательный двухлетний курс в государственном Институте правовых исследований и стажировок (Judicial Research and Training Institute (JRTI)).

До 1981 г. адвокат проходил практику в должности судьи или государственного прокурора, затем открывал свой адвокатский кабинет, его деятельность была ориентирована исключительно на гражданский и уголовный процесс. С 1980-х гг. в Корее стали появляться крупные адвокатские конторы, а затем юридические фирмы, обнаружилась потребность в специалистах в области корпоративного права, рынка ценных бумаг, налогового права, экологического права и антимонопольного законодательства, с конца 1990-х рынок юридических услуг расцвел. В Корее стали открываться новые юридические школы и институты, происходило формирование крупных адвокатских контор и образование юридических фирм-гигантов, была увеличена квота на прием в адвокатуру, с 1999 г. число представительниц прекрасного пола в адвокатуре увеличилось в 10 раз (сегодня в Южной Корее работают около 1000 адвокатесс), в качестве правовых консультантов в корейских юридических фирмах позволили работать иностранным адвокатам и юристам.

В апреле прошлого года число адвокатов в Корее превысило 10000 человек (численность населения Кореи – свыше 49 млн человек). К этой цифре корейская адвокатура шла более 102 лет. Первые три корейских адвоката получили свой статус в 1906 г., в 1960-е гг. в число зарегистрированных адвокатов в Корее увеличилось с 400 до 700 человек (при численности населения около 25 млн человек), в 1981 г. их количество составило 1000 человек, в 2002 г. – 5000. По оценкам специалистов, число адвокатов в ближайшие семь лет увеличится в два раза вследствие подписания Южной Кореей двустороннего соглашения с США о свободной торговле. Новые юридические школы будут выпускать с 2012 г. 2000 адвокатов ежегодно. В 2003 г. в стране существовало лишь 250 юридических фирм, спустя пять лет их количество возросло до 400.

Преображение корейской юридической профессии, происходившее последние 30 лет, определялось в первую очередь экономическими успехами страны и социальными преобразованиями. Налицо, однако, почти десятилетнее отставание процесса либерализации адвокатуры от общественных преобразований в Южной Корее. Обусловленное острой нехваткой адвокатов в 1990-е гг. нынешнее активное пополнение профессиональной корпорации, к которому стремились последние 10 лет, с наступлением мирового финансового кризиса все больше вселяет в корейских адвокатов тревогу, в особенно сложном положении оказались те, кто занимается индивидуальной практикой (таких в Корее около 40–45 %). Если традиционно получение статуса гарантировало адвокату безбедное существование, то за последние годы положение вещей изменилось.

С 2006 г. стали регулярными случаи признания адвокатов банкротами. В марте этого года Ассоциация адвокатов Сеула занималась аккумулированием средств в фонд помощи родственникам адвокатов – беспрецедентное событие в истории корейской адвокатуры. Шесть крупнейших фирм – “Kim & Chang”, “Kwangjang”, “Bae”, “Kim & Lee”, “Hwawoo”, “Shin & Kim” и “Yulchon” – делят между собой половину общего дохода на корейском рынке юридических услуг, на них работают только 10 % действующих адвокатов. Большим доверием пользуются юридические фирмы, нежели адвокаты, практикующие индивидуально. Последние ввиду существенного снижения числа исков (за 10 лет – почти в два раза) зачастую вынуждены нанимать так называемых «брокеров» для поиска клиентов (оплата труда «брокеров» достигает 10000 долл. в месяц). Для большинства корейских адвокатов отсутствие исков означает отсутствие работы.

Как свидетельствует опыт стран с более развитым рынком юридических услуг, от современного адвоката требуется не только умение вести процессуальные дела и выступать в суде, но и быть профессионалом в более широком смысле – способным в том числе оказывать юридическую консультацию бизнесу, а также знающим механизмы рынка. Во многом «обнищание» некоторых корейских адвокатов объясняется консервативными представлениями о профессии, нежеланием повышать свою квалификацию, осваивать законы маркетинга и тем самым укреплять свою конкурентоспособность. Новые юридические школы и ассоциации адвокатов должны готовить нынешнее и следующее поколения адвокатов к тому, что им придется работать в условиях жесткой конкуренции, требующей от адвоката высокого профессионализма, знания законов ведения юридического бизнеса и понимания, что в условиях современного переустройства мировой финансовой и экономической системы в понятии «рынок юридических услуг» главенствующее значение приобретает слово «рынок».

Павел МАГУТА,
руководитель Международного отдела ФПА РФ

Цитата:

Сообщение от R_L ►

Но иногда появляется эта станица http://forum.zakonia.ru/private.php
Там можно вводить имя и пароль в двух местах.

Это где в 2-ух местах?

Материал предоставлен "эж-Юрист"

«Суд назначает адвоката в качестве представителя в случае отсутствия представителя у ответчика, место жительства которого неизвестно, а также в других предусмотренных федеральным законом случаях» — гласит ст. 50 ГПК РФ. Как говорят, закон что дышло: куда повернул, туда и вышло. Данную статью можно трактовать как угодно. Но теоретикам и тем более практикам не до шуток.

Место жительства неизвестно

В ГПК РФ черным по белому написано, что суд назначает адвоката в качестве представителя ответчика в том случае, если место жительства последнего неизвестно. Взаимосвязана ли эта норма со ст.42 ГК РФ, в которой сказано: «Гражданин может быть по заявлению заинтересованных лиц признан судом безвестно отсутствующим, если в течение года в месте его жительства нет сведений о месте его пребывания»? К тому же по закону местом жительства признается место, где гражданин постоянно или преимущественно проживает. С одной стороны, формулировку «место жительства ответчика неизвестно» можно толковать как отсутствие места жительства как такового. В таком случае ответчик — лицо без определенного места жительства, и участие его в судебном заседании невозможно. С другой стороны, с учетом положений ст. 42 ГК РФ речь идет об ответчике, безвестно отсутствующем в течение года, при этом в месте его жительства нет сведений о его нынешнем месте пребывания. Вот только официально такой ответчик не признан без вести отсутствующим.

Кому выпадет жребий

Если у отсутствующего ответчика нет представителя, адвокат назначается судом. Как известно из теории гражданского процесса, представительство подразделяется на два вида: добровольное и законное. То есть если у отсутствующего ответчика нет законного представителя либо добровольного адвоката, суд обяжет его явиться на судебное заседание в принудительном порядке?

В большинстве случаев у неуловимого ответчика не будет законного представителя, если ответчик, конечно, не недееспособный. Ну а что касается добровольного представителя, его присутствие вообще сомнительно. В отличие от граждан США и стран развитой Европы, россияне не могут позволить себе личного адвоката на все случаи жизни. Поэтому, если такая ситуация возникнет, кому-то из адвокатов близлежащих юридических консультаций сильно не повезет.

Казалось бы, адвокатура не зависит от государства. Адвокаты не получают денежного содержания от органов власти, премий, да и благодарности им не дождаться. И вдруг адвокат подчиняется суду. Хотелось бы узнать, на какой стадии судебного процесса, да и каким судебным актом суд подчиняет себе адвоката, принудив его выступать от имени ответчика, место жительства которого неизвестно. Наверное, оплата труда адвоката по представительству интересов «потерявшегося» ответчика будет осуществляться за счет пожертвований истца. К тому же интересно, по какому принципу выбирается адвокат? По уровню его профессионализма, степени успешности или, как всегда, скорую юридическую помощь будет оказывать дежурный адвокат? Возникает много вопросов, ответы на которые можно получить лишь у законодателя.

Закономерно, но от этого не менее странно, что в России не учли зарубежный опыт. В Германии, например, адвокат участвует в деле в принудительном порядке лишь в случае принятия судом заявления от одной из сторон. Причиной привлечения адвоката к процессу выступает отсутствие времени у ходатайствующего на обращение к защитнику лично. Суд принимает заявление о назначении адвоката, но не принуждает никого из защитников к участию в процессе. Заявление передается руководителю соответствующего адвокатского образования, и именно он решает, кто из его сотрудников примет на себя поручение на ведение дела. Думается, что и в нашем государстве вопрос о назначении адвоката для отсутствующего ответчика должен решать руководитель соответствующего адвокатского образования.

Действует ли на практике?

Судья назначает адвоката, который должен выполнять «принудительные работы». Наверное, таким образом был введен новый вид наказания для «провинившихся» адвокатов. Что же адвокат должен совершить, чтобы к нему применили такую разновидность наказания? Сразу вспоминается советский период, когда тунеядцев, алкоголиков и хулиганов «сажали на 15 суток» и привлекали к выполнению принудительных работ. Прошло уже немало лет с тех пор, как от Страны Советов осталось лишь одно воспоминание. Российская Федерация — страна демократии, так где же обеспечение свободы труда?

В силу ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» адвокаты обязаны давать бесплатные консультации, но существует определенная категория лиц, которым по закону юридические услуги оказываются бесплатно. Видимо, пора пополнить список нуждающихся в бесплатной правовой помощи, указав тех граждан, чье место жительства неизвестно.

Адвокатура была создана для того, чтобы искоренить подпольных ходатаев и обеспечить принцип состязательности. Но нельзя же в современном цивилизованном обществе использовать адвоката как орудие соблюдения принципов судопроизводства! При назначении адвоката судом в принудительном порядке невозможно выполнение защитником всех своих функций. Следовательно, права отсутствующего ответчика не будут обеспечены в полной мере!

Нарушение конституционных прав

Казалось бы, целью ст. 50 ГПК РФ является не только соблюдение принципа состязательности в гражданском судопроизводстве, но и конституционного права отсутствующего ответчика на получение высококвалифицированной юридической помощи (ст.48 Конституции РФ).

Небезызвестен тот факт, что в большинстве случаев сведения об обстоятельствах дела адвокат получает из представленных его доверителем документов и других доказательств. Очевидно, что в случае назначения адвоката судом у защитника возникнут проблемы с формированием правовой позиции по делу. Неясно, какой объем прав получает адвокат, назначенный судом: может ли он признать иск, предъявить встречный иск и т. д. Увы, в данном случае защита прав и законных интересов ответчика не будет гарантирована в полной мере, а адвокат не сможет надлежащим образом подготовиться к ведению дела в суде: все обстоятельства он узнает из материалов дела, а истец, как правило, предоставляет в суд только те доказательства, которые подтверждают наличие факта нарушения его прав. Поэтому вынесение законного и обоснованного решения судом затруднительно, ведь установить все обстоятельства дела практически невозможно.

Обжалование решения суда первой инстанции

По общему правилу для участия адвоката в процессе обжалования решения суда первой инстанции необходимо заключить новый договор. Каким образом это происходит, если место жительства ответчика неизвестно? Неужели адвокат должен обратиться в суд второй инстанции с ходатайством о назначении его в качестве представителя?
Или отсутствующий ответчик не имеет права на обжалование решения суда первой инстанции? Вопросов больше, чем ответов. Да и каким образом обжаловать решение суда в связи с его незаконностью или необоснованностью, если адвокату неизвестна позиция его доверителя?

Кроме того, не совсем понятно, почему из всех представителей именно адвокат должен подвергаться принудительному участию в процессе. Логичнее было бы назначать адвоката лицам, которые в силу закона имеют право на бесплатную юридическую помощь.

Представим ситуацию: пришел участник Великой Отечественной войны в суд с иском к соседу сверху, который его залил. Нелегко ему будет, ведь законов он не знает, а вести судебную тяжбу придется с соседом, который будет действовать в суде через представителя, какого-нибудь резвого «частного поверенного». Возможно ли установить все обстоятельства дела и вынести законное и обоснованное решение? Думается, что нет. В этом случае назначение адвоката судом вполне уместно. Конечно же при этом необходимо согласие самого адвоката. Обязательное участие адвоката предусматривается только для определенной категории лиц, но не для отсутствующего обвиняемого. Если на то пошло, почему бы не назначить защитника лицу, совершившему административное правонарушение, если его место жительства неизвестно. Да и вообще, если применять санкции к лицу, которое не может защищаться, получается презумпция виновности.

С точки зрения науки

Теоретики не один год спорят о целесообразности рассматриваемой статьи. Многие убеждены в том, что она призвана обеспечивать принцип состязательности в гражданском процессе. Но никто не подумал, каким образом эта норма реализуется на практике. Кто, к примеру, будет оплачивать труд адвоката? Ученые считают, что выступать против существования данной нормы не имеет смысла. Но готовы ли сами господа теоретики работать бесплатно на благо науки?
Между тем положение УПК РФ об обязательном участии адвоката в процессе на безвозмездной основе признано незаконным, так как оно нарушает конституционные права адвокатов. Если ст. 50 ГПК РФ нельзя изменить, то необходимо хотя бы решить вопрос об оплате труда адвоката.

Ученые-процессуалисты не привели ни одного аргумента, подтверждающего необходимость существования ст. 50 ГПК РФ. Вопрос о статусе представителя, в частности адвоката, в российском гражданском праве вызывает бурные дискуссии в научной сфере. Однако ответ на него прост. Адвокат является участником гражданского процесса, самостоятельным деятелем, играющим роль, аналогичную той, какую играет прокурор в уголовном процессе, лишь с той разницей, что прокурор — представитель власти, а адвокат — представитель общества.

ГПК развитых стран относит адвокатов к числу участников гражданского процесса. Более того, в Германии адвокатура является «независимым органом правосудия» и ГПК Германии не только определяет статус адвоката в гражданском процессе, но и содержит перечень его прав и обязанностей. К тому же при рассмотрении определенной категории дел участие адвоката обязательно. Почему бы в ГПК РФ не включить статью, посвященную процессуальному статусу адвоката, а также его правам и обязанностям, и тем самым закрепить значимость и авторитет адвоката в гражданском судопроизводстве?

Что касается ст. 50 ГПК РФ, в сегодняшней формулировке она не имеет права на существование.

Во-первых, в случае назначения адвоката последний не в состоянии выполнить все необходимые функции.

Во-вторых, адвокат не вправе признавать иск, заявлять встречный иск, подписывать процессуальные документы и т. д. Невозможно вынесение законного и обоснованного решения, так как ненадлежащее оформление полномочий адвоката существенно затрудняет сбор доказательств в пользу ответчика.

Одним словом, все аргументы против! Пора вносить изменения в ГПК РФ.

***

Екатерина Николаева,

юрисконсульт Российской академии правосудия

Материал предоставлен "эж-Юрист"

Взыскание расходов на оплату услуг представителя в разумных пределах процессуальным законодательством отнесено к компетенции арбитражного суда и направлено на пресечение злоупотребления правом и недопущение взыскания чрезмерных сумм. Но законодатель не уточнил, по каким критериям судьи должны определять разумность данных расходов. Этот пробел стал причиной формирования противоречивой судебной практики.

Судебные расходы на оплату услуг представителя, понесенные лицом, в пользу которого принят судебный акт, взыскиваются арбитражным судом с другого лица, участвующего в деле, в разумных пределах (п. 2 ст. 110 АПК РФ). Исходя из общих принципов предпринимательской и иной экономической деятельности расходы должны быть экономически обоснованными, оправданными и целесообразными.

Согласно ч. 1 ст. 65 АПК РФ лицо, заявившее о возмещении судебных расходов, обязано доказать факт осуществления платежей, их целевой характер и размер. Для подтверждения наличия понесенных расходов и их суммы данным лицом могут быть представлены:

• договор на оказание юридических услуг либо договор поручения;
  
• акты об оказании юридических услуг (выполнении работ);
  
• счета на оплату оказанных юридических услуг (выполненных работ);
  
• платежные поручения с отметкой банка о перечислении денежных средств на оплату услуг (работ) представителя, выписка из банка, подтверждающая списание или зачисление суммы оплаты по договору;
  
• прочие надлежащим образом оформленные документы, подтверждающие уплату денежных средств.
  

Другая сторона вправе доказывать чрезмерность понесенных расходов.
Вместе с тем, если сумма заявленного требования явно превышает разумные пределы, а другая сторона не возражает против их чрезмерности, суд в отсутствие доказательств разумности расходов, представленных заявителем, в соответствии с ч. 2 ст. 110 АПК РФ вправе решить вопрос об их снижении (п. 3 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 05.12.2007 № 121).

Реализация права по уменьшению суммы расходов судом возможна лишь в том случае, если он признает их чрезмерными в силу конкретных обстоятельств дела (Определение КС РФ от 21.12.2004 № 454-О).

Внимание к содержанию

Вопрос определения критериев разумности размера возмещения расходов на оплату услуг представителя является чрезвычайно проблемным.

Юридическая литература содержит разнообразные определения понятия «разумность», но возможность их практического применения мало учитывается. Так, очень распространено определение разумности «от противного». Неразумными признаются «значительные расходы, не оправданные ценностью подлежащего защите блага или же несложностью дела». Однако как определять ценность подлежащего защите блага, не уточняется.

Сегодня в литературе наблюдаются отход от абстрактного исследования понятия «разумность» и обращение к содержанию разумности размера расходов на оплату услуг представителя. В этой связи в судебно-арбитражной практике выделяют несколько сложившихся подходов.

Сложность дела

Чаще всего при разрешении вопроса о размере возмещаемых расходов суд исходит из сложности дела и характера спора. Безусловно, у каждого судьи есть собственное мнение относительно того, насколько сложным является конкретное дело. Однако при использовании данного критерия наблюдается прямая зависимость от сложившейся судебной практики.

Наличие единообразной судебной практики по конкретным видам дел позволяет сделать вывод о том, что относящееся к такой категории дело не является сложным и стоимость услуг представителя, связанных с ведением этого дела, не может быть высокой. Если практика по делам не сложилась либо нельзя говорить о ее единообразии, дело признается сложным.
Доказывать это заинтересованная сторона, безусловно, не должна. Напротив, действует презумпция «сложного дела»: любое дело должно считаться сложным, пока другая сторона не представит доказательства наличия сложившейся единообразной практики по данному вопросу в данном регионе (постановления ФАС УО от 22.01.2009 № Ф09-10469/08-С3, ФАС ВСО от 02.04.2008 № А19-1814/07-20-04АП-5047/07-Ф02-1093/08).

Соразмерность платы

Зачастую судьи используют такой критерий определения разумности размера расходов на оплату услуг представителя, как соразмерность. В некоторых случаях арбитражный суд определяет соразмерность платы за услуги представителя исходя из цены иска. Иногда соразмерность понимается по-иному: уменьшая по одному из дел сумму, взысканную судом на оплату услуг представителя, арбитражный суд кассационной инстанции исходил в том числе «из соразмерности стоимости услуг представителя имущественным интересам стороны».

Например, в Постановлении ФАС ВСО от 12.08.2008 № А74-79/07-Ф02-3771/08 указано следующее: с учетом того, что истец является неработающей пенсионеркой и имеет ежемесячный доход в размере 3715 рублей 96 копеек, суд кассационной инстанции пришел к выводу, что сумма в размере 15 000 рублей является для истца чрезмерной и подлежит уменьшению до 4000 рублей.

Количественные и временные факторы

Следующий критерий, который арбитражные суды нередко используют при определении границ разумности размера расходов на оплату услуг представителя, — временные и количественные факторы. Суды признают возможным снизить размер возмещения исходя, например, из того, что представитель участвовал в подготовке и ведении дела только на стадии пересмотра вынесенного решения либо исходя из иных количественных и временных факторов. Проанализировать затраченное представителем время суд может на основании материалов дела, учитывая при этом:

• факты участия представителя в судебных заседаниях;
  
• общую продолжительность рассмотрения судом дела;
  
• количество судебных заседаний и пройденных судебных инстанций;
  
• количество представленных доказательств;
  
• объем подготовленных материалов и пр.
  

Выигравшая сторона в тех случаях, когда материалы дела явно не позволяют арбитражному суду сделать выводы о его высокой «трудозатратности», может представить арбитражному суду дополнительные материалы, например:

• расшифровки актов на оказание услуг или выполнение работ (какие работы или услуги выполнялись, какое количество работников в них участвовало, сколько часов затрачено на каждый вид работы и пр.);
  
• документы, в которых выразилось оказание юридических услуг или выполнение работ (письменные заключения, подготовленные представителем, где проанализированы представленные документы либо существующая судебная практика по аналогичным спорам либо обосновывается либо предлагается правовая позиция по делу);
  
• отчеты представителя по результатам участия в судебном процессе по делу.
  

Данная позиция изложена в постановлениях ФАС ДВО от 18.12.2008 №Ф03-5783/2008, от 15.01.2009 №Ф03-6287/2008, ФАС ЗСО от 18.09.2008 №Ф04-5719/2008(11777-А81-3).

Как все

Еще одним критерием, используемым при определении разумности размера расходов на оплату услуг представителя, являются общераспространенные данные о размере представительских гонораров. При этом нередко арбитражные суды указывают, что ими используется не абстрактная «среднестатистическая» стоимость услуг адвокатов по данной местности, а учитывается сложившаяся в отдельном регионе практика по оплате услуг представителя по этой категории дел или при сравнимых обстоятельствах.

В подтверждение стоимости услуг адвоката, сложившейся в данном регионе, проигравшая сторона может представить:

• официальные письма или справки нескольких организаций, осуществляющих юридическую помощь в данном регионе, о существующих ценах на юридические услуги;
  
• рекомендации коллегий адвокатов по оплате услуг или тарифы, установленные региональными органами адвокатуры;
  
• данные статистических органов о ценах на рынке юридических услуг;
  

Кроме того, отчасти подтверждением могут служить и прайс-листы различных организаций на всевозможные виды юридических услуг.

Свободный выбор

Краткий обзор критериев, используемых арбитражными судами при определении разумности расходов на оплату услуг представителя, позволяет сделать вывод о том, что при исчислении этих расходов для целей возмещения их выигравшей стороне за счет проигравшей арбитражные суды руководствуются несколькими наиболее удобными для них критериями.

Такая практика ведет к чрезмерному расширению судейского усмотрения, поскольку критерии в каждом случае избираются совершенно произвольно. Четкое законодательное урегулирование этого вопроса значительно облегчило бы положение стороны, претендующей на возмещение расходов. Однако вряд ли в ближайшее время можно ожидать, что данная оценочная категория будет исключена из норм АПК РФ.

Памятка для судей

На сегодняшний день следует руководствоваться разъяснениями об определении разумности расходов на оплату услуг представителя, которые содержатся в Информационных письмах Президиума ВАС РФ от 13.08.2004 № 82 и от 05.12.2007 № 121.

В частности, в соответствии с п. 20 указанного Информационного письма № 121 при определении разумных пределов расходов на оплату услуг представителя может приниматься во внимание сложившаяся в регионе стоимость оплаты услуг адвокатов.

Добавим, что согласно правовой позиции ВАС РФ, изложенной в Определении от 16.02.2009 № 6284/07, стоимость оплаты юридических услуг, сложившаяся в регионе, определяется не на основе показаний нескольких лиц, оказывающих аналогичные услуги, а на основании сведений:
статистических органов о ценах на рынке юридических услуг;
представленных адвокатскими объединениями.

Если сведения статистических органов о ценах на рынке юридических услуг отсутствуют, арбитражный суд при определении разумных пределов расходов на оплату услуг представителя может принимать во внимание сложившуюся в регионе стоимость оплаты услуг адвокатов.

Итак, взыскание расходов на оплату услуг представителя в разумных пределах процессуальным законодательством отнесено именно к компетенции арбитражного суда. При рассмотрении вопроса о разумности расходов на оплату услуг представителей арбитражный суду следует руководствоваться всеми рассмотренными критериями. В любом случае итоговый вывод суда о возмещаемых расходах должен быть мотивирован (п. 4 ст. 170 АПК РФ).

***

Елена Муравьева,

заместитель председателя АС Республики Бурятия, председатель судебной коллегии

Анастасия Пазина,

секреталь судебного заседания АС Республики Бурятия

Материал предоставлен "эж-Юрист"

Спикер верхней палаты продолжает настаивать на возрождении отмененного шесть лет назад контроля за крупными расходами граждан. Вот и на недавней встрече «без галстуков» руководителей парламентских фракций с главой государства, которая состоялась на Красной Поляне, - лидер партии «Справедливая Россия» Сергей Миронов попытался в очередной раз протолкнуть идею о «доходно-расходном» контроле для граждан.

Свое предложение ввести декларирование расходов для россиян председатель Совета Федерации объяснил так: "…мы сказали "а" - заставили чиновников декларировать свои доходы. Я думаю, нужно говорить "б"», - нужно декларировать расходы не только чиновникам, но и всем гражданам РФ без исключения. При этом Сергей Миронов предложил отслеживать все покупки на сумму, превышающую 200 тысяч рублей.

На заявление спикера верхней палаты относительно декларирования расходов чиновников глава государства ответил скорее одобрительно. Действительно, согласился Дмитрий Медведев, «это лица, которые подлежат в соответствии с законодательством более строгому контролю». Что касается идеи снова ввести контроль за крупными покупками граждан, то к ней президент отнесся скорее отрицательно. Во всяком случае, по его мнению, не нужно «стараться зарегулировать все, что возможно». Обязательное декларирование расходов всеми гражданами – это, подчеркнул Дмитрий Медведев, отдельный разговор, и перед введением такого рода ограничений необходимо все хорошенько взвесить.

Вообще мысль воскресить контроль за расходами «физиков» периодически будоражит умы власть имущих. Еще года три назад эта идея активно обсуждалась правительственными чиновниками, и, как тогда казалось, такое «воскрешение» – дело решенное. Возникла она во время подготовки многострадального Закона о налоговой амнистии для граждан (Федеральный закон от 30.12.2006 № 269-ФЗ «Об упрощенном порядке декларирования доходов физическими лицами»). Вот сразу после проведения всенародной акции по прощению налоговых «грехов» правительство и собиралось вновь начать присматривать за расходами граждан: соответствуют ли они реальным доходам? Обычная практика: за пряником тут же следует кнут, причем, как ни печально, чем меньше первый, тем больше второй.

Затем эта тема постепенно сошла на нет. Надеемся, что сейчас власти не будут наступать на те же грабли и возвращать механизм контроля за расходами, который уже доказал свою неэффективность.

Напомним, что налоговый контроль за расходами граждан (ст. 86.1, 86.2 и 86.3 НК РФ) был введен с 1 января 2000 года. Перед налоговиками тогда следовало отчитываться за недвижимое имущество, транспортные средства, акции, ценные бумаги, культурные ценности и золото в слитках. Но «прожил» контроль недолго, и через три с половиной года - летом 2003-го - был упразднен. К слову, по предложению правительства.

Система налогового контроля за расходами граждан в том виде, в котором она существовала, себя не оправдала, признали тогда в кабинете министров. Его неэффективность обусловлена, в частности, тем, что при регистрации сделок купли-продажи недвижимости использовалась, как правило, стоимость по данным БТИ, которая в большинстве случаев занижена. Та же стоимость чаще всего указывалась и в договоре купли-продажи, а значит, налоговые органы в итоге не получали информацию о реальных затратах физического лица. Еще одна причина, по которой правительство несмотря на сопротивление сотрудников тогда еще Министерства по налогам и сборам решилось на отмену контроля за расходами, - его сверхзатратность. Дело в том, что расходы по администрированию налогового контроля превышали доходы от него. «Овчинка выделки не стоит», решили в правительстве и отменили соответствующие статьи НК РФ.

Правда, по большому счету, несмотря на упразднение контроля информацию о сделках с недвижимостью и транспортными средствами налоговики и так получают. Согласно п. 4 ст. 85 НК РФ органы, осуществляющие госрегистрацию недвижимого имущества и транспортных средств, обязаны передавать все данные в течение 10 дней. Плюс к этому следует помнить о Федеральном законе от 07.08.2001 № 115-ФЗ "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма", которым предусмотрен механизм обязательного контроля за операциями с денежными средствами и имуществом юридических и физических лиц.

Так что граждане как были, так и остаются «под колпаком» контролирующих органов. Одним словом, «Контроль умер! Да здравствует контроль!»

***

Оксана Бодрягина

Материал предоставлен "эж-Юрист"

Статья 75 Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» регламентирует порядок обращения взыскания на имущественные права, принадлежащие должнику. Ранее Закон вообще не содержал подобной нормы, но и формулировка указанной статьи не раскрывает должным образом полномочий судебного пристава-исполнителя по обращению взыскания на данный вид имущества.

Обширная практика обращения взыскания на имущественные права должников в исполнительном производстве в России пока не наработана. При этом в некоторых западных странах данный объект гражданских прав является одним из основных объектов, на которые обращается взыскание в исполнительном производстве. Полный перечень имущественных прав определить невозможно: при заключении практически любого гражданско-правового договора возникают те или иные имущественные права.

В связи с таким разнообразием судебная практика также является противоречивой. В качестве примера приведем дело, где взыскание обращалось на денежные средства, перечисленные должником оператору связи по договору оказания услуг телефонной связи. Нередки ситуации, когда должником решение суда не исполняется, имущество, достаточное для погашения долга, отсутствует (или не представляется возможным его разыскать), а должник пользуется услугами телефонной связи и оплачивает их.

Приставом был наложен арест на указанные денежные средства, однако решением Петрозаводского городского суда и кассационным определением Верховного суда Республики Карелия действия пристава признаны незаконными. Суд признал, что денежные средства, перечисленные на счет оператора связи, являются собственностью оператора связи. В этой ситуации должник обладает имущественным правом — правом требования оказания услуг телефонной связи на оплаченную сумму.

Организациями и физическими лицами может быть заключен договор оказания услуг регистрации домена и поддержки функционирования домена. В данном случае возникает право пользования доменным именем. Уточнить наличие указанного договора возможно в АНО «Региональный сетевой информационный центр».

Взыскание может быть обращено и на арендные платежи. Например, приставом был наложен арест на доходы администрации местного самоуправления от сдачи муниципального имущества в аренду. Решением Лахденпохского районного суда действия пристава признаны законными. Обжалование действий пристава было вызвано тем, что должник считал: обращение взыскания на арендные платежи будет нарушать бюджетное законодательство. Однако суд указал, что денежные средства, не зачисленные на счет бюджета муниципального образования, в силу п. 1 ст. 223 ГК РФ не являются бюджетными, следовательно, взыскание в общем порядке обращается также на них, как на:

• имущество, приобретенное за счет доходов от деятельности, приносящей такие доходы (п. 2 ст. 298 ГК РФ);
  
• незакрепленное имущество, находящееся в казне публично-правового образования при обращении взыскания на казну этого образования (абз. 2 п. 3 ст. 215 ГК РФ).
  

Дебиторская задолженность

Практика по обращению взыскания на дебиторскую задолженность (право требования возврата долга у третьих лиц) наработана, такая мера использовалась приставами и до вступления в силу Закона. Порядок обращения взыскания на дебиторскую задолженность определен в ст. 76 Закона.

На практике приставы столкнулись с проблемами, связанными с получением согласия взыскателя на обращение взыскания на дебиторскую задолженность.
Взыскателю, как правило, все равно, на что будет обращено взыскание, а вот получить согласие от взыскателей по сводному исполнительному производству, когда их много (например, 100 человек по взысканию заработной платы с юридического лица), для пристава — преграда и потеря времени.

Представляется правильным, что в Законе определены случаи, при которых взыскание на дебиторскую задолженность не обращается (ч. 3 ст. 76). Это, как правило, ситуации, связанные с неликвидностью дебиторской задолженности. В прошлом приставу в суде приходилось доказывать ее неликвидность, поскольку для должников не обращение взыскания на такую дебиторскую задолженность служило поводом для обжалования действий пристава.

Право требования по исполнительному документу, на которое также возможно обращение взыскания, схоже с дебиторской задолженностью, однако его стоимость должна быть несколько выше, ведь такое право уже подтверждено решением суда. Кроме того, исполнительный документ может предусматривать (в отличие от дебиторской задолженности) и неимущественное взыскание.

Право долгосрочной аренды

В соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 75 Закона в рамках исполнительного производства взыскание может быть обращено на право долгосрочной аренды недвижимого имущества.

Для обращения взыскания на данное право приставу помимо ряда документов (договора аренды, правоустанавливающих документов на объект недвижимости и т. п.) необходимо получить письменное согласие арендодателя. В этом-то и заключается сложность, однако понятно, что такое положение призвано защитить права арендодателя.

Исходя из ч. 10 ст. 89 Закона при передаче на реализацию права долгосрочной аренды недвижимого имущества пристав должен представить:

• копию документа, подтверждающего согласие арендодателя на обращение взыскания;
  
• либо документ, подтверждающий возможность обращения взыскания без согласия арендодателя (решение суда, вынесенное в рамках рассмотрения заявления пристава или взыскателя об изменении порядка и способа исполнения требований исполнительного документа путем обращения взыскания на долгосрочное право аренды).
  

Рассмотрим следующий пример. Постановлением ФАС ЗСО от 07.10.2008 № Ф04-5672/2008 признаны законными торги, организованные специализированной организацией права аренды участка лесного фонда. Арест на право аренды был наложен судебным приставом-исполнителем. Суд, признавая торги законными, указал, что согласно п. 2 ст. 3 ЛК РФ имущественные отношения, связанные с оборотом лесных участков и лесных насаждений, регулируются гражданским законодательством, а также ЗК РФ, если иное не установлено ЛК РФ.

Следовательно, правоотношения, связанные с отчуждением лесных участков, не исключены из сферы регулирования гражданского законодательства. Торги проведены в соответствии с законодательством и с согласия собственника (арендодателя).

Интеллектуальная собственность

Результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации можно разбить на три группы:

• результаты творческой деятельности;
  
• объекты смежных прав;
  
• средства, позволяющие индивидуализировать предпринимателей и их продукцию.
  

При обращении взыскания на рассматриваемые объекты необходимо иметь в виду, что в соответствии с ч. 1 ст. 1284, п. 1 ст. 1319, п. 6 ст. 1405 ГК РФ обращение взыскания на принадлежащее автору исключительное право на произведение, на принадлежащее исполнителю исключительное право на исполнение, на исключительное право на секретное изобретение не допускается. Также согласно ч. 2 ст.1474 ГК РФ не допускается распоряжение исключительным правом на фирменное наименование.
В силу ч. 4 ст. 1259 ГК РФ для возникновения, осуществления и защиты авторских прав не требуется регистрация произведения или соблюдение каких-либо иных формальностей. Исключение — программы для ЭВМ, которые могут (не обязаны) быть зарегистрированы в Роспатенте. Для защиты авторских прав созданы некоммерческие организации. Например, Российское авторское общество, Российское общество по управлению правами исполнителей, Равноправный фонографический альянс. На официальных сайтах указанных организаций, кстати, можно найти реестр правообладателей.

Весьма перспективным в этом смысле является возможность обращения взыскания на исключительные права на компьютерные программы, полученные в силу договоров авторского заказа, а также обращение взыскания на права пользования программными продуктами.

В случаях, предусмотренных законом, исключительное право на результат интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации подлежит государственной регистрации, которая осуществляется в Федеральной службе по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам (Роспатент). Например, для возникновения права на товарный знак его необходимо зарегистрировать.
ФССП России и Роспатентом в настоящее время заключено соглашение, которое предусматривает обмен сведениями относительно наличия у должника соответствующих прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации. Заключение соглашения существенно облегчило работу приставов в направлении обращения взыскания на объекты, предусмотренные п. 4, 5, 6 ч.1 ст. 75 Закона.

Необходимо отметить, что уже только наложение ареста на интеллектуальные права могут способствовать исполнению требований исполнительных документов. Именно так, к примеру, получилось при аресте имущественного права на изобретение «замок бандажный» Службой судебных приставов г. Кемерова. Должник оплатил долги после ареста, так как реализация имущественного права могла препятствовать ему в дальнейшей деятельности.

Ограничения

При обращении взыскания на право требования необходимо в первую очередь убедиться в том, что право является передаваемым. Например, в соответствии со ст. 383 ГК РФ переход к другим лицам прав, неразрывно связанных с личностью кредитора, в частности требований об алиментах и возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, не допускается.

Отчуждение некоторых прав прямо запрещено в законе.

Так, приставом было установлено, что должнику предоставлена лицензия на геологическое изучение и добычу строительного камня на участке недр. Однако возможность обращения взыскания на право пользования недрами ограничено законом. В силу ст. 17.1 Федерального закона от 21.02.92 № 2395-1 «О недрах» указанная лицензия не может быть передана третьим лицам, в том числе в пользование. Такое ограничение установлено в связи с особенностями получения указанной лицензии (особый порядок, необходимость соответствия организации требованиям, установленным в законе).

Поскольку ФССП России вопросу обращения взыскания на имущественные права уделяется особенное внимание, не вызывает сомнения, что соответствующая практика со временем будет наработана. Поэтому, должники, бойтесь не только за свое имущество, но и за имущественные права!

***

Татьяна Ермолинская,

зам. начальника

отдела организации

исполнительного производства

УФССП России по Республике Карелия

Материал предоставлен "эж-Юрист"

«Государственная» судебная экспертиза существует не один десяток лет, и, казалось бы, вопросов при выборе государственного судебно-экспертного учреждения (ГСЭУ) возникать не должно. Однако, как показывает практика, в новых социально-экономических условиях потребность в детализации регулирования отношений в сфере «государственной» экспертизы не меньше, чем для «негосударственной».

Предназначение ГСЭУ

В силу ч. 1 ст. 11 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» ГСЭУ — это специализированные учреждения федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов РФ, созданные для обеспечения исполнения полномочий судов, судей, органов дознания, лиц, производящих дознание, следователей посредством организации и производства судебной экспертизы.

ГСЭУ производят судебную экспертизу в соответствии с профилем, определенным для них федеральными органами исполнительной власти (ч. 7 ст. 11 Закона). Согласно ч. 8 ст. 11 Закона ГСЭУ в обязательном порядке производят судебную экспертизу для органов дознания, органов предварительного следствия и судов, расположенных на территории, которая определяется соответствующими федеральными органами исполнительной власти. В случае невозможности производства судебной экспертизы в государственном судебно-экспертном учреждении, обслуживающем указанную территорию, судебная экспертиза для органов дознания, органов предварительного следствия и судов может быть произведена государственными судебно-экспертными учреждениями, обслуживающими другие территории.

В одной из самых разветвленных систем ГСЭУ нашей страны — МВД России, насчитывающей почти 100-летнюю историю, — профиль и порядок административно-территориального судебно-экспертного обслуживания регулируется следующим образом. Инструкцией по организации производства судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях (ЭКП) органов внутренних дел РФ (утв. Приказом МВД России от 29.06.2005 № 511) закреплено: «В ЭКП производятся экспертизы по уголовным делам и делам об административных правонарушениях, и ЭКП не вправе отказать в производстве экспертизы по гражданскому или арбитражному делу, назначенной судом в связи с отсутствием возможности ее производства в ином государственном судебно-экспертном учреждении» (п. 2 Инструкции).

При этом производство экспертиз в ЭКП организуется по административно-территориальному принципу (п. 5 Инструкции). В головном экспертном учреждении — в Экспертно-криминалистическом центре МВД России — производятся экспертизы для подразделений МВД России, наделенных правом осуществления процессуальной деятельности, а для подразделений органов внутренних дел РФ, судов, органов прокуратуры и других правоохранительных органов, уполномоченных назначать судебную экспертизу в ЭКЦ МВД России производятся повторные и наиболее сложные экспертизы, требующие применения уникальной аппаратуры или новых методик.

Кроме того, в соответствии с профилем и по административно-территориальному принципу осуществляется производство экспертиз и в ГСЭУ других ведомств. При этом устанавливается своего рода иерархия ГСЭУ, среди которых определяется головное учреждение.

Правила выбора

Согласно процессуальному законодательству выбор экспертной организации, в том числе ГСЭУ, может осуществляться лицом (органом), назначающим судебную экспертизу с учетом мнения заинтересованных участников процесса. Судебная экспертиза назначается в случаях:

• прямо предусмотренных законом;
  
• когда в процессе расследования и/или рассмотрения дела возникают вопросы, требующие использования специальных знаний. Инициатором производства экспертизы могут быть как должностные лица и органы, уполномоченные ее назначать, так и заинтересованные участники судопроизводства. Последние вправе также предлагать эксперта или экспертную организацию, которым может быть поручено производство экспертизы (ст. 198 УПК РФ, ст. 79 ГПК РФ, ст.26.4 КоАП РФ). Для подготовки данной статьи использованы последние редакции кодексов, которые находятся в справочной правовой системе «КонсультантПлюс».
  

Критерии (правила) выбора ГСЭУ в процессуальном законодательстве (за исключением выбора экспертов для повторной экспертизы, проведение которой поручается другому эксперту или другим экспертам, и проведения дополнительной экспертизы, производство которой может быть поручено тому же или другому эксперту), не указаны. Отсутствие таких правил предполагает, что лица (органы), уполномоченные назначать экспертизы, и заинтересованные участники судопроизводства осуществляют выбор ГСЭУ по своему усмотрению. Свое усмотрение, в свою очередь, предполагает, что на выбор ГСЭУ могут повлиять разные факторы (более приемлемая цена производства экспертизы по арбитражным и гражданским делам, возможность «договориться» с экспертом и т. д.).

Как следует из правил, установленных федеральными органами исполнительной власти, где имеются ГСЭУ, назначение экспертизы в вышестоящее ГСЭУ должно быть обосновано и этому должно предшествовать обращение в нижестоящее ГСЭУ. Таков же порядок назначения экспертизы в ГСЭУ «чужого» ведомства, которое не вправе принимать экспертизы без соответствующих обоснований, то есть указания причин, по которым в ГСЭУ «своего» ведомства нет возможностей производства экспертизы.

Коллизия правовых норм

Между правовыми нормами процессуального законодательства и нормами законодательства о государственной судебно-экспертной деятельности имеются некоторые противоречия. По правилам норм процессуального законодательства судебная экспертиза может быть поручена любому эксперту или экспертной организации, в том числе любому ГСЭУ, а по правилам законодательства о государственной судебно-экспертной деятельности выбор ГСЭУ для поручения ему производства судебной экспертизы должен осуществляться с соблюдением определенных правил.

Разные подходы к порядку выбора ГСЭУ позволяют недобросовестным заинтересованным участникам судопроизводства добиваться назначения судебной экспертизы недобросовестным экспертам, с которыми можно «договориться» и, более того, потворствуют коррупции (см., например: работу Матковского С.В. Правовая природа антикоррупционной экспертизы // Российский следователь. 2008. № 24).

Пути решения

В связи с вышесказанным возникает необходимость разъяснений со стороны высших судебных органов. Суть разъяснений должна сводиться к следующему. Выбор ГСЭУ для поручения ему производства судебной экспертизы следует осуществлять в соответствии с законодательством о государственной судебно-экспертной деятельности, в том числе с учетом положений нормативных правовых актов, принятых в пределах своей компетенции органами власти, где имеются ГСЭУ.

Разъяснения высших судебных органов также должны содержать следующие рекомендации. Когда проведение экспертизы должно и может быть осуществлено в соответствии с установленными профилем и административно-территориальным принципом обслуживания в конкретном ГСЭУ, то производство экспертизы в другом ГСЭУ или в негосударственной экспертной организации возможно только при наличии форс-мажорных обстоятельств. К примеру, при ожидании очереди выполнения назначенной судебной экспертизы объекты исследования могут стать непригодными или недостаточными для проведения исследований и дачи заключения по причине их естественной порчи. Или в случае, например, когда лицом (органом), назначающим производство судебной экспертизы, удовлетворены ходатайства заинтересованных участников судопроизводства об отводе эксперта(ов) того учреждения, где должна проводиться экспертиза, и других необходимых для производства судебной экспертизы специалистов в этом ГСЭУ не имеется.

Упоминавшаяся выше проблема в недавно и своевременно принятом Постановлении Пленума ВАС РФ от 20.12.2006 № 66 «О некоторых вопросах практики применения арбитражными судами законодательства об экспертизе», также осталась неразрешенной. Разъяснения относительно выбора ГСЭУ сводятся в этом Постановлении к тому, что «государственный судебный эксперт не вправе принимать поручения о производстве судебной экспертизы непосредственно от каких-либо органов или лиц, за исключением руководителя государственного судебно-экспертного учреждения», «при вынесении определения о назначении экспертизы суд должен руководствоваться как требованиями» Закона об экспертной деятельности, так и положениями АПК РФ, «если экспертиза подлежит проведению в государственном судебно-экспертном учреждении, суд в целях обеспечения реализации участвующими в деле лицами их права на отвод эксперта (статья 23 АПК РФ), а также права заявить ходатайство о привлечении в качестве экспертов указанных ими лиц (часть 3 статьи 82 АПК РФ) в определении о назначении экспертизы указывает помимо наименования учреждения также фамилию, имя, отчество государственного судебного эксперта, которому руководителем государственного судебно-экспертного учреждения будет поручено проведение экспертизы».

В постановлении также говорится, что «заключение эксперта негосударственной экспертной организации не может быть оспорено только в силу того, что проведение соответствующей экспертизы могло быть поручено государственному судебно-экспертному учреждению».

Представляется, что необходимо внести в данное Постановление дополнения со сформулированными выше разъяснениями по выбору государственного судебно-экспертного учреждения при назначении экспертизы.

Если для арбитражных судов вопросы практики применения современного законодательства об экспертизе во многом разъяснены, то для судов общей юрисдикции при осуществлении административного и гражданского судопроизводств такой разъясняющий документ просто отсутствует. Хотя вопросы, касающиеся практики применения законодательства об экспертизе, в частности при выборе экспертных организаций и экспертов, для указанных видов судопроизводств стоят не менее остро, чем для арбитражных судов.

Разъяснения о судебной экспертизе по уголовным делам содержатся в Постановлении Пленума ВС СССР (Постановление Пленума ВС СССР от 16.03.71 № 1 «О судебной экспертизе по уголовным делам» // Бюллетень Верховного Суда СССР № 2. 1971).
Постановление разъясняет практику применения советского законодательства о судебной экспертизе по уголовным делам, однако никаких разъяснений по поводу выбора экспертных организаций (экспертов) из государственных и негосударственных, а также из ГСЭУ одного ведомства или разных ведомств тоже не содержит (ведь негосударственных экспертных организаций в то время просто не было).

Резюмируя все вышесказанное, можно сделать вывод о необходимости принятия ВС РФ постановления или постановлений (отдельно для каждого вида судопроизводства: административного, гражданского и уголовного) с разъяснениями по выбору ГСЭУ при назначении экспертизы, а также по другим актуальным вопросам практики применения судами общей юрисдикции законодательства об экспертизе. За основу такого постановления может быть принято упоминавшееся Постановление Пленума ВАС РФ. Представляется также, что до принятия постановления (постановлений) для судов общей юрисдикции им необходимо придерживаться разъяснений указанного Постановления Пленума ВАС РФ в части применения законодательства об экспертной деятельности (государственной и негосударственной).

***

Игорь Ефремов,

к.ю.н., доцент кафедры государственно-правовых дисциплин

МФПИ,

эксперт-криминалист

Материал предоставлен "эж-Юрист"

Все жалобы на действия милиции, а тем более следователей и прокуроров, хоть как-то связанные не только с производством по уголовному делу, но даже с возможностью его возбуждения, подлежат рассмотрению судом в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса РФ, а не в рамках гражданского судопроизводства. Проблема в том, что в уголовном судопроизводстве заявитель оказывается в существенно худшем положении, чем в производстве по правилам Гражданского процессуального кодекса РФ и Арбитражного процессуального кодекса РФ.

Презумпция добродетели

Статья 249 ГПК РФ, ч. 3 ст. 189, ч. 6 ст.194, ч. 5 ст. 200, ч. 4 ст. 210 АПК РФ устанавливают, что на государственные органы, органы местного самоуправления, учреждения, организации и их объединения, на должностных лиц, государственных служащих, действия и решения которых обжалуются гражданином или организацией, возлагается процессуальная обязанность документально доказать законность обжалуемых действий (решений). При этом гражданин освобождается от данной обязанности.
Таким образом, вводится презумпция вины должностных лиц при обжаловании их действий и решений.

Должностные лица, чьи действия обжалуются в порядке уголовного судопроизводства (по ст. 125 УПК РФ), не обязываются судами к доказыванию законности своих уголовно-процессуальных действий, поскольку в УПК РФ нет таких правил, и вообще их редко вызывают в судебное заседание. Согласно п.10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.02.2009 № 1 «должностные лица, чьи действия (бездействие) обжалуются, могут быть при наличии к тому оснований вызваны в суд для выяснения обстоятельств, связанных с доводами жалоб» (Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. № 4. С. 5). «Могут» значит не обязаны доказывать законность своих действий (бездействия).
Фактически суд оценивает обоснованность жалобы гражданина, достаточность приведенных последним доказательств незаконности обжалуемых уголовно-процессуальных действий (решений), ограничения его прав.

К защите не годен!

В названном Постановлении Пленума ВС РФ, обобщающем практику рассмотрения жалоб в рамках ст. 125 УПК РФ, многократно подчеркивается, что судья не должен предрешать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства по существу уголовного дела. В Постановлении постоянно неисчерпывающим образом говорится, что не вправе исследовать судья. Подобная установка только закрепляет исторически сложившееся и никак не изживаемое при всех декларациях и изменениях принципов отечественного уголовного процесса (ст. 6, 15 УПК РФ) отношение российских судов к обвинению, защите и соответственно к делам указанной категории. Суд в российском уголовном процессе по-прежнему считает себя лишь завершающим звеном в уголовном преследовании. А потому дела, рассматриваемые по ст. 125 УПК РФ не с подачи, а против обвинения, для судей коллегий по уголовным делам что священнику жалобы прихожан на Бога. Пленум ВС РФ 10.02.2009 укрепил их веру.
Теперь судьи могут все неудобное прокуратуре относить к вопросам, которые они не вправе предрешать.

Право собственности не для всех

Для иллюстрации неэффективности судебной защиты частного лица в уголовном судопроизводстве, в которое оно загоняется действующим российским законодательством, приведем такой пример.

Следователем одного из отделов следственного комитета г. Ульяновска 21.03.2008 была произведена выемка оборудования, принадлежащего ООО «П», находящемуся в г.Перми, на сумму 1 млн 599 тыс. 420 рублей по уголовному делу, возбужденному по признакам ст. 238 УК РФ «по факту незаконного производства и реализации товаров, не отвечающих признакам безопасности, совершенных группой лиц под видом ООО «В». ООО «П» в жалобе в Заволжский районный суд г. Ульяновска указало, что все оборудование приобреталось не у ООО «В», а у ООО «Н», к которому невозможно предъявить требования о продаже товара ненадлежащего качества, поскольку оборудование проверено на пригодность лабораторией г. Перми, имеющей свидетельство соответствующего органа Ростехнадзора. Предполагаемые преступники также не могут быть привлечены к гражданско-правовой ответственности, поскольку не состояли в отношениях с ООО «П». Пригодное для работы предприятия имущество изъято без юридических оснований с нарушением положений ч.3 ст. 35 Конституции РФ, п. 2 ст. 235 ГК РФ. О наложении ареста на имущество и других процессуальных действиях, связанных с его удержанием и нарушением имущественных прав в крупном размере, следователем не сообщалось, в том числе после обжалования его действий прокурору. Постановлением Заволжского районного суда г. Ульяновска от 25.06.2008 в удовлетворении жалобы отказано без ссылки на нормы права, по которым следователем и прокурором удерживается имущество.

Суд второй инстанции в Определении от 17.09.2008, оставляя кассационную жалобу ООО «П» без удовлетворения, подчеркнул, что его доводы о приобретении оборудования не у ООО «В», а у ООО «Н» не могут быть приняты во внимание, потому что об этом не было замечания в протоколе выемки (?!).
Нормы права, на основании которых удерживается имущество предприятия, опять же не приведены.
Доводы об исправности и пригодности оборудования для работы «могут быть рассмотрены только в ходе судебного разбирательства при рассмотрении дела по существу в суде первой инстанции» (вот суть рассмотрения жалоб по ст. 125 УПК РФ (!).

Когда этот суд состоится, тратиться ли на оборудование взамен изъятого, будет ли возвращено изъятое и в каком состоянии, что с ним делать, если взамен будет приобретено и установлено другое, и каким образом возмещать убытки? На все эти вопросы организация, никоим образом не причастная к расследуемому преступлению, но оставшаяся в связи с уголовным делом без оборудования, необходимого для замены на опасном производственном объекте, в уголовном судопроизводстве ответа не получит, а в арбитражный суд ей путь закрыт. Причем в уголовном деле законность выемки у организации, не выступающей участником уголовного судопроизводства (раздел II УПК РФ), рассматриваться не будет. В соответствии с ч. 1 ст. 252 УПК РФ «судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению».

Надзорные жалобы с этими доводами оставлены без удовлетворения Ульяновским областным судом (Постановление судьи от 23.12.2008 и Письмо Председателя суда от 30.03.2009) и Верховным Судом РФ (Постановление судьи от 22.05.2009).

Итак, без принятого в уголовном судопроизводстве решения о незаконности изъятия имущества у организации арбитражный суд не вынесет решение о взыскании с казны РФ ущерба на сумму 1млн 599 тыс. 420 рублей. А в уголовном судопроизводстве говорить о неприкосновенности собственности, ссылаться на нормы Гражданского кодекса об основаниях прекращения или ограничения права собственности, — пустое занятие.

Хитросплетением российских видов судопроизводств, направленных на обеспечение свободы действий органов предварительного расследования и на ограничение защиты от них, предприятие загнано в ситуацию невозможности защиты права собственности на изъятое и удерживаемое более 15 месяцев имущество без оснований, предусмотренных законом (ст. 235 ГК РФ), и даже без извещений о движении уголовного дела.

Еще одно проявление псевдозащиты

Свидетель, к которому применялись незаконные меры принуждения к даче показаний, ограничения личных прав в этих целях, не может обжаловать незаконность совершенных в отношении него действий с возложением бремени доказывания законности ограничения его прав в рамках главы 25 ГПК РФ на сотрудников милиции и следователей. А по ст. 125 УПК РФ он должен заведомо бесперспективно преодолевать презумпцию невиновности должностных лиц, что под силу лишь публичной власти, которая как раз и нарушила его права.

Наиболее тяжкий вред предприятиям и людям причиняется органами уголовного преследования, но не административной деятельностью. Однако защита от него допускается государством только в порядке ст. 125 УПК РФ, где возможности личности существенно ограничены по сравнению с административным судопроизводством как собственно процессуальными правилами, так и сложившейся судебной практикой. А значит, чем сильнее пострадал человек от злоупотреблений властью, тем сложнее ему добиться провозглашенных ст. 52 и 53 Конституции РФ правовой защиты и компенсации причиненного ущерба.

Процедура обжалования в порядке ст.125 УПК РФ — это изобретение для защиты произвола власти, превращающее энергию борьбы за права людей и организаций в щепки при расследовании уголовных дел.

***

Сергей Поляков,

к.ю.н., доцент кафедры теории и истории государства

и права юридического факультета ПГУ