Руслан Ткаченко

Сексуальное просвещение ведет к распущенности, а попытки включить его в школьную программу – часть большой прозападной стратегии. С началом специальной военной операции Россия вышла из большого количества международных конвенций, в том числе далеко отошла от западных подходов к взаимоотношениям полов, так как четко вырисовался контур двух концепций – западной, признающей все перверсии и половые извращения, и российской, которая строится на защите традиционных ценностей. Те люди, которые снова предлагают включить сексуальное просвещение в школьную программу, выступают, ни много ни мало, против государственной концепции безопасности, где прописана защита наших ценностей. Сексуальное просвещение России пытаются навязать уже лет тридцать, и всем давно понятно, в чем его суть и кто его продвигает.
По российскому законодательству за воспитание детей отвечают родители, об этом прямо говорят и Семейный кодекс, и закон об образовании. Школьные организации и муниципалитеты обязаны помогать родителям в воспитании. Если родитель запросит помощи в объяснениях, то в рамках утвержденных программ, ему должны помочь. Но вводить в школах извращение – курс сексуального просвещения, который ведет к развращению детей, – категорически нельзя.       


Дальше...

Высшее образование в России находится в фазе кризиса, и дело даже не в Болонской системе, от которой принято решений уйти. Заключается он в том, что, если раньше работодатель, принимая сотрудника с высшим образованием, был уверен, что у него есть дисциплина мышления, которая необходима при решении профессиональных задач, то теперь этой важнейшей составляющей нет.
Раньше люди сами учились, писали дипломы, и были вынуждены освоить это мышление, а теперь любое обучение – это умение компилировать благодаря компьютерам и интернету. В этой связи работодателю уже не интересен специалист с высшим образованием: непонятно, чем он лучше остальных. Согласно последним исследованиям 50% работодателей не требуют диплома о высшем образовании.
Для достижения профессиональных высот нужны и фундаментальная база знаний и мобильность – их нельзя отделять друг от друга. Фундамент знаний позволяет человеку расти профессионально, выше, чем тот, кто таким ресурсом не обладает. Поэтому молодым людям сейчас важно понимать, зачем они идут в вуз: просто получить «корочку» или научиться мыслить, чтобы потом по-другому жить.


Дальше...

«Министерство семьи», о создании которого так часто в последнее время говорят как о панацее, абсолютно ненужная структура. Для начала непонятно, чем оно будет заниматься. У министерства транспорта есть организации транспорта, у министерства образования – образовательные учреждения, а министерство семьи чем будет заведовать? Семьями? Это из них состоит государство, а не наоборот. Такое ведомство неправомочно по определению. Можно даже понять министерство опек. Эти органы существуют и нуждаются в управлении и координации.  
Но опять же – у органов опеки и попечительства должен быть закреплен лишь один функционал: обустройство детей-сирот, и они не должны лезть в семью, причем, исключительно как карательный орган, не имея на то ни полномочий, ни навыков – они профессионально непригодны для этого, ни инструментов, ни бюджета для помощи.
Уже больше года разработан закон «семи сенаторов» – проект целого пакета изменений в Семейный кодекс, подготовленный сенаторами Еленой Мизулиной, Еленой Афанасьевой, Риммой Галушкиной, Александром Башкиным, Максимом Кавджарадзе, Людмилой Нарусовой и Маргаритой Павловой. В документе обозначены базовые принципы работы с семьями, которые взяты из Концепции семейной политики, Конституции, иных основополагающих документов. Он проработан с большим количеством экспертов и общественных организаций. Там есть презумпция добросовестности семьи – важнейший элемент права и общественного договора и многое другое. Эту инициативу необходимо рассматривать, а не придумывать новые координирующие органы вроде Минсемьи.  


Дальше...

С точки зрения фамилистики – гуманитарной составляющей демографии, которая занимается вопросами защиты семьи, развод – явление резко негативное. Поэтому рассуждать об упрощении его механизмов все равно, что рассуждать о том, куда положить разбившегося со скалы или на мотоцикле человека в институте Склифосовского. Любой развод – это разрушение отношений и тяжелейший удар по детям. Практически невозможно сгладить противоречия относительно детей, если сам развод прошел конфликтно, со скандалами. Если же научить разводиться «красиво», то это будет еще большим стрессом для детей, когда они увидят, что кто-то из родителей исчез без каких-либо видимых причин. Тогда такая шизофрения будет преследовать человека до конца жизни.
Выход в воспитании общественной и личностных установок, что семья – это навсегда, что разрушение – это исключительный, практически невозможный вариант. Тогда модели поведения супругов будут совсем иными. Когда же семья изначально – повод для будущего развода, то он рано или поздно произойдет. Не бывает никогда хорошо после развода, не надо лгать в первую очередь самим себе. Разрушительный процесс все равно аукается – детям психологическими нарушениями, родителям проблемами в будущем браке.   
 


Дальше...

В России есть хороший пример устройства университета по типу кампуса – Дальневосточный федеральный университет. Своего рода, попытка страны закрепиться на дальневосточных рубежах. Идея развивать кампусы не нова, тенденция появилась в 2014 году, когда родилась идея передать часть бюджета в некоммерческий сектор, были соответствующие перечни поручений, подписанные Медведевым, в которых кампусы были обозначены. Неправительственные организации пытались эту тему развить, предлагали проекты, но не нашли особого понимания и поддержки – никому на местах это было не интересно. 
Строительство университетских кампусов – дело рискованное, цели не понятны, вложения большие, и, главное, надо пересматривать отношение ко всему университетскому строительству и собственно, к самой идее существования вузов. В США, допустим, университет – это большая бизнес-корпорация, которая основные деньги получает за счет исследований, поэтому студенты сразу подключаются к этим научным разработкам, приносят пользу. Они не пишут какую-то абстрактную курсовую или дипломную работу, а уже ориентированную на корпоративных бизнес-партнеров университета. Соответственно, в процессе обучения студент ориентируется на работу в этой корпорации, и, поработав, может преподавать в своей альма-матер. В этой парадигме прибыль от обучения – дело третье.
В России, наоборот, на первом месте стоит обучение, разработка инновационных проектов для получения прибыли просто не используется, никакие корпоративные партнеры не привлекаются, и в результате, такой кампус трудно окупить, нет понимания, зачем он нужен и на что ориентирован. И самое неприятное – у самих студентов в таком случае нет запроса на качественное образование.  


Дальше...

Закон о госзакупках большой, фундаментальный на все госзакупки. Вам для ЖЭКа нужно купить тонну гвоздей или отправить в лагерь сотню детей, по этому закону одно и то же. Для каких-то услуг, для закупки каких-то материалов, может быть, этот закон и хорошо работающий. Но мы говорили давно, что сам факт, что низкая цена решает выигрыш или невыигрыш в тендере, - это было изначально плохо.

Я скажу по своему опыту, мы делали несколько лет назад лагерь свой детский, в какой-то момент у нас куча клиентов сорвалось, сказали, ой, Москва нам дала бесплатные дешевые путевки, а мы были коммерческим лагерем, в принципе дорогим, а потом они приезжали и говорили, ой, мы зря туда поехали, лучше бы мы у вас купили, тогда отдохнули бы хорошо. Там лагерь дал низкую цену, но чтобы заработать побольше денег, они в лагерь, рассчитанный на 800 человек, затащили 1600, то есть ровно в 2 раза больше. Выиграли тендер, цена маленькая, но хочется же больше заработать. Там было совершенно невозможно отдыхать, потому что естественно все занято, кругом кровати, мест для отдыха нет и т.д.

Сама идея, когда все решает дешевая цена, изначально была плохой. Тот, кто участвует в тендере и предлагает низкую цену за заведомо плохую услугу, он конечно гад и сволочь. Но тот, кто заказывает эту услугу, он уже повязан по большому счету по рукам и ногам, потому что если мне на тендер дали заявку несколько человек и один из них дешевле, то я не имею права не заказать у него. У нас даже были случаи, одни ребята театральные жаловались, что они по тендеру закупали театральные костюмы и им предложили бумажные костюмы. И говорят, ничего не знаем, самая дешевая цена, мы уже для вас заказали. Вместо того, чтобы 5-10 лет играть, они один спектакль отыграли и пришлось выкинуть.

Ходят слухи, что в этом конкретном случае на Сямозеро в тендере участвовали одни и те же лица, друг другу поставляли. Да, могут быть и такие договоренности. Но сама идея закона о том, что я не могу отказать самому дешевому предложению, потому что закон так поставлен, это проблема. Если я хочу качественно и дорого, мне скажут, ты почему тратишь бюджетные средства. То есть я как директор организации, которая покупает, фактически себя подставляю под трату бюджета нецелевую, потому что я купил дороже, чем можно было купить.


Дальше...

Мы давно предлагали ввести тест на IQ среди депутатов. Потому что те депутаты, которые в сфере образования что-то предлагают, они явно не в теме. Тот же самый тест на IQ давно не котируется. Если смотреть какие-то глобальные вызовы для России, то в большей степени отмечается, что необходимо развивать и коммуникативные навыки, и творческие способности. Это необходимо в целом для развития глобальной экономики. А тест на IQ не показывает ни творческую способность, ни способность к какому-то взаимодействию. С таким же успехом можно измерять вашу температуру, ваше давление, это просто некие показатели вашего организма.

Нужно понимать, для чего существуют школы в сегодняшней структуре образования. Если цель образования обучать только одаренных, тогда объявите об этом и действуйте комплексно. Если у нас все-таки другие задачи, то надо работать в другую сторону. А что касается избирательного внимания в зависимости от одаренности ребенка, есть такой пример. Приезжала бригада психологов в одну школу, целый месяц инспектировала, а в конце тыкнула пальцем в несколько ребят и сказала, что они гении. А они все просто хорошисты, троечники. А психологи заявили, мол, ничего не знаем, наша наука показывает, что они гении. А потом эти психологи снова приехали в эту школы, и эти ребята уже стали отличниками, успешно выступали на олимпиадах. Психологи говорят: «А мы ничего не измеряли, просто тыкнули в первых попавшихся хорошистов и троечников». Это пример реального исследования. От предложения депутатов мы можем ожидать примерно такого же эффекта. В кого ткнут, на кого будут обращать внимание, кому родители будут больше уделять внимание, те и будут лучше учиться. Уделяйте больше внимания своим детям, тогда они станут гениями.


Дальше...

Что будет заложено в Российское движение школьников непонятно. Недавно я получил информацию, в прошлом году было проведен расследование, и там было сказано, что на два порядка повышается успеваемость школьника, если вкладывать не в инфраструктуру, не в обородувание школы, а в общественные организации. Это исследование было в Англии в 2014 г. Конечно, я за то, чтобы общественные организации были в школе.

Я сейчас в ВУЗе преподаю дисциплину «волонтерство». Участие общественных организаций в волонтерстве дает колоссальный эффект для самого человека, для его окружения и для государства. Как человек, живший в Советском союзе и прошедший всех этих тимуровцев, я могу сказать, что дети тогда были счастливыми, во многом благодаря пионерской организации.

В единой организации, которую пытаются создать, на данном этапе есть одна большая проблема, в ней нет идеологии, и по словам Ливанова, ее вроде как и не должно быть. Но без идеологии организация не будет организацией. Надо понимать, что туда заложено. Сейчас уже начались обсуждения в компетентных кругах, какая это должна быть идеология. Я со своей точки зрения, считаю, что туда должна попасть «семья», центром идеологии должна быть семья как ценность. Когда будут прописаны ценности, будет понятно, что будет делать эта организация. Дружба школами, совместная работа на подобие тимуровской или еще что-то. У нас одна мама во дворе из трех детей создала группу любителей школы, и они помогали школе, потому что этого хотели. Также может быть группа любителей семьи. Я вижу, как это работает, как это получается, и у меня нет боязни всероссийской школьной организации. Я знаю, что может получиться что-то хорошее.


Дальше...