Роман Голешов

 Поистине
справедливо говорится, что любовь даже в дикой и безудержной душе
пробуждает чувство человеческого достоинства.

Однако самолюбие - это столь упрямый и столь дерзкий советчик

 Видишь ли, разница между людьми, установленная обществом,
вовсе не так велика и не так значительна, как ты думаешь, сын мой. Все это
мало-помалу уходит a volo*, и если бы те, у кого слишком чувствительное
сердце, поменьше упрямились, все эти перегородки скоро стали бы одними
пустыми словами. Я только смеюсь над теми, что считают себя выше меня, и
никогда на них не сержусь. Ни один человек не властен унизить меня, если я
в ладу со своей совестью.

 - Слава, как ее понимают обычно, в самом деле ничто, мой друг, - с
жаром ответил Микеле, - это всего лишь слабый шум, который выдающийся
человек может произвести в мире. Позор тому, кто отрекается от родной
крови, кто рвет дружеские связи ради пустого тщеславия! Но слава, как ее
понимаю я, совсем не то! Это проявление и развитие таланта, который носишь
в себе. Если на пути своем ты не встретишь просвещенных ценителей, пылких
поклонников, строгих критиков и даже завистливых клеветников, если ты не
используешь всех возможностей, не выслушаешь всех советов и не вытерпишь
всех преследований, порождаемых громкой известностью, то гений твой
зачахнет от разочарования, уныния, сомнений или непонимания самого себя.
Только благодаря победам, битвам, страданиям, ожидающим нас на пути к
высокой цели, наш талант может достигнуть поистине чудесного развития и
оставить в мыслящем мире могучий, неизгладимый, навеки плодотворный след....

 Нет ничего мучительней, чем, поверив хотя бы на один час упоительной,
романтической сказке, потом постепенно убеждаться, что все это - пустые
фантазии.

У денег есть свойство грязниться и очищаться - в зависимости от того, что за рука к ним прикасается.

 .................... : влюблённые такие же притворщики, как дети.
Жорж Санд

 Однако я не охотник толковать о своих чувствах; людям скучно слушать про это, особенно таким, которых укусила та же муха: ведь почти что всякий, кого скрутит этот недуг, становится чертовски себялюбив и думает только о своих делах, а на других плюёт. Но, известное дело, в одиночку гору не своротишь, а вот ежели по - дружески подсоблять друг другу, так, пожалуй, кой - чего и добъёшься.
Жорж Санд ' Мельник из Анжибо '

 Этот отрывистый, повелительный возглас был первым воспоминанием mademoiselle Норы из ее темного, однообразного, бродячего детства. Это слово раньше всех других слов выговорил ее слабый, младенческий язычок, и всегда, даже в сновидениях, вслед за этим криком вставали в памяти Норы: холод нетопленной арены цирка, запах конюшни, тяжелый галоп лошади, сухое щелканье длинного бича и жгучая боль удара, внезапно заглушающая минутное колебание страха.
- Allez!.. В пустом цирке темно и холодно. Кое-где, едва прорезавшись сквозь стеклянный купол, лучи зимнего солнца ложатся слабыми пятнами на малиновый бархат и позолоту лож, на щиты с конскими головами и на флаги, украшающие столбы; они играют на матовых стеклах электрических фонарей и скользят по стали турников и трапеций там, на страшной высоте, где перепутались машины и веревки. Глаз едва различает только первые ряды кресел, между тем как места за ложами и галерея совсем утонули во мраке.
Идет дневная работа. Пять или шесть артистов...

 Но как бездонно глубока область интимных любовных
восторгов. Ни для кого не проницаемая, альковная жизнь
связывает двоих людей -- мужчину и женщину -- ночной
эгоистической тайной; делает их как бы соучастниками
сокровенного сладостного греха, в котором никому нельзя
признаться, о котором, даже между собою, стыдно говорить днем и
громко.
Эта сила любовной страсти побеждает все неловкости,
сглаживает все неровности, сближает крайности, обезличивает
индивидуальности, уравнивает все разницы: пола, крови,
происхождения, породы, возраста и образования и даже
социального положения -- так. несказанно велика ее страшная,
блаженная и блажная мощь!
Но в этой стихии всегда властвует не тот, который любит
больше, а тот, который любит меньше: странный и злой парадокс!