Владимир Радченко

Что касается своевременности внесения в Госдуму законопроекта об аналоге «Правила Миранды», можно вспомнить, что за рубежом эта норма оправдана практикой.  У нас, я считаю, она лишней не будет.

Я когда-то был за границей и видел листочек у полицейского с тремя стандартными положениями, на котором, по существу, гражданин расписывался в том, что его права были ему объявлены. Кроме очевидной пользы, такая практика иного не принесет.

На вопрос, какую законодательную норму с Запада было бы неплохо скопировать для России, я ответил бы, что у нас уже сложилась  своеобразная правовая система. Сегодня вопрос не столько в том, чтобы ввести какие-то дополнительные нормы, хорошо зарекомендовавшие себя в мировой практике, сколько о том, как четко соблюдать то, что уже написано в наших законах.

Меня настораживает, когда к «особому порядку» хотят отнести  дела о тяжких преступлениях, изначально это касалось только дел малой тяжести и средней. Моя личная практика показывает, что частенько люди признавались в преступлениях, а потом отказывались, что их совершили другие, причем это касалось и убийств.

Был случай, когда работник милиции признался в совершении убийства женщины, и если бы дело пустили по упрощенной программе, он бы уехал в колонию. В суде он стал доказывать, что не убивал. Был такой судья в Брянске – Филин, в самом деле мудрый, он тщательно исследовал обстоятельства, вернул дело на доследование, а потом нашлись 2 настоящих убийцы.

Вспомним дело Александра Меня. Признавались в убийстве один за другим несколько человек, одно дело отправили в суд, пустили по сокращенной программе. А на самом деле подсудимый был одним из десятка тех, кто признавался в этом убийстве. Экспертиза его участие не подтвердила.

Упрощение судопроизводства –...

Когда был принят Уголовный Кодекс, в него была заложена норма. Правовая норма заключается в том, что по отбытии определенного срока наказания человек, если он доказал свое исправление, получает право на льготы, это право даровано самим законом. Это соответствует мировой практике, ничего нового российское законодательство не изобрело. Это функция государства  оценивать, исправился человек или нет. Если поведение заключенного безупречно, то эта льгота на УДО реализуется. Если мы отбираем у человека право на УДО, то создается  ситуация полной безнадеги, хорошо себя ведешь или  плохо, все равно тебе сидеть полный срок.

В этом законодательном предложении есть два момента, которые вызывают у меня определенную тревогу. Если мы принимаем такой закон, что надо учитывать мнение потерпевшего, то мы передаем вопрос о судьбе человека из ведения государства в руки потерпевшего,  получается мстительное правосудие. У потерпевшего есть право на компенсацию. Право наказывать...

Статьи, которыми предлагается дополнить УК, - это своеобразная реакция на то, что мошенничество на практике становится настолько всеобъемлющим и емким, что очень трудно разобрать ситуацию, где мы имеем дело с личностями криминального плана, а где с представителями предпринимательского корпуса, которые либо сознательно становятся на нечестный путь, либо попадают в ловушку объективных обстоятельств. Бизнес – дело рискованное. И предприниматели нередко оказываются на скамье подсудимых в силу того, что бизнес сложился не слишком удачно.

Реформирование статьи 159 УК можно назвать не совсем удачной попыткой отделить преступления в сфере экономики от чисто криминальных. Мне кажется, что сама идея имеет право на существование, а практическая реализация, которая предполагается законопроектом, не очень удачная.По поводу введения отдельного состава преступления для чиновников. МВД  это предлагает, чтобы усилить ответственность госслужащих. Все вполне в логике правоохранительных органов...