Владимир Радченко

Что касается своевременности внесения в Госдуму законопроекта об аналоге «Правила Миранды», можно вспомнить, что за рубежом эта норма оправдана практикой. У нас, я считаю, она лишней не будет.

Я когда-то был за границей и видел листочек у полицейского с тремя стандартными положениями, на котором, по существу, гражданин расписывался в том, что его права были ему объявлены. Кроме очевидной пользы, такая практика иного не принесет.

На вопрос, какую законодательную норму с Запада было бы неплохо скопировать для России, я ответил бы, что у нас уже сложилась своеобразная правовая система. Сегодня вопрос не столько в том, чтобы ввести какие-то дополнительные нормы, хорошо зарекомендовавшие себя в мировой практике, сколько о том, как четко соблюдать то, что уже написано в наших законах.


Дальше...

Меня настораживает, когда к «особому порядку» хотят отнести дела о тяжких преступлениях, изначально это касалось только дел малой тяжести и средней. Моя личная практика показывает, что частенько люди признавались в преступлениях, а потом отказывались, что их совершили другие, причем это касалось и убийств.

Был случай, когда работник милиции признался в совершении убийства женщины, и если бы дело пустили по упрощенной программе, он бы уехал в колонию. В суде он стал доказывать, что не убивал. Был такой судья в Брянске – Филин, в самом деле мудрый, он тщательно исследовал обстоятельства, вернул дело на доследование, а потом нашлись 2 настоящих убийцы.

Вспомним дело Александра Меня. Признавались в убийстве один за другим несколько человек, одно дело отправили в суд, пустили по сокращенной программе. А на самом деле подсудимый был одним из десятка тех, кто признавался в этом убийстве. Экспертиза его участие не подтвердила.

Упрощение судопроизводства – это очень опасный путь. Мы можем потерять институт правосудия и заменить его машиной для признания. Ну а что касается экономии, извините, зарплату судье все равно надо платить, секретарям судебного заседания тоже, адвокаты за счет государства работают. На фоне, допустим расходов на Олимпийские игры в Сочи… Об экономии здесь смешно говорить.

Как бы не дожить до того, что у нас перевернется ситуация и уже нормальное судопроизводство будет считаться особым порядком, а большинство дел будет штамповаться.

Если мы хотим иметь в стране нормальное правосудие, ни тяжкие, ни особо тяжкие преступления не могут рассматриваться в упрощенном порядке, с выгодой для убийцы.

Меня волнует судьба миллиона уголовных дел, нежели нескольких рецидивистов, которые совершили убийства, и для которых общественность не допустит упрощенного порядка рассмотрения дела.


Дальше...

Когда был принят Уголовный Кодекс, в него была заложена норма. Правовая норма заключается в том, что по отбытии определенного срока наказания человек, если он доказал свое исправление, получает право на льготы, это право даровано самим законом. Это соответствует мировой практике, ничего нового российское законодательство не изобрело. Это функция государства оценивать, исправился человек или нет. Если поведение заключенного безупречно, то эта льгота на УДО реализуется. Если мы отбираем у человека право на УДО, то создается ситуация полной безнадеги, хорошо себя ведешь или плохо, все равно тебе сидеть полный срок.

В этом законодательном предложении есть два момента, которые вызывают у меня определенную тревогу. Если мы принимаем такой закон, что надо учитывать мнение потерпевшего, то мы передаем вопрос о судьбе человека из ведения государства в руки потерпевшего, получается мстительное правосудие. У потерпевшего есть право на компенсацию. Право наказывать преступника это право государства, а не право самосуда.

Государство должно функционировать по единому принципу. Если человеку дана гарантия, предоставлено право на льготу, и он заработал это право, то оно должно быть реализовано.

Количество заключенных в расчете на 100 тыс. жителей в некоторых европейских государствах чуть ли не в 10 раз выше, чем в РФ. Тем не менее, надо задумываться о том, что люди, которые находятся в местах лишения свободы все равно вернуться в наше общество. И нам не безразлично, какими они вернутся, - озлобленными, потерявшими веру в государство и справедливость, - или людьми, которые понимают, что они хорошо себя вели и получили право выйти на свободу на несколько лет раньше.


Дальше...