Евгений Бунимович

Никто нигде в мире не показал, не доказал, что снижение возраста решает проблему подростковой преступности. Она гораздо сложнее, гораздо серьезнее, такими путями она не решается. Это абсолютно обывательское мнение. Мне абсолютно жаль, что такие досужие мнения оказываются оформленными в законопроект.

Нужны воля и желание государства сделать так, чтобы действительно эти подростки, да, совсем не красящие наше общество, адаптировались после вынесения судебного решения, все равно они будут жить рядом с нами дальше.

Я не знаю ни одного аргумента против того, если идет судебное расследование или следствие, где подросток является или преступником, подозреваемым, или жертвой или даже свидетелем, то, особенно если речь идет о насилии, то должно идти судебное производство особым путем. С тем, чтобы 25 раз не спрашивать, как ты делал, что ты сделал, потому что все отпечатывается в голове навсегда еще страшнее, чем само это действие. Чтобы это действительно шло, этим занимались судьи самой высокой квалификации, которые бы специализировались на этих вопросах. И это вовсе не влияние запада. У нас ювенальные суды, правда, они назывались немножко по-другому, были в Санкт-Петербурге, еще до 17 года.

Во многих странах мира подростки посещают как раз ювенальные суды с тем, чтобы видеть, что такое судопроизводство, как это серьезно, какова ответственность и за что. Вот если бы у нас суды были не такие, что их стыдно показывать, тогда, может быть, такой опыт имел бы смысл


Дальше...

Где мало подростковых рецидивов? Например, в Англии, где в крайней ситуации очень часто несовершеннолетних не отправляют за решетку. А знаете, куда отправляют? В семью полицейских, которые специально подготовлены. Они полицейские, но имеют еще и психологическое образование. То есть, нарушитель живет не на зоне, а в семье, но это очень специфическая семья, как вы понимаете, которая полностью отслеживает его действия. Это не только наказание, но и воспитание, если его собственные родители не смогли это сделать.

Вот такая форма, когда подросток естественно отрезан от преступного мира, от всех законов зоны и прочего негатива. А в России мы видим только ужесточение, только ужесточение. Ну с 12-ти сажать, давайте с 10-ти, начнем с детского сада, с роддома… Понимаете, мы сами этих детей не воспитали, вовремя не выявили его проблемы. Потому что очень трудно представить себе подростка, который ни с того ни с сего совершает тяжкое преступление. Перед этим, как исследования показывают, несколько лет движения к криминалу. Это значит, взрослые не отследили. Те, кто должны нести за него ответственность. Он совершил преступление. Теперь давайте ребенка запрем за решетку и будем временно спокойны, как думают некоторые, кто предлагает сажать 12-летних.


Дальше...

Мне кажется очень опасным, что такая серьезная и мучительная для сегодняшней России проблема детей-сирот решается политизировано, скороспелой поправкой за 2 дня в совершенно другой политический закон. Что будет дальше? Посмотрим, сейчас появился указ Президента, все то, что должно было появиться до этого, а не наоборот. У нас опять телега впереди лошади.

Я доволен, что обратили внимание на детей-сирот. Что вспомнили об этом – замечательно. Но мне не нравится сам повод, по которому это произошло. Чем дальше, тем больше происходит искажение. Меня пугает идея «пусть сами депутаты усыновят детей» и тд. Когда усыновление будет по указке, ничего страшнее этого придумать нельзя.

Обращать внимание на проблему нужно не путем запретов, конвенцию о правах ребенка нельзя ограничивать. Надо идти путем создания реальных стимулов, программ, начиная с того, чтобы не было этих самых наших сирот, потому что в основном сироты при живых родителях. Само создание условий для того, чтобы не возникло сиротство, – вот что очень важно, а потом уже тема приемных родителей или усыновление. Но это очень тонкий механизм. Как представляют многие депутаты: мы дадим больше денег, и что-то хорошее получится. Дело в том, что если усыновление станет материально выгодным, это тоже очень опасно. Такое уже было в некоторых регионах в 2008 году, а когда случился кризис, ребят стали возвращать в детские дома. А повторный возврат – это для ребенка травма на всю жизнь.

Конечно, должны быть всяческие стимулирующие механизмы, но не нужно подвергаться влиянию «политического момента», как происходит сейчас.


Дальше...