Тюремное заключение или дискриминация?

Право на труд в Бельгии, такое, каким оно сформулировано в так называемом законе Дюпона (ст. 81.«Заключенный имеет право участвовать в трудовой деятельности, доступной для него в тюрьме»), не соблюдается: работа всегда рассматривается как предоставление некоей милости, которую у заключенного всегда можно отобрать. Кроме того, по большей части она доступна, только если есть какие-то предложения, исходящие от частнопредпринимательского сектора. Тюремная перенаселенность лишь усугубляет эту проблему, причем, самым драматическим образом. Другая проблема – соблюдение качества условий труда – не менее важная, чем само наличие рабочих мест в такой закрытом сообществе, как заключенные.
Если верно то, что профсоюзы играют или играли преобладающую роль в борьбе против дегуманизации наемного труда, то столь же верно и то, что они добровольно, на протяжении всей истории, оставляли без внимания ту часть населения, которая не представляла никакого интереса с точки зрения отдачи от вложенных в нее средств.
Вот некоторые убийственные выводы, касающиеся труда в среде заключенных:
– Работник-заключенный не связан трудовым договором
– Право заключенных на пособие по безработице приостанавливается, как только они попадают в тюрьму. Работа в тюрьме не является основанием для соблюдения этого права
– После года тюремного заключения заключенный автоматически теряет право на государственную пенсию
– Во время забастовки пенитенциарных работников право заключенного на работу автоматически приостанавливается. Эта ситуация, при которой от заключенного ничего не зависит, оставляет его без доходов, в то время как бастующим выплачиваются деньги из кассы профсоюза в течение всей забастовки
– Трудно представить, но после стольких лет рабочей борьбы за оплату больничных листов, у заключенных нет права на получение гарантированной заработной платы во время болезни
Из-за несоблюдения условий труда, отсутствия прав, связанных с работой, запрет на объединения и представительство интересов, тюремное население подвергается дополнительной дискриминации, связанной с заработной платой. «Заработная плата» – не подходящий термин, чтобы описать те деньги, получаемые заключенными, которые больше похожи на милостыню, раздаваемую благотворительными организациями. В качестве доказательства берем официальные условия оплаты труда, применяемые в Бельгии. От 0,62 до 1,09 евро в час за работу по хозяйственному обслуживанию (работа на кухне, уборка и т.д.) и немного больше у тех, кто работает сдельно (производство).
Зная, что, как и за стенами тюрьмы, в тюрьме также за все нужно платить, начиная от взятого напрокат телевизора (примерно 25 евро в месяц) и заканчивая туалетной бумагой, сигаретами или кофе, легко можно себе представить это качество «материального благосостояния», связанное с экономическими возможностями заключенного, если только у него нет внешней финансовой поддержки.
Поверить, что человек может мечтать о том, что он «реабилитируется», выполняя такие малоинтеллектуальные работы как заполнение определенного количества коробок и ящичков, скажем, бисером или приклеиванием на одежду 3 000 этикеток известных брендов, которые еще и оплачиваются копейками, – это почти оскорбительная наивность.
Либо эта вера состоит в другом: в иллюзии, что пребывание в тюрьме, еще более ненадежное, чем на свободе, отвратит кого-то от совершения преступления. Ввиду такой логики, может быть, нужно вообще найти причины, чтобы лишить заключенных всякого социального обеспечения?
Что вообще непонятно, так это то, что большинство заключенных являются выходцами из рабочего класса, а если быть более точным, то из самой бедной его части (80%), и при этом лидеры профсоюзов не обращают никакого внимания на этот факт. Одна из миссий профсоюзного движения должна, однако, состоять в том, чтобы заниматься улучшением реабилитации заключенных, активно борясь при этом за реформу права на труд. Все же происходит таким образом, что как будто бы лишение свободы одновременно уничтожает все другие права.
По моему мнению, профсоюзная борьба за улучшение условий труда всех работников должна быть недвусмысленна. Потому что какой смысл имеют их речи, когда они говорят о необходимости союза трудящихся, борющихся за улучшение самых элементарных прав для всех, если 10 000 заключенных, живущих в Бельгии в XXI веке, существуют в условиях близким тем, которые были в веке XIX?

На фото: в бельгийской тюрьме «Монс».

Источник: Хуан Гонсалес. La Libre Belgique, Courrier international. Перевод Юрий Александров

26.11.2010

Электронная приемная Объединенной редакции ФСИН на портале "ЗАКОНИЯ"