После скандала...

В июле-месяце в Марокко разгорелся скандал, связанный с парламентской проверкой деятельности пенитенциарной системы королевства. Были выявлены многочисленные случаи коррупции. В ходе проверки стало известно, что в тюрьме у охранников можно свободно купить мобильный телефон или марихуану, не говоря уж о сигаретах. Правда, стоит это все в несколько раз дороже, чем на свободе. Парламентарии особо отметили, что зачастую этим процессом руководят директора тюрем. Особенно возмутили депутатов парламента порядки, установленные в крупнейшей  тюрьме «Укаша». Представители Дирекции Пенитенциарной администрации в качестве оправдания заявили, что мизерная зарплата надзирателей толкает их к этим противоправным действиям. Генеральный директор пенитенциарной администрации Хафид Бенхашем (на фото) пообещал парламентариям, что по всем выявленным фактам будет проведена тщательная проверка, а виновные понесут наказание. В августе по инициативе Дирекции Пенитенциарной администрации многие из руководителей пенитенциарных учреждений были отправлены в отставку, а на их места пришли новые, в том числе три женщины.

Корреспондент газеты «Экономист» Фейсал Факифи взял интервью у руководителя Пенитенциарной администрации Хафида Бенхашема.

– Вы быстро отреагировали на доклад парламентской комиссии, проводившей расследование в тюрьме «Укаша». В чем, по вашему мнению, комиссия не права?

– Я очень ценю то, что парламентская комиссия посещает тюрьмы. Это является стимулирующим фактором для нашей работы. Но я не согласен с тем, что ситуация, имевшая место в тюрьме «Укаша», экстраполируется на другие тюрьмы. Я также сомневаюсь в надежности источников информации, которыми пользовалась парламентская комиссия. Я не собираюсь спорить по этому поводу с парламентариями, они лишь выполняют свою работу. (Кстати, в окружении Бенхашема говорят о «пенитенциарном кумовстве», намекая на некоторых высоких должностных лиц – «Экономист»).

– Появились сведения о новых назначениях, ротации кадров, а также об организации некоей инспекционной комиссии… Кроме того, известно, что пенитенциарное учреждение «Укаша» то ли будет, то ли уже разделено на 4 независимых учреждения. Что из этого правда?

– Всему свое время. Тюрьма «Укаша» – очень большое пенитенциарное учреждение. Мы думаем над тем, как его разукрупнить.

В идеале «Укашу» надо закрыть и построить новые учреждения. Для этого нам нужна территория в 30 гектаров. Где найти эти гектары в Касабланке ? Строить где-то в отдалении от этого мегаполиса? Но это означает создать дополнительные трудности для родственников заключенных, которые приезжают на свидания, а также для посещающих своих подзащитных адвокатов. Если бы территория под строительство была нам доступна в Дар Буазза или в Тит Меллиль, я бы пошел на это. В пригороде Мохаммедиа также нет территории достаточного для строительства размера. Почему надо строить за пределами городов? Да потому что при тюрьмах есть фермерские хозяйства, которые принадлежат государству. В Марракеше  нам удалось найти земельный участок (33 гектара), удалось найти и в окрестностях города Сафи. Что касается центральной тюрьмы «Сале». Там также имеется необходимая территория. Но нам необходимы деньги. Инвестировать в строительство мы можем лишь 10 % нашего бюджета.

– Тюремная перенаселенность существует, в основном, из-за большого количества лиц, находящихся в предварительном заключении. В тюрьме «Укаша» таких лиц – 80 %...

– Нашей вины в этом нет. Да, предварительное заключение используется чрезмерно. Я об этом открыто заявлял и парламентариям, и СМИ… Есть альтернативные меры процессуального принуждения, которые судьи должны шире применять, но они этого не делают. Верно и то, что правоохранительные органы и суды все больше и больше сталкиваются с противодействием со стороны растущей преступности.

В Нидерландах, например, директор тюрьмы не примет нового заключенного, если нет свободных мест. В марокканских законах такой нормы нет. Я думаю, что принимать новых заключенных можно только, если в тюрьме имеется достаточная площадь для их размещения.

Мы принимаем еще одну группу заключенных, которым не место в тюрьме: психически больных. Но тюрьма это не психиатрическая лечебница. Мы пытаемся делать все возможное для нормального размещения, хотя сил и средств у нас не хватает. Так, в тюрьме «Укаша», в Касабланке, была построена больница… Но мест для всех тех, кто нуждается в лечении, не хватает. Мы считаем, что в этом случае необходимо подключиться Министерству здравоохранения.

– Что касается снятия судимости. Вы предложили внести соответствующие поправки в статьи 695 и 698 УПК…

– Это Министерство юстиции должно принять необходимые меры, которые оно сочтет необходимым сделать. Мы вышли с предложением снять судимость у всех тех, кто во время отбывания наказания отличался прилежным поведением и получил диплом об окончании школы или о получении профессионального образования… Потому что выходит так, что отбыв срок наказания, человек, с которого не снята судимость, испытывает большие трудности при поиске работы, включая предоставление работы на государственных предприятиях… Получается настоящее двойное наказание. Снятие судимости должно происходить автоматически, а не через 5 лет после того, как отбыл тюремное заключение за совершенное преступление, и 3 года – за совершенный криминальный проступок.

– Может быть, необходимо реформировать уголовную политику, внедряя, например, общественные работы: посадку деревьев, уборку дорог…?

– Разве сложившаяся ситуация с правами человека позволяет это делать? Невозможно. Наказание в виде каторжных работ давно не существует. Но закон позволяет использовать как средство воздействия общественные работы. Когда была забастовка мусорщиков, почему не была проявлена такая инициатива? Уборка мусора – такая же работа, как любая другая. Для заключенного выполнять ее все лучше, чем сидеть в своей камере. В Бужаде  я видел, что огромные площади буквально усеяны пустыми пластиковыми бутылками. Мы были готовы вывести на уборку заключенных, если нам предоставят грузовики для вывозки мусора и дадут некоторые вспомогательные силы.

Сам я ничего не могу сделать. Даже если бы я был премьер-министром, я бы не смог ничего сделать. Можно меня обвинить в том, что я лезу в то, что меня не касается. Но есть ответственность, которую должно взять на себя правительство; а гражданское общество должно быть более понимающим и нацеленным на сотрудничество. Как только пытаешься заставить заключенного работать, так тут же начинают выражать свое недовольство различные ассоциации, занимающиеся правами человека.

L’ECONOMISTE

Перевод Александра ПАРХОМЕНКО

12.09.2012

Электронная приемная Объединенной редакции ФСИН на портале «ЗАКОНИЯ»