Рубен Маркарьян. Точка зрения.

Разрешить или не разрешить подростку открывать собственный бизнес? Я, пожалуй, соглашусь с депутатом, который считает, что раз уж трудоустраиваться при определенных условиях с 14 лет можно, то почему нельзя стать и  индивидуальным предпринимателем? Скажем,  если ребенок умеет рисовать картинки и делает это удачно в Интернете, почему бы ему это не делать по заказу?

Другое дело, что, наверное, надо скорректировать перечень видов деятельности, которыми могут заниматься эти юные предприниматели. Я бы не рискнул идти в кафе, которое принадлежит индивидуальному предпринимателю Васе 14-ти лет. Потому что если вдруг отравит, то потом его и к ответственности не привлечешь, потому как за это для Васи уголовной ответственности не предусмотрено,  разве что если он  не украдет из кошелька что-нибудь. Но некий ограничивающий перечь профессий или видов предпринимательской деятельности – почему нет? Сейчас у нас детки весьма продвинутые.

Какую бы сферу деятельности предпринимательской, в которой категорически бы не стоило участвовать детям, навскидку я бы  отбросил? Начал бы, наверное, с риэлтерской…

Я тут со своим сыном как-то пообщался, и даже не знал, что он уже денег заработал в Интернете, есть там какие-то возможности. Создал блог, у него получилось много посетителей, и соответственно, это сразу стало трафикообразующим ресурсом. И какая-то копеечка, если он что-то там у себя размещает, в виде электронных денег ему капает. Там есть  какая-то технология, которая позволяет эти деньги сбросить на мобильный телефон. Он даже в этом плане более продвинутый пользователь, хотя ему не 14, а 12. Так что ничего страшного я в этом не вижу. А вот имеет ли право  несовершеннолетний ИП зарабатывать в интернете без согласия папы или мамы? Нет, в том-то и дело: родители  должны дать разрешение, потому что они же несут материальную ответственность в случае чего.

То же самое касается и трудоустройства. Только не в ущерб учебе и не в ущерб здоровью. Если посмотреть на современную молодежь, то не слишком-то большое количество молодого поколения стремится учиться. Всем хочется сразу стать этакими молодыми Трампами или, по меньшей мере, молодыми Абрамовичами. Потому как начитаются всяких книжек, «как стать богатым», посмотрят на людей на тех же «Гелендвагенах», и думают, что это все это очень просто делается.

Психологи, насколько я знаю, объясняют очень даже просто, что у поколения,  которое выросло на компьютерных играх, у него момент от начала какой-то деятельности до достижения высокого результата очень короткий. То есть это он сегодня запустил какую-то игру сетевую, а завтра-послезавтра при определенных усилиях он уже какой-нибудь Маг 80 уровня и у него уже есть летающий дракон. И когда ты ему говоришь: «Слушай, надо хорошо учиться, сначала в школе, потом в институте, потом ты заработаешь денег, и у тебя будет хорошая машина», – он смотрит на тебя, этот ребенок, и думает: «А зачем все это надо, когда я уже на драконе летаю?»

У них совсем другая психология, и  если эту психологию как-то в правильном направлении подвинуть путем разрешения предпринимательской деятельности, то это даже скорее позитивно.
 

Генри Маркович Резник проявил гражданскую позицию и ушел из профессоров МГЮА из-за памятной доски Иосифу Сталину. Если быть точнее, то не самому Сталину, а его выступлению в 1-м зале университета в 1924 году. Доску установили на основании действующего постановления Совмина РСФСР от 30 августа 1960 года № 1327.

«Ноги моей в оскверненном здании не будет» - сказал Генри Маркович.

Согласен с именитым коллегой, что Сталин много сделал для уничтожения самого понятия права в стране советов. До сих пор хлебаем традиции в исполнении нынешних праворубов.

 Но, с другой стороны, Сталин – это история,  в том числе история права, которую в МГЮА изучают. Мемориальная табличка о выступлении Сталина – это не увековечение его светлой памяти, а напоминание о значимом событии, состоявшемся 90 с лишним лет назад. Если бы в тот день в университет спустился сам дьявол, не грех было бы по этому поводу тоже повесить табличку, и студенты с интересом бы слушали лекции по истории религии..

 На площади Бебельплатц в Берлине, напротив юридического факультета университета имени Гумбольта есть замечательный памятник, возле которого всегда останавливаются туристы. И читают бронзовую табличку, навсегда вбитую в булыжную мостовую: «Здесь в 1933 году нацисты сожгли книги..». Это не памятник нацистам, сжегшим творения Ремарка, Хемингуэя и самого Сталина, кстати. Это напоминание об историческом событии, которое не должно повториться.

 P.S. Искренне уважаю и Генри Марковича Резника и свой университет.

А вакантную ныне должность профессора МГЮА на 1/10 ставки я бы занял, если б предложили ;)

Адвокат из Хабаровска рассказал, как следователь принудил свидетелей фактически дать ложные показания, и когда свидетели одумались и решили все же сообщить объективные сведения, показания подаются тому же следователю, и он же сам решает, какие из показаний считать «правильными», а какие нет.

Это системная проблема, тут дело не в Хабаровске, не в Урюпинске и не в Москве. Давление следствия на свидетелей встречается сплошь и рядом, и это действительно явление глобальное, потому что у следователя российского, в отличие от следователя советского, нет задачи восстановить справедливость или отыскать реального преступника. У него есть задача обвинять.

Дело вот в чем.  В советское время за следователем надзирал прокурор, у которого были реальные полномочия, чтобы следователь не сильно углублялся в обвинительный уклон, но осуществлял другие важные мероприятия, чтобы выйти на реального преступника. И если следователь осуществлял какие-то незаконные действия, прокурор был вправе этого следователя наказать. Вплоть до того, чтобы возбудить уголовное дело и следователя самого посадить.

Если говорить о злоупотреблениях следователей и вообще сотрудников правоохранительных органов, то вот сегодняшняя новость: 22 года по приговору получает генерал Сугробов. А за что? За то, что фабриковали дела, что провоцировали взятки, для того чтобы продвигаться по службе и продвигать себе подобных. Вот единичный случай, они просто нарвались на непростых ребят из ФСБ, поэтому так это все плачевно закончилось для генерала. А как явление это сплошь и рядом происходит. Поэтому я думаю, что бороться с конкретным следователем из Хабаровска, наверное, можно тем путем, как это и должно происходить. Сегодня, кстати, странным образом совпали знаковые события: приговор Сугробову и вступление в силу закона, который изменил УПК, в частности несколько статей, которые расширяют полномочия адвокатов.

Теперь адвокат из Хабаровска имеет право предъявить дополнительное ходатайство следователю, и по новым обстоятельствам допросить свидетелей и присутствовать при этом допросе, фиксировать, будет там оказано давление или нет. Новые поправки в УПК внесены по инициативе президента, он сам, видимо, увидел, что есть такая проблема, и адвокатам расширил полномочия. Теперь следователь не вправе отказать в приобщении к материалам дела дополнительных доказательств защиты. Оценивать их уже потом суд будет. И вот именно сегодня это все произошло, этот закон вступил в законную силу, через десять дней с момента опубликования.

Мое мнение, чтобы таких проблем не было, нужно: первое – наверное, в обязательном порядке ввести видеозапись допроса и потом эту запись приобщать к материалам уголовного дела. Благо сейчас у нас не 70-е годы, где была проблема с катушечными  магнитофонами, и бобины с пленкой выдавались по каким-то странным разнарядкам, по спискам, и все это было очень строго. Сегодня смартфон есть у любого следователя, и не самый даже плохой, который можно, в том числе, и использовать. Потом, если что, провести экспертизу. И поэтому по видеозаписи можно будет сказать, давил следователь во время допроса или не давил.

Второе. Запретить неформальное общение следователя со свидетелями, то есть любое общение должно быть запротоколировано, потому что во время такой так называемой беседы может произойти как раз это давление. То есть сначала придавил, сказал: «Инвалидом тебя отправим на пенсию, и лишишься одного, второго, третьего. А завтра приходи на допрос, только подумай за ночь». Конечно, человек придет, и на допросе на него уже давить не надо.

И третье, о чем я уже сказал, это прокурору предоставить права по реальному контролю над следствием. Чтобы прокурор был не номинальной фигурой, которой жалуешься, он пишет какое-то представление следователю, а следователю все равно, что там прокурор написал, он как  вел следствие, так и вдет. Отпишется, что следователь – процессуально независимая фигура, которая сама определяет ход расследования. То есть получается, что эта штука бесконтрольна.

Я сейчас осознанно не упомянул про суд, потому что эту систему вообще нужно реформировать. Но без политической воли здесь ничего не произойдет. Поэтому говорить о том, что суд какой-то что-то должен взять на контроль – никогда ничего суд под контроль не возьмет!

Тему ложных показаний мы не раз поднимали на «ЗАКОНИИ». О том, что у нас наказание за заведомо ложные показания, в общем-то, несущественное. Какие-то 80 тысяч рублей за ложные показания, сопряженные с обвинением лица в совершении тяжкого преступления, за которое ему грозит тюрьма!  Это не имеет никакого сравнения с нормальными практиками, принятыми в Европах и Америках. Там, если обманешь суд, тебя просто сразу разорвут, прямо тут же, на месте! Посадят навсегда. Нельзя обманывать суд. А у нас – ну 80 тысяч рублей, ну до двух лет лишения свободы… Поэтому, конечно, следователь может свидетелю сказать: «Слушай, я тебя сейчас упеку на 20 лет. А если ты дашь ложные показания, что тебе грозит? Максимум 80 тысяч, ерунда какая». И, конечно, человек делает выбор между угрозой следователя на 20 лет и эфемерным наказанием.

Среди колонии дрожжевых грибов не было проблем с кариесом. Сахар являлся единственным и главным продуктом, которым все и питались. Зубных врачей тоже не было, ибо поглощаемая одноклеточными сладкоежками глюкоза была растворимой и не требовала ни зубов, ни стоматологов. 

- Вы все должны хорошо кушать, чтобы вырасти сильными и здоровыми! - говорила мама-дрожжиха своим деткам.

Царь зверей ты или..? (Сказка выходного дня)

По поводу фильтра для нелепых законопроектов. Сама по себе Госдума - уже фильтр. Мы можем, сидя дома на кухне за чашкой чая, рассуждать: а давайте сделаем, как в «Женитьбе Бальзаминова», чтобы богатая обязательно выходила замуж за бедного. Но для того и существуют законотворцы, которые наши «кухонные хотелки» должны как-то фильтровать и из этого делать настоящие хорошие законы. Поэтому мы их, собственно говоря, и выбираем. Иногда, конечно, мы не знаем, что это за кандидаты, а им нужно каждому обязательно какие-то законодательные инициативы вносить, и они это делают.

Откуда рождаются глупые законопроекты? Это чисто популистская вещь. СМИ начинают сразу обсуждать какой-нибудь абсурдный закон, это прибавляет депутату, который мало имеет отношения к законотворчеству как таковому, очков. Все о нем услышали, все обсуждают его законопроект, хотя он абсолютно глупый. Это недостаток нашей выборной системы и не только нашей.

И я так полагаю, что фильтр все-таки имеется в Госдуме. Там есть правовое управление, которое дает на каждый законопроект свое заключение. Это профессиональные юристы, и они могут забраковать какой-то законопроект, потому что он противоречит той же Конституции.

Кстати, если мы вспомним прохождение изменения статьи 222-й Гражданского кодекса, в связи с которой возникла у нас такая история, как «Ночь длинных ковшей», на сайте Госдумы в парочке заключений правового управления было сказано именно об этом, что законопроект противоречит Конституции РФ, что без суда сносить собственность нельзя. Кто-то за подписью начальника юридического управления Госдумы все-таки был против этого законопроекта. Два дня попротестовали, а на третий уже было совсем иное заключение замечаний нет. Кто-то, видимо, силой воли продавил эту историю.

Мы можем какие угодно фильтры еще придумывать, но они уже придуманы, другое дело, работают они или нет.

Что касается иностранных смешных законов, что нельзя стрелять, сидя верхом на свинье, или пользоваться голубиной почтой, следует сказать, что это не появляющиеся законы, а уже принятые давно. В основном этим грешит англосаксонская система права, где под законами понимаются судебные прецеденты. У них писаных-то законов раз-два и обчелся, у них судебный прецедент и есть закон, когда где-то в XVIII веке какой-то судья постановил, что нельзя стрелять, сидя на свинье, и это по-прежнему считается законом, у них нет механизма отмены. А у нас-то закон поменять можно, у нас иная система права.

Что означает введение в России уголовной  ответственности за допинг? Что  мы признаем наличие проблемы. Как бы мы ни кричали, что это WADA такая бессовестная – с американцами вон как, а с нами вон как поступила, –  мы по факту признаем, что у нас такие нарушения были, и пытаемся показать, что мы с ними будем бороться, чтобы потом так не позориться на междунарордной арене.

Вопрос в том, насколько принятая норма  будет работать. Во-первых, ее предлагается отдать дознанию, а в там работают ребятки возрастом чуть больше 20 лет. Что они понимают в этом допинге, в сложных механизмах определения? Экспертизы надо будет проводить... Получится так: будет расследовать какой-то старший лейтенант-дознаватель в возрасте 24 лет, –  замечательно, но я не думаю, что это будет профессиональное расследование.

Во-вторых, может быть, заняться изначально наведением порядка в другой сфере? Почему мы выделяем только спортивных медиков? Опять же, если эти вещества относятся к наркотическим, то они и так уже в списке запрещенных.

Слушайте, давайте мы начнем наводить порядок и среди основной категории врачей. Сейчас существует уголовная ответственность по статье халатность, но попробуйте привлечь хотя бы одного доктора за неверно выставленный диагноз, за то, что он назначил жаропонижающее вместо антибактериального препарата. Люди от врачебной халатности умирают сотнями. В моем адвокатском производстве есть дело о гибели женщины-роженицы, которая скончалась от гриппа в больнице. Медикам показалось, что у нее послеродовая депрессия, лечили ее специальными препаратами от депрессии, а у нее элементарный грипп. Попробуйте возбудить уголовное дело против врача, который просто не  увидел у пациента гриппа.

Статьи, которая может привлечь медиков к ответственности в случаях, когда пациенту прописано не то лекарство, неверный диагноз поставлен или не проведены какие-то процедуры, у нас нет. За халатность врача можно привлечь только в том случае, если он внутри пациента ножницы забыл при операции, и от этого пациент умер, а в других случаях нет. Здесь никто почему-то тревогу не бьет, но вдруг все срочно озаботились врачами спортивными:  давайте будем их наказывать!

Иначе как неким сиюминутным реверансом  в сторону запада принятую норму не назовешь.

О медальном плане и допинге. Для того, чтобы у нас были результативные выступления спортсменов при основном принципе Олимпиады «главное не победа, а участие», нужно развивать массовый спорт. Чтобы человек хорошо пробежал за сборную, его надо обязательно выписать из Кении и дать ему российский паспорт? Что здесь хорошего?

Нет, я думаю, нужно просто озаботиться тем, чтобы развивать массовый спорт, массовую медицину. Нужно разработать статью, которая позволит привлечь за врачебную ошибку, чтобы врачи были более профессиональны. А потом уже думать: а может нам ввести уголовную ответственность за употребление допинга, как какую-то крайнюю изощренную степень вот этой вот врачебной ошибки или какого-то врачебного умысла.

Только честный чиновник согласится, чтобы уголовное дело по обвинению его во взятке рассматривал суд присяжных, потому что он-то как раз понимает, что его люди ненавидят в принципе. Статистически идея разрешить присяжным судить коррупционеров оправдана, потому как в Америке, где особенно развит институт суда присяжных, не так много народа стремится туда. Ведь если чиновник-коррупционер знает свою неправоту, то он как раз отдаст свою судьбу на откуп федеральному судье. К присяжным же пойдет исключительно честный человек, которого просто подставили. А такие случаи сплошь и рядом.

Я почему эту идею настойчиво пропагандирую. Потому что как члену общества, а не просто как адвокату, к которому иногда обращаются доверители, обвиняемые по ст. 290 УК, а так же представляющему в "коррупционных" судебных процессах потерпевшую сторону и потому    разбирающемуся в этом в силу ряда обстоятельств,  мне странно смотреть на всю эту борьбу с коррупцией с экранов телевизоров. Нам - обществу - говорят: давайте все вместе бороться с коррупцией. Мы говорим: давайте. И вот мы смотрим по телевизору, как коррупционеры набрали денег, борцы с коррупцией их поймали, деньги килограммами изъяли. Потом какие-то более крутые борцы с коррупцией отловили первых борцов с коррупцией... А дальше у них самих уже тонны денег полиция выносит прямо из квартиры. И мы понимаем, что коррупционеры бегают за коррупционерами, их ловят другие коррупционеры, потом этих коррупционеров сажают. А нам, обществу, говорят: давайте! А давайте!

Мы, общество, можем составить суд присяжных, а то вы там как-то, уважаемые, между собой что-то делите, друг друга на взятке ловите, деньги перетаскиваете друг у друга, а мы наблюдаем и издали должны бороться вместе с вами. Вот полковник, у которого полторы тонны денег нашли. Он говорит, что ему их подкинули. Ну, давайте, пусть согласится на суд присяжных, мы посмотрим кто, кому, чего подкинул. А иначе мы так ничего и не узнаем.

290-я статья, самая коррупционная (взятка),  уже была в перечне статей, которые подсудны коллегии присяжных. То есть как только суд присяжных начал развиваться, 290-я в его компетенцию входила. Потом чиновники или правоохранительная система сказали, что доказать взятку, распутать коррупционную схему (как и через кого один другому деньги дает) - это очень сложно, граждане не разберутся. Вот в убийствах разбираются, а во взятке не разберутся.

Вернем присяжным 290-ю - ничего революционного не произойдет. Присяжные с коррупционными преступлениями уж справлялись.

На днях я на заседании рабочей группы Президиума совета при Президенте России по борьбе с коррупцией по взаимодействию со структурами гражданского общества доклад по этому поводу. На удивление, члены рабочей группы, среди которых и депутаты, ранее действующие и вновь избранные, и министр юстиции, и вице-президент Федеральной палаты адвокатов, и просто не имеющие отношения к адвокатуре чиновники, поддержали эту идею. Здесь, конечно, есть свои тонкости, потому что технически это осуществить сложно, финансирование необходимо, да и не везде, не в каждом регионе удастся набрать присяжных. Но в основном члены рабочей группы идею поддержали, и даже, вроде бы, на Президиум совета при Президенте России этот вопрос будет вынесен.

Что мне понравилось. После того, как все активно начали поддерживать эту идею, сотрудник Генеральной прокуратуры встрепенулся. Как представитель правоохранительных структур он заявил, что "надо еще пообсуждать, спросить мнение Следственного комитета, МВД, Верховного Суда, прокуратуры, а уже потом выносить на обсуждение. Я в качестве реплики сказал, «да не надо ничего обсуждать, совершенно очевидно, что они будут против».

В данном случае получилось так. Есть некий общественный запрос, то есть мы, общество, говорим: если чиновник захочет быть судим судом присяжных, мы готовы. А вот правоохранительная система говорит: нет, подождите, надо пообсуждать, провести статистические анализы какие-то...

Потому что им этот кусок лакомый, коррупционый, отдавать не хочется! Иначе как они будут неугодных чиновников закатывать?

Власти столицы должны как-то грамотно оправдать свои действия по сносу якобы «самовольно возведенных» бизнесменами построек в зонах метро. «Ночи длинных ковшей» подаются в виде заботы о благоустройстве города в интересах москвичей, и для обоснования этой заботы мэрия пытается вызвать в народе необходимое для дальнейших шагов негативное отношение  к предпринимателям.

В «первую волну»  сноса самостроя жителей убеждали, что снесенные в феврале и пока еще не снесенные торговые комплексы близ станций метро –  на самом деле «уродские», «нереально опасные», «незаконно оформленные» и вообще «ненужные». Аргументы «второй волны» должны окончательно разбудить праведный гнев москвичей, которых, оказывается, владельцы торговых объектов еще и обобрали. 

 По данным ГБУ «Центр налоговых доходов» (ЦНД) Москвы,  половина торговых площадей «самостроев»  не задекларирована в налоговых органах для уплаты торгового сбора. И сделано это владельцами или арендаторами «умышленно», при помощи «различных схем уклонения», чтобы город недополучил столь нужные, скажем, для сегодняшнего широкого благоустройства, деньги. Вот какие они, бизнесмены, преступники.

Отдельно пресс-служба  ЦДН в качестве злостного неплательщика налогов упоминает одну фирму, которая недавно подала иск к Правительству Москвы о незаконности сноса торгового объекта в районе станции метро «Южная» почти на два миллиарда рублей. Исследовав «финансовые показатели», специалисты ЦНД пришли к выводу, что фирма «за годы работы не доплатила в казну десятки миллионов рублей» (конкретнее – 20 млн. руб. в год). О чем и уведомили граждан не где-нибудь на портале ведомства, а через уважаемое и пользующееся доверием читателей  информагентство.

Только в новостном сообщении почему-то умолчали, что собственники (владельцы) и арендаторы (торговцы) обязаны платить налоги на квартал вперед. Просрочена оплата хотя бы на день – штраф, а затем и блокировка  счета.  Не платить налоги, тем более годами, просто не получится. Как видим, нарушать закон – не только не в интересах умышленного снижения доходов города, но и не в интересах самих предпринимателей.

Дальше. Упущенную выгоду, которая стала предметом иска в арбитраж, снесенный предприниматель оценил в 40 миллионов рублей. Даже если считать это валовой выручкой, то сумма налога (6% по «упрощенке») составит чуть более 2 млн руб. в год.   О каких же «ежегодно недоплачиваемых» 20 млн. руб.  идет речь в подсчетах ЦДН? Грамотный специалист тоже поставит этот вопрос.

 Но мнение специалистов Правительству Москвы не нужно. Нужно, чтобы «злостные неплательщики налогов» вызвали возмущение жителей «недофинансированием» благоустройства, а в  глазах  честных предпринимателей  оказались «недобросовестными конкурентами». 

Иначе «третья волна» сноса самостроя по очередным многочисленным просьбам горожан может не вызвать  запланированные аплодисменты.