Константин Зискин. Точка зрения.
Университеты существуют уже почти тысячу лет, и за это время бывало всякое, в том числе и прием юных дарований на обучение. Университет устроен таким образом, что даже 14-летнему ребенку будет там странно и неуютно. И дело даже не в отдельных группах для таких детей или программах, которые технически можно освоить. Дело именно в психологической готовности и комфорте нахождения в университетской среде. Законодательно, думается, нет необходимости ограничивать нижние возрастные рамки обучения в вузе, но руководствоваться здравым смыслом стоит и руководству учебных заведений и поступающим.
Что касается определения верхней планки поступления, то здесь как раз наоборот: в развитых странах сейчас есть особая «фишка» в том, что люди, уйдя на пенсию, начинают получать второе образование, чтобы не сидеть сложа руки и развиваться.
Утечка мозгов связана не с образованием как таковым, ведь до того, как люди получили образование, это утечкой мозгов не считается. Но если утекают и ухитряются быть встроенными в те структуры, куда они подались, то это как раз говорит о том, что в России с образованием все не так плохо, как говорят. Плохо как раз с работой для интеллектуально развитых граждан. Инженерам податься некуда, IT-компаний от силы два десятка наберется, то есть, по сравнению с тем, какие возможности есть в развитых странах, рынок труда для такой силы в России очень мал.
При этом в России долгие годы велась жесточайшая компания по уничтожению частных вузов, тогда как первая десятка мирового рейтинга – практически все частные учебные заведения. А в государственном секторе все зарегулировано так, и система финансирования такова, что при продвижении любой инновации до 80% усилий тратится на бюрократические процедуры.
Несколько лет назад Центр стратегий развития образования МГУ проводил комплексные исследования в Кемеровской области, в числе которого проводился опрос учителей. 30% из них не рассматривают образование важным для успеха в жизни. Понятно, что такие ответы они давали исходя из своего жизненного опыта. К сожалению, существует серьезный перекос в оплате труда педагогов, инженеров и уровнем доходов тех же успешных блогеров. Для того, чтобы его исправить, нужен комплексный подход, который, может, решаем не только повышением зарплаты, но и солидным соцпакетом, который стоит дать представителям таких профессий, как педагог, врач и так далее, тем, которые получают высшее образование, обучаясь не один год.
К тому же современный мир устроен не совсем линейно с точки зрения получения образования, теперь недостаточно одного базового для долгой и успешной карьеры, молодые люди прекрасно осознают, что они могут прослушать курс лекций, отучиться на курсах, тем самым повысить свой уровень, получить новые знания, и, соответственно, быть востребованными на рынке труда.
Те студенты, которые сейчас приходят в вузы, по уровню школьной подготовки очень разные. Другое дело, что если раньше в педагогические вузы был большой конкурс, и попасть туда было сложно, то сейчас у нас почти поголовно получают высшее образование. Из-за этого, на мой взгляд, средний уровень выпускников выглядит ниже, чем в те времена.
Надо сказать, что студенты приходят после школы не столько после учебников, сколько после учителей. Для хорошего учителя учебник – это не первый, не второй и даже не третий инструмент для обучения детей. Понятно, что учитель пользуется большим количеством разных учебников и методических пособий, формируя из них свою персональную систему обучения. Тем более, сейчас, когда информацию по любому вопросу можно найти, не выходя из дома. В этом смысле трудно, да и нет необходимости идти против цивилизации, новых технологий, веяний времени.
Что касается опасений по поводу исчезновения из-за новых технологий профессии учителя, у меня есть американский журнал 1965 годы выпуска с карикатурой, где мальчик смотрит на строгую учительницу и говорит: «вот, заменят тебя обучающей машиной, больше не будет у тебя работы». То есть, разговоры об этом идут уже давно, но, на мой взгляд, этого не произойдет никогда! Школа – это, прежде всего, социальный институт, место, где происходит контакт с культурой, знаниями, обществом.
Такие масштабные вещи как переход на преподавание по современным гаджетам не делаются одномоментно. Понятно, что всегда будет какая-то такая дисперсия, одни учителя быстро это освоят, каким-то будет сложнее. И понятно, что мы не можем одновременно всех учителей, знаете, так собрать в роту и обучить в какой-то абсолютно конкретный и короткий срок.
Но, с другой стороны, мы знаем, что во всех традиционных пединститутах всегда была кафедра технических средств обучения. Вот, например, в МПГУ она уже достаточно давно и переформатировалась в кафедру информационных технологий в образовании, где даже более сложные аспекты информационных технологий рассматриваются.
Если вспомнить московские школы, вот когда было повальное их оснащение электронными досками, то в целом не было такой вот серьезной проблемы, что учителя как-то это освоить не могут. Моя практика показывает, что даже электронная доска, которая, в общем, не самый простой, скажем так, инструмент или гаджет, просто так не висит, и учителя ее возможностями пользуются, и сейчас это уже вошло в нормальную практику.
Конечно, всегда проще, чтобы ничего не менялось, но ведь время-то меняется, и понятно, что учебники перестают соответствовать современным требованиям. Понятно, что детям, например, значительно легче искать и воспринимать информацию, структурированную в электронной форме, чем в бумажных учебниках.
Мои опасения не в самой идее, а в том, как она будет реализовываться. Если завтра всех заставят перейти на гаджет-учебники, конечно, мы получим большое сопротивление. Но вот опять-таки моя практика показывает, что большинство учителей, которые действительно заинтересованы в собственном развитии и улучшении своей деятельности, они как раз с большим интересом и с удовольствием обычно всегда откликаются на такие вещи.
К слову, хороший учитель вообще по учебнику не преподает, то есть учебник – один из инструментов, причем, один из самых незначительных для такого учителя. Например, когда преподавал физику – правда это было достаточно давно – я думаю, что параграфа три-четыре, может быть, мы брали из учебника, а все остальное было из научно-популярных источников. Тогда еще интернета не было активного, поэтому были какие-то собственные разработки, эксперименты и так далее. То есть сам по себе учебник в том формате, в котором мы привыкли его видеть, в общем, очень индивидуализируется под ситуацию урока учителя и под ситуацию ученика.
В той или иной форме, конечно, на Западе «уровни» учителе, так называемые грейды, существуют. И в Англии есть понятие «старший учитель». И даже в дореволюционной России, кстати, если к нашему опыту обращаться, статус учителей был не одинаков. Кроме того, уже сейчас у нас существует система аттестации, которая включает различные категории для учителя.
Учительская профессия очень способствует «выгоранию» в том смысле, что стал учителем – и некуда стремиться. Никакой возможности, только уйти в администрирование, а это уже совсем другая область.
В нашем институте, например, есть тренинговый центр, который работает с учителями. Мы видим, насколько тяжело учителю самому себя мотивировать, как-то развиваться. Так что эта система нужна для учителя. Другой вопрос, и здесь у меня всегда возникает сожаление, что хорошую идею начинают вводить таким образом, что она сразу выхолащивается и уходит в полную формализацию. По сути то, что сейчас предлагается, это попытка деформализовать и сделать более адекватной систему разных уровней для учителей, чтоб им было куда стремиться.
А ведь это всю жизнь было. Вы, например, когда приходите в школу со своим ребенком, вы смотрите: а это хороший учитель или плохой учитель, особенно в начальной школе. В старшей школе родители уже не сильно влияют на выбор учителя, хотя тоже, естественно, стараются, чтобы классный руководитель, учитель был получше. И сейчас есть учитель высшей категории, Заслуженный учитель. Конечно, школа гордится и говорит: «Вот в вашем классе будет преподавать Заслуженный учитель». Ну, вроде как, здорово. Другое дело, каким образом получаются эти разные категории, как и разные уровни, вот в чем вопрос основной. Но, я думаю, что ни родители, ни ученики этого вообще не заметят.
Кстати, за рубежом человек поступаешь сначала в вуз, например, на физический факультет, становишься физиком, а потом решаешь, хочешь ты быть учителем или ученым. Вот, на мой взгляд, самая правильная система: когда ты принимаешь такое решение стать школьным учителем, уже получив какое-то высшее образование. Тогда выбор становится более осознанным и эффективным.
04.09.2017
В конце 80-х, когда я заканчивал школу, праздник «Последнего звонка» был обычной линейкой и не более того. Со школой мы окончательно прощались только на выпускном вечере, а Последний звонок был формальным, не увеселительным мероприятием. В наши дни следует понять, в какой форме должны выступать указания о формате этого празднования.
Возможно, не следовало с такой помпой выдвигать инициативу, а достаточно было проинструктировать руководство школ, чтобы, готовя выпускные праздники, оно понимало и разъясняло ребятам, что Последний звонок это еще не выпускной вечер.
Я, честно говоря, думаю, что, если говорить о Законе об образовании, там школам дана высокая автономия и в определении учебных планов, и проведении различных мероприятий, это обычная ответственность школы. А шумиха вокруг школьных праздников вызвана отношением к ним органов обеспечения безопасности, утверждающих, что тяжелые времена у них наступают в момент празднования Последнего звонка. Конечно, департаменты образования должны на это реагировать, так как понятно, что порядок в городе структуры поддерживают сообща. Очевидно в данном случае департаменты не доверяют школам, потому что есть нехорошие прецеденты.
Константин Зискин 
«Закония» в соц. сетях