КАЗУС БАНКИРА ГРИГОРЬЕВА

Вынося постановление о наложении ареста на все движимое и недвижимое имущество при возбуждении  уголовных дел по статьям «мошенничество» (ст. 159 УК РФ), «присвоение или растрата» (ст. 160 УК РФ), «получение взятки» (ст. 290 УК РФ) и т.п., суды не вдаются в подробности его принадлежности. Достаточно ходатайства следователя о принятии обеспечительных мер. Арест имущества и затем его конфискация при квалификации по ст. 210 УК РФ («организация преступного сообщества») в доход государства неизбежны, и суду не важно, кто в данный момент собственник дома, машины  или  гаража.

Апрельский 2016 года и Пленум Верховного суда от 1.06.2017 № 19 Пленум Верховного суда разъяснили, что аресты имущества не должны ограничивать конституционные права граждан без серьезных оснований. Но у суда обычно под рукой стандартный вывод: арестованное имущество «приобреталось за счет средств, полученных преступным путем».

Поэтому сегодня имущество может попасть под арест, а затем будет изъято лишь на основании предположения, что когда-то оно могло принадлежать человеку, попавшему в поле зрения правоохранительных органов. Так верный государственный вектор борьбы с коррупционными проявлениями непредсказуемо  меняет направление. А суд обычно не обращает внимания, имеет ли новый владелец заслуги перед страной, многодетный ли он родитель или мать-одиночка.

…Живет себе на даче пенсионер,  а в городе один из его сыновей угодил под статью. Пенсионеру  говорят:  «папаша, сынок ваш мошенник, присвоил чужие деньги, поэтому ваша дача арестована, надо  возмещать  ущерб…»

Мало ли каких дров могут наломать  дети, внуки и прочая родня.  Проблема – у них. Но, вполне возможно,  что в целях обеспечения исполнения приговора по уголовному делу родни имущество могут арестовать ваше. Даже если родственника уже нет на свете. Случается, что общая стоимость арестованного в рамках уголовного дела имущества и иного, принадлежащего обвиняемому, в разы  превышает установленный следствием размер ущерба. Но если следствие просит,  зачем суду разбираться в  объективности оснований  для ареста имущества?  
 

Мосгорсуд при расследовании  дела банкира Александра Григорьева наложил арест не только на его имущество,  но также на дом,  выстроенный  уже после развода бывшей супругой,  живущей в нем с  детьми,  и даже на дом ее матери, купленный за десяток с лишним лет до обвинения зятя… Собственно, об этом «ЗАКОНИИ» стало известно после звонка в эфир радиоверсии портала слушательницы Людмилы, сообщившей о странных, на ее взгляд, решениях Тверского райсуда Москвы и Мосгорсуда, и попросившей совета.

По словам звонившей, с которой позже связалась редакция, она вместе со своей дочерью – матерью троих  несовершеннолетних детей и правнучкой попала в сложную ситуацию.

«Бывшего мужа моей дочери  Григорьева Александра Юрьевича, с которым она развелась задолго до начала расследования, обвинили в участии в преступном сообществе, а он всю жизнь занимался коммерцией, – рассказала Людмила Ивановна Хлопалкина. – К нам пришли, описали все имущество – и мой дом, и дом, в котором прописаны дочь и дети, она сама его построила уже после развода. Нам пояснили, что все отберут по конфискации. Так как за счет нашего жилья  финансируется преступное сообщество, которое якобы создано бывшим супругом моей дочери...»

БЫЛЬ О БЫВШЕМ

Основным делом бывшего супруга Анастасии Григорьевой 46-летнего уроженца Новгородской области Александра Юрьевича Григорьева был бизнес. Интерес к  банковскому делу возник около 2012-2013гг., а в 2014-м Александр Григорьев приобрел контроль над Банком «КБ Донинвест» (Ростов-на-Дону), ранее принадлежавшим крупному бизнесмену, собственнику завода «ТагАЗ» Михаилу Парамонову. Как потом выяснилось, на свою голову.

Банк «Донинвест», основанный Михаилом Парамоновым еще в 1991 году, в Ростовской области был весьма уважаем, но его статус не в лучшую сторону изменился к 2008г.  «Коммерсант» в свое время рассказывал, что у группы «ТагАЗ» накопились огромные долги перед кредиторами. Как сообщали деловые издания, к 2009-му задолженность перед тремя госбанками достигла суммы в 20 млрд рублей, а уже в начале 2014 года предприятие было объявлено банкротом. Более того, в августе 2015 года Верховный суд Версаля признал решение российского суда о взыскании с ответчика 1,8 млрд рублей в пользу Газпромбанка. В ходе процесса арестованы вилла Михаила Парамонова во Франции (кредитор оценивал ее в €1,8–2,5 млн), счет в банке Palatine, автомобили, антикварная мебель, предметы искусства и пр. В конце февраля 2016-го года ростовский арбитраж начал процедуру банкротства самого предпринимателя.

Когда владелец «Донинвеста» Михаил Парамонов предложил Александру Григорьеву войти в число соучредителей и  принять управление бизнесом (причем с прежним Правлением Банка), было ясно, что для начала этот бизнес следовало вытянуть из болота. Приобрести задыхающийся под бременем неплатежей «Донинвест» Григорьева поманила перспектива прибыли: финансовые вливания в структуру  могли «оживить» дело, и человек, готовый эту прибыль принести,  – доверенное  лицо в статусе вице-президента «Банка Западный» господин Григорий  Кулеша.

Позже СМИ приводили мнения финансовых экспертов,  полагающих, что делать этого не стоило: на момент приобретения «Донинвеста» (июнь 2014-го) у кредитного учреждения имелось множество предписаний со стороны Центробанка России. Уже полгода как действовал запрет регулятора на операции по привлечению вкладов. Несколько ранее от «Донинвеста» отказалась группа инвесторов во главе с экс-продюсером группы «Ласковый май» Андреем Разиным, также намеревавшаяся «поднять» банк, но вовремя для себя оценившая проблемы банка как «чересчур серьезные».

Как рассказал журналистам известный продюсер и предприниматель, в 2014 года. Михаил Парамонов предложил ему стать президентом банка «Донинвест» и  курировать вложения в  автомобильный завод «ТагАЗ» с целью разрешения двойного кризиса – и банка, и завода. По словам Разина, он «верил  в развитие нового модельного ряда» и поэтому согласился приобрести 3% доли в Уставном капитале Банка. Когда Парамонов  оставил и банк, и завод, и даже Родину, Разин с удивлением узнал, что Михаил Парамонов решил избавиться от бизнеса в России, активы «ТагАЗа» выведены им за рубеж. При этом  уже стало известно о внесенном представлении Центробанка РФ по итогам выявленных нарушений в «Донинвесте».

Андрей Разин прекратил деятельность в банке, а через месяц после его ухода с поста президента «Донинвест» лишился банковской лицензии. Разин был включен в список лиц, чьи действия предположительно нанесли ущерб Банку. Лишь через год Разину удалось доказать в суде второй инстанции, что  действия ГУ Центробанка по ЮФО в отношении его были неправомерными.

Решение Хостинского районного суда  Сочи стало одним из первых, признавших неверной практику огульного включения всех участников и членов Совета директоров банков в список недобросовестных банкиров. Краснодарский краевой суд постановил исключить Разина из списка неблагонадежных, куда он попал после краха банка «Донинвест».

 В период с момента  регистрации права собственности 9 июля 2014 года до отзыва лицензии «Донинвеста» Центробанком 9 октября 2014 года, по мнению следствия, Григорьев организовал преступное сообществ на базе банка с целью вывода средств банка для там личного обогащения.

Фактически  Григорьев попался на удочку и купил уже «пустой» банк, обремененный долгами группы «ТагАЗ», тем не менее, позже он был обвинен в выводе из банка неких активов, что якобы и привело «Донинвест» к краху.

«Григорьев полностью оплатил уставный капитал "Донинвеста", представляя в своем лице группу физических лиц, — говорит адвокат Сергей Логинов. — На тот момент операции по привлечению вкладов (депозитов) от физлиц уже были приостановлены (по предписанию ГУ ЦБ РФ по ЮФО), банку нужен был инвестор, способный сделать финансовые "инъекции". И Григорьев договорился с Парамоновым о моратории на вывод инвестированных им средств, а также о содействии им в погашении ранее просроченных платежей от структур, аффилированных к Парамонову».

Однако то, что банк коммерческий, без доли участия государства и Григорьев, напротив, для спасения банка вложил в него собственные  деньги, а  проблема образования  «дыр» в банке, доставшаяся  Григорьеву «в наследство»,  лежит на плечах прежнего собственника, следствие предпочло не заметить. Хотя в документах отражен процесс передачи активов Парамонову за деньги Григорьева, которые он уплатил бывшим владельцам, которые в свою очередь должны были выкупить имущество у Банка, тем самым пополнив его, но свое обещание не выполнили.

Только проблемы старых заемщиков, которые толкнули «Донинвест» в авантюру с Центральным Банком, волнуют следствие гораздо меньше. А ведь именно проблемы заемщиков группы «ТагАЗ», согласно документам,  стали причиной невозврата «Донинвесту» вновь выданных кредитов. Раз так, то корень зла (и возможных фигурантов хищения) логичнее искать среди менеджмента и прежних собственников банка. Но зачем утруждаться кого-то искать, если новый собственник банка – вот он и никуда не прячется?

В июле 2016-го в отношении Григорьева возбуждено уголовное дело по ч..1ст 210 УК (организация преступного сообщества). В декабре дело об организации ОПС соединено с  уголовным делом о хищении средств ОАО Банк «Западный» при выдаче заемов.

НОВ КАФТАН, ДА СО СТАРЫМИ ДЫРАМИ

Расследование по делу «Донинвест», напомним, началось почти два года назад, когда в Ростове-на Дону сотрудниками ГУЭБиПК МВД были задержаны, а впоследствии, по решению суда арестованы экс-председатель правления банка Алла Калитванская и ее заместитель  Светлана Гуленкова. Тогда же в Москве состоялось задержание и арест совладельца банка Александра Григорьева.

По версии следствия, совладелец  банков «Западный», «Донинвест» Александр  Григорьев похитил из кредитных учреждений два миллиарда рублей. Правда, прежде звучала космическая цифра 46 млрд (!) долларов, а ОПС – «банды обнальщиков», которые, по утверждению МВД, вывели эти миллиарды из РФ за рубеж, насчитывала до 500 человек. Сегодня об этом официально МВД предпочитает не упоминать, а в конечном обвинении Григорьеву по эпизодам хищения денежных средств фигурируют 2,1 млрд руб.  и 9 обвиняемых, один из которых осужден, а двое в розыске.

В рамках расследования защита Григорьева ходатайствовала о проведении финансово-аналитической экспертизы, чтобы разобраться в причинно-следственной связи старых заемщиков Банка и его новых должников, выдача заемов которым вменяется Григорьеву, как и остальным новым собственникам Банка. Кроме того, следовало выяснить, каким ветром унесены инвестиции Григорьева в «Донинвест», как и прежние активы банка. По данным адвокатов, выводы экспертов с большой вероятностью могут опровергать версию следствия. В пользу такого предположения говорит и финансовое расследование ростовских журналистов на основе находящихся в открытом доступе решений  арбитражных судов и документов, представленных  некоторыми кредиторами «Донинвеста». По логике расследования, действия правления банка шли  вразрез с интересами его новых участников, вложивших собственные деньги в спасение банка.

«Как иначе можно назвать ситуацию, когда за счет наличных средств нового собственника и за счет кредитных средств самого банка погашаются прежние кредитные обязательства группы заемщиков, а ликвидные активы банка негласно переводятся под контроль прежних собственников? – говорит адвокат Сергей Логинов. –  Судя по всему, «дыра» в банке образовалась до вхождения в него Александра Григорьева, которого следствие стремится сделать ответственным за случайные просчеты или намеренные действия команды предыдущего менеджмента «Донинвеста».   

СЛЕДСТВИЕ ОТСЕКАЕТ «ЛИШНЕЕ»

В январе 2017 года из уголовного дела №221889 было выделено в отдельное производство новое дело. Результаты экспертизы, столь важной для хода расследования, но работающие не в пользу обвинения, следствие, опираясь на ч. 4, 5  ст. 154 УПК РФ, оставило в исходном уголовном деле как не имеющие значения. При этом мнение защиты о том, какие из материалов имеют значение для дела, а какие нет, следствие учитывать не обязано.

Говоря простым языком, закон позволят адвокату защищать доверителя в том числе подачей ходатайства о назначении той или иной экспертизы. А следователь, в свою очередь, имеет право результаты экспертиз оставить в другом уголовном деле как, по его мнению,  «ненужные», но чаще «не удобные» материалы. В данном случае ключевые материалы защиты,  поскольку они позволяют сомневаться в причастности обвиняемого к совершению преступления, не вошли в выделенное дело. Они  тихо осели в исходном деле и теперь недоступны суду.

По оценке экспертов, опрошенных «ЗАКОНИЕЙ», такой подход противоречит смыслу уголовного процесса, основанного на принципах законности и состязательности сторон. Удовлетворив ходатайство защиты  о внесении в постановление о назначении экспертизы дополнительных вопросов эксперту, следователь признает, что выводы экспертов по этим вопросам имеют существенное значение для расследования. И если эти экспертные выводы затем не включаются в уголовное дело – не это ли про противоречие позиции следователя своему же решению? Как и не соответствие  новому подходу законодателя на запрет отказа в удовлетворении ходатайств защиты о назначении экспертиз  для получения дополнительных доказательств по делу, закрепленный ст. 58 УПК РФ.

Дело Александра Григорьева – «экономическое», притом относящееся к особо сложным, поэтому  качество объективности производства по делу находится в прямой связи с независимым экспертным мнением. Возможно, суд все же вспомнит о проведенной экспертизе и поинтересуется выводами экспертов.

Пока же очевидно вот что. Президентские поправки в УПК, внесенные Федеральным законом 17.04.2017 №73-ФЗ  призваны уравнять в процессуальных правах  стороны обвинения и защиты. В идеале они дают дополнительные гарантии независимости и самостоятельности адвокатов в судебном процессе. А на практике могут с легкостью оказаться такими же напрасными инвестициями в объективность правосудия в России,  как и деньги Александра Григорьева, вложенные в «Донинвест» и украденные, получается,  у самого себя из своей же кредитной структуры.


СЕГОДНЯ

Следствие продолжает настаивать на тезисе, согласно которому  после приобретения банка «Донинвест» у известного предпринимателя Михаила Парамонова новый собственник Александр Григорьев, управлявший структурой менее полугода, мог стать причиной его краха. Причем, вложив в банк больше, чем якобы похитил. Ведь, как следует из документов, на деньги Григорьева приобреталось в том числе здание для филиала «Донинвеста» Крыму.

Бизнесмен, обвиняемый в хищении денежных средств, останется в СИЗО до 16 ноября 2017 года. Такое решение 16 августа принял Московский городской суд.

По мнению экспертов 1rnd, это можно расценить как последний шанс, предоставленный многочисленной следственной группе (более 20 человек), занимающейся расследованием этого уголовного дела, возбужденного в отношении Григорьева еще в октябре 2015-го. Правда, что делали следователи все это время, не вполне понятно: изначально задержание бизнесмена преподносилось как разгром едва ли не самой опасной ОПГ «обнальщиков», которые вывели из России 46 млрд долларов. Но с тех пор, как эту информацию с подачи правоохранителей ретранслировали все СМИ, о миллиардах забыли. Как забыли и про бывших собственников банка, где недостача, судя по данным экспертизы,  формировалась годами.

В то же время под арестом остаются активы и имущество предпринимателя. Но не только его. По закону аресту подлежит  только имущество обвиняемого (подозреваемого), если есть сведения, что оно получено преступным путем. Бывшая супруга с несовершеннолетними детьми и пожилой  матерью, по данным адвокатов, являются собственниками арестованного имущества, но не являются  фигурантами уголовных дел или должниками по исполнительному производству. Обращение взыскания или арест их имущества с точки зрения права незаконен, это злоупотребление правом, говорят эксперты. Между  тем, борясь с «финансированием преступного сообщества» семьей бывшей жены обвиняемого, Мосгорсуд  слышит только мнение следователя.

P.S. По данным защиты, основатель «Донивеста» и бывший директор «ТагАЗа» Михаил Парамонов избежал уголовного преследования и после начала процедуры банкротства завода скрылся за границей. Возможно,  российским правоохранительным органам выявлять истинного возможного  мошенника  не интересно, и почему ответственным за развал «Донинвеста» решили назначить Григорьева, известно, наверное, лишь следователям.

А удачливый бизнесмен Парамонов, несмотря на миллиардные претензии со стороны кредиторов в России (включая госбанки), развивает новый бизнес во Франции. Там стартовали продажи автомобиля MPM Motors PS 160 под незатейливым брендом Mikhail Paramonov Manufacturing. Того самого, что планировался к выпуску на «ТагАЗе» в 2013-м, пока Михаил  Парамонов не выехал из России. И, похоже, не с пустым кошельком.
 

Что-то тормозит сегодня правоохранителей в поиске настоящих мошенников, которых на самом-то деле даже и не нужно выискивать, в уголовных делах с «коррупционной комплектующей».