Адвокатская палата Московской области

Я вырос в интернате и до сих пор благодарен учителям и воспитателям, благодаря усилиям которых мы жили не хуже, чем бывает во многих семьях.

Прожекты по искоренению системы сиротских учреждений в стране, я думаю, пока преждевременны, а вопрос изменения системы быстро не решится. Система не нужна? А знаете, у нас сегодня берут приемных детей в семьи, но не всегда им там хорошо. Не все детдомовские дети могут жить в семье, бывает, что убегают обратно. Конечно, и приемные родители порой понимают, что ошиблись с решением, и отказываются от ребенка. Нужно, чтоб ребенку было куда вернуться.

Кризис 90-х сломал систему воспитания и жизни детских домов, которая, надо отметить, себя оправдала. Ведь много известных и просто хороших людей вышли из стен детских домов. Думаю, надо восстанавливать утерянное: с детьми должны работать энтузиасты – и я таких знаю, отрасли требуется материальная поддержка и, разумеется, надо совершенствовать систему передачи детей в приемные семьи. Сохранить и развивать, не принимая поспешных разрушительных решений – для таких решений страна еще не достигла для этого соответствующего экономического уровня и морального состояния.

Перемены требуются и в законодательной части системы: много излишней заорганизованности, бюрократизма (впрочем, это касается не только данной отдельной сферы жизни общества). Мой хороший приятель работает в детском приюте. По его словам, кто только не пытается приют закрыть: и чиновники, и медики, и пожарные – всем он мешает…
Дальше...

Случай с Натальей из Ховрино – не единичный. Очень много таких ситуаций в семьях. Здесь обычно два момента: расторжение брака и квартира.

Поэтому если брак расторгнут, они уже практически чужие люди. Нужно решать вопрос либо об обмене жилплощади, либо каким-то образом ставить вопрос о его выселении – это тоже теоретически возможно. Практически – тяжело, но возможно, если действительно неоднократно такие обращения будут зафиксированы.

На мой взгляд, тут надо начинать именно с участкового, который обязан каждый случай, каждый эпизод не только фиксировать, но и принимать по нему какие-то меры. Чтобы ни один эпизод по отношению к ребенку не остался безнаказанным. Если наберется таких эпизодов много, брак расторгнут, то надо ставить вопрос о выселении. Затем ставить вопрос о лишении «папаши» родительских прав.

В отделении полиции, правы, конечно: с точки зрения возбуждения уголовного дела по ст.156 УК РФ для этого действительно должны быть серьезные основания. Да, это парадокс, когда надо ждать, пока к ребенку действительно будут приняты такие меры, что потом уже будет поздно обращаться. Закон есть закон. Хотя в законе четкой регламентации нет.

Какими вопросами прежде всего следует заняться. Прежде всего, расселение, либо выселение родителя. Привлечением его к административной ответственности неоднократно. Еще есть такая мера как лишение родительских прав. Это все звенья одной цепи.

Если накапливается таких очень много моментов (не дай Бог), что он поднимет руку на своего ребенка и все это зафиксировано как телесное повреждение, тогда последует уголовная ответственность. Надо использовать все методы.

Начиная с участковых, инспекцией по делам несовершеннолетних, полиции и т.д. - никто не хочет брать на себя ответственность. Но это надо делать. Иначе действительно судьба ребенка зависит от этих родителей.
Ну и, конечно, надо совершенствовать законодательство. К сожалению, у нас недавно пошли такие случаи, когда начали возбуждать уголовные дела против родителей, которые действительно не занимаются своими детьми, а не только их воспитанием.

Поэтому и практика должна быть. Дети – это дети. Сейчас, конечно, представители уполномоченных по правам ребенка они есть везде. Они конечно, не должны оставаться в стороне, должны эти вопросы поднимать, помогать маме в такой ситуации.

Проблема серьезная. И ей надо, безусловно, заниматься.

Каждый ребенок – это судьба нашей России.


Дальше...

В своей практике я очень часто встречался с понятыми, которые были не посторонними людьми, а практически свидетелями обвинения. К сожалению, это так. Органы следствия привлекают не случайных граждан, которые оказались на месте происшествия, «нужных» понятых. Нередко это работники правоохранительных органов, родственники, друзья, знакомые хорошие и т.д. Поэтому, естественно, от таких понятых нужно избавляться.

В тоже время институт понятых – это сдерживающий определенный фактор для беспредела правоохранительных органов, которые используют незаконные методы при проведении следственных действий. Поэтому моя позиция такая: институт понятых нужно усовершенствовать.

По-моему, должны существовать определенные организации, которые могут представлять понятых, как избирают народных заседателей (через компьютеры). Понятой – это человек, который объективно должен фиксировать ситуацию. Почему бы не дать возможность потерпевшему (обвиняемому, подсудимому, подозреваемому) предложить кандидатом в понятые своих людей, на которых он рассчитывает, и которые действительно объективно зафиксируют эти факты.

Поэтому, на мой взгляд, полностью отменять институт понятых нельзя. Однако в таком виде, в котором он существует сегодня, он на 90% используется стороной обвинения.

Алексей Галоганов


Дальше...

Я как адвокат к любому начинанию, касающемуся демократизации нашего законодательства и нормального отношения к человеку, даже преступившему закон, отношусь хорошо. Потому я выступаю и за демократизацию законодательства в области коррупции, ведь взятка взятке - рознь. В моей практике много лет назад был случай: я защищал директора гостиницы, полковника-фронтовика, которого за бутылку коньяка, которой его отблагодарила сотрудница за данный ей внеплановый отгул, посадили на несколько лет. Разве такое наказание соразмерно содеянному? Все же человек должен понимать, что за миллион он будет сидеть на 10 лет дольше, чем за тысячу рублей.

Если же говорить о предложенном президентом наказании – стократном штрафе за взятку – то в этом случае стоит скорее рассуждать не о самом размере штрафа, а о том, как сделать так, чтобы закон работал. Люди должны твердо знать, что наказание за их нарушение неизбежно. Только в этом случае закон действительно будет эффективным и полезным. Если же ничего не изменится, то грош цена всем этим демократическим начинаниям.

Но ведь проблема еще и в том, что у нас взяткодатели тоже относятся к наказанию за взяточничество негативно, потому что многие привыкли давать и брать. А значит, отвечать должны обе стороны, нарушающие закон. Ну и, конечно, должен работать гражданский контроль: если люди не будут давать взятки – нечего будет и брать. Это простая истина.

Но одновременно необходима демократизация всей общественной жизни. Ведь взяточничество у нас порождается самим ее устройством. У нас куча департаментов, начальников, но мы не знаем, чем они конкретно занимаются, попасть к ним на прием сложно, чтобы «бумажку» какую-нибудь взять – нужно простоять в очередях, немало походить по кабинетам. Эти отношения нужно как-то упростить. А пока у нас любая должность порождает определенные отношения и взаимоотношения, называемые «быстрым решение проблем», ничего не изменится.



Алексей Галоганов


Дальше...

Проблема правовой неграмотности российского общества очень серьезна. И, вне всякого сомнения, правовой нигилизм у нас есть. Об этом неоднократно говорил президент России, отмечалось это и в выступлениях многих наших лидеров.

В советском Союзе существовал предмет «обществознание», который брал на себя функции правовой пропаганды населения. Да и мы, в свое время, когда работали адвокатами, судьями, прокурорами, часто проводили выездные заседания, лекции, беседы с населением на правовые темы, в ходе которых разъясняли основные важные вопросы. Сейчас это практика отсутствует.

Но наше законодательство меняется, и меняется очень часто. Порой даже юристам - профессионалам - тяжело уследить за этим процессом, не говоря уже о рядовых гражданах. Так что повышение правовой грамотности сегодня - очень актуально. Подобные задачи, знаю, стоят и перед Ассоциацией юристов России.

Чем раньше мы начнем это воплощать в жизнь, тем будет лучше для всех нас. Ведь правовой нигилизм – это страшно. Я защищал одного высокопоставленного чиновника, так вот он сказал: «Мне нужно было кодекс уголовный читать, а не заниматься чем-то другим. Если бы я его читал, я бы не попал на скамью подсудимых».

Нашим гражданам нужно, насколько это, возможно, следить за изменением законодательства. Но в первую очередь нам нужно наладить систему просвещения во всех регионах, во всех населенных пунктах. Люди должны знать, к кому обратиться за разъяснением законодательства. А главное - сделать так, чтобы это законодательство действительно защищало. Но сами люди не уследят за меняющимся законом – специалисты должны идти в народ. Должна быть налажена правовая пропаганда.






Алексей Галоганов


Дальше...