Редактор новостей

Законопроект, устанавливающий уголовную ответственность за оскорбление религиозных чувств граждан и осквернение мест почитания, на днях принят Госдумой в первом чтении.

Документ «в целях обеспечения прав граждан на свободу вероисповедания» предлагает сажать в тюрьму за «публичное оскорбление религиозных убеждений и чувств граждан», но не понятно, что именно попадет под предлагаемую статью.

Противники идеи считают, что закон абсолютно бессмыслен, потому что, по выражению доцента факультета истории, политологии и права РГГУ Галины Михалевой, «неюридические понятия защищать невозможно». Общественная палата России не поддержала поправки из-за их юридически неопределённой терминологии, в частности, «религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России», «религиозные убеждения и чувства граждан», а также «унижение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний». Верховный суд сообщал в своем заключении, что документ противоречит целому ряду положений УК из-за неполного соответствия «понятийному аппарату, традиционно используемому в уголовном законодательстве». Странно, как при наличии стольких, мягко говоря, нелепиц поправки вообще прошли фильтр «первого чтения».

По мнению юристов ОП, предлагаемые нововведения не только «не уберегут общество от религиозного противостояния, но, наоборот, в определенных обстоятельствах будут его провоцировать». Мы уже помним историю с хиджабом в школе.

Лидер «Яблока» Сергей Митрохин отмечает, что предлагаемая норма «грубо попирает Конституцию РФ». К тому же такая ответственность без уголовного наказания уже закреплена действующим законам. Этак мы дойдем до регламентации степени тяжести наказания за грехи человеческие.
Критика со стороны правительства, Верховного суда и даже одного из парламентских комитетов, возмущение правозащитников и юристов не помешали 330 депутатам проголосовать за «своевременные и необходимые» поправки.

Закон обяжет нас быть толерантными к религиозным гей-парадам и открывать двери на стук свидетелей Иеговы, пытающихся всучить нам благую весть. Закон о защите чьих-либо чувств — своевременно нужный или опасный?

Информация о проекте.

Законопроект, призванный обеспечить общественный контроль качества медицины, внесен в Госдуму РФ. В медицинских учреждениях регионов могут появиться гражданские надзиратели.

Понятно, что оценить необходимость назначения конкретного препарата, схемы лечения или распознать ошибки хирурга общественные комиссии в большинстве случаев не в состоянии. Но заметить грязь в палатах и хамство персонала, проверить обеспечение больницы оборудованием, а «льготника» бесплатными лекарствами им вполне по силам.

По мнению авторов документа, народный медицинский контроль сможет принимать жалобы от граждан, посещать больницы и поликлиники с инспекциями, бить тревогу в обществе, если дело серьезно. Допустим, пациентов заставляют приходить со своими бинтами и шприцами, кто в этом виноват?

В теории словосочетание «общественный контроль», всегда звучит хорошо. Смогут ли контролеры сделать эффективной нашу бесплатно-платную медицину или станут мобильным инструментом медицинского начальства?

По данным соцопроса среди активных работающих россиян, каждый четвертый из них относится с неудовольствием к размещенным в офисе камерам видеонаблюдения, даже если работодатель объясняет «видеопрогресс» исключительно заботой о безопасности персонала, охране имущества и информации, а также о процветании самой фирмы. Особенно не одобряется сотрудниками, если в офисе развешиваются камеры скрытого типа, и к тому же «чуть ли не в туалетах» да еще без оповещения «населения».

То, что радует работодателей, возмущает сотрудников. Противники «Большого брата» говорят о психическом раздражении, нарушении личного пространства человека и свидетельстве недоверия руководства компании к своим работникам. Впрочем, когда с помощью видеозаписи снимается подозрение в причастности к пропаже какого-нибудь концептуального документа из принтера, оправданный готов молиться «глазку».

Согласно ст. 21 Трудового кодекса РФ, работник имеет право на полную информацию об условиях и охране труда на рабочем месте, к тому же Конституция дает каждому из нас право на неприкосновенность частной жизни. Или на работе ничего личного быть не может?

Правительство России ставит вопрос о целесообразности запрета рекламы лекарств в СМИ. Нововведение, очевидно, касается рекламы безрецептурных препаратов, в том числе биодобавок (БАДов), так как в отношении рецептурных препаратов такой запрет уже действует. Необходимость введения такой нормы депутаты мотивируют склонностью россиян к самолечению.

Участники фармрынка относятся к инициативам депутатов негативно: законопроект отвлекает внимание от проблем ценообразования и лекарственной политики. Следствием запрета рекламы лекарств в СМИ может стать поток неконтролируемой рекламы, в первую очередь в интернете. Эксперты прогнозируют усиление зависимости пациентов от зачастую субъективных советов фармработников, что может привести к вымыванию с рынка недорогих отечественных препаратов. Еще одно опасение: многократное увеличение обращений к врачам по поводу легких недомоганий повысит нагрузку на систему здравоохранения. Часть экспертов вообще полагают, что полный запрет рекламы какого-либо производимого или продаваемого продукта противоречит Конституции РФ.

Но и после того, как станет окончательно ясно, будет ли поделена десятая часть рынка рекламы под прикрытием заботы о здоровье граждан, что изменится для нас с вами как потребителей? Покупать «срочные» капли в нос или полюбившийся БАД для улучшения пищеварения можно будет по-старому, «самоназначением», просто уже без рассказов известных артистов и никому не известных «медиков» о чудесах препарата. И без очереди за рецептом к доктору из поликлиники. Сеть Интернета неуклонно расползается по стране.

Остановит ли запрет на рекламу лекарств безответственное самолечение россиян?

Законопроект единороссов Владимира Плигина и Дмитрия Вяткина, рассматриваемый Госдумой, предлагает зафиксировать в УПК право потерпевших участвовать в судебных заседаниях по поводу УДО или смягчения наказаний для осужденных по их делам. Такая новелла, считают авторы документа, позволит потерпевшему максимально эффективно отстаивать свои интересы.

С этой позицией категорически не согласны ряд экспертов и правозащитников: мера поставит под угрозу самих потерпевших, усилит коррупцию и нарушит исключительную компетенцию суда.

Судья Конституционного суда в отставке Тамара Морщакова опасается угрозы психическому состоянию жертв преступлений, особенно сексуального насилия. К тому же не исключено, что преступные группировки будут пытаться найти дополнительные незаконные механизмы воздействия на потерпевшего, принуждая его явиться в суд и выразить согласие с УДО. Кроме того, как пишет Тамара Морщакова в своем заключении для депутатов, «суть законопроекта определяется не столько защитой прав потерпевшего, сколько введением дополнительных ограничений для отбывающих наказание лиц».

«Вопреки правовым принципам, потерпевшего наделяют функциями обвинителя», считает судья Верховного суда РФ в отставке Владимир Радченко. Решение вопроса об УДО относится к исключительной компетенции государства, напоминает парламентариям судья.

Во многих международных документах закреплен принцип, запрещающий потерпевшему преследовать осужденного впоследствии. В России потерпевший сегодня также лишен возможности реализовать свое право на обжалование решения суда о разрешении осужденному по его делу выйти на свободу раньше окончания срока. Нужно ли менять положение, чтобы у потерпевшего было право решать дальнейшую судьбу лица, причинившего ему вред?

Споры о эффективности и законности поиска следов от уколов у школьников были приоритетом в теме последних мер профилактики наркозависимости школьников, пока Минздрав не разработал анкету, по которой специалисты предполагают выяснять, находится ли ребенок в группе риска по употреблению наркотиков. Исследование на основе опросника, опубликованного на сайте ведомства, уже проводится в ряде школ, волнуются пользователи – родители подростков. По решению Госдумы анкетирование станет обязательным для всех школьников.

Врачи и родители уверены, что предложенный Минздравом тест является прямой рекламой наркомании, поскольку ребенку предлагается ответить, нюхал ли он клей, бензин и другие подобные вещества для того, чтобы «получить необычные ощущения», указать, принимал ли эфедрон, релевин, оксибутират натрия и тп. По мнению активистов, «даже нормальный ребенок», увидев такие названия, «полезет в интернет искать» по ним информацию.

Возмущение родителей вызвали и вопросы, касающиеся сексуальной жизни подростков. В частности, детям предлагается ответить на вопрос, чувствовали ли они «сожаление об интимной связи на следующий день», и как часто у них была «половая связь без презерватива».

Губернатор Калужской области Анатолий Артамонов заявил о необходимости предавать гласности фамилии родителей, отказавшихся от тестирования своих детей на употребление наркотиков в школах. Президент общественной организации «Право ребенка», член Общественной палаты РФ Борис Альтшулер заметил, что вряд ли родителями движет желание покрывать наркозависимость своего ребенка: «Просто они категорически против того априорного недоверия ко всем, возражают против того, чтобы на их детях ставили эксперименты».

Удачны ли вопросы анкеты Минзрава для детей 10 лет и могут ли они быть действенны, при том, что анкетирование анонимно? Законно ли «клеймить» родителей, отказавшихся тестирования их детей на наркопредрасположенность?

Мосгордума разработает поправки в Уголовно-процессуальный кодекс РФ, позволяющие отнести домашнее насилие в область публичного обвинения. В этом случае для возбуждения уголовного дела не требуется заявления жертвы, даже если причинен лишь легкий вред здоровью, а закрыть такое дело по примирению сторон невозможно. Достаточно заявления родственников или соседей.

Столичный парламент также намерен разработать отдельный законопроект, определяющий понятие семейного насилия. В это понятие может быть включено не только физическое, но и психологическое насилие. Сейчас какая-либо ответственность за такое насилие законодательством не предусмотрена.

По словам главы комитета Госдумы по уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павла Крашенинникова, появление закона, определяющего понятие семейного насилия и способов борьбы с ним, целесообразно. По его словам, перевод дел о побоях в сферу публичного обвинения имеет смысл только для фигурантов — близких родственников. Напомним, сегодня ст. 116 УК РФ «Побои» подразумевает штраф до 40 тыс. рублей, обязательные или исправительные работы, либо арестом на срок до трех месяцев.

Статья 115 УК РФ «Умышленное причинение легкого вреда здоровью» подразумевает такое же денежное наказание, но арест, к примеру, можно продлить до четырех месяцев.

Сегодня в области публичного обвинения находятся такие преступления, как умышленное причинение среднего и тяжкого вреда здоровью, убийство и угроза убийством, вне зависимости от того, являются ли одной семьей фигуранты дела. При этом нынешнее законодательство не учитывает «степень близости» пострадавшего и обидчика. Преступления по статьям о побоях и причинении легкого вреда здоровью относятся к сфере частного обвинения, без заявлений потерпевших дела по ним не возбуждаются. И такую практику изменять не стоит, считает столичный адвокат Тер-Акопов.

Если женщина пишет заявление о том, что муж ее избил, а через день забирает это заявление, дело закрывают. Однако по закону следствие должно в этом случае возбудить дело на женщину за ложный донос и все равно разобраться в ситуации. Почему этого не происходит? Потому что свидетелей по делу нет и искать их не будут. А «висяки» полиции не нужны.

Нужен ли отдельный закон о семейном насилии при наличии уже существующих норм? Или без таких поправок уже нельзя?

Официальной статистики по семейному насилию в России нет. Согласно исследованию, проведенному в 2004 году факультетом социологии МГУ им. М.В. Ломоносова, 42% пар, ведущих совместное хозяйство, обходятся в семейной жизни без насилия. 58% партнеров, ведущих совместное хозяйство, применяют друг к другу физическое воздействие. 28% из них делают это регулярно…

20 января вступил в силу новый закон о донорстве, согласно которому люди, сдавшие кровь, больше не будут получать за это деньги. Бесплатное питание сохраняется, но монетизировать его, как это делали раньше, теперь нельзя. Компенсации в виде отпуска документом (http://www.rg.ru/2012/07/23/donorstvo-dok.html) также не предусматривается.

Усилия законодателя, направленные на поддержку безвозмездного донорства, оцениваются специалистами и донорами неоднозначно. Доводы скептиков: запасы крови по стране не так уж велики и могут еще существенно снизиться, ведь для многих доноров, особенно в регионах, главным стимулом была именно денежная компенсация. Мнения сторонников бесплатного донорства: это правильно с точки зрения морали и важно для безопасности пациентов, поскольку часто кровь сдают люди из группы риска (больные, проститутки и те, кому нужны «легкие» деньги и т.д.), а это повышает возможность инфицирования.

А что делать родственникам пациента, которому не хватит крови для срочного переливания? Искать донора и платить ему из своего кармана.

Что обеспечит новый закон о донорстве: безопасность пациентов или дефицит добровольцев с возможностью появления теневого рынка донорской крови?

Должно ли донорство в России быть бесплатным?

Вступление в силу так называемого «закона Димы Яковлева», подписанного президентом 28 декабря, привело к тому, что с 1 января 2013г. действие двустороннего соглашения с США об усыновлении, по заявлению российского МИДа, прекращено. Одновременно президент издал указ о мерах по защите сирот, упрощающий процедуру усыновления детей россиянами.

В РПЦ поддержали запрет на усыновление детей-граждан РФ американцами и заявили о необходимости «создавать условия для усыновления детей российскими соотечественниками». На днях представитель РПЦ предложил вернуть в России налог на бездетность, средства от которого следует направить на поддержку детских домов и приемных семей.

В обществе запрет на международное усыновление и в новом году продолжает оставаться резонансной темой. В воскресенье, 13 января, в Москве и других городах страны состоялись акции противников нового закона.

14 января депутаты законодательного собрания Петербурга Борис Вишневский и Александр Кобринский выдвинули инициативу об отмене статьи федерального закона, вводящей запрет на усыновление детей из России американцами. Свою правовую позицию депутаты обосновывают ст. 55 Конституции России, которая запрещает издавать законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина, а новый закон, по их мнению, «неизбежно приведет к нарушению в отношении значительного числа детей — граждан РФ, основополагающего права человека — права на жизнь».

Нужно ли убрать из «закона Димы Яковлева» положение о запрете на усыновление детей из России американцами? Исключить положение, касающееся лишь детей-инвалидов? Вообще упразднить институт международного усыновления?

Депутат Госдумы Татьяна Москалькова предложила призывать на военную службу не только юношей, но и девушек (http://www.zakonia.ru/news/tatjana-moskalkova-nado-uravnjat-muzhchin-i-zhenschin-v-prave-sluzhit-rodine). Согласно законопроекту, предложенному парламентарием, по достижении 18 лет девушки будут получать приглашения в военкомат, а после получения повестки сами смогут принять решение, идти ли им в армию. Нововведение призвано «уравнять в правах на защиту страны мужчин и женщин» и «сделать условия службы более гуманными», считает автор инициативы. Мониторинг мнений общественности относительно предложения Татьяны Москальковой продлится до 1 февраля (http://www.zakonia.ru/blog/vynoshu-na-sud-obschestvennosti-ideju-o-dobrovolnom-prizyve-nashikh-devushek-v-armiju).

Практика обязательной воинской повинности для граждан любого пола уже имеется в ряде стран. Но, по сообщению управления пресс-службы и информации Минобороны, в России служба по призыву как конституционная обязанность традиционно касалась мужчин. Мобилизация женщин была объявлена лишь в начальный период Великой Отечественной войны, и это можно считать исключением. Поэтому в ближайшее время призывать женщин на службу в армии Минобороны не планирует.

Кстати, 25 декабря Минобороны внесло в правительство России законопроект, который разрешает призывать в армию новых граждан России, которые уже прошли военную службу на прежней родине.

По данным ведомства, сегодня около 50 тысяч военнослужащих женского пола служат во всех видах и родах войск Вооруженных Сил по контракту. То есть, законодательных препятствий в прохождении женщинами воинской службы формально нет. При этом соцопросы показали, что к концу прошлого года лишь 4% россиян были уверены, что служба в Вооруженных Силах должна быть обязательной для женщин. Мнения участников общественного обсуждения законопроекта расходятся от «у нас равенство - вот и пусть идут служить» и «основы военного дела должен знать каждый» до «боец должен Родину защищать, а не глазки строить» и «идея полезная, но мне форма не идет»…

Целесообразно ли, по-вашему, возведение призыва женщин в армию в ранг закона? И нужна ли законодательная норма, если она не обязательна к исполнению?