Елена Альшанская

В сфере опеки и попечительства есть проблема, когда существует огромное количество дублирующих полномочий и задач, которые разные структуры решают в отношении одного и того же ребенка. Например, и органы опеки и комиссия по делам несовершеннолетних, и полиция, и социальная защита. Все они у себя педагогически сложного ребенка поставят на учет, но реальной помощи и поддержки семье ждать не от кого и ребенок в итоге оказывается в организации для детей-сирот.
Поэтому совершенно точно и законодательное и правоприменительное поле в этой сфере необходимо отработать и проанализировать с тем, чтобы понять, кто за что отвечает и какую реальную помощь оказывает. Должно ли быть это отдельное федеральное ведомство? Есть ФЗ №120 о профилактике беспризорности, где поименованы ведомства, которые занимаются детьми. И их там огромное количество. Можно ли их подчинить или передать одному центру – вопрос для обсуждения и проработки.      
Сложность состоит в том, что...

По любому сигналу, даже анонимному, поступившему о неблагополучии ребёнка в семье, угрозе для ребенка, органы опеки обязаны отреагировать. Каков будет результат проверки – это уже другой вопрос: насколько объективно будет исследована ситуация. Проблема заключается в том, как сегодня законодательство регулирует эту сферу.

У нас ни в одном вузе нет такой специальности: специалист органов опеки. В ряде регионов появляются первые ласточки, но это скорее переподготовка, чем изначальная специализация. Хотя это тонкие материи – понять, есть ли насилие в отношении ребенка, опасны ли условия жизни в семье для него, или нет. А у нас получаются, что люди, которые имеют в лучшем случае, психологическое, либо педагогическое и юридическое образование и сотрудники опеки принимают решение на своё усмотрение, руководствуясь общечеловеческими представлениями, на свой страх и риск.. Нет общих исчерпывающих списков, которые помогут верно оценить обстановку. Могут ли они ошибиться? Конечно, могут...

Фрагмент выступления в радиоэфире от 31.10.2013:Беби-боксы – это очень дорогостоящая сама по себе система. Это чудовищно дорогостоящая игрушка, и это главный аргумент отказа от развития этого проекта. С моей точки зрения, если бы у нас были все другие элементы профилактики отказов, мы бы поняли, что ни один человек не откажется от ребенка только потому, что ему вовремя не помогли.

Сегодня во многих городах отказываются от организации беби-боксов, потому что «есть иные различные службы помощи матерям». Неужели они не понимают, что женщина, которая выкидывает ребенка на улицу, в эти службы не пойдет. Так почему не установить беби-бокс?

Женщина, которая решилась отказаться от ребенка,  но не хочет сделать это легально, могла бы не оставлять его в лесу, а отнести его в поликлинику совершенно спокойно, анонимно, никто у нее паспорт не спросит. Она могла пойти  в супермаркет, оставить его в тележке, где его тоже быстро увидят. Она могла сделать иного всяких действий...

Фрагмент выступления в радиоэфире от 31.10.2013:Насколько я знаю, в России сирота, если он был усыновлен,  лишь после 18 лет имеет право прийти в органы опеки и получить какую-то информацию о себе. Это реально очень жестоко.

Я согласна с самой тенденцией негативной оценки бэби-боксов как явления. Во многие странах это многовековая традиция, которая возникла еще в средние века. Позорная ситуация, когда мама беременела вне брака, и она, по сути, не могла такого ребенка оставить, его бы просто затравили. Конечно, тогда вопрос анонимности был  принципиален: чтобы никто не знал, что этот ребенок есть.

В современном мире вопрос внебрачных детей уже не является проблемой. И здесь анонимность играет очень плохую роль, потому что на самом деле в нашей стране нет никаких работающих механизмов профилактики отказов от новорожденных. Очень часто женщины принимают это решение, находясь в очень тяжелой ситуации, в состоянии внутреннего отчаяния, иногда оно объективно, иногда...