ОДИН В ПОЛЕ СВИДЕТЕЛЬ?

Двух полицейских обвиняют в том, что они избили и задушили в 2009 году предпринимателя. Обвинения строятся на показаниях фактически единственного свидетеля – преступника, поимку которого эти полицейские когда-то курировали. Свидетель обвинения помимо убийства и соучастия в заказном поджоге с четырьмя погибшими известен также громкими оговорами чиновника и руководства уголовного розыска УВД по Омской области, серией мелких оговоров. Можно ли доверять такому свидетелю? Откуда взялась и к чему может привести практика возбуждения уголовных дел не на основании улик, а на «честном» слове? Не пора ли перенять подход, когда обвинение не может в принципе строиться на показаниях скомпроментированных свидетелей? На эти вопросы редакции ответили эксперты в развитие главной темы «Основания для недоверия»  и на примере данного весьма неоднозначного уголовного дела, представленного супругой одного из обвиняемых в рамках обсуждения темы на ЗАКОНИИ.      

15 ЛЕТ НАЗАД ПО ВЕРСИИ СЛЕДСТВИЯ
Как следует из Постановления о привлечении в качестве обвиняемого, с июня по октябрь 2009 г. у сотрудников двух отделов криминальной милиции по линии уголовного розыска № 1 УВД по Омской области Р.А. Карагёзяна и А.В. Карасёва возникла мысль убить предпринимателя С.И. Вострякова, чтобы не отдавать ему долг в 6 миллионов рублей. «Действуя согласно распределенным ролям и разработанному плану» – «отвезти в безлюдное место и в случае продолжения выдвижения им требований по возврату денежных средств совместно принять участие в лишении его жизни путем удушения, а затем принять меры по сокрытию следов» – назначили встречу Вострякову вечером 30 октября 2009 года возле ресторана «Арго». Все произошло «согласно плану» – отвезли предпринимателя на территорию гаражно-строительного кооператива «Полет-28», где в ходе выяснения финансовых вопросов «группой лиц по предварительному сговору» избили Вострякова и задушили его веревкой. Затем погрузили тело в машину и «с целью сокрытия следов преступления и воспрепятствования установлению сотрудниками правоохранительных органов обстоятельств произошедшего, переместили труп Вострякова на участок местности на расстоянии около 87 метров от места убийства», после чего скрылись.
Здесь надо пояснить, что изначально в показаниях единственного свидетеля – О.С. Спиридонова, который, как он утверждает, лично видел произошедшее, не было «перемещения тела», затем оно появилось то на расстояние 10 метров, то на 20-30, и в финальном варианте составило 87 метров.
Итак, если убрать «юризмы», картина вырисовывается следующая. Как видно на скриншоте с Яндекс Карты, два сотрудника УгРо назначили встречу и посадили в авто «будущую жертву» прямо под носом у Академии МВД и прокуратуры, расположенных рядом с заведением. В те годы не все могли похвастаться видеонаблюдением, но указанные структуры были им вооружены с большой долей вероятности. Эффектно «засветив» начало плана и надежно оставив ДНК Вострякова в автомобиле, они отвезли его вечером в совершенно «безлюдное» место – ГСК, избили, задушили и уехали (по первой версии свидетельских показаний Спиридонова). Или, как говорится в последующих версиях, поместили тело очень плотного мужчины (более 100 кг.), который был весь в крови (явно чтобы помимо генетического материала оставить в авто еще и образцы крови жертвы), и «переместили» его на расстояние 10/30/87 метров. Это, видимо, считается очень далеко от места преступления, достаточно, чтобы скрыть его от правоохранителей. Ну, надежный же план – как швейцарские часы!
На этих основаниях следователь по особо важным делам отдела по расследованию бандитизма и организованной преступной деятельности управления по расследованию организованной преступной деятельности и преступлений прошлых лет Главного следственного управления Следственного комитета РФ В.А. Кваша постановил привлечь Карагёзяна и Карасёва в качестве обвиняемых. Больше в деле помимо показаний Спиридонова и тех, кто «не видел, но осуждает» –  по совместительству его друзей, ничего нет – ни документов, ни детализаций звонков, ни переписки, ни более-менее внятной экспертизы, могущей реально пролить свет на происходящее тогда, ни результатов оперативно-розыскной деятельности. 
Карагёзян и Карасёв в марте 2024 года были задержаны по подозрению в убийстве Вострякова, им предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного п. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Свою вину в инкриминируемом деянии они не признали, настаивают на непричастности к данному преступлению, проверка на полиграфе показала отсутствие реакций на знание ими подробностей преступления (в т.ч. получение взятки от Вострякова, побои и удушение).

CВИДЕТЕЛИ
Как следует из показаний свидетелей, на месте встречи у «Арго» и на месте предполагаемого убийства они сказались по просьбе Вострякова к Спиридонову проследить за ним и вмешаться в разговор с силовиками, если это потребуется. А уже Спиридонов привлек к этому двух своих знакомых, также представителей криминального мира, – Власова и Сюмака. Момент убийства якобы видел только Спиридонов, выйдя из машины и подойдя поближе к месту событий, остальные оставались на месте поодаль.

Свидетель № 1 – О.С. Спиридонов
Как писало издание Коммерческие вести (Омск)  «29 сентября Омский областной суд вынес обвинительный приговор по громкому уголовному делу, возбужденному в отношении "авторитетного омского предпринимателя" Олега Спиридонова (ранее дважды судим). Его вместе с подельником Сергеем Асылбаевым суд признал виновным в убийстве другого омского предпринимателя – Юрия Супруна, а также Спиридонова признали виновным в подстрекательстве и пособничестве в организации поджога развлекательного комплекса "Золотая скала"».
Издание со ссылкой на данные следствия так описывает обстоятельства преступления: «13 декабря 2009 года Спиридонов, Асылбаев и бизнесмен Супрун приехали на территорию садоводческого товарищества «Заря-3». Здесь между Спиридоновым и Супруном произошел конфликт на почве денежных долгов. <...> В ходе данной ссоры Спиридонов стал избивать Супруна. К его действиям присоединился Асылбаев. Вдвоем они задушили бизнесмена, а его тело сбросили в прорубь».
Другое преступление Спиридонов совершил по просьбе предпринимателя Гордеева, которому кафе «Золотая скала» мешало громкой музыкой и шумом, поэтому он решил его сжечь и обратился за помощью к Спиридонову, заплатив 100 тысяч рублей. Тот нашел исполнителей, которые в феврале 2008 года зашли в заведение, вылили две канистры бензина и подожгли его сигнальными факелами – четверо спавших в подсобке рабочих погибли, один получил тяжелые ожоги, ущерб составил более 8 млн рублей. В общей сложности суд назначил ему наказание по ч. 4, 5 ст. 33, ч. 2 ст. 167 УК РФ и по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ  в виде 16 лет лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима.
Кстати, сын Спиридонова, Геннадий, в 2021 году был осужден на 5 лет лишения свободы условно по ч. 2 ст. 126 УК РФ.  По версии следствия, Геннадий Спиридонов похитил и незаконно удерживал в реабилитационном центре ООО «Психологическое развитие», учредителем которого он является, как минимум одного человека (маргинала).
Оказавшись в местах не столь отдаленных, Олег Спиридонов не пропал с радаров СМИ, спровоцировав в 2015 году «бурное обсуждение признательных показаний члена ОПГ 90-х по кличке Спиридон», как сообщило БК Новости Омска. «Он обвинил находящегося в СИЗО первого вице-губернатора Юрия Гамбурга в убийстве главаря ОПГ Сироты, настоящая фамилия которого Александр Комаров. Это произошло в 1998 году, и Спиридонов стал свидетелем преступления. В свою очередь, адвокат авторитета Татьяна Фирсова (защищала впоследствии и Геннадия Спиридонова, а теперь – одного из свидетелей по делу убийства Вострякова – прим. ред.) подтвердила эту информацию, добавив, что полиграф дважды показал – ее подзащитный говорит правду. Между тем в Следственном комитете по Омской области опровергли этот вброс, назвав признания Олега Спиридонова домыслами», сообщило издание.
По его данным, «до своей "посадки" криминальный авторитет активно сотрудничал с силовыми структурами. РИА "Омск-Информ" опубликовал любопытный документ, письмо Спиридонова на имя начальника УФСБ по Омской области Игоря Бондарева и прокурора Анастаса Спиридонова от июля 2010 года. В нем Спиридон, находившийся на тот момент в СИЗО по обвинению по ч. 4 и ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 167 УК РФ, просит привлечь к уголовной ответственности начальника ОУР и его зама». В письме, среди прочего, Спиридонов заявил, что «силовики предлагали ему за 6 миллионов сменить процессуальный статус, из обвиняемого в поджоге кафе "Золотая скала" стать свидетелем. Авторитет отказался платить, не имея такой суммы, и в итоге получил 16 лет "строгача"». Эти обвинения также оказались безосновательными.
Числятся за Спиридоновым оговоры и «по мелочи»: в ходе расследования убийства Супруна он оговорил свидетеля, который на основании показаний был задержан, но впоследствии уголовное дело в отношении него было прекращено за отсутствием состава, оговаривал соучастника Асылбаева и др.
Показания против Карасёва и Карагёзяна Спиридонов дал лишь спустя 13 лет (признался, что боялся их мести), 22 февраля 2022 года, а уже через три недели после этого – 14 марта 2022 года был освобожден по УДО, хотя ранее ему неоднократно отказывали в досрочном освобождении.

Со-свидетели 
Власов – сообщил что «лично с Востряковым не знаком, слышал, что такой человек был. Со Спиридоновым знаком, совместно занимались спортом, помогал Спиридонову, в том числе, присутствовал на встречах, оказывал поддержку». Момент убийства не видел: «Спиридонов мне пояснил, что те двое, среди которых был Карагёзян, избили предпринимателя и походу его убили. А на следующий день в новостях появилась информация об убийстве предпринимателя Вострякова, я понял, что убили именно его. Сам труп и момент избиения я не видел, лишь слышал что там происходило».
Сюмак – в отличие от Власова с Востряковым был шапочно знаком, и тоже «момента убийства не видел, как именно убили Вострякова не знаю, со слов Спиридонова Вострякова избили и повалили на землю, удерживая».

ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ
На момент вменяемого им преступления Карагёзян и Карасёв служили в разных отделах криминальной милиции по линии уголовного розыска № 1 УВД по Омской области.
Как рассказала с воем обращении в редакцию супруга Рафаэля Карагёзяна и он сам ранее в интервью официальному сайту Шергарского района Томской области, полковник полиции Карагёзян служит в органах внутренних дел с 1993 года, окончив Омский юридический институт. За годы службы занимал различные должности в УМВД по Омской области, Республике Бурятия, Томской области, Твери и Москве. В 2020 году, занимая пост заместителя начальника полиции ЛО МВД на станции Москва-Киевская, поступил на 2-й факультет Академии управления МВД России, который окончил с золотой медалью. В 2022 году поступил на 3-й факультет Академии, где также проявил себя успешно в учебной и научной деятельности, работал над кандидатской диссертацией. Собирался преподавать в Академии.
Карагёзян курировал оперативное сопровождение при раскрытии убийства Супруна и расследовании поджога кафе, за что, в том числе, был награжден грамотой Министра внутренних дел РФ Р.Г. Нургалиева «За инициативу, находчивость и профессиональное мастерство». Имеет другие поощрения. По словам родственников Карагёзяна, Спиридонов открыто высказал на суде намерение ему мстить, проявлял интерес к его судьбе, злорадствовал при его задержании.   

ПОКАЗАНИЯ
Для удобства наших экспертов – опытных специалистов в уголовном и уголовно-процессуальном праве – мы, направив все материалы дела, специально выделили в один файл показания свидетелей, поскольку именно они являются основой обвинения, никаких других значимых доказательств в деле нет. В концентрированном виде показания произвели неизгладимое впечатление на экспертов. Поскольку традиционно результат этого коллективного анализа они в шутку называют «чудеса в решете», основные обобщенные выводы экспертов – от частных к общим – мы так и пометили.  

Чудо № 1 «Тут помню, тут не помню»
Нестыковки. Их много. В первую очередь у главного подозреваемого, которые «потянули» явные противоречия у со-свидетелей. В частности, уже указанное то не перемещение, то перемещение трупа. Забыть, как кто-то грузил труп достаточно полного мужчины, вряд ли можно. Тем более что более мелкие детали, вроде тонировки или регистрационных номеров машины, свидетели называли без ошибок и осечек. В феврале 2022-го Спиридонов заявляет, что Востряков был одет в темную куртку, в апреле подтверждает, что он был в куртке, но не помнит шапку, а уже в августе того же года говорит, что не помнит, был ли убитый в куртке (речь о зиме, напомним). Он то проверял пульс, то не проверял. То же с перемещением и его расстоянием: оно «вспомнилось» только 10 марта и составляло 10 метров, 13 апреля увеличилось до 20-30 метров, а уже в протоколе осмотра места в июне 2024 г. указано расстояние в 87 метров. В этом же протоколе говорится, что ранее была указана неправильная сторона света.
Но этот разнобой с метрами ничто по сравнению в целом с абсолютной бессмыслицей этого «перемещения тела в целях утаивания преступления», неважно, куда его перемещали – на запад или на восток, заметили наши эксперты. Подобных «блошек» немало. Причем, от опроса к опросу их появляется все больше и, ряд экспертов высказали даже предположение, что таким образом закрываются явные бреши в реальных доказательствах, например, историю с появлением перемещения и его метражом вполне можно объяснить тем, что тело было найдено не там, где показал свидетель. Но это лишь предположения. В чем сошлись эксперты, так это в том, что своей версии у следствия явно нет.    
В таком случае у них возникли более серьезные вопросы к логике, на основании которой следствие в указанной ситуации опирается на показания Спиридонова: почему обстоятельства инкриминируемого Карасёву и Карагёзяну убийства точь-в-точь совпадают с обстоятельствами убийства Супруна Спиридоновым, почему он молчал об увиденном при своем задержании в 2009 году, хотя мог бы «выторговать» смягчение наказания, почему он «боялся», как он указывает в показаниях, свидетельствовать против двух полицейских, хотя совершенно не боялся оговаривать высокопоставленного чиновника и руководство уголовного розыска области? И, наконец, почему трое физических здоровых мужчин и пальцем не пошевелили, якобы, зная, что будут «разборки», и видя, что человека избивают? «Следствие что пытается доказать – что это был сбор клуба добровольных помощников полиции?» – задался вопросом один из экспертов.  

Чудо № 2 «Мы подошли из-за угла»
С обстоятельствами нахождения двух других свидетелей все еще более запутанно, считают эксперты. Власов, как следует из показаний, был на собственном авто и у него с собой для целей наблюдения имелся бинокль. Сюмак ехал в машине Спиридонова. Он, следуя за автомобилем участников ссоры, в конце концов остановился в 30 метрах от происходящего. То есть не просто в зоне прямой видимости, а практически нос к носу в гаражном-то кооперативе. Власов остановился в 200-300 метрах – тоже должен был хорошо просматриваться и сам все прекрасно видеть. Тем более с биноклем. Но не видел. Причем, не видел по-разному: в мае 2022 года он говорит, что «в одном из пролетов между гаражами видел тех самых троих людей, в том числе Карагёзяна, у них происходил конфликт, они кричали, а после была драка, но кто кого бил не разглядел и сразу же вернулся обратно к своему автомобилю». А уже в июле 2024 заявил, что «у пролета, куда свернул джип, я услышал, что происходит возня и драка, ругань, но голоса Спиридонова я не слышал и не пошел туда, я не видел, что там происходило, только слышал из-за угла».
А Сюмак вообще ничего не видел (находясь в 30 метрах) – ни сразу, ни потом: «Спиридонов вышел, я остался в авто, что происходило дальше не видел и не слышал <...> через несколько минут пришел Спиридонов, который мне сообщил, что помощь уже не нужна, сотрудники милиции убили Вострякова. Спиридонов сказал, что он убедился в смерти Вострякова, пощупал пульс. Момента убийства я не видел, как именно убили Вострякова не знаю, со слов Спиридонова».
Надо полагать, отметили эксперты, что, по мнению следствия, 30 метров – действительно большое расстояние. Настолько, что и Сюмак ничего не видел, и Спиридонову пришлось подойти для лучшей видимости на более близкое расстояние. На какое? На 20, 15 или 5 метров? Как же его не заметили участники – были так сильно увлечены погрузкой и перевозкой тела на 10/30/87 метров?  
Показания остальных свидетелей к собственно обстоятельствам происшествия прямого отношения не имеют, просто «за все хорошее против всего плохого».

Чудо № 3 «Мокрая репутация»
«Как-то я, будучи еще студентом, желающим служить в прокуратуре, зашел к другу в убойный отдел и увидел на прикрепленном к шкафу листочке фразу: "Не верь клятве наркомана, слезам падшей женщины и улыбке прокурора". Меня, конечно, покоробила такая несправедливая предвзятость к оку государеву (смеется – прим. ред.), но смысл выражения я запомнил, и мне он очень пригодился потом в работе. Ведь "солгавший однажды соврет и дважды", как говорил Козьма Прутков», – поделился воспоминаниями старейший эксперт. С этим мнением солидарны все без исключения его коллеги: людей с подмоченной репутацией, а в данном случае и вовсе «мокрой», как сыронизировал один из ученых-криминалистов, нельзя подпускать к свидетельским показаниям на пушечный выстрел. И тем более строить на их основе базу уголовного обвинения. «Вы в главной теме упомянули дело Стросс-Кана, которое рассыпалось, когда выяснилось, что главная свидетельница – горничная ранее солгала об изнасиловании для получения убежища в США. Это очень распространенная и верная, по моему убеждению, практика в зарубежных правовых системах, особенно в англо-саксонской правовой семье. Например, когда суду представили расистские высказывания полицейского, который собрал ряд показаний против афроамериканского футболиста О. Джей Симпсона, дело тоже рассыпались, он был признан невиновным в убийстве супруги. Этот подход было бы очень нелишним включить в адаптированном виде в наше законодательство и правоприменение», – высказал общее пожелание один из экспертов.

Чудо № 4 «Бла-бла-дела»
Собственно, само существование дел, подобных этому, скорее не удивляет, а пугает юридическое сообщество. В идеале расследование обстоятельств многолетней давности должно возобновляться, когда следствию удалось добыть надежные улики, подтверждающие версию или наводящие на новые подозрения и подозреваемых. «Вот как в расследовании убийства Талькова – была найдена его рубашка с кровью, которая и вывела на предполагаемого убийцу», – привел пример правильного развития событий один из экспертов. Но есть и другая категория уголовных дел – когда отсутствие объективных доказательств через много лет восполняется показаниями одного или нескольких свидетелей, которые все эти годы молчали и вдруг заговорили. «При этом практически всегда в таких делах основными являются показания одного свидетеля, а другие допрошенные их повторяют, хотя сами "не были, не видели", о событиях знают со слов основного свидетеля. Ознакомление с материалами представленного дела привело меня к убеждению, что мы имеем дело именно с такой схемой», – сказал еще один эксперт. «Увы, эта схема, как и обсуждаемая нами расхожая фраза "нет оснований не доверять свидетелю", неистребима, поскольку при ней не надо сбивать ноги в поисках улик и доказательств, ломать голову над логическими выкладками и нормами закона», – с сожалением отметил его коллега.

Выводы экспертов по обстоятельствам дела и общей теме журналистского расследования и экспертного обсуждения:

    • Дело характеризуется низким стандартом доказанности с абсолютным преобладанием свидетельских показаний над объективными доказательствами;
    • Показания основных свидетелей явно противоречат друг другу и сами себе в разные временные периоды;
    • Есть весомые основания предполагать оговор – у главного свидетеля есть мотив и опыт подобных оговоров ранее;
    • Главный свидетель в целом по всем параметрам является скомпроментированным лицом;
    • Механизм проверки доказательств на досудебной стадии совершенно очевидно нуждается в серьезной доработке и совершенствовании;
    • Особенно в более четком регулировании нуждаются дела, построенные лишь на свидетельских показаниях, поскольку есть серьезная угроза, что в их основе – старые конфликты между свидетелем и обвиняемым, месть, передел собственности и т.д., а в итоге – манипуляция судебной системой;
    • В полной мере от возможности подобных манипулятивных расправ должны быть защищены все сотрудники правоохранительных и судебных органов – если сотрудник угрозыска, следователь, прокурор или судья будут бояться несправедливого оговора от справедливо пойманного и осужденного преступника, то у нас не будет ни правопорядка, ни справедливости.

«Для меня важно не только отстоять честь и достоинство моего супруга, но и защитить честь всех порядочных сотрудников правоохранительных органов. Каждый честный сотрудник полиции, стоящий на страже закона и безопасности граждан, может оказаться в подобной ситуации. Разве можно позволить, чтобы судьбы людей решались на основании оговора бывших заключенных? Мы не оставим это дело, потому что мой муж не виновен и не совершал преступления, в котором его обвиняют», – написала в обращении в редакцию супруга Рафаэля Карагёзяна. Редакция солидарна с оценкой опасности подобных оговоров и необходимостью дополнительного и полноценного расследования всех обстоятельств этого дела. Ведь правоохранительная система, прокурорский надзор и судопроизводство нужны не только для того, чтобы наказывать виновных, но и чтобы не пострадали невиновные.

НЕВОЗМОЖНОЕ СЛЕДСТВИЕ
В этой связи редакцией был подготовлен запрос в Генеральную прокуратуру и ряд других ведомств. Выяснилось, что Постановлением первого заместителя Генерального прокурора Российской Федерации уголовное дело было возвращено для производства дополнительного следствия, поскольку не был проведен следственный эксперимент с участием Спиридонова, в ходе которого следовало установить фактическую возможность видеть и различать обстоятельства совершения преступления, не проведены судебно-медицинская экспертиза и очные ставки, не были предприняты меры по идентификации следов протекторов шин и следов обуви, не исследован механизм образования следов крови в 15 метрах от трупа. Также перечислены и другие недоработки и очевидные противоречия (причем, именно те, которые указывала в своих правовых обоснованиях защита Карагёзяна и Карасёва).
Следователь направил жалобу на данное Постановление по тем причинам, что «проведение следственного эксперимента не представляется возможным», так как «на месте происшествия по истечению 15 лет... была изменена окружающая обстановка и возведены новые объекты недвижимости, препятствующие созданию идентичных условий для проведения следственного эксперимента». Кроме того, по данным судмедэксперта, повреждения на трупе «могли образоваться» при обстоятельствах, указанных Спиридоновым, то, что он это сделал не из мести за привлечение к уголовной ответственности, так это адвокат (фактически семейный – см. выше) Фирсова подтвердит. Установить следы протекторов и отпечатков невозможно, так как нет уже ни тех шин, ни обуви. А обстоятельства появления крови рядом с трупом также невозможно установить ввиду «отсутствия детального описания его местонахождения в протоколе осмотра места происшествия и качественных снимков».
Генеральный прокурор Игорь Краснов в удовлетворении жалобы отказал, предварительное следствие по уголовному делу в отношении Карагёзяна и Карасёва возобновлено, им обоим продлено содержание под стражей.

В этой связи у редакции возникли два вопроса.

Первый – каким образом следствие будет осуществлять то, ... что невозможно по его собственному признанию? Оно восстановит ландшафт местности, материализует из прошлого шины и обувь, вернется на 15 лет назад и определит-таки местоположение злосчастного трупа убиенного Вострякова? Может, искать надо не там, где «светло», а там, где, скорее всего, потеряли?

Второй – не пора ли осуществить то, о чем долго на разных площадках говорили и главный редактор ЭСМИ «ЗАКОНИЯ», заместитель президента Гильдии российских адвокатов Рубен Маркарьян, и эксперты портала, и ученые-правоведы, и парламентарии – дать полномочия закрывать уголовные дела прокурорам? Статья 221 УПК РФ дает им право утверждать или не утверждать обвинительное заключение с тем, чтобы не допускать передачи в суд «сырых» дел и не поддерживать сомнительные обвинения. Так почему же не разрешить им предотвращать «карусель» постоянного возвращения на доследование дел с зияющими дырами следствия? Это не только поможет упорядочить болезненный вопрос процессуальных сроков, но и создаст реальные правовые инструменты для более полной реализации конституционных принципов.

Таким образом, вопросов в ходе обсуждения данного уголовного дела накопилось множество, и многие из них выходят далеко за его пределы. Поэтому в рамках мониторинга правоприменения в соответствии с Соглашением с Министерством юстиции РФ редакция намерена продолжить отслеживать ход  его рассмотрения и сообщать о результатах читателям.  

Опубликовано 12.12.2024.