РУДОЛЬФ НУРЕЕВ: СТРЕМЛЕНИЕ К СВОБОДЕ

В 1961 году, в разгар холодной войны, советский танцовщик Рудольф Нуреев просит политического убежища во Франции. На протяжении всей его дальнейшей карьеры СССР никогда не перестанет его преследовать, и он сможет вернуться в свою страну лишь спустя 26 лет.

Когда в 1993 году сообщается о его смерти, хореограф Анжелен Прельжокаж подчеркивает, что для Нуреева искусство и политика были тесно связаны: «Тот факт, что он сбежал из своего рода тюрьмы, где нет свободы, где даже свобода танцевать очень кодифицирована и является настоящей смирительной рубашкой. Танцевать на Западе для него – это способ танцевать свободу».

Танцевать – истинное призвание
Нуреев открыл для себя танец в возрасте шести лет, когда посетил балет в Уфе, и это была любовь с первого взгляда. Несмотря на трудности, бедность семьи, издевательства со стороны отца, он цепляется за свое увлечение: «Я решил, что это то, чем я хочу заниматься всю жизнь». Он начинает с народных танцев и сразу же поражает своим талантом. Но ему приходится ждать до семнадцати лет, чтобы начать изучать классический балет в Кировском училище в Ленинграде.

Очень мотивированный, он проводит часы у балетного станка, чтобы компенсировать накопившуюся огромную техническую задержку. Он очень быстро прогрессирует и поступает в класс выдающегося балетного педагога Александра Пушкина. Он быстро выучивает главные балетные партии.

Очень скоро Нуреев начинает проявлять свой независимый характер. Он не стесняется выражать свое несогласие, сердится на учителей или других танцовщиков: «Он никогда не переставал конфликтовать с постановщиками танцев, с КГБ… никогда не сдавался. Очень молодому, ему пришлось много бороться, чтобы стать таким танцовщиком, каким он стал. Его не хотели. Он поздно начал», – рассказывает Вильфрид Ромоли, звездный танцовщик Парижской оперы, который, в частности, танцевал в постановках Нуреева и вместе с ним самим. В 1960 году его отправляют на гастроли на север России. Измученный долгими часами, проведенными в дороге, он обнаруживает, что место представления имеет недостаточные размеры. Он, не колеблясь, прерывает гастроли, оставляет труппу и возвращается в Ленинград. После этого случая его исключают из труппы Кировского балета, и он больше не может гастролировать вместе с ней в европейском турне.

Но Жанин Ренге, ответственная за культурные обмены между Францией и СССР, случайно оказывается на его выступлении в спектакле «Дон Кихот». Тут же она отправляет телеграмму в Париж: «Я видела лучшего танцора в мире», и настаивает на том, чтобы Нуреев смог поехать в Париж в 1961 году.

Инакомыслие
В Париже происходит взаимное ослепление: парижане очарованы Нуреевым, а он подпадает под чары города света. Нуреев не перестает знакомиться с культурой: после спектаклей он колесит по столице, посещает театры, музеи… Он сближается с французскими танцовщиками и не стесняется, вопреки правилам, навязанным КГБ, контактировать с людьми с Запада. В конце концов, следует возмездие… Когда он должен ехать в Лондон, ему говорят, что необходимо вернуться в Москву, чтобы принять участие в торжественном вечере, и «тут он понимает, что все это ложь, и он осознает, что больше никогда не уедет из СССР», – описывает Вильфрид Ромоли. Танцовщик обманывает бдительность сотрудников КГБ, в аэропорту бежит в полицию и просит политического убежища. Дело получает широкую огласку, и молодой перебежчик с Востока быстро становится звездой. Но Советский Союз оказывает давление на театры и учреждения, чтобы они не приглашали его: таким образом, он до 1967 года не может работать в Парижской опере. При этом в России его приговаривают к семи годам лишения свободы. 25 лет он будет жить в постоянном беспокойстве: ему угрожают, преследуют, как и его родственников, запугивают его семью. Он путешествует под вымышленными именами, меняет самолет в последнюю минуту.

Русское художественное наследие: классические балеты Мариуса Петипа
С собой Рудольф Нуреев приносит настоящий художественный багаж, русское наследие балетов Мариуса Петипа. Родившийся в 1818 году, этот французский танцор переехал в Россию в возрасте 29 лет. Он стал балетмейстером, затем хореографом и создал около шестидесяти балетов, в том числе такие великие шедевры: «Спящая красавица», «Щелкунчик», «Лебединое озеро», «Корсар», «Дон Кихот», «Баядерка» …
Нуреев модернизирует эти классические балеты и возвращает их к жизни на Западе, уточняет Вильфрид Ромоли: «Как только он приехал на Запад, он сразу же начал собирать эти постановки заново, некоторые пассажи включил без всяких изменений, следуя традиции. Он все отлично помнил, никаких видеозаписей тогда не было».

Нуреев развивает также и мужские роли. Танцовщики больше не ограничиваются тем, что подчеркивают грацию балерин или носят их, они занимают центральное место, и их танец становится более чувственным и театральным. «Для меня Рудольф был очень современным в своем подходе к классике», – говорит Вильфрид Ромоли, в настоящее время преподаватель танцев в Парижской опере.

Возвращение в Россию
У Нуреева Советская Россия вызывает смешанные чувства: если он каждую неделю и звонит маме, то возвращаться туда не планирует. В 1985 году, когда вышел фильм Тейлора Хэкфорда «Белые ночи», он делится своими самыми сильными опасениями с Вильфридом Ромоли. Фильм рассказывает историю перебежчика из СССР Николая Родченко, которого играет танцовщик Михаил Барышников. Однажды случается так, что самолет, в котором танцовщик летит над территорией СССР, сажают на военный аэродром, и Николай вновь попадает «домой», где его арестовывает КГБ. «То, что происходит в фильме, – это кошмар всей моей жизни, мне постоянно снится этот кошмар», – признается Нуреев Вильфриду Ромоли. Танцовщик и хореограф, он, покупая билеты на самолет, старался никогда не летать рейсами, маршрут которых пролегает над странами Восточной Европы.

Его назначение директором Парижской оперы в 1983 году, одобренное президентом Франции Франсуа Миттераном, становится сильным сигналом для СССР. Это грозит запретом любого художественного обмена с Францией. В 1987 году он получает разрешение вернуться в Россию, чтобы увидеть свою очень больную мать. Хотя эта поездка его сильно беспокоит, но он шутит с танцовщиками Парижской оперы: «Ну, надеюсь вернуться в понедельник». По возвращении он скрывает свой дискомфорт взрывами смеха и в конце концов признается: «Она меня не узнала» …

Перевод
Александра ПАРХОМЕНКО

16.07.2023

Люси БОМБЛЕ Radio France