МАЗАС – «ПОКАЗАТЕЛЬНАЯ» ТЮРЬМА, РАЗРУШЕННАЯ ЧЕРЕЗ 48 ЛЕТ ПОСЛЕ ОТКРЫТИЯ

Следственный изолятор Мазас находился близ Лионского вокзала в Париже. Предполагалось, что в этом СИЗО будет достигнута максимальная изоляция.

От внушительного каменного входа тюрьмы Мазас ничего не осталось. На его месте ныне располагается бистро, на террасе которого нынешние жители Лионского квартала и приезжие туристы могут выпить кофе. Тем не менее, именно здесь была написана одна из страниц тюремной истории Франции.

Через открытую в 1850 году тюрьму Мазас прошли сотни тысяч заключенных, знаменитых и неизвестных, пока она не была разрушена в 1898 году. Это была первая тюрьма, в которой использовалось камерное содержание в его «чистом» виде, то есть не было никаких общих «спален» на десятки человек. Долгое время она рассматривалась в своем роде, как «показательное» или «модельное» пенитенциарное учреждение. Подразумевалось, что здесь будет достигнута максимально возможная изоляция заключенных. Короче, Мазас оставила свой след в пенитенциарной политике.

Самая большая тюрьма того времени
Чтобы понять, как выглядела тюрьма Мазас, в 1898 году один журналист рискнул сделать такое буколическое сравнение: «Возьмите маргаритку (…). Ее желтое сердечко, где пчелы добывают себе пищу, представляет собой центр здания. Здесь находятся надзиратели. Здесь же располагается и кюре. Белые лепестки – это длинные коридоры, в которых находятся камеры, абсолютно изолированные друг от друга и закрытые массивными дверями. Ни выйти из камеры, ни войти в нее невозможно, так, чтобы вас не заметила охрана, пристально наблюдающая за коридорами днем и ночью».

Разработанная архитектором Эмилем Гильбертом тюрьма Мазас описывается в прессе, как «идеальная», именно такая, какой она и должна быть. Журналисты хвалят вовсю ее создателя, вдохновленного американской моделью, которую изучил депутат и высокопоставленный магистрат Алексис де Токвилль во время своего заокеанского путешествия. Прозванный «гостиницей на 1 200 мест» этот следственный изолятор с момента своего открытия именно такое количество заключенных вмещал на своих трех этажах. «Из всех парижских тюрем Мазас была самой большой», уточняет газета «Маленький парижанин» в своем номере от 25 мая 1898 года. Самая большая и эквивалентная тюрьме для несовершеннолетних «Ля Птит Рокетт» – в обоих этих учреждениях был реализован принцип камерной изоляции.

Множество преимуществ
«При старом режиме персональная камера была почти аристократической привилегией. Когда дворян бросали в Бастилию, где были предусмотрены камеры, это был один из способов отличить аристократов от простых людей», – напоминает мадам Мишель Перро, историк, специализирующаяся на французской тюремной системе. Построив Мазас, Франция отдает приоритет камерной системе и предпринимает все меры, чтобы изолировать заключенных.

В 1850 году по случаю открытия тюрьмы Мазас газета «Ле Конститюсьонель» пишет: «Для каждого этажа имеется большой внутренний двор, разделенный на двадцать прогулочных двориков, куда приводят одновременно двадцать заключенных, которые могут вдохнуть свежего воздуха, но не могут видеть друг друга. (…) Комнаты свиданий, тоже в виде камер, расположены таким образом, что заключенный может видеть только того, кто к нему пришел, а посетитель может видеть только того, к кому он пришел».

Передвижения ограничены до минимума, и заключенные носят маску, отмечает газета «Монитер юниверсель»: «Не железную, как у знаменитого узника из Бастилии, а из плотной хлопчатобумажной ткани. (…) Эта мера предпринята для того, чтобы заключенные, содержащиеся в одной тюрьме, не могли узнать друг друга после освобождения». «Идея государственной власти того времени также заключалась в том, чтобы избежать дурного влияния одних заключенных на других. Камера являлась символом погружения в себя, предполагающая занятие самоанализом. Власти считали, что если и можно как бы исцелить заключенных, то только с помощью одиночества», – отмечает мадам Мишель Перро.

Отголоски прошлого
Эта идея находит отклики еще и сегодня. До 2016 года, после терактов, произошедших в Париже, Сен-Дени или в Ницце, так называемых «радикализированных» заключенных помещают в спецотделения для предотвращения радикализации других. Явное сходство с тюремной стратегией, рожденной в Мазасе: «Если сегодня изоляция воспринимается как наказание, то она также воспринимается как способ избежать этого заразного воздействия. Исламистский радикализм возродил эту старую идею, поскольку считается, что радикализация распространяется от одного человека к другому посредством проповедей и бесед. Изолируя этих людей от других заключенных, можно избежать заражения».

В те времена депутаты парламента вовсю хвалили этот камерный режим, реализованный в Мазасе: «Все опрошенные заключенные, включая тех, кто до этого никогда не был в тюрьме, заявили, что они предпочитают находиться в камере, а не вместе с другими узниками. Причина такого предпочтения для всех одинакова. Камерный режим защищает их от контактов с людьми, которые впоследствии могут использовать против них память об общем заключении; это позволяет им, в случае оправдания, игнорировать их пребывание в тюрьме», – пишут депутаты в отчете комиссии, созданной для изучения условий в этом учреждении.

Сегодня, хотя отдельная камера и привлекательна для заключенных, причины этого изменились, отмечает Мишель Перро: «Такая камера также может быть объектом желания для заключенных, приговоренных к длительным срокам заключения, которые страдают от скученности и переполненности тюрем».

Обсуждаемая модель
Через сорок восемь лет тюрьма Мазас была полностью разрушена, за несколько лет до Всемирной выставки в Париже. Газеты того времени уже не хвалят условия, а остро их критикуют. Корреспондент одной из газет, последний, кто посетил тюрьму перед ее разрушением, так описывает условия содержания заключенных: «Справа и слева – маленькие и темные камеры с узенькими окнами, через которые можно увидеть лишь кусок стены, окружающей тюрьму. Стены – черные и наводящие тоску. (…) В камерах сыро и холодно. Ощущение от пребывания здесь ужасное. Можно только представить, какой ужас охватывает, после того как за тобой с пронзительным скрипом захлопывается массивная дверь. Чувствуешь себя замурованным. Именно этими условиями можно объяснить многочисленные попытки суицидов в Мазасе».

Режим полной изоляции ставится под сомнение и в статье, опубликованной газетой «Ле Рти Паризьен» 25 мая 1898 года: «Некоторые криминалисты считают, что человек не может более шести лет вынести режим полной изоляции». По мнению других специалистов, такой режим только способствует совершению рецидива. В той же статье цитируется мнение одного высокопоставленного магистрата: «Заключенный, содержащийся в одиночной камере, в обязательном порядке станет либо хорошим человеком, либо мятежником, но в любом случае он будет ленивым, неспособным после своего освобождения сделать что-либо, кроме как совершить рецидив».

Перевод
Александра ПАРХОМЕНКО

На фото: тюрьма Мазас в 1861 году (гравюра); план тюрьмы; в одном из коридоров тюрьмы Мазас.

21.08.2020

Элен СЕРЖАН 20 minutes