ОСНОВАНИЯ ДЛЯ НЕДОВЕРИЯ

Принцип «нет оснований не доверять» свидетелю традиционно жестко критикуется юридическим сообществом. Возникло такое отношение не на пустом месте. Многолетняя практика, когда, например, показания свидетеля – сотрудника ГАИ считались достойными доверия, а случайного свидетеля – обычного гражданина – нет, привела к тому, что Верховный Суд еще на заре 2000-х признал сотрудников полиции заинтересованными в исходе дела свидетелями и эту позицию озвучивал неоднократно. Однако вздохнуть с облегчением не получается – как показывает правоприменительная практика, перечень «заинтересованных» свидетелей полицейскими не исчерпывается, как и странное стремление судей порой выражать доверие сомнительным показаниям.  

Доверяй, но проверяй

Испокон веков институты отправления правосудия не доверяли на слово свидетелям и старались проверить их на предмет надежности и достоверности. В российском праве этому посвящены ст. 74, 75, 87, 88 УПК РФ, гл. 26 КоАП РФ и другие нормы. Современная процессуальная проверка доказательств – цивилизованный аналог древних ордалий – ритуальных испытаний подозреваемых огнем и водой. Такая чрезмерная жестокость говорит не только о нравах того времени, но и о возникшем еще тогда понимании, что доказательства могут быть ненадежными: тот же свидетель может не только неверно истолковать или понять произошедшее, но и соврать из желания отомстить, припомнить старые обиды или ссору, отобрать собственность другого. То есть, в его действиях напрямую прослеживаются те самые злоупотребление правом и манипулирование судебной системой, в которых обвиняют полицейских, но почему-то оставляют за скобками свидетелей не «при исполнении».  

Как это «работает»?

По однотипным лекалам, в отношении которых бьет тревогу юридическое сообщество: обвинения строятся на показаниях одного свидетеля, их точь-в-точь повторяют другие допрошенные, хотя сами они на месте событий не были, знают о них со слов единственного свидетеля. Как справедливо указывают эксперты, это не что иное, как «низкий стандарт доказанности». Высокий – это с преобладанием улик над показаниями, о чем писал еще Иван Фойницкий в Курсе уголовного судопроизводства. Еще более понижают стандарт «скомпроментированные» свидетели. Яркий пример в зарубежной судебной практике – дело экс-главы МВФ Стросс-Кана. Когда выяснилось, что горничная, на показаниях которой строились обвинения против него, ранее дала заведомо ложную информацию об изнасиловании для получения убежища в США, прокуратура сняла обвинения со Стросс-Кана, так как ключевой свидетель потеряла всякое доверие. Российская судебная практика такими яркими примерами особо похвастаться не может.
В результате этого и многих других факторов звучат достаточно радикальные мнения, что доказательство в виде свидетельских показаний «полностью дискредитировано и девальвировано» процессуальной формой из-за отсутствия системы испытания доказательств, снятия противоречий в рамках уголовного процесса. Не согласимся с такой резкой оценкой и уж тем более не призываем вернуть ордалии, но, может, законодателю все же стоит дополнительно проработать правила и порядок проверки доказательств?