НЕВЕРОЯТНАЯ ИСТОРИЯ ИННЫ ЛИ, РУССКОЙ ДОЧЕРИ СООСНОВАТЕЛЯ КОМПАРТИИ КИТАЯ

Детство Инны Ли прошло в сталинской Москве, а юность – в Пекине при Мао Цзэдуне. Свидетельница «культурной революции» в Китае и распада СССР, она пережила тюрьмы и ссылки… Но всю жизнь хранила приверженность к двум своим столь разным культурам.

«Откуда взялась эта маленькая китаяночка?» – спрашивали прохожие на улицах советской Москвы 1940-х годов Елизавету Кишкину, мать маленькой Инны. Впрочем, в то время никого особо не интересовала – китаянка она или русская.

Мать – русская, отец – китаец
Мать Инны, Елизавета, родилась в семье саратовского помещика, не принявшего революцию 1917 года и покончившего жизнь самоубийством. Всю жизнь она скрывала свое происхождение – в стране Советов такая родословная могла доставить большие неприятности.

Отец Инны, Ли Лисань, был из обеспеченной китайской семьи. В юности он уехал учиться во Францию, где увлекся коммунистическими идеями. Из-за организованной им забастовки рабочих его депортировали в Китай, где он сразу же вступил в только что созданную Коммунистическую партию. Став активным членом КПК, Лисань открывал отделения партии по всему Китаю и быстро стал одним из лидеров.

В 1920-е годы, в связи с инициированной им неудачной попыткой революции в надежде заручиться поддержкой Красной Армии, Лисань был вызван в Москву на «суд» Коминтерна. Некоторое время он провел в тюрьме за попытку втянуть СССР в войну. Чудом Лисань избежал репрессий, но ему не разрешали покидать СССР в течение 15 лет – именно в это время он женился на Елизавете, а в 1943 году у них родилась дочь Инна. В 1946 году Лисаню наконец разрешили вернуться в Китай, вскоре за ним последовала и его семья.

Русская жизнь в Китае
В Харбине, недалеко от границы, семья получила казенный дом, правда, очень скромный, но казавшийся Инне огромным по сравнению с их коммуналкой в ​​Москве. Мать старалась сохранить русский образ жизни, и Инну отдали в русский детский сад. В 1949 году Мао Цзэдун предложил Лисаню новую должность, и семья переехала в Пекин в большой дом с прислугой.

Русская диаспора в столице была небольшой, но вскоре Инна подружилась с другими детьми от смешанных браков. «Мы пробовали называть друг друга "руссакитами" (сокращение в русском языке от слов "русский" и "китаец"), но выражение не прижилось, и позже мы нашли более подходящее слово – "китарус". И все встало на свои места. Вообще китайская культура очень закрытая, иностранцев здесь не любят», – цитирует Инну Александр Архангельский в своей новой книге «Русские иероглифы. История жизни Инны Ли, рассказанная ею самой» (издательство АСТ, 2022).

Примерно в 18 лет Инна с мамой уехали на год в Москву, чтобы она могла там доучиться, получить советский школьный аттестат и паспорт. Мать предлагала там остаться и поступить в университет в столице России, но Инне было некомфортно в постсталинском мире 1950-х годов и … снова стало тесно в коммунальной квартире.

СССР и Китай: время разногласий
К 1960-м годам Мао и СССР уже не были так близки, и авторитарное правление в Китае начало ужесточаться. Из-за связей с Советами и русской жены тучи над Лисанем начали сгущаться. Инне пришлось отказаться от советского паспорта. Отныне ее китайское имя было Ли Иннань.

Она поступила в Пекинский университет на переводческий факультет и вступила в китайский комсомол. В университетском общежитии были спартанские условия, и студенты спали там на деревянных кроватях без матрацев. Подъем в 6 утра по звонку, зарядка в любую погоду, затем строем в столовую. Среди однокурсников Инна старалась быть примерной участницей комсомола, но дома во время каникул жила как «золотая молодежь» – с танцами, музыкой и зарубежными гостями. «Вот так начал складываться мой двойной мир».

В тот момент, когда в стране начался голод и были введены продуктовые карточки, в доме у Инны все еще работал личный повар.

Китай готовился к полному разрыву с СССР, начиналась «культурная революция». Начинались и «разоблачения» с чистками внутри КПК, возникли неприятности у отца Инны, которого временно отстранили от работы. В 1967 году Ли Лисаня посадили в тюрьму за шпионаж в пользу СССР. По официальной версии, он покончил жизнь самоубийством в тюрьме, приняв большую дозу снотворного, но Инна уверена, что ему «помогли» умереть.

Тюрьма и реабилитация
Вскоре после ареста отца Инна, ее младшая сестра Алла и их мать были брошены в тюрьму. Спустя два года Мао решил заменить наказание для детей «врагов народа» перевоспитанием – «курсами по изучению идей Мао Цзэдуна». Известий от родителей не было – только после освобождения Инна узнала, что отца уже давно нет в живых.

Инну отправили на «перевоспитание» в глухую деревню: днем ​​она работала на рисовых полях, а вечером посещала политинформации. Вскоре в Китай стали приезжать иностранцы, и Инну вызвали в Пекин работать переводчиком. Подхватив гепатит, она месяц провела в больнице. После этого, как «бывшую заразную», к политической работе ее не привлекали, она жила в отдельной комнате. Так она стала свободной, и среди «бывших заразных» встретила своего будущего мужа, вскоре родив ребенка.

В 1979 году, после восьми лет заключения и ссылки, мать Инны была полностью реабилитирована. Елизавета Кишкина, известная в Китае как Ли Ша, стала основоположницей русистики в Китае, получила должность преподавателя русского языка и написала автобиографическую книгу «Из России в Китай – путь в сто лет». Инна также была полностью реабилитирована.

В СССР и обратно в Китай
В 1984 году впервые за более чем 20 лет Инна поехала в СССР. Паспорт и визу она ждала 20 месяцев. Из далекого Китая казалось, что ее родина развивается стремительными темпами, но когда она приехала, то обнаружила, что все – образ жизни, разговоры, интересы – остались прежними. Однако вскоре наступила эпоха Горбачева, перестройка и новые двусторонние отношения с Китаем. Инну, как русиста, стали приглашать в официальные поездки в СССР.

На тот момент у нее уже было двое сыновей, которые ходили в китайскую школу, но дома мать говорила с ними по-русски. Положение русских (или «китарусов», как говорила Инна в детстве) в Китае улучшилось: они смогли общаться между собой и учить детей своей второй культуре. В 1989 году Инна уехала с детьми в Москву. Она пробыла там шесть лет, отправив их в местную школу. Теперь дома она говорила с ними по-китайски, чтобы они его не забыли. Оба сына Инны учились в вузах Москвы, но позже вместе с матерью вернулись в Китай: в неспокойной России 1990-х годов Инна за них очень переживала.

Сегодня Инна Ли (Ли Иннань) – известный китайский русист, профессор Пекинского университета иностранных языков. Она описывает себя как китаянку с русским уклоном. «Было время, – говорит она, – когда две мои этнические половинки конфликтовали. Слава богу, теперь я нашла какую-то гармонию. Оказалось, что мне удобно сидеть на двух стульях: если я оказываюсь запертой лишь в одной культуре, то начинаю задыхаться».

Перевод
Александра ПАРХОМЕНКО

На фото: Инна Ли в детстве с отцом и с матерью; в юности с отцом, матерью и сестрой Аллой; в Обществе Российско-Китайской Дружбы при представлении книги матери «Из России в Китай – путь в сто лет».

28.03.2023

Александра ГУЗЕВА Russia Beyond