ОДИН ДЕНЬ В ИТАЛЬЯНСКОЙ ТЮРЬМЕ

В тюрьме тоже дни следуют один за другим. И они не похожи друг на друга. Условия содержания, распорядок дня, возможность видеться с родными, медицинское обеспечение, еда или, например, доступ к защите – в тюрьмах разных стран все это происходит по-своему.

Марко сидит в тюрьме уже 16 лет. Для Prison Insider он рассказывает, как протекает обычный день в крупнейшей итальянской тюрьме «Ребиббиа», находящейся в пригороде Рима.

Кофе
Нетрудно описать обычный день в тюрьме, в аду которой живешь шестнадцать последних лет. Хотел бы начать с ночи… Это может показаться странным, но никогда в жизни я не мог себе представить, что меня будут контролировать, даже когда я сплю… Опять же, «сон» в тюрьме – это не совсем обычный сон. То что-то капает с потолка, то снизу слышны самые разнообразные звуки – бесконечное позвякивание ключей (запоминаешь его на всю жизнь), тяжелые шаги надзирателей, совершающих обходы каждый час, чтобы проверить, все ли спокойно… Этот свет, который они зажигают буквально на несколько секунд, но ты все-равно просыпаешься… В общем, в тюрьме неприятно и неуютно даже во сне.

А с первыми лучами рассвета начинается непрерывный шум от работающих телевизоров… Двадцать часов непрерывного шума, каждый день. И неважно, какая программа идет, главное, что телевизор работает беспрерывно.

Я встаю и готовлю пресловутый кофе. Это ритуал, почти священный для каждого заключенного. Я беру итальянскую кофеварку, наливаю воды и уже представляю себе, как сейчас запах кофе наполнит камеру. Кофеварка такая микроскопическая, самая маленькая модель из существующих, но все же из нее исходит наполняющий камеру аромат. Я засыпаю кофе и жду, когда он начнет закипать. А шум уже начинает проникать во все щели… Кофе готов, я беру бумажный стаканчик (все другие запрещены), жду, когда он немного остынет. Наконец, я начинаю его пить маленькими глоточками, стоя перед окном, глядя на пейзаж…

Пейзаж – это высокая серая стена. Я никогда не мог понять, почему в тюрьме все должно быть серым… никаких других цветов… может, это делается специально? Я не знаю, но мне кажется, что серый цвет усиливает депрессию. Представьте себе раскрашенную тюрьму. Такая цветная тюрьма радовала бы и посетителей тоже. Выпив кофе, я навожу порядок. Делаю это каждое утро. Мне нравится, чтобы все было в порядке. Даже если ты в тюрьме, ты не должен терять достоинства. Достоинство – это, пожалуй, единственная вещь, что остается для запертых людей.

Я одеваюсь и готовлюсь к очередному рабочему дню. Работа – вот, что делает человека достойным, потому что, если ты имеешь работу, то не зависишь ни от семьи, ни от приходящих в тюрьму благотворителей-добровольцев, ни от других заключенных. Среди арестантов существует настоящая солидарность. Работа нужна, она помогает что-то купить необходимое тебе: с неба ничего не падает. Итак, я встречаю новый рабочий день, будучи хорошо подготовленным в профессиональном плане.
Есть и дни посещений. В эти дни все полностью меняется: ты просыпаешься другим человеком, готовишь что-то покушать, принимаешь душ, тщательно одеваешься.

Все должно быть безупречным: посетители не должны заметить, что у тебя, может быть, не все хорошо или что ты страдаешь. Именно ты должен показать, что все можно преодолеть, что, хотя суд в очередной раз и отказал тебе в условном освобождении, но все наладится, все преодолимо. Сколько раз такое случалось со мной? Когда я вижу своих дочь и сына, я широко им улыбаюсь, и они успокаиваются. И расставание поэтому не так сильно травмирует. Хотя, конечно, какие чувства можно продемонстрировать в течение всего лишь одного часа свидания? Даже не всегда успеваешь показать своим родным, как ты их любишь.

Ждать… и сбежать?
После утренних часов, рабочего дня, учебы, посещений наступает послеобеденное время. Тюрьма в это время как бы застывает. Больше никто не работает, и кажется, что время остановилось. Мне всегда казалось абсурдным, что весь мир стремится использовать время по максимуму, а у заключенных свободного времени навалом. Это свободное время можно было бы использовать, чтобы хоть как-то возместить ущерб обществу, который мы нанесли. Закончив работу, я возвращаюсь в камеру, где либо много читаю, либо, попивая кофе, общаюсь с другими заключенными. Лишь бы чем-то заняться. Играем в карты, спорим о футболе. А вот и время ужина. В тюрьме принимают пищу рано и едят очень быстро. Живешь, почти как тибетский монах.

В тюрьме думаешь о личной гигиене и постоянно принимаешь душ, если только по каким-то причинам вдруг не кончится горячая вода. Тогда приходится ждать, когда резервуар вновь наполнится. Это очень важная проблема в тюрьме, и я давно хочу понять, где это записано, что заключенный должен мыться холодной водой?

Приняв душ, начинаешь готовиться к ужину. Еще рано, но камеры все равно уже закрывают. Если хочешь поесть с другими заключенными или полакомиться тем, что тебе принесли родственники, это надо делать в 7 вечера. В противном случае у тебя не будет времени на уборку, мытье посуды и на все остальное. Камера маленькая, и оставлять все неубранным нехорошо. После этого можно немного прогуляться в коридоре, чтобы переварить пищу. А затем ты до 8:30 следующего утра остаешься наедине со своей койкой: в эти 12 долгих часов тебе необходимо чем-то себя занять.

Одни пишут письма, другие читают, третьи смотрят телевизор. Лично я предпочитаю читать, здесь я заново открыл для себя чтение. Это помогает сбежать от тюремной повседневности. Но тише! Слово «сбежать» в тюрьме произносить нельзя – это запрещено…

Все это время ты остаешься наедине с собой. Ты можешь сосредоточиться, независимо от того, что происходит, несмотря на шум, на крики отчаяния, несмотря на все, что ты слышишь, находясь в своей камере. Все эти приглушенные шумы разобрать невозможно, поскольку они смазываются металлическими дверями и постоянно работающими телевизорами.

В любом случае, призывы о помощи никто не услышит. В тюрьме тебя почти никто не слушает, а те, кто все же слушают, не относятся к тебе всерьез. Часто бывает слишком поздно, чтобы спасти отчаявшегося парня. Летом особенно суициды случаются часто, и все потому, что никому нет дела до заключенных, потому что никто не желает тебя выслушать.

А потом опять наступает ночь… шумы… тяжелые шаги… Здесь находятся живые мертвецы… мы – заключенные.

На фото: римская тюрьма «Ребиббиа».

18.09.2019

Перевод Александра ПАРХОМЕНКО