ПРОБЛЕМЫ ДЛИТЕЛЬНЫХ СРОКОВ ЗА РЕШЕТКОЙ

Один, проведя почти полвека в тюрьме, не хочет освобождаться. Другой – постоянно нарушает режим содержания и, соответственно, все больше времени проводит в изоляции. Многие, освободившись, вскорости возвращаются. Специалисты отмечают, что лицами, которым назначены длительные срока лишения свободы, этими «безнадежными», сложно управлять, а их ресоциализация затруднительна.

«Чтобы нормально жить после тюрьмы, срок заключения должен быть не 20 или 30 лет, а максимум 10 или 15», – утверждает Дамьен Пеллен, директор центра заключения города Аржантан (департамент Орн), ранее работавший в центральных тюрьмах Сен-Мартен-де-Ре и Конде-сюр-Сарт.

Пять, десять или двадцать лет? Не существует определения длительного срока заключения, но по мнению г-на Пеллена, за пределами «десяти-двенадцати лет начинает чувствоваться разрыв с внешним миром. Происходит такая технологическая и социальная эволюция, что, выйдя на свободу, эти люди чувствуют себя полностью оторванными от действительности».

Исследования показали, что психосоциальные последствия лишения свободы и утраты автономии и ориентиров начинают проявляться через пять лет нахождения в тюрьме, говорит Мари Кретено, юрист Международной тюремной обсерватории (МТО).

Профили приговоренных за самые тяжкие преступления, результатом которых стали длительные сроки лишения свободы, столь же разнообразны, как и учреждения, в которые они направляются. Но вред от длительного содержания часто одинаков: разрыв семейных связей, чрезмерная адаптация к тюремной среде и беспокойство по мере приближения освобождения.

Самый старый заключенный центральной тюрьмы города Пуасси (департамент Ивлин), поступивший сюда в 1972 году, не желает освобождаться. Заместитель директора тюрьмы Изабелла Лоренц рассказывает, что, вернувшись из предоставленного ему отпуска с сопровождением, он заявил: «Никогда больше меня не выпускайте». «Он столько времени провел в заключении, что кроме тюрьмы ничего больше не представляет», – говорит г-жа Лоренц.

Есть те, кто «привыкают ко всему и те, кто всегда "в отказе", в оппозиции», отмечает Мари Кретено.
Самые «неуправляемые» проходят через десять, двадцать, пятьдесят (!) пенитенциарных учреждений. Рашид Бубала, осужденный в 1996 году к трем годам за неудавшееся ограбление, будет освобожден в 2038 году – «исключительный случай».

Его «сопротивление пенитенциарной системе» – оскорбления, угрозы, бросание в охранников экскрементами, нападения, взятия заложников или, например, три поджога камер, которые стоили ему по пять дополнительных лет за каждый, рассказывает мадам Кретено, все это привело к тому, что он «заработал» множество дополнительных лет лишения свободы.

«Упущенные» освобождения
Многие отбывающие длительные сроки тюремного заключения страдают психическими расстройствами, с годами часто усиливающимися из-за условий содержания. «Именно такие лица чаще всего имеют проблемы с насилием, в частности, и потому, что наш персонал плохо подготовлен», – комментирует Сесиль Изар, директриса центральной тюрьмы Арля (департамент Буш-дю-Рон).

Постепенное разрушение личности, разочарованность, отсутствие перспективы… «Это замкнутый круг: чем больше они деградируют, тем меньше у них возможностей освободиться, и в результате получаются люди, которые будут долгие годы сидеть на корточках в наших отделениях изоляции», – отмечает Венсан Верне, директор ультраохраняемого пенитенциарного центра Ванден-ле-Вьей (департамент Па-де-Кале). Один из его бывших «подопечных» провел в условиях полной изоляции восемь-девять лет.

Юго Риаллан, судья по исполнению наказаний, в юрисдикции которого находится другая суперохраняемая тюрьма – Конде-сюр-Сарт, отмечает такой «парадокс: иногда лица, которые создают проблемы в заключении, имеют лучшие шансы адаптироваться на свободе. У них сохраняется потенциал для борьбы. А обрести свободу – это также определенная форма борьбы».

«Чрезмерная привычка к тюрьме» означает, что многие «упускают возможность освобождения», продолжает судья, по данным которого «семь из десяти возвращаются» в Конде.

«Иногда длительность тюремного приговора настолько важна, что возвращение в тюремную камеру неизбежно», – говорит один директор пенитенциарного учреждения, по мнению которого во Франции не особо придают значения длительности наказания. «Осудить кого-то на 30 лет, какой в этом смысл?» – спрашивает он.

В 2006 году десять «пожизненников» центральной тюрьмы Клерво (департамент Об) обратились к властям с громким призывом восстановить смертную казнь, которая, по их мнению, предпочтительнее, чем слишком длинные сроки тюремного заключения, в течение которых они «постепенно сдыхают».
Десять лет спустя эти заключенные к длительным срокам остаются «полностью забытыми в том, что касается уголовной политики», сетует Мари Кретено.

Согласно данным Пенитенциарной администрации, по состоянию на 1 июля 2018 года, около 500 заключенных отбывали пожизненное заключение во французских тюрьмах, 1 000 человек были приговорены к сроку более 20 лет лишения свободы, а около 5 200 – к более чем 10 годам лишения свободы. В настоящее время во Франции насчитывается более 71 000 заключенных.

Перевод
Александра ПАРХОМЕНКО

На фото: центральная тюрьма Пуасси; тюрьма Ванден-ле-Вьей; тюрьма Конде-сюр-Сарт.

21.08.2020

Анн-Софи ЛАССЕР France-Soir