СТАРЕТЬ В ГУАНТАНАМО

Спустя 17 лет после своего открытия американский центр содержания под стражей на острове Куба до сих пор существует и по сути является домом для стареющих заключенных с подорванным здоровьем из-за пыток, которым они подвергались. Расследование единственной американской журналистки Кэрол Розенберг, присутствующей в Гуантанамо с момента открытия тюрьмы.

В центре заключения Гуантанамо пока никто не страдает от старческого слабоумия, но скоро кое-кому будут установлены первые протезы бедра и колена.

То же самое верно для пандусов, предназначенных для инвалидных колясок, масок против апноэ во время сна, поручней в камерах, помогающих передвигаться, и, вероятно, систем для диализа. Ожидается и оказание паллиативной помощи.

В 2002 году военная база США на Кубе была признана «самым худшим» местом для содержания участников боевых действий, захваченных в плен в Афганистане.

Сегодня, после долгих лет бурных споров о правах заключенных и возможном закрытии центра содержания под стражей, Пентагон готовится к старению и смерти подозреваемых в терроризме, которые все еще находятся в этой тюрьме.

Закрытие откладывается
Конгресс выступил против закрытия тюрьмы, на чем настаивал Обама, правительство Трампа хочет, чтобы она продолжала функционировать, а что касается военных, то и они не торопятся. Мало того, армейское командование заявило о необходимости того, чтобы эта тюрьма продолжала функционировать еще 25 лет, то есть до 2043 года.

В тот год самому старому заключенному (если он еще, конечно, будет жив) стукнет 96 лет. А палестинскому заключенному Абу Зубайде, которого запирали в ящик размером с обычный гроб в секретной тюрьме ЦРУ и 83 раза подвергали симуляции утопления, исполнится 72 года.

По словам адвокатов, многие из 40 узников (все еще находящихся в Гуантанамо) уже страдают от физических и психологических последствий пыток, поэтому состояние их здоровья по мере старения будут только ухудшаться.

«Если американская политика не изменится, нам в конечном итоге придется оказывать помощь до самой их смерти», – заявил бывший командующий Гуантанамо контр-адмирал Джон К. Ринг на недавней встрече с журналистами, освещающими проблемы, стоящие перед Пентагоном.

«У многих из этих людей отмечаются проблемы, предшествующие диабету, – например, отметил Джон Ринг. – Мы будем там делать им диализ? Я не знаю. Собираемся ли мы предоставлять комплексное противораковое лечение? Я не знаю. Кто-то должен мне рассказать об этом».

Паллиативная помощь
Предполагается, что центр заключения будет оборудован помещениями наподобие домов престарелых и хосписов.  Некоторые заключенные уже страдают от типичных проблем со здоровьем, свойственных сорокалетним мужчинам: давление, холестерин, боль в суставах, диабет и апноэ во сне.
Но военные и сами сталкиваются с целым рядом вопросов: в каком объеме должна оказываться медицинская помощь заключенным? Как обеспечивать этот уход? Сколько денег на все это выделит Конгресс?

Ближайший крупный военный госпиталь находится в Джексонвилле, штат Флорида, в 1 300 км к северу. Это место, где военнослужащие будут лечиться, если нет возможности провести соответствующее лечение в небольшом госпитале на базе, особенно если кто-то нуждается в МРТ. Но закон запрещает армии переводить заключенных из Гуантанамо в Соединенные Штаты.

По этой причине лечение, которое невозможно оказать на месте, обычно требует командирования специалистов в тюрьму.

Уже более десяти лет сюда приезжают для проведения консультаций кардиологи. И другие специалисты регулярно посещают Гуантанамо, чтобы провести колоноскопию и изучить ортопедические раны. Протезист наблюдает ампутированных во время боевых действий.

«Эти люди многое пережили»
На данный момент, по данным военных, ни у одного заключенного нет рака, и все, кто находится в инвалидных колясках, могут передвигаться. Но руководство задается вопросами: сколько камер необходимо оборудовать поручнями и пандусами, следует ли камеры, в которых находятся медицинские кровати, сделать более просторными, сколько необходимо инвалидных колясок и приспособленных душевых.
«Вы знаете, эти люди, прежде чем попасть в Гуантанамо, многое пережили, – поясняет военный врач. – Они начинают нуждаться в тростях, ходунках, ортопедических аппаратах и т.д.»

Джон Ринг утверждает, что среди военных медиков нет специалистов по гериатрии или паллиативной помощи. С этой целью он отправил несколько человек на континент, чтобы выяснить, как администрация федеральных тюрем осуществляет уход за больными и умирающими заключенными.

В Гуантанамо команда из 140 врачей, медсестер, интернов и специалистов по психическому здоровью периодически сменяется. Они лечат заключенных, но их услуги также доступны 1 500 военнослужащих, несущих службу в этом центре заключения. Они могут лечиться в госпитале, имеющемся на базе, либо, если потребуется, отправиться продолжить лечение в США.

В настоящее время Пентагону требуется 88,5 млн долларов, чтобы построить небольшую тюрьму для оказания паллиативной помощи 15 лицам, ранее находившимся в секретных тюрьмах: шестеро из них ожидают суда, по результатам которого им грозит смертная казнь из-за их предполагаемой причастности к нападениям на Всемирный торговый центр в 2001 году и на корабль USS Cole в Йемене в 2000 году, в результате которого погибли почти 3 000 человек.

Последствия пыток
В 2013 году работы по строительству этой «паллиативной» тюрьмы были оценены в 49 млн долларов. В 2018 году сумма была пересмотрена до 69 млн долларов. Конгресс отказался выделить средства, утверждая, что Министерство обороны должно финансировать другие проекты, имеющие приоритетное значение.

Считается, что заключенные, прошедшие через секретные тюрьмы, являются организаторами, соучастниками или исполнителями, связанными с «Аль-Каидой», и, по словам их адвокатов и медицинских экспертов, их состояние, с точки зрения здоровья, является самым худшим в Гуантанамо. Некоторые из болезней, которые армия связывает со старением, на самом деле являются следствием пыток, применявшихся ЦРУ.

Один из заключенных, 55-летний индонезиец по имени Хамбали, заключен в тюрьму за руководство «Джемаа Исламия», исламистской группировки, действующей в ​​Юго-Восточной Азии. Ему необходим коленный протез, что является следствием его первого года заключения, проведенного в тюрьме ЦРУ, где он постоянно носил ножные кандалы.

Мустафа Аль-Хавсави, 50-летний саудовец, обвиняемый в оказании материально-технической поддержки угонщикам самолетов 11 сентября, страдает хроническими ректальными болями в течение многих лет, потому что он был содомизирован в секретных тюрьмах ЦРУ. Последствия этих пыток таковы, что в суде он вынужден сидеть на подушке, да и то очень осторожно, при первой же возможности он возвращается в камеру, чтобы лечь, и регулярно постится, чтобы как можно реже ходить в туалет. Об этом рассказывает его адвокат Вальтер Руис, добавляя, что Аль-Хавсави вынужден постоянно принимать опиоидный анальгетик – трамадол.

Странно то, что армейское командование обсуждает сложную и дорогостоящую программу лечения заключенных, тогда как прокурор Пентагона требует приговорить их всех к смертной казни. «Это парадоксально, – говорит Стивен Н. Ксенакис, психиатр и бывший бригадный генерал, который с 2008 года регулярно консультирует в Гуантанамо. – Мы не даем людям умирать. Это противоречило бы всем нашим принципам медицинской этики».

Еще до того, как заключенные сильно постареют, тюрьма уже сталкивалась с проблемой оказания передовой медицинской помощи.

Летом 2017 года охранники обнаружили, что Абдул Хади Аль-Ираки, обвиняемый в военных преступлениях, страдает недержанием мочи в своей камере. В течение многих лет он жаловался на парализующую боль в пояснице из-за дегенеративной дископатии. Несмотря на то, что к Антильским островам приближался мощный ураган, Пентагон направил бригаду нейрохирургов из ВМФ для срочной операции на позвоночнике. Но недавние судебные документы по делу Хади противоречат заявлениям высокопоставленных офицеров о том, что заключенных лечат так же, как и американских военнослужащих.

Исламское кладбище
В сентябре 2017 года Хади перенес три операции: первую – в нижней части спины, вторую – в области шеи и третью – для дренирования послеоперационной гематомы. Затем, в октябре того же года, старший офицер больницы Гуантанамо заявил в электронном письме, что сращивание шейки у пациента не удалось.
Этот врач предложил три варианта: обеспечить Хади шейным бандажом и «скрестить пальцы» в ожидании, что все пройдет само собой; доставить в военный госпиталь специальную отвертку для удаления имплантатов, вставленных в его шею во время предыдущей операции; или перевезти его в Вирджинию для комплексной операции. Эвакуация заключенного по воздуху была «отклонена ввиду правовых ограничений». Затем Хади перенес еще две новые операции в Гуантанамо.

Хади, которому сейчас 58 лет, должен быть судим в феврале 2020 года. Чтобы он смог присутствовать на своем судебном процессе, Пентагон ускорил оборудование временной камеры, доступной для инвалидных колясок, в комплексе, где пройдет судебное заседание.

Эта камера по площади больше чем пять вместе взятых камер предварительного содержания: она достаточно большая, чтобы установить медицинскую кровать, и, по словам прокурора, будет оборудована экраном, чтобы Хади мог следить за ходом судебного разбирательства из своей кровати. У него также будет телефон, чтобы он или адвокат могли позвонить в зал суда, если он захотят выступить.

Армия также готовится к тому, что тот или иной заключенный может умереть, как это, начиная с 2006 года, произошло уже девять раз. На базе Гуантанамо служащие, исповедующие ислам, совершают традиционные обряды до прибытия священника-мусульманина. Затем Госдеп организует репатриацию тела. В тех случаях, когда это невозможно, в запретной зоне Гуантанамо есть огороженный участок с табличкой «Вход на исламское кладбище». В последний раз, когда в 2016 году, туда смог попасть журналист, кладбище оказалось пустым.

Перевод
Александра ПАРХОМЕНКО

На фото: операционный блок в Гуантанамо.

17.08.2020

Кэрол РОЗЕНБЕРГ The New York Times