Антон Цветков. Точка зрения.
В свое время в Москве был системный конфликт между полицией и уличными музыкантами. Одним уличным музыкантам разрешали играть, поскольку у них были какие-то договоренности с патрульно-постовой службой, а некоторых, которые с полицией не договорились, она гоняла. Помимо Арбата эта проблема касалась и так называемой Ямы на пересечении Покровки и Бульварного кольца. Там было устроено место для выступлений музыкантов, а местные жители жаловались на шум. Для того чтобы подобные системные конфликты и между самими музыкантами и между ними, полицией и местными жителями не возникали, необходимо определить улицы, в первую очередь те, которые исторически служили площадками для культурной и музыкальной жизни Москвы и сделать там свободную зону для выступлений. То есть, музыканты могли бы там играть без какого-либо разрешения.
Их присутствие в культурной городской среде очень важно. Например, ценность выступлений артистов прекрасно понимает Московский метрополитен, который специально привлекает артистов, устраивает кастинги, определяет необходимые жанры звучащих произведений для создания положительного настроения у пассажиров. В городской же среде речь идет о гораздо большем, чем просто настроение – с приходом артистов на какую-либо улицу, туда начинают стремиться люди, она становится популярной, открываются кафешки, жизнь в районе получает новый импульс. В США это явление давно подметили и используют для превращения заброшенных гангстерских районов в дорогие и цветущие.
Однако надо понимать, что на какой бы улице или площади не появились артисты, всегда будут недовольные жители. Пусть это будет небольшая группа, но они, как правило, очень активны. Поэтому и необходимо определить улицы – исторические центры городов, и позволить там выступать артистам, а те, кто хочет жить в тишине, могут выбрать себе для проживания уютный спальный квартал – в любом городе они есть.
Опасаться наплыва и жесткой конкуренции артистов в эти локации не стоит, так как, во-первых, цех уличных музыкантов давно научился сосуществовать вместе, во-вторых, их выступления и сейчас не происходят стихийно, а, особенно в Москве, достаточно подробно регламентируется, и, в-третьих, недостающие нормы можно спокойно прописать. И задачу это необходимо ставить местному самоуправлению. Ему в России до обидного мало уделяется внимания, хотя зарубежный опыт показывает, что именно органы местного самоуправления оказывают огромное влияние на жизнь района и города. Было бы замечательно, если бы некая саморегулирующая организация появилась и у самих артистов.
В вопросе законодательного регулирования использования заимствований в русском языке в первую очередь необходимы здравый смысл и разумность. Также стоит учитывать элементарные законы рынка. Если то или иное название марки или товара имеет общепринятое международное название, то искать их русский аналог – очень спорно и не всегда оправданно. Запреты и ограничения на бездумное использование англицизмов были бы актуальны в 90-х годах, когда, например, вместо слова «магазин» писали «шоп». Сейчас же к подобным действиям надо подходить очень избирательно и вымарывать только совершенно излишние иностранные вкрапления.
Если над чем надо работать, так это над сокращением необъяснимых с точки зрения здравого смысла требований. Известно, что вывески появляются на улицах не просто так, их нужно в соответствии с законом о рекламе сначала согласовать с уполномоченным органом, получить разрешение и лишь после этого разместить. Так вот при размещении вывески с названием организации «Офицеры России», было настоятельно рекомендовано указать возрастную маркировку. Зачем? Указания «0+» или «12+» объяснимы на детской литературе, кинофильмах и так далее, но не на уличной рекламе, на которой, к тому же, указано лишь название организации.
Есть опасения, что в случае принятия законодательных ограничений на использование англицизмов в уличной рекламе и госСМИ, формализма еще прибавится к уже имеющемуся в достаточных количествах. Да, Россия – самобытная страна с ярко выраженной идентичностью, но мы также интегрированы в мировую культуру и рынок, и дезинтеграция может только навредить. Лучше вместо этого заниматься популяризацией русского языка, литературы и культуры через средства массовой информации, уделять особое внимание изучению родной речи в школах и вузах.
Федеральная антимонопольная служба в части предотвращения и мониторинга соблюдения законности, предотвращения картельных сговоров и спекулятивного ценообразования работает непосредственно с поставщиками и ретейлом. Многие отечественные производители начали резко в ситуации санкционных ограничений поднимать цены, и это касается не только продовольственных товаров, но и промышленных. Можно привести такой пример, как песок – производители и поставщики и на него цену подняли.
Что касается волн массовых покупок, это, как правило, краткосрочные явления. Недавно такая наблюдалась в начале пандемии коронавируса, и также, как и нынешняя, в несколько недель стихла. При разумном поведении лучше эти периоды переждать, не поддаваться общему порыву в уж точно обеспеченных товарных позициях.
Конечно, будут перебои с поставками ряда иностранных товаров и, увы, лекарственных препаратов – в течение нескольких месяцев будут перестраиваться логистические цепочки. Но чтобы чего-то не купить в продовольственном магазине, такого точно не будет. Опасения, что товары – та же гречка – подорожают, и надо запасаться впрок, неоправданны, так как, во-первых, не накупишься надолго, а во-вторых, ценовые колебания тоже ненадолго. Пример – курс рубля. И пусть долларов нет в свободной продаже и без наценки для граждан – именно с целью сбить ажиотаж, то предприятия-импортеры валюту спокойно покупают.
Опасения, что какие-то категории товаров невозможно будет поставить на российский рынок, также беспочвенны. Многие предприятия уже открыли свои представительства в Турции, Азербайджане, в Дубаи, и все европейские товары пойдут через них. Эти группы товаров подорожают из-за увеличения логистических линий и необходимости оплаты услуг посредников.
Цифровизация широко и мощно вторгается в права человека. Как любое новейшее достижение, она несет как пользу, так и негатив. Один из острейших вопросов, стоящих на повестке дня в мировом пространстве, – это споры между крупнейшими интернет-площадками и корпорациями об обмене данными миллионов пользователей, в частности, их поведенческими привычками и предпочтениями. Тем, что называется, цифровым следом. Ведь все, что человек делает в интернете фиксируется поисковиками и социальными сетями, смартфоны отслеживают не только действия, но и даже слова. Это видно по тому, как после повторения какого-либо термина или предпочтения, контентная реклама начинает предлагать именно этот продукт. На фоне заявлений ряда игроков о нежелании этими данными делиться, падает курс акций других игроков – настолько серьезная идет дискуссия. Получается, что передача данных – более выгодный бизнес, чем нефтепереработка и другие высоко прибыльные сферы экономики.
То же касается работы системы распознавания лиц посредством установленных многочисленных камер. С одной стороны – благое дело, можно отследить преступника, а с другой – данные об обычных гражданах могут попасть в руки злоумышленников. К сожалению, сейчас прогресс идет впереди регулирования. Не работают и никогда не будут работать предлагаемые запреты. Прогресс запретить невозможно, он будет развиваться, но все дальше и дальше от грамотного качественного государственного регулирования. Например, в серьезном подходе нуждается система электронного голосования. Допустим, на выборах президента хакеры взломают систему и подстроят победу технического кандидата. А США и за ним мировое сообщество его через полчаса признают. Как выходить из такой ситуации?
Прорабатывая все эти встающие при стремительной цифровизации вопросы, необходимо помнить главное: там, по ту сторону, находятся лучшие умы человечества, самые дорогие специалисты. Переиграть их не так-то просто. И это точно не получится запретами или периодически происходящими ведомственными и межведомственными совещаниями и летучками. При этом никто толком не может пока объяснить, что надо регулировать и контролировать. Тираж газеты, теле- или радиоэфир – понятно. А что делать с теми же блогерами, обладающими порой аудиторий поболее, чем федеральные телеканалы? Или интернет-радиостанциями, которых развелось немеряно, но они по закону – не СМИ и под госрегулирование не подпадают или расположены в другом государстве. А уж тем более нет пока ответа, как бороться с интернет и IT-гигантами и их деятельностью по сбору информации о пользователях. Иными словами, проблем множество, они в полной мере не решаются и это может грозить серьезными издержками в самом ближайшем будущем.
Правильным было бы вычеркивать массовых убийц из информационного поля, из истории. Возможно, необходимо ввести на законодательном уровне запрет на публикации их фотографий, имен, на вымарывании любого упоминания о них. Невозможно вычеркнуть такие события, они должны обсуждаться в обществе, но персоналии должны кануть в небытие. Они убийцы, им не должно быть места в нашей общей памяти.
Понятно, что социальные сети – это высокорентабельный коммерческий проект большого бизнеса. Зарабатывая на рекламе в таком хайповом кровавом контенте, владельцы соцсетей являются, по сути, подельниками массовых убийц. Хотя должны на программном базовом уровне блокировать такую информацию, равно как и связанную с терроризмом, экстремизмом, дабы избежать лавинообразного подражательства. Уровень технологий позволяет это сделать нажатием одной кнопки.
Вместо этого существуют даже медийные холдинги, которые специализируются на нелегальной покупке видеоконтента у оперативников, следователей, МЧС, охранных предприятий и т.д. Размещая его, они зарабатывают на просмотрах. Но поразительно, что транслируют кадры преступлений тех же массовых убийц практически без закрытия картинки и СМИ, у которых государство в том или ином виде является учредителем или спонсором.
Таким образом, в этой сфере что-либо отрегулировать государству очень просто. Достаточно одного внятного и четкого сигнала из высших эшелонов. Сделать это можно и на уровне самих редакций, как это произошло во время серии крупных терактов в России, когда главные редакторы печатных СМИ собрались и договорились не публиковать «жесть» – изувеченные тела, кровь, и это негласное правило действует до сих пор. Нельзя государству отворачиваться от таких вещей, надо договариваться и с социальными сетями – у них охват больше, чем у некоторых видов СМИ, но ответственности меньше. И если журналист, его программа и медиаструктура несут по закону персональную и коллективную ответственность за недозволенный контент, то в соцсетях чем автор отвязнее, тем он популярнее, а, значит, богаче. И никакие формальные возрастные ограничения на сцены жестокости не работают, так как кто будет проверять: пользователю уже 18 или только 14 лет? В теневом интернете и вовсе нет никаких правил и ограничений.
Распространение жестокого контента, опасность роста подражательства несут большие риски для общества, поэтому правоохранителям, обществу надо не молчать, добиваться, чтобы их точку зрения о необходимости блокирования любой информации, популяризирующей колумбайн, услышали на самом высоком уровне.
Мы все люди русские вне зависимости от национальностей и приучены не проходить мимо чужой беды, не бросать своих. К сожалению, сейчас увеличивается количество людей, которые проходят мимо. Кто-то просто боится хулиганов, кто-то не хочет проблем с законом впоследствии. Следует признать, что российское законодательство стоит на стороне агрессора, а не заступника. Но большинство людей воспитаны иначе и никакие законодательные препоны и страхи не позволят им оставить кого-то в беде.
Исходя из этого надо менять не поведение людей, а законодательство. Если человек убил, изнасиловал, то ему государство дает бесплатного адвоката. А если человек потерпевший, его избили и ограбили, то ему такого не положено. Вот в этой части необходимо менять подходы и устранять несправедливость, не доводить до того, что безразличие и черствость станут общепринятой нормой.
Каждый житель России имеет право на чистую экологию, как в городах, так и в пригородах, в сельских поселениях. Однако близлежащие предприятия, свалки, мусороперерабатывающие заводы буквально уничтожают воздух, людям нечем дышать, они жалуются на плохое самочувствие, болезни. В таких ситуациях граждане должны иметь право на немедленную реализацию своих прав на здоровую среду обитания. Штрафы, как небольшие, так и существенные в этом плане проблему не решат, особенно если речь идет о гигантах, для которых они все равно будут мизерными.
В этой связи было бы весьма эффективным, если бы при обращении в суд рассматривал иски подобной направленности как, например, по избирательным делам – в течение трех дней. Если есть результаты независимой экспертизы, которые доказывают, что деятельность данного предприятия наносит вред здоровью людей, или создает невыносимые условия существования, как, например, зловонный запах, то суд в течение трех дней выносит решение о приостановке деятельности производства, судебные приставы все опечатывают. А далее, чтобы предприятию запуститься, необходимо установить положенные природоохранные либо очистительные сооружения. Никто не ставит под сомнение необходимость и важность для экономики бесперебойной работы предприятий, наличия рабочих мест и отчислений в бюджеты, но и на природоохранных технологиях, на жизнях людей экономить недопустимо.
Проблема праворадикальных, экстремистских и неонацистских организаций существует, однако не в том масштабе, в котором она наблюдалась в 90-е годы прошлого столетия или в начале 2000-х годов. Четко отработали правоохранительные органы: ФСБ, МВД, Прокуратура, а также Следственный комитет России. Велась работа с молодежными сообществами, было много уголовных дел и громких задержаний, что нанесло серьезный удар по этому сегменту.
Однако в настоящее время одним из двигателей данного явления является нелегальная миграция. Ранее таковым фактором был Кавказ, но сейчас отношения по линии Северного Кавказа смягчились, в том числе из-за оперативных действий правоохранительных органов и более пристального внимания глав кавказских регионов к тому, как ведут себя их представители в других регионах. На сегодняшний момент миграционные процессы в целом и нелегальные в частности затормозились из-за роста курса доллара, открытия дверей для них в странах Европы и ограничений по передвижению из-за пандемии. Соответственно, снизились и антимигрантские настроения.
Но не все так просто. В России ежегодно падает уровень доходов населения, качества жизни и это является побудителем и катализатором неонацистских и экстремистских настроений. Они подогреваются вбросами со стороны соседней Украины, когда в социальных сетях граждане этой страны регистрируются как россияне и пропагандируют негативные установки и убеждения.
Следует отметить в этой связи отличную работу Центра по борьбе с экстремизмом. Вопреки распространенному мнению в среде либеральной общественности, что его деятельность направлена против оппозиции, но это не так, его основное направление – деятельность экстремистских организаций в том числе неонацистского толка. Также следует отметить патриотическую работу с молодежью, которая, пусть даже где-то являясь формальной, все же достигает своих целей.
Основное, на что обратил внимание Президент на заседании расширенной коллегии Министерства обороны РФ по итогам года, что военный бюджет Соединённых Штатов Америки превышает военный бюджет России в 16 раз. Несмотря на это, наши вооруженные силы добиваются паритета сил именно благодаря тому посылу, который Владимир Путин сделал еще несколько лет назад: у нас основной потенциал в наших мозгах: умах учёных, конструкторов, промышленников, военных, и это наше основное оружие. Это привело к тому, что в России существует достаточно серьезная система вооружений, которая не только позволяет обеспечить баланс сил, но и по многим показателям выводит страну на первые строчки рейтингов.
Министру обороны Сергею Шойгу удалось достаточно серьезно поднять уровень обороноспособности армии, престиж вооруженных сил. И очень важно, что покупка вооружения сейчас происходит по ценам на 15-30 процентов ниже, чем ранее. То есть, удалось добиться оптимизации расходов без ущерба качеству вооружений. В последнее время, как подчеркнул министр, выросло количество контрактников по сравнению со срочниками, и уровень их подготовки значительно возрос. Известно, что ранее был провал в системе военного образования, эта ситуация в настоящий момент не просто исправлена, а уровень подготовки показывает серьезные результаты. Решены многие вопросы обеспечения военнослужащих жильём, иными социальными льготами.
Американцы не дураки, что тратят в 16 раз на вооружение больше нас, а также Франции, Германии и так далее. Если посмотреть, какое количество учений проходит вблизи российской территории с участием армий стран НАТО, где четко обозначено, что их единственным потенциальным врагом является Россия, то вспоминается одна пословица: кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую.
Неверно утверждать, что мигранты – основной источник преступности, но представителями этой среды чаще нарушают Административный и Уголовный кодекс по сравнению с коренным населением. И это в полной мере относится и к внутренней миграции. Мигрант – человек изначально не оседлый. Те, кто ведёт спокойный, размеренный образ жизни остаются на родине – в своём государстве, в своём регионе. Люди, которые более активны и склонны к переездам, в принципе более склонны к совершению тех или иных правонарушений и преступлений.
Если же мигрант остаётся без денег, а их часто «кидают» на зарплату, остаётся без работы, он воспринимает совершение преступления как единственный для себя выход. Кроме того, мигранты давно почувствовали, что особенно по мелким преступлениям, полиция не очень-то активно работает. К тому же нарушители хитры и опытны, ведь многие из них у себя на родине также совершили правонарушения, имели отношение к наркотрафику, они не привязаны к определённому адресу, местности, их подчас сложно обнаружить.
Антон Цветков 
«Закония» в соц. сетях